Трое краснолицых патрульных заталкивали в «собачник» милицейского УАЗа сопротивляющегося длинноволосого парня в порванных джинсах и ярко оранжевой рубахе.
Гоблин* опустил стекло на водительской дверце своего новенького джипа «гранд чероки».
* См. романы Д. Черкасова «Косово поле. Эпизод второй: Россия», «Последний солдат Президента», «Белорусский набат», «Шансов для братвы» и «Канкан для братвы» (прим. редакции).
— Как вы смеете! — донесся крик трепыхающегося задерживаемого. — Я заместитель главного редактора! Вы не имеете права!
В ответ один из патрульных ловко врезал парню дубинкой пониже спины.
Тот взвизгнул от неожиданности и разжал руки, которыми цеплялся за кузов «мусоровоза». Хлопнула дверца «собачника».
Журналист выбрался из автомобиля и подошел к молоденькому лейтенанту, с которым познакомился месяца два назад, когда по заданию редакции описывал работу батальона патрульно постовой службы. В тот день какая то проходившая мимо них халда неожиданно попыталась стукнуть милиционера по голове авоськой с бутылочками овсяной спиртовой настойки, но Чернов перехватил руку алкоголицы и тем самым спас лейтенанта от черепно мозговой травмы.
В процессе блиц допроса, устроенного халде, выяснилось, что та принадлежала к немногочисленному племени российской интеллигенции и даже подвизалась в одном издательстве, выпускающем детскую литературу. А аптечные препараты использовала для «раскрепощения творческого начала», принимая по полфлакончика каждые пятнадцать минут. Вставший на ее пути лейтенант милиции показался истово верующей интеллигентке алкоголичке «воплощением дьявола», и она решила любым способом «прервать цепь его злодеяний», даже если бы для этого ей пришлось лишиться ценного спиртосодержащего продукта...
— Здорово, Леша.
— А а, Дима! — обрадовался лейтенант. — Каким ветром?
— Мимо проезжал, — Гоблин с интересом посмотрел на печальное лицо парня, выглядывавшего на улицу из за решетки. — Чо это вы тут делаете?
— Проводим задержание особо опасного преступника, — гордо ответил лейтенант.
— Этого?
— Ага...
— И кто он?
— Убийца Гришечкин. — Чернов хрюкнул.
— Кого он убивал? Писателей?
— Почему? — лейтенант озадаченно уставился на журналиста.
— Потому что Гришечкин — главный редактор издательства «Нева». Он чо, заманивал, авторов в свой кабинет и там мочил? Вот уж от Виталика не ожидал!
— Не, ты перепутал... Убийство в прошлом году на таможне* помнишь?
* См. роман Д.Черкасова «Косово поле. Эпизод второй: Россия» (прим. редакции).
— Ну, — напрягся Гоблин.
— Вот он один из них. Пособник...
— Ах, та ак! И вы его чо, целый год искали?
— У следователя спроси. Мы только его поручение выполняем.
— Понятно. Токо я тебя огорчить должен. Этот штрих в собачнике — не Гришечкин.
— А кто?!
— Я почем знаю, — зевнул Гоблин.
— Как твоя фамилия?! — возмущенно заорал лейтенант, повернувшись к машине.
— Гречин! — разнылся парень за решеткой. — Я же вам тридцать три раза говорил!
Толстый сержант покрутил в руке дубинку.
— Мы думали, что блефует...
— Вот черт! — лейтенант сплюнул на асфальт. — Опять перепутали! А ну, быстро за мной!
— Меня то выпустите! — истошно завопил задержанный.
— Потом! — милиционеры помчались в темный проем парадного.
Гоблин нажал на ручку двери УАЗа и помог парню выбраться на улицу. На лице у заместителя главного редактора лиловел свежий синяк.
— Вали отседова, — посоветовал журналист, — завтра придешь.
Со второго этажа дома раздались гулкие удары в железную дверь и крики «Милиция!», перемежающиеся матерными воплями. Экс задержанный быстрым шагом скрылся в проходном дворе,
Окно кабинета главного редактора распахнулось, и на подоконник выбрался молодой худощавый человек в костюме. Он ловко добрался до водосточной трубы, обхватил ее руками и пополз вниз, не отрывая глаз от раскрытого окна.
Когда расстояние между асфальтом и подошвами его ботинок сократилось до полуметра, произошло непредвиденное.
Ржавая труба лопнула в месте крепления и с противным скрипом отошла от стены дома.
— Не понял! — громко сказал доморощенный верхолаз и упал спиной на тротуар.
Сверху на него обрушился метровый кусок грязного железа.
Гоблин приоткрыл рот.
Экс альпинист резво вскочил, отряхнул перепачканные пиджак и брюки и, словно заправский ниндзя, одним прыжком преодолел расстояние до сквозной арки, выходящей на соседнюю улицу.
Застучали торопливые шаги, и все стихло.
Чернов поднял глаза на окно второго этажа.
Спустя четверть минуты на свежий воздух высунулся запыхавшийся лейтенант.
— Где он?
— Кто?
— Убийца Гришечкин!
— А я откуда знаю? — соврал журналист. — Из дома никто не выходил.
— Обыскать помещение! — крикнул лейтенант и скрылся в глубине комнаты.
Гоблин усмехнулся, сел за руль урчащего джипа, переключил рычаг коробки передач и мягко нажал на педаль газа.
Путь под горным хребтом занял почти три часа. Казаки, ведомые осторожным Филоновьм, Прошли анфиладу из двух десятков карстовых полостей, соединенных друг с другом узкими трещинами в породе, по периметру обошли подземное озеро со стоячей ледяной водой, залезли по почти отвесному трехметровому сколу на следующий уровень, миновали огромную, всю утыканную сталактитами и сталагмитами пещеру с низким потолком, разгребли песчаный завал и очутились на ровной площадке, напоминающей исполинских размеров террасу. С трех сторон ее окружали каменные стены, а с четвертой стороны рос непролазный кустарник, сквозь который еле еле пробивался дневной свет.
Кузьмич потрогал рукой переплетенные ветви и вопросительно посмотрел на Никиту.
— Ну? И как мы будем вылезать?
— Прорубим отверстие.
— И что там за ним?
— Обрыв метров пять...
— Годится, — Пышкин повернулся к Рокотову. — Что думаешь?
Владислав сбросил со спины рюкзак и положил поверх него «Грозу».
— Объявляется привал. Часика четыре до темноты отдыхаем. Никита, помоги ребятам организовать два поста наблюдения внешнего пространства... Первая смена — Рудометов и Дима Славин, вторая — Туманишвили и Лукашевич. Задача: отследить любое движение в радиусе километра. Остальным отдыхать...
— Где туалет организуем? — спросил Соколов.
Рокотов указал на боковой проход.
— Там. Только отойди подальше. И не забудь песочком присыпать... Кстати, что насчет тыла?
— Щас, — Филонов достал саперную лопатку. — Миша, подсоби...
Экс браконьер на пару с Чубаровым отошли вглубь пройденного группой коридорчика на несколько метров и ударами лопаток обрушили нависавший сбоку песчаный нарост.
Пара тонн серого известняка запечатали проход.
— А обратно как? — забеспокоился Влад.
— Ерунда, разгребем за пять минут, — махнул рукой Никита. — Чай не египетская гробница.
— Хорошо, — Рокотов уселся на плоский обломок бута и расстегнул ремни рюкзака. — Немного перекусим и придавим харю*...
* Придавить (давить) харю — спать (жарг.)
Спустя два часа Владислав открыл глаза, потянулся и приподнялся на локте.
Кроме него и бодрствующей второй смены караульных все спали.
Рокотов бесшумно встал, посетил боковой проход, где оставил на стене личную влажную метку, вернулся на террасу, попил воды из фляги и примостился с сигаретой рядом с Егором.
— Как обстановка?
— Нормально, — Туманишвили чуть дернул плечами, не отрываясь от мощного шестнадцатикратного бинокля с просветленной оптикой. — Никого. Одни пернатые. Да и их немного... Слева квадрат перепахан, явно полигон. Вот живность отсюда и свалила.
— Большой квадрат?
— Где то двести на двести. Зеленка до самой земли выжжена.
— Зажали кого то, — предположил Владислав. — Как Никита и говорил. Приперли к горе и расстреляли с воздуха.
— Речку отсюда видать?
— Нет. Хотя она должна быть совсем рядом, если судить по карте, — Егор размял затекшую шею и на несколько секунд отложил бинокль. — Дай сигарету...
— Спасибо... Быстрей бы дойти, — грузин вздохнул и чиркнул зажигалкой.
— Поспешишь — людей насмешишь, — тихо сказал Рокотов. — Я тебя прекрасно понимаю. Сам бы места себе не находил, если бы в моей семье подобное случилось. Но успех нашей маленькой операции зависит от скрытности передвижения. Так что придется терпеть.
— Да понимаю я... Зло берет, что столько времени зря потрачено. На ментов, на написание объяснений, на ожидания хоть какого нибудь результата.
— Что поделать... Это новая российская реальность. Если так и дальше пойдет, то за возбуждение уголовного дела от терпилы будут деньги требовать.
— А ты думаешь этого не было? — печально улыбнулся Егор. — Два раза намекали. Один раз в областном УВД, второй уже в Москве... Типа, денег на спецоперацию нет, надо людей простимулировать.
— Спецназовцев стимулировать не надо, — Влад пожал плечами. — Им самим работать не дают. Вон, киндера израильского давеча освобождали. Знали, где содержится, но по приказу начальства на захват не шли... Тянули время, чтоб к визиту нашего министра внутренних дел приурочить. Тот в Тель Авив собирался. Буквально накануне поездки и освободили. Президент свой самолет дал, министр по телику выступил, самолюбие потешил. Мол, смотрите, какое у меня министерство крутое! Сволочь золотопогонная... Лучше бы генералов своих по камерам распихал. За мздоимство, за участие в коммерческих разборках, за дачки по лимону баксов...
— А ты как к новому президенту относишься?
— Сложно отношусь, хоть и голосовал за него. Теперь сомневаюсь. Не знаю пока, верить ему или нет... Вроде мужик он ничего, но окружение... Меня настораживает то, как он себя поставил.
— В смысле? — Туманишвили лег на бок и подпер ладонью щеку.
— Отгородился от всего. Раньше власть более доступной была. Вон, примерчик свежий. Приятель у меня в Питере есть, Димон. Журналистом работает. Активный, что перпетуум мобиле. Так он три письма заказных на имя Президента отослал, все по свободе слова материальчики собира