Гордо выпрямляю спину, вспомнив, как мама ругает меня за сгорбленные плечи:
— Осанка добавляет красоты и ума!
Пока осанка добавляет мне только легкую боль в плечах и шее и сюрреалистичное ощущение ненужности меня, как нелепой детали, на этой роскошной картине.
— Кто ты? — почти ласково спрашивает меня образцовый экземпляр отборного тестерона, но за этой мягкой нежностью я отчетливо считываю напряжение и даже… Страх?
Щипаю себя, больно сжав и скрутив кожу на собственном бедре. Представиться? Закричать? Извиниться? Сказать что-нибудь умное? Убежать?
Фиакр кладет руки на подлокотники моего кресла, отрезая путь к отступлению. Теперь без «убежать». Сказать что-нибудь умное? Извиниться? Закричать? Представиться?
— Это то, о чем я думаю? — шепчет мужчина.
— О ком… — хрипло поправляю я его, вспомнив вопросы русских падежей. — Хотя я не в курсе.
Мужчина завороженно смотрит на мои губы, протягивая руки к моему лицу. Непроизвольно отшатываюсь. Воздух между нами начинает искриться, довольно чувствительно кусая мою кожу, как будто я слишком близко к лицу держу бенгальский огонь.
— Тьма тебя возьми! — выдыхает Фиакр сокрушенно и радостно одновременно.
И тьма меня забирает.
В моей спальне темно и душно. Пахнет прогоревшими бенгальскими огнями. Приснится же такой бред!
Утро встречает нас с Полиной солнцем и прогнозируемой головной болью, мятым отражением в зеркале и тоскливым осадком: повезло же Сюзет с мужиком! Полинка видела бы — облезла бы от зависти!
— Помни! Ты обещала пойти со мной! — вяло угрожает Полина, рассеянно мешая кофе в чашке.
— Обещала — пойду, — чувствую себя дохлой рыбой на ледяном прилавке соседнего магазина, у них она всегда такого вида, словно ее выловили после долгой и нудной борьбы, а потом пытали. — Но ты выбросила деньги на ветер.
К вечеру еле-еле прихожу в себя: состояние, похожее на то, что вызывает у меня аллергия на лилии. Вот ведь шутки воображения!
Место, где проводятся курсы для попаданок, оказывается приличным офисом в центре города. Приятный брюнет, похожий на молодого Чехова ростом, лицом и усами с бородкой, приветливо встречает курсанток в прохладном фойе. Сегодня довольно жаркий июльский день, поэтому почти бесшумно работающие кондиционеры радуют.
— Рад, что вы пришли! — тепло обращается он к Полине. — Это ваша знаменитая подруга?
— И чем же я знаменита? — подозрительно спрашиваю я, чувствуя подвох.
— Скепсисом, — улыбается Чехов. — Вы для нас настоящий вызов!
— Я для вас очередной клиент-лох! — хочется мне сказать, но я не тороплюсь хамить, чтобы не расстраивать Полину.
— Проходите в круглую комнату! — радушно приглашает Чехов.
Круглая комната оказывается… круглой. В круг же поставлены ярко-голубые офисные стулья. Пересчитываю. Восемь. Умножаю на стоимость краткосрочного курса и даже присвистываю. Молодцы, ребята!
Курсанток оказывается всё-таки семь. Восьмой — Чехов. Он ведущий сегодняшнего тренинга.
— Антон! — даря нам семерым восхищенную улыбку, представляется ведущий.
— Палыч? — вырывается у меня.
— Почти, — понимающе улыбается ведущий. — Константинович.
С любопытством рассматриваю курсанток: это женщины, навскидку в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет. Влюбленные глаза, восторженно глядящие на Антона, наполнены живым ожиданием чуда.
— Сегодня заброса не будет? — уточняю я. — У меня есть планы на вечер.
Пять пар женских глаз дарят мне презрительное возмущение, одна пара смотрит умоляюще. Это Полина.
— Чудесно! — мягко смеется Антон. — Тем интереснее наша миссия!
— И в чем же она? — спрашиваю я, виновато улыбнувшись подруге. — Ваша миссия?
— Подарить счастье, — просто отвечает Антон. — Тем, кому оно предназначено не в этом мире, а в других мирах.
— А разве миссия осуществляется за деньги? — парирую я под протестующие охи-ахи. — Этакий платный подарок?
— Дорого, — коротко говорит Антон и терпеливо объясняет. — Дорого готовить попаданок в этом мире. В некоторых других получается бесплатно, но не в этом. Он самый закрытый и самый неудобный. Наша магия здесь почти не действует.
— Почему? — лениво интересуюсь я. — Как же без магии? Просто в прошлое или в будущее? Путешествие во времени? Суровое попаданство!
— Нет! — бодро отвечает Антон, нисколько не раздражаясь. — Эти курсы рассчитаны на подготовку к перемещению в магические миры.
— Пожалуйста! — шепчет Полина, и я замолкаю, позволив Антону начать.
— Сначала, дорогие мои, — говорит ведущий (я довольно громко фыркаю — реакция на слово «дорогие»), — я проверю вас на наличие прорывов и их количество.
— Прорывов? — переспрашиваю я, недоуменно оглядываясь на «товарок».
Я одна тут ничего не понимаю? Остальные попаданки со стажем?
— То есть этому попаданству реально можно научиться? — не верю я в то, что все эти люди вокруг меня здоровы.
— Научиться нельзя, — отрицательно машет головой Антон. — Но можно качественно подготовиться.
— Может быть, девушка откажется от курсов? — резко спрашивает меня симпатичная рыженькая толстушечка, вся такая приятная, мягкая, привлекательная, но сейчас сердитая.
Вот неужели в этом мире для нее нет пары? Не может быть!
— И побыстрее! — шипит брюнетка с модельной внешностью и следами уколов красоты.
— Энергетически вы подобраны друг к другу с большой точностью, — неожиданно строго говорит Антон, сверкая стеклами чеховских очков. — Добиваться нового удачного сочетания сложно и долго.
— У нас коллективная заброска? — смеюсь я. — Никогда о таком не слышала!
— Нет, — Антона, по-видимому, просто невозможно вывести из себя. — Того из вас, кто переместится, будут энергетически поддерживать остальные. Возможно, понадобится возвращение.
— Стоп! — резко возражаю я. — А как же реклама гарантии? Она не для всех?
— Для всех, — поправляет меня ведущий. — Просто срок гарантии у каждого будет свой.
— То есть стоимость одинаковая, а гарантия разная? — иронизирую я, понимающе вздыхая.
— Гарантия зависит не от стоимости, — просто и скромно говорит Антон и получает от меня звание «стоика». — Она зависит от личных возможностей, силы желания и веления судьбы.
— Красиво! — послушно и кротко соглашаюсь я, чтобы тут же броситься в атаку. — Но неправдоподобно. Предупреждаю: возможностей у меня никаких, желание отсутствует, и в судьбу я не верю.
— Люба! — почти плачет совершенно расстроенная Полина. — Пожалуйста!
— Прости! — искренне каюсь я, еле сдерживаясь, и обещаю. — Молчу!
Антон нажимает кнопку на дистанционном пульте, и из динамиков, висящих на стене, мы слышим звуки приятной музыки. Курсантки в нетерпении ерзают на стульях, призывно улыбаясь Антону.
— Сейчас я прочту каждую из вас и точно скажу, сколько прорывов из этой реальности у вас было, — буднично сообщает Антон, словно кассир, монотонно предлагающий сопутствующие товары, никому не нужные, но по привлекательной цене.
— Прочтете? — нервно вырывается у меня. — Что это значит? Будете мысли читать? Гипнотизировать?
Антон не отвечает на мои вопросы. Он встает и идет за спину симпатичной рыженькой толстушечки, просит ее сесть прямо и закрыть глаза. Она смущенно вспыхивает, почувствовав свою избранность, усиливая яркость милых веснушек. Краснеет даже кончик ее милого курносого носа.
Антон не делает никаких пассов вокруг Рыжика, ничего не говорит. Он кладет руку на голову девушки. Нас просит взяться за руки и закрыть глаза. Последнее меня крайне возмущает: я хочу видеть, что он будет делать! Поэтому открываю один глаз и подглядываю.
Все курсантки с блаженным выражением на лицах старательно жмурят глаза. У Антона глаза закрыты, лицо спокойно, ладонь лежит на голове девушки, которая испугана, но старается этого не показать.
В течение минуты ничего не происходит, и меня распирает от желания расхохотаться. Потом Антон резко открывает глаза — и меня поражает его пустой, похожий на рыбий, взгляд. Секунда — и карие глаза ведущего оживают, приобретают прежнее доброжелательное выражение. Как пить дать, иллюзия как последствие вчерашнего девичьего разгула. А я знала, что четыре бутылки на две глотки — перебор явный!
— Интересно! — констатирует Антон, убирая руку. — Очень интересно!
Но ничего не объясняет. Следующей становится брюнетка с внешностью модели. Всё повторяется: девушка смущается и млеет, Антон кладет руку, закрывая глаза, — я подглядываю.
За брюнеткой очередь самой возрастной курсантки — женщины лет тридцати пяти с большими грустными глазами, похожей на постаревшую девочку, страдающую от обманутых надежд. Потом проверку проходит хорошенькая кудрявая блондинка. Наступает время Полины. Подруга смотрит на меня широко распахнутыми глазами, и я вижу, как она волнуется.
Когда во всей компании из непроверенных остаюсь только я, легкое головокружение от нелепости и нереальности происходящего выдавливает из меня нервное хихиканье и сухой кашель.
— Никаких прорывов у меня не было! — клянусь я, для убедительности положив ладонь на сердце. — Поверьте, я бы знала!
— Лю-ю-ю-ба! — с мукой на лице выдыхает Полина, и я сдаюсь.
Прежде чем положить руку на мою голову, Антон наклоняется к моему уху и шепчет насмешливо:
— Советую не открывать глаза! Последствия будут хуже, чем от злоупотребления спиртным! Намного хуже!
И я сижу с закрытыми глазами. Но не потому, что боюсь каких-то там последствий, а потому что расстроенная Полина чуть не плачет и, похоже, уже смертельно обиделась.
Приятная усталость наваливается на меня в то самое мгновение, когда ладонь Антона касается моего строгого пробора. Усталость эта теплая, тягучая, убаюкивающая, вызывающая… удовольствие. Оно волной поднимается от ногтя большого пальца ног до самой макушки, словно тянется к руке Антона. Сначала зыбкое, еле ощутимое, удовольствие постепенно набирает сладость, терпкость, силу. Ничего не хочется, только сидеть вот так и наслаждаться этими мгновениями. Может, дороговизна стоит этого блаженства?