городе, а из тех, кто его окончательно разграбил. Уж очень старик любил описывать и подчёркивать достаток жителей. Хотя, может, и правда скучал по тем временам, когда и сам был молод, силён и благополучен. Но не бедствовал он и сейчас. Сын был привязан к отцу, а являясь владельцем судна и самым богатым жителем города, не позволял тому голодать, как приходилось многим другим жителям. Своей семье он тоже его обижать не позволял, а сварливая жена была неоднократно бита за неуважение к старику. Потому тот был не в пример другим пожилым людям не сварлив и добр к молодёжи. А Элизара он любил и выделял поболее остальных своих внуков. Вот и сейчас он вышел его провожать, хотя тот попрощался со всеми заранее.
*Система укреплений в виде насыпи в 60 с лишним километров и высотой до 6 метров в нынешнем Шлезвиг-Гольштейне создавалась датчанами на протяжении полутысячи лет. А затем использовалась в войнах вплоть до середины XIX века и в основном дожила до наших дней, а в Хайтабю отлично сохранилась, поскольку подновлялась. Рекомендую взглянуть в интернете, а при случае посетить.
— Решил тебя проводить. Прощай, мальчик мой, уж не знаю, свидимся ли более — обнял старик, вышедшего вслед за повозкой со двора Элезара.
— Прощайте, дедушка Бажен — крепко поцеловал парень деда, в этот раз и не думая поправлять и требовать обращения к себе как к взрослому.
— Береги себя, малыш — старик растроганно скривил лицо, не торопясь отпускать парня.
— Обязательно. И с вами мы ещё точно увидимся, дедушка. Ещё будете гонять меня палкой по двору, вот увидите.
Дед беззвучно рассмеялся на немудрёную шутку и лесть и ещё раз притянул паренька к себе, а потом обхватил голову Элезара всё ещё крепкими руками и вгляделся в голубые глаза своими почти серыми.
— Выживи, будь достойным, мальчик! Не опозорь Род! — серьёзно и уже без тени сентиментальности сказал он. Голос его при этом был внушителен.
— Конечно! — сглотнул юноша.
— А ты береги его. Боги не зря тебя сюда послали — старик строго метнул взгляд на Алесандра, наблюдавшего за сценой прощания.
— На всё воля Господа! — не выказывая согласия, но и не возражая, ответил тот.
Старик махнул рукой на него, резко развернулся и побрёл прочь. А оба спутника пошли вдогонку успевшей уже прилично отъехать телеге. Элезар шёл в лёгком обалдении. К чему это было? Что имел в виду старик?
Александр же шёл справа от телеги и улыбался в бороду, но был задумчив. Дороги было немного, всего час или даже чуть меньше. «Впрочем, если считать, что счастливые часов не наблюдают, то люди этого времени были поголовно счастливы», — думал Александр, вспоминая свою жизнь. Всё время, которое он находился здесь в прошлом, как он высчитал в 1095 году от Рождества Христова, было для него… пожалуй, волшебным. Поначалу он сильно испугался, даже пришёл в ужас, но позже обрёл цель не только своего существования здесь, но и возможно всей жизни.
Однако долго размышлять не получилось. Дорога действительно была очень короткой, и уже вскоре они приблизились к Шлезвигу, а затем въехали в ворота.
Город окружала невысокая каменная стена на высокой насыпи, но ещё лучше город был защищён с моря. Широкий полукруг деревянной стены с башнями уходил прямо в воду, образуя защищённую бухту, по примеру многих укреплённых датских городов. Внутри же находились многочисленные причалы и все основные постройки, в основном деревянные, но были и каменные, помимо городской стены на насыпи. Резиденция епископа и доминировавший над городом собор, чем-то похожий на крепость, выделялись на общем фоне. Собор был выполнен в узнаваемом романском стиле, а при входе была одна башня, устремлённая ввысь. Он был не слишком велик, но пока что это было самое высокое строение, виденное здесь Александром, и смотрелся он внушительно, а выполнен был очень красиво.
Повсюду царила чистота. Похоже улицы даже подметали и никакого впечатления вида средневекового города, как его себе представлял Александр, не было и в помине. Для набора воды, как и в Хайтабю, использовались общественные и располагающиеся на личных участках колодцы. Многочисленные же неглубокие искусственные каналы с проточной водой, укреплённые деревом, использовались для слива нечистот. В общем, город производил очень приятное впечатление. Главная площадь города, где располагался торг, тоже оказалась вымощенной камнем, в то время как остальные улицы покрывали деревянные мостовые, на которых подпрыгивала телега.
Попав на площадь, они подъехали к одному из незанятых навесов. Подскочивший было к ним малый, одетый в нечто, похожее кожаный жилет с металлическими нашивками и опоясанный мечом, узнав Элезара, приветливо махнул ему рукой и поменял направление движения. Видимо, собирался взять плату за торг, но почему-то передумал.
— А плату с нас не возьмут? Знакомый твой? — уточнил Александр у Элезара.
— Возможно. Меня порой люди узнаю́т, которых первый раз вижу. Отец — священник, человек известный и уважаемый. А что касается сбора, то у него освобождение от всего подобного, кроме платы епископу. Видимо, или распоряжения на этот счёт не поступало, или страж не в курсе, вот и не стал связываться. Раскладываемся, а там посмотрим. Будем считать, что повезло.
На прилавок они выложили бо́льшую часть раскрашенной в яркие цвета одежды, короба с инструментом, корзины, кое-что из обстановки дома, а также лишний щит, неплохой лук, наконечники для стрел, гвозди и всякой другой мелочёвки. Оставив Драгомира присмотреть и получить причитающееся за товар, если найдётся покупатель, сами они отправились к дальней части рынка, где торговали скотом и лошадьми. Овец Элезар оставил родственникам, а вот лошадь у него была одна, и других в Хайтабю было не купить. Самим не хватало. В Шлезвиге же выбор был.
Однако, подойдя к загонам с козами и овцами, плетёным загородкам с птицей они обнаружили, что торговец лошадьми там только один. Поспрашивав цены, оба спутника, поняли, что денег у них может и хватит, тем более после продажи товаров, но на путешествие останется не так, чтобы и много. Но вот пару мулов вполне себе могли позволить. К тому же после объяснений и споров торговец лошадьми согласился принять в счёт оплаты их товар. Быстро вернувшись вместе с торговцем к своему лотку, где Драгомир не успел ещё ничего продать, они сговорились о доплате в 200 пфеннингов. В целом вышло очень неплохо.
Счастливо и неожиданно скоро расторговавшись, перегрузив поклажу на мулов, они попрощались с Драгомиром.
— Надо бы поесть, но сначала стоит посетить епископа — посмотрел на стоя́щее в зените солнце Элезар — Пойдём, наверное, к усадьбе. Глядишь, и на обед попадём.
Надежды Элезара оправдались. Стоило им только доложиться, как майордом-управляющий епископского поместья распорядился слугам принять лошадей, а им самим подняться в покои епископа и присоединиться к его обеду, как если бы их ждали.
Епископ Шлезвига встречал их, сидя за накрытым столом и в одиночестве.
— Элезар! Сын мой. Подойди же к твоему старому наставнику Сигварду! — обратился он на великолепной латыни к вошедшему парню.
Элезар с достоинством приблизился, а затем преклонил колено и приложился к руке прямого, словно палку проглотил, очень худого, с высоким лбом, пожилого и совершенно лысого мужчины, одетого скорее как богатый владетель, чем как князь церкви. Впрочем, он действительно являлся фактически управляющим городом и всем округом, был судьёй и главой военного ополчения, в связи с чем не раз сам брал в руки меч. Должность свою он получил не за богатство, как некоторые другие чиновники, а за ум, истовую веру и преданность ещё прошлому королю Кнуду IV, даровавшему священникам привилегий едва ли не больше, чем знати. Впрочем, и королю Олафу епископ Сигвард служил честно на протяжении уже многих лет, сохранив епископство и жизнь, что само по себе о многом говорило.
— Представишь мне своего спутника?
— Да, конечно, это мой друг, соратник и спутник в дальнем походе, брат Александр.
— Брат? Ты монах? — заинтересовался Сигвард.
— Я не успел принять обеты, Владыка. В наших землях, таких как я, зовут инок — приблизился Александр и поклонившись, тоже приложился к руке священника.
— Ромей? Или грек?
— Рус, владыка. Я родился недалеко от…Владимира. Это город в русской земле.
— Никогда не слышал. Много ли у вас монастырей, все ли веруют в Господа нашего Иисуса Христа? — священник размашисто перекрестился. Александр и Элезар повторили его жест.
— Я давно не был в родных землях, Владыка, совершил длительное путешествие. Мало могу рассказать о том, что происходит на там сейчас. А потом оказался в ваших владениях и поселился в доме отца Петра, помогая ухаживать за больным — Александр бросил взгляд на Элезара, надеясь, что тот не станет оспаривать его полуправдивые слова.
— У тебя хорошая латынь. Ты учился?
— Меня учили монахи и на совесть, отец — опять сказал почти полную правду Александр.
— Что же, благословляю тебя на твоё паломничество в Святую Землю. Будь хорошим и преданным спутником Элезару, я очень ценю этого юношу — своими словами хозяин округа показал, что ему прекрасно известна и цель визита спутников, и как подумал Александр, скорее всего епископ был прекрасно осведомлён о том, сколько гость уже живёт у Петра и чем занимается.
— Я отдал приказание Йозефу, моему майордому, вам приготовили комнату. Еду тебе принесут в покои. А сейчас можешь удалиться, мне надо поговорить с Элезаром. — отпустил его епископ.
Когда Александр удалился, то Сигвард жестом показал юноше на место подле себя. Тот молча сел. Прочитав молитву, они приступили к трапезе. День был не постный, и потому на столе была подана нежная свинина, а также каша, солёный лосось, сыр, свежий хлеб, разбавленное вино и конечно густое пиво, а также хлеб. Всё что нужно, чтобы скромно утолить голод двум голодным мужчинам.
После трапезы настало время беседы, которая велась на датском.
— Мальчик. Я давно знал, очень ценил и любил твоего отца. Помню, как он привёл тебя ко мне для обучения впервые. Ты был отчаянным, но послушным. Мне не пришлось ломать о твою голову палку — усмехнулся старик — Я уже говорил твоему спутнику, что моё благословение на ваше паломничество в Святую Землю дано. Но прошу тебя не торопиться с твоим путешествием. Задержись. До следующей весны.