т которой он решительно не собирался отказываться.
— Есть старый легенда о том, что из мира смерти придет камай-нанги, Черный Стрелок, — бормотал он, глядя на меня круглыми, немигающими глазами. — Камай-нанги взглядом победит водяной змей, сгонит тучи с неба и вернет Старый время. Ты, однако, пришел из мир смерти? Скажи? Ты же не из этот мир?!!
Вопрос в глазах трупоеда был со многими восклицательными знаками. Еще немного — и он бросится вытрясать из меня правду, не обращая внимания на мой автомат.
Я покачал головой:
— Нет. Я не из этого мира.
Перевозчик рухнул на колени, глядя на меня глазами огромными и преданными, как у кота из мультфильма «Шрек».
— Камай-нанги… — прошептал он. После чего резко и, наверно, больно долбанулся выпуклым лбом об землю.
Вот ведь, блин… Что-то мне стало немного не по себе. Наверно, так себя чувствовали испанцы Колумба, когда впервые высадились на Багамах. Типа, белые боги и всё такое… Не особо приятное ощущение, кстати, для тех, кто не страдает манией величия… Но в то же время тема полезная, если распорядиться ею с умом.
— Ты прав, — медленно кивнул я. — Я пришел из иного мира для того, чтобы наказать виновных и наградить тех, кто поможет мне избавить этот мир от зла. Готов ли ты к подвигам во имя справедливости?
Вместо ответа перевозчик снова крепко приложился черепом об землю. Еще немного — и он точно сотрясение получит. Как говорится, заставь трупоеда камай-нанги молиться, он и лоб расшибет.
— Так, хорош молиться, подъем, — скомандовал я.
Перевозчик крайне неохотно поднялся с земли. Понять его можно. Всю жизнь ждал мутант появления своего божества, в общем-то не особо надеясь его увидеть. Вдруг — привалило! И даже почести воздать воплощенной мечте как следует не дают.
— Короче, дублирую вопрос, — сказал я. — Можешь помочь догнать того верзилу с мечом? А то я, чувствую, через эти кусты неделю продираться буду.
Трупоед с сомнением посмотрел на меня. Но тут его осенило.
— Черный Стрелок не хочет тратить небесный силу на всякий хрень, — кивнул он. — Конечно, мой, тудым-сюдым, проведет. Пошли, однако.
Он направился к полосе кустов, поминутно оглядываясь и проверяя, иду ли я за ним.
— Сюдым не надо, — проворчал я. — Змея вашего мне хватило. Мне только тудым.
— Ай, великий, — махнул лапкой перевозчик. — Зинзюк дурак был. Мой видел, как его сожрал Змей. Потом мой убежал в схоронка. Думал, что твою Змей тоже сожрет, потом на берег полезет еще еда искать.
О как! Оказывается, водяной глист-переросток не просто водяной, но еще и земноводный. Тем более идем только «тудым». А если вдруг сильно понадобится обратно «сюдым», то пойдем мы однозначно другим путем. В отличие от простодушного трупоеда, я не был настолько уверен в своих способностях.
Между тем перевозчик продолжал болтать на ходу:
— Мой дурак хуже, чем Зинзюк. Мой трусливый дурак. Не увидеть, как камай-нанги победил Великий Змей…
Он сокрушенно зацокал языком.
Понимаю. Пропустить такое шоу — большое упущение. Соплеменники и потомки не простят. Потому, наверно, придется ему самому додумывать, как оно было в деталях. Но то его проблемы. Главное, чтоб с пути не сбился и не завел в очередное озеро или болото.
Но трупоед дорогу знал на «отлично». Нырнул в казалось бы непроходимое переплетение ветвей — и исчез. Неплохо ход замаскирован. Если не знать что к чему, будешь в одном шаге стоять и не заметишь. Подозреваю, кстати, что эта стена, окружающая озеро, неслучайна. Типа загона для гигантского земноводного червя, чтоб тому долго не ползать за жертвой, если она окажется на берегу. И трупоедам хорошо. Кто платит — того везут через озеро. Кто платит мало или у кого вообще нет местной валюты, везут бесплатно. Только на середине озера из лодки выпрыгивают и особым сигналом вызывают местное божество. А потом питаются его объедками. Беспроигрышный бизнес. Или симбиоз. Это уж кому как удобнее называть…
Я шел, ориентируясь на короткий мохнатый хвостик трупоеда, высунувшийся из складок набедренной повязки. Довольно виляющий рудимент, наверно, должен был свидетельствовать о том, что его хозяин пребывает в преотличном расположении духа.
Через кусты мы прошли меньше чем за десять минут. Кстати, на этой стороне озера полоса непроходимых зарослей была не только гуще, но и намного шире, чем на противоположной. Такое впечатление, что живая стена кустарника не только способствовала охоте водяной твари, но и защищала ее от чего-то крайне неприятного, что может появиться со стороны лысого леса.
Мою догадку подтвердил трупоед. Ближе к концу путешествия его хвостик вместо торжествующего виляния начал нервно подергиваться. А когда впереди замелькал просвет, мой проводник, поджав хвост, обернулся ко мне. Выражение его морды было жалобно-испуганным.
— Там Мертвый Город, великий, — прошептал мутант, когда мы вышли наружу. Мохнатый палец с заскорузлым, грязным ногтем ткнул в сторону мрачного леса. — Там, тудым-сюдым, смерть, однако. Много кто ходить туда, но мало возвращаться.
— А зачем ходят? — осведомился я.
— За этим.
Перевозчик сунул лапу за пазуху и вытащил из вороха лохмотьев, которые язык не поворачивался назвать одеждой… мое кольцо. То самое, что отдал мне покойный Рренг. И которым я расплатился со Сталком за информацию о логове дампов.
«Это настоящий камень, хомо, — сказал Рренг, отдавая мне украшение. — Задаток. Я отсыплю Снару таких полную горсть, если он поможет мне взять крепость. И даже покажу место на севере, где можно взять еще…»
Значит, вот оно, «место на севере», о котором говорил предводитель клана нео…
Перехватив мой взгляд, трупоед протянул мне украшение:
— Его давал мне великан с большой меч на плече. Если камай-нанги нравится кольцо, пусть он заберет. Это жертва, однако, про который Зорик будет рассказывать своя дети.
Я покачал головой. Совсем недавно я собирался подарить кольцо своей неожиданно обретенной жене. Но она оказалась лишь видением, которое Сталк украл из моей головы. А потом он обманом забрал и сам подарок, заодно натравив меня на дампов, словно тупую «торпеду». Зачем мне вновь брать себе украшение, с которым связаны столь тяжелые воспоминания?
Но в глазах Зорика застыла такая мольба, что я посмотрел на него — и изменил свое решение. Для этого хитрого, но простодушного жителя возрождающейся планеты я был мифологическим существом из легенды, которую придумало его племя. Так что назвался Черным Стрелком — изволь соответствовать.
— Камай-нанги принимает твою жертву, Зорик, — кивнул я. — И благодарит тебя за помощь.
Глаза мутанта засветились неподдельным счастьем, когда он вложил кольцо в мою ладонь.
— Зорик все расскажет людям, — прошептал он. — Люди в моя племя поставят деревянный идол и будут мазать его свежий кровь, чтобы путь на небо у Черный Стрелок был легкий.
— Только вот этого не надо, — строго сказал я. — Запомни: убивать добычу разрешается только если голоден. Убивать людей… хмм… хомо можно, лишь когда защищаешь себя и своих родичей. И еще. Если чего-то сильно хочешь, не надо мазать идолов чужой кровью. Просто попроси своего покровителя от души — и желание исполнится.
— А если не исполнится, тудым-сюдым? — с сомнением поинтересовался перевозчик.
— Если желание не исполнилось, значит, плохо просил. Или не очень хотел, чтобы оно исполнилось, — ответил я. — Ладно, пойду я, пожалуй. Мертвый Город за этим лесом?
Зорик посмотрел на меня с испугом.
— Мертвый Город там, — кивнул он. — Но не за лесом, а…
Он неопределенно покрутил пальцами в воздухе, подбирая слово.
— Ладно, разберусь, — хмыкнул я. — Удачи, перевозчик.
— И тебе удачи, Черный Стрелок, — еле слышно прошептал Зорик.
От леса веяло холодом. Чем ближе я подходил к нему, тем явственнее это ощущалось. Температура окружающего воздуха понизилась градусов на десять, не меньше, и я невольно поежился в своей промокшей «пальме». При этом мрачный частокол корявых, изуродованных деревьев навевал тоску одним своим видом, усиливая неприятное ощущение.
Я уже не раз видел такое. С деревьев словно содрали кору, остатки которой висели клочьями, будто обрывки почерневшей кожи… Перекрученные ветви, лишенные листьев… Узловатые корни, где на треть, а где и наполовину вылезшие из земли… Растопыренные сучья, растущие из одной точки и слишком уж явно напоминающие хищные лапы с острыми когтями…
Но на этот раз все было слишком уж натурально, вживую. Даже живой лес, через который я пробирался на северо-западе в районе «Улицы …мского поля», не выглядел столь зловеще. От хищных лиан еще как-то можно отбиться ножом. Но если тебя схватит ветка толщиной с человеческую ногу, то тут и бензопила вряд ли поможет. Дерево просто размажет плоть вместе с костями, словно кусок теста, а корни засосут упавший сверху теплый фарш. Я очень явственно представил себе эту картину и думаю, что был недалек от истины.
Но пути назад уже не было. Лес словно гигантская подкова огибал стену кустарника, из которой я вылез, а переправляться обратно через озеро — нет уж, увольте. Да и при чем тут озеро и путь назад? Сталк ушел в Мертвый Город — и этим все сказано.
Я шагнул под сень гигантских деревьев — и мои предположения не замедлили подтвердиться. Ближайшее дерево заскрипело, застонало… и медленно потянулось ко мне жуткой шестипалой лапой с коркой запекшейся крови на обломанных щепках, заменявших дендромутанту когти.
Слишком медленно…
Текучим движением я ушел от опасности, одновременно доставая из ножен свой «Сталкер». Понятное дело, что толку от него немного. Но чем вообще без оружия гулять по такому лесу, лучше уж пусть будет в руке кусок заточенной стали. Чисто на всякий случай.
Их было много. Очень много. И они были опытны в подобного рода охоте, судя по многочисленным обломкам костей, которые валялись возле корней.
На моей стороне была быстрота. Пока мутант тянул ко мне свои ветки, я успевал откачнуться, отпрыгнуть, пригнуться, ускориться… и при этом двигался вперед, повинуясь древнему инстинкту, который следопыты, мародеры и военные на зараженных землях Украины называют одинаково — «шестое чувство». Я просто чувствовал направление, в котором ушел Сталк, и шел вперед не раздумывая. Когда идешь вот так, думать нельзя. Мысль непременно нарушит тонкую настройку «шестого чувства», и ты либо собьешься с пути, либо угодишь в скрипучие лапы хищного дерева…