Внутри башни и вправду было темновато. Где-то далеко наверху, под потолком что-то светило — то ли лампочка, то ли масляный фонарь. Плюс в высокие и узкие окна просачивался бледный свет луны. Но и в полумраке я разглядел зубчатый засов, намертво приваренный к стальной плите, а также поворотный механизм с толстым штурвалом. Теперь понятно, почему гранатометчик просачивался в такую узкую щель. Замаешься, однако, ворочать эдакую дуру каждый раз, как захочется по нужде или просто проветриться.
Но я «дуру» повернул шустро. Жить захочешь — и голыми руками задвинешь тяжеленную плиту, особенно когда по ней уже молотят пули преследователей.
Клац!
Плита намертво вошла в паз. Теперь все. Теперь меня отсюда можно вытащить, только разобрав башню либо разложив вокруг нее нехилый костер из сырой древесины. Но если особой растительности возле вокзала я не заметил, то насчет «разобрать» случиться могло запросто, если саперный «Чинук» доберется до моего укрытия.
Кстати, с некоторых пор это было именно укрытие военного назначения, а не водонапорная башня. Все оборудование из нее давно разобрали и вытащили, оставив только мощный кирпичный каркас. После чего на всю трехэтажную высоту соорудили широкую винтовую лестницу, спиралью уходящую вверх. Неплохая замена сторожевой вышке. Такие стены разве что артиллерия возьмет или кумулятивная граната того же РПГ. Только вот сколько таких гранат понадобится, чтобы башню обрушить, — большой вопрос.
Действовать надо было быстро. Я убедился, что гранатометчик лежит в глубоком нокауте, и быстренько снял с него ремень вместе с пистолетом — бегать в просторном маскировочном костюме неподпоясанным, мягко говоря, неудобно. Ремень застегнул за полсекунды (болтается немного, но потом подгоню), подхватил гранатомет и…
— Стой где стоишь.
Я поднял голову.
Так. Понятно, почему я не услышал скрипа ступеней лестницы. Профессиональные вояки обычно ходят аккуратно.
На уровне второго этажа стоял мужик лет сорока и спокойно так целился в меня из небольшого, но мощного спортивного арбалета. А за спиной у него… Ох, мама дорогая, мечта удава! Если мне это не снится, то из-за плеча мужика торчал узнаваемый ствол снайперской винтовки СВ-98, по эффективности высокоточной стрельбы превосходящей СВД процентов на двадцать. И плевать, что тяжелее она и затвор продольно-скользящий, из-за которого приходится после каждого выстрела патрон ручками досылать. Если снится снайперу на войне что-то хорошее, так это родной дом, любимая девушка и СВ-98.
А вот мне, похоже, приснился пушистый зверек из тундры. Судя по тому, как дядя стоит, как расслаблены его плечи, как он свой арбалет держит и как смотрит на меня без прищура, внимательно, насквозь, — этот не промахнется. Свет луны падал как раз на его лицо, и на этом лице было написано заглавными буквами — только шевельнись, парень, и тогда не обессудь.
Я и не шевелился. На фиг надо. Я и сам вот так смотреть умею, когда чую реальную опасность для своей шкуры. А дядя чуял.
— Брось гранатомет, — сказал он тихо, но я его услышал даже сквозь грохот снаружи.
— Ага, щаз, — ответил я, по-прежнему держа палец на спуске РПГ, заряженного осколочным выстрелом ОГ-7В, и осознавая что это не мат, а пат. То бишь тундровый зверек для обоих. Стрельнуть дядя, конечно, может, и сто процентов не промахнется, я в нем уверен. Но мы ж не в кино, где за выстрелом сразу же образуется полностью отключенный труп. Даже если болт мне глаз продырявит и мозг прошибет, все равно я на спуск нажать успею. И будет нам обоим билет в один конец до Края вечной войны без пересадок, даже несмотря на то, что мой РПГ направлен выстрелом в бетонный пол. Радиус поражения осколками в семьдесят метров — это не хухры-мухры.
Так мы и стояли как два памятника миру во всем мире, пока стальная плита, заменяющая входную дверь, покрывалась коническими выпуклостями от мощных ударов снаружи. Нет, реально интересно, кто ж там так молотит? «Чинук» вроде в гордом одиночестве за воротами топчется, а больше роботов кроме дохлого «Спайдера» я в округе не заметил…
В принципе, время играло на мужика с арбалетом. Высадят преследователи дверку, глядишь, меня ею и прихлопнет. А если не прихлопнет, то те, кто ее высадил, нарушителя спокойствия пристрелят или повяжут.
Меня такой расклад в принципе не устраивал. Потому я начал потихоньку смещаться вправо, под крутой подъем деревянной лестницы, подпертой снизу мощными тёсаными столбами.
— Куда намылился? — так же тихо поинтересовался снайпер.
— А ты стрельни — и узнаешь, вместе сходим, — в тон ему ответил я.
Бес его знает, на что я рассчитывал. Арбалетный болт смотрел мне точно между глаз, и за время моего недолгого путешествия вдоль стены линия выстрела не сместилась в сторону ни на сантиметр. И вряд ли сместится. Мужик туго знал своё дело. Вот только в подобных ситуациях стоять на месте и ждать расстрела или плена — извините, не моё. Лучше уж я пройдусь вдоль кирпичной стеночки, чем покорно встану возле нее и позволю себя шлепнуть. Честно говоря, всегда удивляла меня в фильмах безропотная покорность приговоренных к казни. Я б, например, попытался сделать хоть что-то, чем как баран подставляться под нож. Вот я сейчас и делал «что-то», не спеша уходя в непроглядную тень, отбрасываемую лестницей.
— Всё, — прозвучало с лестницы. — Хорош гулять. Еще шаг — и стреляю.
Силуэт снайпера четко обозначился на уровне узкого и высокого окна, не имеющего ни рам, ни стекол.
Я прикинул шансы. Бросаю гранатомет, ухожу кувырком вбок под лестницу, выдергиваю из кобуры пистолет… Не вариант. Из-под лестницы он мне высунуться не даст. Стрелять вслепую сквозь ступени? Ох, сомневаюсь, что из этого будет толк… А вот если он сдернет свою СВ-98 с плеча и выстрелит только один раз прямо через лестницу…
Короче, шансов не было. Но делать что-то нужно. Эх, была не была… Где наша не пропадала?
И только я собрался совершить практически стопроцентное самоубийство, как что-то вжикнуло… Снайпер кивнул, словно соглашаясь с моими мыслями — да, мол, наша пока нигде не пропадала. Но от этого энергичного кивка его голова вдруг скатилась с крутых плеч, а вслед за ней, постояв с полсекунды словно в раздумье, упало на ступени и само обезглавленное тело. Арбалетный болт коротко свистнул, сорвавшись с тетивы, и, распоров воздух в миллиметре от моего уха, ударился в стену за моей спиной. Снайпер был профи, и, даже когда его голова уже отделилась от тела, палец, лежащий на спуске, самостоятельно совершил движение, при жизни доведенное до автоматизма.
Конечно, не кивок был причиной столь радикального решения моей маленькой проблемы. В полуметре надо мной застрял в ступеньке лестницы металлический диск, с которого медленно и тягуче стекали вниз черные капли. Надо же! Глазастый «Чинук» рассмотрел меня в недрах башни, раскрутил свою металку и повторил неудачную попытку номер раз подстрелить намеченную жертву возле входа в башню. Но и вторая попытка не увенчалась успехом — снайпер-арбалетчик заслонил собой окно и получил в шею метательный диск, предназначенный для меня. Который, проходя через жилистую шею и позвонки, немного отклонился от траектории. Интересно, за что меня так не любят ходячие вёдра? Может, это нейромант последним усилием мысли вложил в их стальные черепушки устойчивый образ врага?
Ну, это мой стиль — думать про всякую хрень и при этом действовать в турборежиме. Естественно, в тот момент, когда тело снайпера только начало заваливаться вперед, меня уже не было на месте. Получать в череп третий диск от «Чинука» в мои планы не входило. Они были гораздо более прозаическими.
Я не стал сдергивать с плеча автомат. При всех неоспоримых достоинствах АК не думаю, что он является оптимальным оружием, которым можно отстреляться от боевого робота. К тому же на фига эксперименты, когда прямо перед тобой лежит мечта любого вменяемого специалиста по убийству себе подобных с безопасного расстояния?
Согнувшись в три погибели, на корточках я буквально взлетел по лестнице. Вот уж не думал, что умею носиться гусиным шагом, перепрыгивая через ступеньку. Хотя, жить захочешь, еще не так шевелиться начнешь.
Одно движение — и СВ-98 в моих руках. Очень удобно, кстати, снимать винтовки с обезглавленных врагов. Ничего не мешается, только вот крови много, отчего ремень для ношения стал мокрым и скользким. Но это нам не привыкать. Камуфла моя навороченная, драная и вонючая, после всего вряд ли поддастся стирке и штопке, так что пятном больше, пятном меньше — разницы никакой.
Быстро обыскав труп, я нашел полный колчан арбалетных болтов, запасной магазин к винтовке, снаряженный под завязку, и гранату Ф-1. Очень замечательно! Настолько, что арбалет можно проигнорировать, хотя был он качеством несравнимо лучше дампского…
Я отчетливо слышал гул, доносящийся снаружи. И шел он не от ударов в стальную плиту, заблокировавшую вход, которые, кстати, прекратились. И мне было вполне ясно, что сейчас происходит у подножия водонапорной башни, даже в окно высовываться не надо.
Перешагнув через мертвого собрата, к моему укрытию направлялся «Чинук В12», наконец сумевший то ли перебраться через труп «Спайдера», то ли отодвинуть его с дороги. Моей крови остро жаждала тяжелая стальная пакость, специально созданная для создания и разрушения преград. Много ли ей потребуется времени, чтобы разобрать на кирпичи старую водонапорную башню? Думаю, с его сноровкой не особенно. Даже знаю, с чего начнет. Сунет клешню в окно, поднатужится — и вырвет кусок стены. Или раскрошит, если раствор между кирпичами совсем никуда не годен. Интересно, сколько ему понадобится движений для того, чтобы развалить древнее сооружение? Все-таки, наверно, больше, чем мне для того, чтобы проверить содержимое магазина винтовки, передернуть затвор… и подняться во весь рост.
Нас разделяло метров пять, не более. Он смотрел на меня, а я — на него. Полуразумная боевая машина, пережившая двести лет постапокалипсиса, и человек разумный с теперь уже очень древней винтовкой в руках…