Секин любит публично рассуждать про национальные интересы, но все это пустой треп и пурга. Стартовала его придворная карьера с обычного холуйства – носил за товарищем питерского Собакевича мешок с бумагами, накрывал поляны и обеспечивал баню. А эти обязанности, как нас история учит, на Руси и есть самый короткий путь к вершинам власти. Когда-то так мечтал он о ней, что из штанов выпрыгивал, угождая патрону. И пуще всего радовался объедкам с монаршего стола, каковые у него всегда в доме водились. С тех времен осталась у Секина традиция дарить нужным людям колбаску собственного производства – понятно, что не сам ее он делает, а холопы из добытых браконьерским способом зверей.
Золотое времечко для него наступило, когда севший на трон царь силу набрал и стал на себя денежные потоки заворачивать. Секин был при нем Малютой Скуратовым – отжимал нажитое у бояр вроде как для самодержца, а и самому в карман перепадало. Бедолаг, дело которых Секину приглянулось и которых он разорил, – сотни. Кто сбежал, кто сгинул в застенке, кто пулю в висок пустил. А все их активы Секину и его родне отошли.
С ним старались не связываться ни в приказах, ни в судах, ни в губерниях. Так, с хищной улыбкой на лице отнял он у одного промышленника весь его нефтяной промысел – дескать, нехристь этот закон нарушает, ну что ты с ним поделаешь. Вышки и трубы в свое хозяйство забрал, а промышленника в каземат загнал (мы к нему еще вернемся).
Однажды Секину даже удалось путем аферы с облигациями обрушить рубль. Захапав лярды, он, как человек, в общем-то, примитивный, не стал мудрить, а просто осуществил сбычу мечт всей жизни: дворец отгрохал, как у падишаха, на ероплане по Европам летает, выгнал старую жену, купил ящик виагры, многоэтажную яхту и посадил на нее молодую девку в купальнике. От размеров яхты «Царевна Матрена» впадают в прострацию даже самые известные ближневосточные нувориши.
Кстати, с размерами у всех этих ребят, видать, беда в приватной жизни, раз стараются всех удивить масштабами судов, колесниц да дворцов – это к бабке не ходи.
Катает девок Секин на корабле своем, греет на курортном солнышке дряблый зад, заедает мартини колбасой – живи и радуйся. Одно только мучает Секина, как заноза: много еще денег казенных мимо проходит. Для поднятия настроения он шакалит из казны, забрасывая царя челобитными: «Прошу ваше величество выделить мне еще лярдов …цать для поднятия престижа государства нашего и превеликого блага для подданных».
Холопы нищенствуют, но необъятные потребности придворного жулика удовлетворяют. Обложенные податями, как гуси – яблоками, затягивают в очередной раз ремни, ведь царь сказал: «Отнеситесь с пониманием, вас много, а Секин у нас такой один».
Конечно, один. Кто еще может позволить себе содержать огромное охотничье хозяйство и летать туда на выходные на аэроплане? К слову, в аэроплане секинском подают одеяла по 125 тысяч целковых каждое, салфетницы по 33 тысячи целковых, чайные ложечки по 15 тысяч целковых, чтобы охотник черпал ими черную икорку из икорницы за 80 тысяч целковых. Аэроплан Секин арендует сам у себя, получая за это деньги из казны.
Чтобы расширить территорию охотхозяйства, он прирезал к нему чужих крестьянских земель тыщонку гектаров (всего оно занимает 6500 гектаров леса). Куда крестьяне делись? Да кто ж их знает, может, на Волгу подались купеческие ладьи грабить.
Охотхозяйство охраняют городовые и тайная служба. Говорят, Секин обожает пострелять белохвостых оленей, муфлонов, маралов и ланей, яков и зубров, которые в Красной книге. Их туда специально завозят, чтобы уникальный Секин их убил.
Как только взошел на трон нынешний государь, было ноль захребетников с такой мошной, а через два десятка лет стало больше сотни. Поди, прокорми всех. Одни из самых успешных купцов в царстве – государевы люди, хотя по закону они не могут коммерцией заниматься. Но так это по закону, а в этих кругах в основном разбойничьими понятиями руководствуются. Главу одной губернии в тундре по фамилии Гейзер судили по статьям за организацию ОПГ, мошенничество и взятку. Присваивали госимущество заводами и птицефабриками. Ущерб – почти мильярд рублей.
Или вот предводитель одного из государственных банков Шнырялов, который чуть раньше вообще при дворе служил. У него большая любовь – к собакам любимой породы английских монархов. Это единственное, к чему он относится серьезно, – после денег. А их он немало «заработал» на откатах, например, со строительства наукограда. В его подмосковный дворец деньги возили подводами. Пачками купюр были забиты все шкафы и сундуки. Одного грузчика еле откачали – его штабель мешков с ассигнациями завалил.
А дворец у Шнырялова огромный, в нем фильм ужасов хорошо снимать про дом с привидениями – ночью высунулся из комнаты постоялец с подсвечником, а до привидения по коридору – полверсты, не так страшно.
Своих собак Шнырялов возит по миру на выставки на аэроплане. Собачий бизнес-джет оборудован всем необходимым для псиного счастья. Стюардессы кормят хвостатых пассажиров телячьей вырезкой, вымоченной в сливках, оленьими ребрышками и головами стерляди. Если пилот ошибется при пилотировании и собачки недовольно загавкают, его лишают премии. В аэропортах псы обслуживаются в вип-залах – чтобы, избави боже, не испортили свой тонкий нюх запахом быдла с чемоданами.
Для собак Шнырялову ничего не жалко, в отличие от государства, тому – шиш с маслом. Его дворец стоит в элитном месте на поляне площадью в 7 с половиной гектаров. И вот эту землю оценили всего в 100 тысяч рублей, хотя по соседству такие цены, что обычный человек за всю жизнь может накопить только на клочок земли, на котором крестьянин на картинке в учебнике истории стоит. Ежегодно за землю Шнырялов должен платить аж 300 рублей налогов, но даже из-за этой суммы его жаба задушила, и он попал к приставам в список должников. Его они как бы ищут, чтобы миллиардер долг в 7 тысяч рублей вернул. А где же его найдешь – он то на Лазурном Берегу с собаками, то в Кремле государственные вопросы перетирает. Такие не ловятся.
Чем Шнырялов по жизни занят был? Да ничем, как и все они. Комсомолец, потом по кривой бизнес-дорожке пошел. Сидел в президиумах с умным лицом и что-то вдохновенно буровил про инновации и инфляции. А затем ему банк в кормление дали. Банк – блатной, из него подъедаются государственные жулики, там им дают безвозвратные кредиты на квартиры для любовниц.
Да в принципе любой казенный банк, если важной персоне баба понравилась, может помочь ухажеру. И сами банкиры не дураки по этой части. Так, очень солидным банком рулит некто Костяшкин – пузатый колобок с бегающими глазками. Делает со своим госбанком все, что его левое яйцо захочет. Завел себе девку персиянскую, платит которой за койку квартирами, купленными за счет банка. Прям даже любопытно, что она такое умеет, если на полмиллиарда у девки уже недвижимости.
При этом Костяшкин, как и всякий приличный патриот, имеет законную жену. Что он ей там рассказывает в свое оправдание – это их личное дело. В отличие от казенных денег, которые составляют изрядную часть портфеля банка. Это уже дело государево. Но Костяшкин с царем дружит, а значит, может дербанить народное достояние, как ему заблагорассудится. Злые языки говорят, что он зазнобе своей подарил неописуемой красоты трусы, расшитые бриллиантами, и недоволен только тем, что самому оцарапаться о такое белье можно запросто. А куда деваться: дареным трусам в фасон не смотрят…
Еще один приближенный ко двору – старшина боярской Думы Волобуев – бабам ничего не дарит, потому что он не по этой части. То есть с бабами его в принципе никто никогда не видел. Ну, бывает у них там такое, и, говорят, часто. Вообще, Волобуев не поймешь кто: вроде боярин, думский вельможа, а с другой стороны – купец, бывший майонезный король. А нынче всякий в царстве знает, что деньги он зарабатывает, отравляя подданных техническим пальмовым маслом, которое непрерывным потоком во все возрастающих объемах идет в Россию-матушку из экзотических стран. Причем при царе Борисе о такой беде и не слыхивали, постигла она страну только при нынешнем монархе и его волобуевых.
Нет, конечно же, пальмовое масло – это вам не отходы нефтепереработки, это натуральный продукт, какие любят веганы и патриоты ЗОЖ – если дырку просверлить в дереве и накапать поллитра. Однако ж если его подвергнуть рафинированию, оно превращается в дрянь, пагубно влияющую на организм, что бы там ни говорили эксперды волобуевские. Не просто так оно под запретом в Европе и у наших славянских соседей. Больше трети случаев онкологии с ним связано. В наше царство гонят как раз самое дешевое, рафинированное. Кто ж его запретит, если это бизнес семьи вельможи Волобуева?
Писали крестьяне челобитную в Кремль с просьбой поддержать производство в своей стране нормального растительного масла, но с трона раздался окрик: «Ишь, чего удумали! Стратегические задачи царства требуют покупать у папуасов пальмовое масло, а не давить дома душистое подсолнечное».
Любой подданный (из тех, кто в лавки ходит) каждый раз тащит домой кило пальмухи, потому что она у нас везде: в молочке и сыре, в майонезах, печеньках и конфетках. И ясно, что бизнес это миллиардный. Конечно, формальные хозяева у него другие – самому Волобуеву им нельзя заниматься, ибо он при дворе служит. Но вот, например, у его престарелой матушки дар купчихи вдруг прорезался на склоне лет. И она стала хозяйкой кучи фабрик, промыслов и охотничьих угодий.
Маман эта и ее сын все верно просчитали: чем развивать в царстве-государстве растениеводство, животноводство и молочную промышленность, лучше залить страну дешевым и ядовитым пальмовым маслом, от которого весь мир отказывается. Объемы – астрономические, значит, и прибыли такие же.
При этом сам Волобуев с матушкой питаются исключительно натуральной специальной едой, произведенной в экологически чистых хозяйствах, где на заливных волжских лугах пасутся тучные коровы, а пальмовым маслом, которое хозяин импортирует, даже колеса телег не смазывают – колеса жалко.