Крид — Пир костей
Глава 1
Снег падал на землю тяжёлыми хлопьями, словно боги севера обрывали перья с небесных птиц. Тишина, нарушаемая лишь скрипом саней и приглушённым ржанием лошадей, стелилась по заснеженному лесу. В такие ночи, когда луна прячется за пеленой туч, а звери забиваются в норы, лишь самые отчаянные или безумные рискуют выходить за стены поселений.
Караван из трёх саней медленно пробирался по извилистой лесной тропе. Впереди, на передних санях, восседал человек, закутанный в медвежью шкуру так, что виднелись лишь его глаза — два холодных угля, неотрывно следящих за дорогой. За ним, на вторых санях, сидели трое воинов, чьи руки никогда не покидали рукояти мечей. Замыкали процессию сани с двумя крепкими мужами, охранявшими деревянный сундук, окованный железом.
Тропа петляла между вековых сосен, уходя всё глубже в чащу. Здесь, где древние деревья помнили времена первых людей, сама земля, казалось, дышала иным временем — более диким, более свободным.
— Далеко ещё до Ладоги? — спросил один из воинов, поёживаясь от холода.
— До рассвета доберёмся, — ответил возница, не оборачиваясь. — Если доживём до рассвета.
— Типун тебе на язык, Хольг! — огрызнулся воин. — Мы под защитой самого Рюрика едем.
Возница лишь усмехнулся, и усмешка его затерялась в густой бороде.
— Князю Рюрику до нас нет дела, Свен. Мы лишь послы данов, везущие дары. А в этом лесу сила Рюрика… не так крепка, как за стенами Ладоги.
Свен нахмурился и плотнее закутался в шубу. Он давно знал Хольга и понимал, что старый воин не станет впустую болтать о дурных предзнаменованиях.
Человек на передних санях внезапно поднял руку, и караван остановился. Тишина стала абсолютной, будто сам лес затаил дыхание.
— Что там, Виктор? — тихо спросил Хольг.
Виктор медленно повернул голову, и лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил его лицо — изрезанное шрамами, с выступающими скулами и неестественно бледной кожей. Но самым странным были его глаза — тёмные и бездонные, как воды озера Ильмень в безлунную ночь.
— Мы не одни, — произнёс он тихо, и голос его был подобен шороху мёртвых листьев.
Воины тут же обнажили мечи, а Хольг снял с плеча лук и наложил стрелу. Свен закрыл собой сундук, сжимая в руках секиру.
Виктор медленно стянул с плеч медвежью шкуру, обнажая плечи, покрытые затейливыми татуировками, напоминающими руны, но не принадлежащими ни к одному из известных алфавитов. Несмотря на мороз, казалось, холод не имел над ним власти.
Он сошёл с саней, и снег захрустел под его сапогами. Рука легла на рукоять меча — древнего оружия с рукоятью, украшенной потемневшим от времени серебром и янтарём.
— Выходи, — произнёс Виктор в темноту. — Я чую твой страх.
Лес ответил тишиной, но через мгновение из-за деревьев выступили тени — два десятка воинов в грубых шкурах, с обнажёнными клинками и раскрашенными в синий цвет лицами.
— Древляне, — процедил сквозь зубы Хольг. — Лесной сброд.
Вперёд выступил высокий мужчина с всклокоченной бородой, перехваченной костяными бусинами. На плечах его лежала шкура волка, чья оскаленная морда служила капюшоном.
— Богатая добыча, — прорычал он, оглядывая караван. — Давно такой не видали.
— Убирайся, пока цел, древлянин, — ответил Виктор, и голос его был спокоен, как перед бурей. — Мы везём дары князю Рюрику, и тот, кто помешает нам, познает его гнев.
Предводитель древлян расхохотался, и смех его подхватили остальные разбойники.
— Гнев Рюрика? Здесь, в наших лесах? — он сплюнул на снег. — Здесь правим мы, а не ваш князь. Отдайте всё, что везёте, и, может быть, мы позволим вам уйти… без рук и языков, чтобы не могли ни воевать, ни рассказать о нас.
Виктор вздохнул, словно сам разговор утомил его больше, чем предстоящая битва.
— Я предупредил, — сказал он, и в этих простых словах прозвучала тысячелетняя усталость.
Затем всё случилось очень быстро.
Древляне бросились вперёд с воем, но ещё быстрее оказался Виктор. Его меч покинул ножны с серебристой вспышкой, и двое нападавших упали, не успев даже понять, что произошло. Третий разбойник замахнулся топором, но встретил лишь пустоту — Виктор скользнул под ударом, словно тень, и его клинок вошёл под рёбра противника.
Хольг выпустил три стрелы с такой скоростью, что казалось, будто они летят одновременно, и трое древлян рухнули, пронзённые насквозь. Свен и остальные воины сражались спина к спине, не позволяя врагам приблизиться к саням с сундуком.
Но центром битвы, её сердцем и яростью был Виктор. Он двигался среди врагов подобно смертоносному вихрю, и каждое его движение завершалось чьей-то смертью. Его меч оставлял за собой дорожку крови на снегу, рисуя причудливые узоры.
Вождь древлян, видя, как один за другим падают его люди, закричал что-то на своём наречии и бросился на Виктора, размахивая тяжёлым боевым топором.
Виктор встретил его удар своим клинком, и воздух наполнился звоном металла. Они кружили по поляне, обмениваясь ударами, и каждый из них был достаточно силён, чтобы свалить быка.
— Ты сражаешься хорошо, чужак, — прохрипел древлянин, когда они на миг отпрянули друг от друга. — Кто ты?
— Никто, — ответил Виктор. — Тень. Воспоминание.
И он прыгнул вперёд с нечеловеческой скоростью, уходя от удара топора и нанося свой собственный. Меч вошёл в тело вождя древлян, и тот рухнул на снег, широко раскрыв глаза от удивления.
— Как… как ты можешь… двигаться так быстро? — прошептал он, когда жизнь уже покидала его.
Виктор наклонился к умирающему.
— Я делал это слишком долго, — сказал он тихо.
Остальные древляне, увидев смерть своего вождя, в ужасе бросились бежать, но некоторым не суждено было уйти — стрелы Хольга настигли их среди деревьев.
Когда последний враг исчез в лесу, на поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь хрипом умирающих и тяжёлым дыханием воинов. Виктор стоял, опираясь на меч, и кровь его врагов стекала по лезвию, окрашивая снег в алый цвет.
— Они вернутся, — сказал он, вытирая клинок о плащ одного из мёртвых древлян. — Их слишком много в этих лесах. Нужно двигаться быстрее.
Хольг подошёл к нему, держа в руке флягу.
— Выпей, — предложил он. — Силы-то даже тебе нужно восстанавливать.
Виктор покачал головой.
— Мне не нужно, — ответил он. — Оставь для тех, кому это действительно поможет.
Хольг пристально посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на одно из тел древлян, которому клинок Виктора почти отсёк голову.
— Никогда не видел, чтобы человек мог так сражаться, — сказал он тихо. — Словно сам Один вселился в тебя.
Виктор усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
— Ты льстишь мне, старый воин. Я всего лишь человек.
— Человек ли? — ещё тише произнёс Хольг, но Виктор, казалось, услышал его, несмотря на расстояние между ними.
— Поторопимся, — сказал он громче. — До Ладоги ещё долгий путь.
Они собрали своих павших — двух воинов, сражённых древлянами, — и уложили их на сани. Виктор сам закрыл им глаза и прошептал что-то на языке, которого не понял ни один из его спутников.
Караван тронулся дальше, оставляя за собой поляну, усеянную телами врагов.
Они миновали торговую площадь и поднялись по широкой улице к детинцу — внутренней крепости, где располагались хоромы князя. Здесь стража была ещё более многочисленной и лучше вооружённой. Воины носили не только кольчуги, но и пластинчатые доспехи, привезённые из далёких южных земель. У некоторых на поясах висели мечи франкской работы с богато украшенными рукоятями.
Хольг присвистнул, глядя на это богатство.
— Рюрик умеет тратить серебро на то, что действительно важно, — заметил он, разглядывая стражу.
— Князь понимает, что власть держится на силе, а не на золоте, — ответил Виктор. — Золото лишь помогает приобрести силу, но не заменяет её.
Они спешились у входа в княжеский терем — огромное деревянное строение, возведённое на каменном фундаменте. Резные столбы поддерживали навес над крыльцом, а двери были украшены бронзовыми накладками с изображениями сражений и охоты.
Из терема им навстречу вышел высокий человек в богатых одеждах, расшитых золотом. Его светлые волосы и борода были заплетены в сложные косы, а на шее висела массивная золотая гривна с рубинами.
— Добро пожаловать в Ладогу, гости с севера, — произнёс он, раскинув руки в приветственном жесте. — Я Олав, дружинник князя и его советник.
Хольг склонил голову в поклоне.
— Приветствуем тебя, Олав. Мы привезли дары от конунга данов и вести, которые предназначены для ушей князя Рюрика.
Олав кивнул и перевёл взгляд на Виктора. Его лицо на мгновение изменилось — в нём промелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро совладал с собой.
— Клык Рюрика вернулся, — сказал он уже другим тоном. — Князь будет рад. Он уже получил весть о твоих… деяниях на юге.
Виктор молча кивнул, и от этого простого движения Олава словно обдало холодом.
— Проходите в терем, — поспешно сказал советник. — Вас разместят в гостевых палатах. А тебя, Клык, князь желает видеть немедленно.
Они вошли внутрь, и перед гостями предстала главная палата терема — просторное помещение с высоким потолком, поддерживаемым резными столбами. Вдоль стен стояли скамьи, покрытые мехами, а в центре находился длинный стол, способный вместить не менее пятидесяти человек. В дальнем конце палаты возвышался помост с княжеским креслом, вырезанным из цельного дуба и украшенным серебряными накладками и драгоценными камнями.
Хольг и другие даны, пораженные великолепием княжеского жилища, с любопытством оглядывались. На стенах висели щиты и оружие, а также боевые трофеи — знамёна поверженных врагов, золотые кубки из разграбленных городов и странные реликвии из далёких земель.
— Дары сложите здесь, — указал Олав на стол у входа. — А сундук с главным подношением отнесите в сокровищницу, — он кивнул двум дружинникам, которые немедленно направились к саням, чтобы забрать окованный железом сундук.