Если записать зеркальное время «через планеты», получится так:
12:21 = Солнце-Луна: Луна-Солнце,
21:12 = Луна-Солнце: Солнце-Луна.
И-и-и? Луна за Солнцем? Солнце за Луной?
В голове вспыхнула идея: Луна отражает свет Солнца, и с Земли мы видим только ту часть поверхности Луны, на которую попадают солнечные лучи. Но иногда Луна сама перекрывает этот свет. Может, в этом смысл повторения цифр на часах? Получается, речь о солнечном затмении?
Я искала дальше: «Астрологи верят, что затмение Солнца – время судьбоносных событий. Встречи, произошедшие в период затмения, не бывают случайны, а расставания, как правило, необратимы».
Расставания необратимы? Вы издеваетесь? Я хочу, чтобы папа вернулся! Я скучаю по нему и переживаю! А ещё у меня есть стыдная причина, я отгоняю эту мысль, как настырную огромную навозную муху в жаркий день, но она возвращается снова и снова. Без папы моя операция отложится на много лет, пока я сама не стану нормально зарабатывать! Это значит, что я останусь полулицей надолго, а мечта избавиться от огромной родинки и перейти в другую школу нормальным человеком тает. Трещит и сгорает!
Мама сидит на кухне и снова бьёт ложкой по стенкам чашки. Перемешивает несладкий чай. Глаза стали островами в синих кругах, и эти острова уходят всё глубже под синюю воду. Атлантида мамы, не теряйся совсем.
– Кристин, ты знаешь, это ведь от меня тебе могла передаться родинка на лице. Ты сможешь меня простить? И вот эта чистота, порядок в доме… Понимаешь, это чтобы хоть как-то вернуть, сгладить, заменить то, что я не смогла подарить тебе идеальную «чистоту» лица. Я знаю, как тебе это важно… как тебе сложно жить с невусом! Ты простишь меня когда-нибудь? Простишь?
Господи, мама сказала это! Ма-а-ам! Я думала об этом столько раз!
Боже, я плачу…
И что нам теперь с тобой делать, мам?
К чёрту слёзы. К чёрту бесконечные вопросы и ожидание ответов.
«Он воин. И уже давно самостоятельно выбирает свой путь», – так сказал Грач, мой прекрасный кот-воитель.
Я не могу себе позволить остаться уродцем и потерять отца! Я буду действовать.
10
– Надо действовать, Марьяна! Искать Алексея, искать объяснения. И эта паника… Кто-то из НИИ сразу позвонил в школу, где учится дочь Перемятова, и его жене. Разве регламент предусматривает мгновенное оповещение членов семьи после ЧП? Умники, блин, торопыги! – голос отца из кухни звучал громче обычного.
Нас отпустили из школы рано, хотя электричество восстановили через полчаса. Когда включились все лампы в школе и экраны смартфонов отреагировали, ожили, солнце ушло. В город вернулась вязкость серого туманного киселя.
Отец позвонил мне, как только появилась связь, через скрип и треск я расслышал в трубке то, что уже знал из звуковой волны в коридоре. Алексей Перемятов, руководитель научного эксперимента с коллайдером, исчез во время запуска. «Ты же учишься в одной школе с его дочкой, её зовут, кажется, Кристина. Подойди попроси, чтобы связалась с тобой, если что-то узнает об отце». – «Пап, мы даже не общаемся, будет странно…»
И в этот момент Крис Лу прошла мимо меня.
– Слушай, ты как?
Я сделал шаг, но девчонка отпрянула от меня. Её капюшон слетел с лица, а волосы были заправлены за уши. Кристина была растеряна и похожа на кошку, которую унёс поток бурлящей воды, она сумела выбраться из стихии, но выбилась из сил, промокла и продрогла. Шла, не понимая где она и что делать дальше. Её «проклятая» родинка была открыта, и от этого Перемятова казалась ещё более беззащитной. Особенно если знаешь её переживания, пошпионив в соцсети. Что, мне неловко? Или я сочувствую «капюшону»? Нет, бред! Просто пытался выполнить просьбу отца.
Я открыл дверь в квартиру, родители были дома. Так рано. Мамины туфли лежали на коврике на боку. Непривычная картина: обычно мама ставит их параллельно друг другу. Ключи от машины отца брошены на трюмо, а не висят на привычном «папином» крючке в ключнице. Деревянная дверца ключницы с золотыми полушариями Земли закрыта.
Голос отца из кухни звучал громче обычного. А в мамином ощущалось презрение.
– Сергей, возможно, и правда по правилам после происшествия с человеком НИИ обязан сразу предупредить членов его семьи. А вот журналисты набросились на случившееся, словно голодные звери на кусок свежего мяса. Затрубили, заголосили, стали оборачивать в догадки и кричащие заголовки. Фу, шакалы!
– Не только «фу», Марьяна, эта ярость и громкость – прямая опасность для нашей семьи! Ты читала? Вот: «В научном проекте прослеживается интерес бизнесменов Рено – могли ли они пожертвовать человеком ради сенсации?» А это: «Рено давно проявляют странный интерес к научной сфере города. Почему бездействуют муниципальные власти?»
– Читала, да. Даже последнюю статью на городском портале: «Возможно, Перемятов что-то узнал о тайных делах Рено и был наказан!» Боги…
– Думаю, теперь и биолаборатория окажется в фокусе ненужного внимания. И что тогда делать? Всё сворачивать, перевозить? Уничтожать?
Я снял кроссовки и пошёл на кухню. В этот момент зазвучал рингтон на телефоне отца.
– Вот, началось, звонят из префектуры, – прошипел отец и, мельком скользнув по мне взглядом, ушёл с телефоном в спальню. – Да, Андрей Родионович, добрый день, слушаю вас…
– Будем защищаться, Ренат, – краем губ улыбнулась мне мама и ушла за отцом.
На стакане, который она оставила почти полным, отпечаталась помада. Похоже на след от поцелуя, которым девчонки украшают записки. Красная неровная дуга будто сокращающиеся кольца дождевого червя, который ползёт по стакану… Опять этот проклятый образ, треш какой-то!
Я взял стакан, стараясь не касаться помады, вылил воду в раковину и открыл посудомойку. Опрокинул стакан на острые зубья машинки.
С того дня прошла уже неделя, а я так и не выполнил поручение отца. Не смог подойти к Кристине и попросить сигнализировать, если что-то узнает. Перемятова снова ходила, перекинув волосы на лицо и глубоко натянув капюшон чёрной толстовки. Глубже, чем раньше.
– Нет новостей от Кристины? – спрашивал отец.
– Нет, – коротко отвечал я.
Я налил себе кофе, открыл холодильник и стал высматривать молоко. Сейчас я один: брат в универе, сестра на танцах. Нестерпимо захотелось бутер с обычной колбасой и сладким, пористым, желтоватым сэндвич-хлебом. Я неприязненно глянул на контейнеры с рыбой и овощами, которые были приготовлены с утра домработницей.
Зазвонил телефон. Кирилл.
– Да, привет, что? Недавно же в школе общались… ЧТО?! Когда? И куда?
Вот так номер! Эта Перемятова не такая вяленая, как казалась. Моему верному «кроту» только что звонил Максим, одноклассник Кристины. Ей нужна помощь, причём срочная и тайная. У Макса с Кириллом хорошие отношения, а ещё отец Кирилла работает охранником в Научно-исследовательском, где пропал Перемятов.
– Ты прикинь, – захлёбывался Кирилл, – совсем очумели! Попросили меня тайно раздобыть пропуск отца и передать им возле НИИ сегодня вечером. Я просто офигел от такой наглости и трубку бросил, хоть Макс и нормальный пацан. Думаю, надо отцу сказать…
– Стой, Кирилл, не говори.
Мы поговорили ещё. Отец Кирилла сегодня ложился рано, собираясь сменить другого охранника в пять утра. Значит, магнитный пропуск будет дома. Ради меня верный «крот» стянет пропуск, перезвонит Максиму и договорится о встрече у НИИ.
– Только зачем это тебе, Ренат? – удивлялся Кирилл.
– Расскажу при встрече.
Я сразу понял: Кристина хочет сама побывать в НИИ, где пропал её отец, в надежде что-то отыскать, какую-то подсказку, зацепку, предмет, знак. А мне нужно быть рядом, чтобы защитить свою семью – найти логическое объяснение исчезновению Перемятова и разом прекратить все сплетни с жёлтыми заголовками про бизнесменов Рено.
Какая насмешка судьбы: наши интересы с «капюшоном» совпали.
– Во сколько договорились встретиться? – спросил я Кирилла, когда он перезвонил.
– В восемь. Отец рассказывал, в это время охрана делает обход территории. Думаю, есть шанс проскочить внутрь.
Через несколько часов я вышел из дома, пока сестра слушала музыку в своей комнате, а брат смотрел вебинар у себя. Родителей не было – удачно. Оставалось достаточно времени, чтобы зайти в сетевой магазин, купить дешёвый сэндвич в пластике и с аппетитом разделаться с ним за углом того же магазина. Я принял решение, а янтарные стены нашей прихожей, подсвеченные яркой люстрой, проводили меня пристальным взглядом кота из сна.
11
– Пожелай мне удачи, Грач!
Я погладила дымчато-чёрный загривок кота и представила, что чувствую тепло шерсти, хотя мой герой был всего лишь нарисован на постере. Яркие голубые глаза светились – в них я разглядела тревогу.
– Всё хорошо, Грач, я воин и сама выбираю свой путь, как ты и говорил.
Мобильный лежал на столе в круге света от настольной лампы. Воронята, каркните один раз, если у нас получится попасть в НИИ.
«Кр-р-рар-р-р», – раздалось за окном.
Уф-ф, как сердце стучит громко-громко!
Каркните два раза, если я найду отца и всё будет хорошо.
«Кар-р-р! Кр-р-р-р-ра!» – прозвучало в ответ.
Ура, спасибо, вороны!
«Кар-р-р-р-р-р-ра!» – это, выходит, третий раз? И что он означает? Вот ведь! Не могли сдержаться, воронищи!
Тихо, очень тихо. Написала маме эсэмэску, мол, ложусь пораньше, не мешай, плиз. Теперь – бесшумно выскользнуть в подъезд, пока мама в спальне. Куртку застегнуть на лестнице, лифт не вызывать, сбежать по ступенькам.
Макс уже ждёт. Моим щекам становится тепло, хоть на промозглой, туманной улице холодно.
– Привет!
– Привет.
– Спасибо, что откликнулся и помогаешь! Но почему?
– Тебе же должен кто-то помочь. И я хочу помочь.
Макс очень классный. Хочется сказать ему об этом, но ситуация не подходит. Мы идём рядом, не касаясь друг друга, я спешу узнать об отце, но всё равно хочется, чтобы Научно-исследовательский был подальше от дома. Тогда я смогу пройти рядом с Максимом чуть подольше… Предс