ь торговую значимость данных земель и, возможно, наладить торговый путь до Гуджарата, ибо Индия — это всегда выгодно.
Я помнил время, когда в этих краях царила бедность и отчаяние. Люди жили в разрушенных хижинах, страдая от голода и засухи. Но я принес с собой изменения, пусть и ценой крови. Установил порядок, создал сильную армию, которая защищает мой народ, и построил новые города, где люди могут жить счастливо и в умеренном достатке, если изволят усердно трудиться.
И это было только начало. Я строил не просто дороги, я строил будущее. Будущее, где Сомалиленд будет процветать и станет одним из самых богатых и развитых государств в мире.
«Дайте мне сто лет, и никто не скажет, что когда-то здесь было бедное Сомали», — думал я, вглядываясь в раскинувшуюся передо мной панораму. Я видел в этой земле великий потенциал, и я был уверен, что смогу его реализовать.
Но пока я работал с тем, что имею. И это было главным. Довольные люди — довольный Малик. Я слышал их смех, видел их улыбки, и в моем сердце царила гордость.
Тридцать тысяч отборных сомалийских молодцов стояли передо мной, как огромная волна из стали и мужества. Их лица, загорелые от солнца и освещенные искренним огнем преданности, были обращены ко мне. Я вглядывался в их глаза, видя в них не просто воинов, а граждан моей державы, верных сынов Сомалиленда. Они были готовы отдать жизнь за меня, за свою землю, за свою свободу. И это было моей главной гордостью и силой.
«Тридцать тысяч», — пронеслось в моей голове. Достаточно для того, чтобы завоевать весь Аденский залив, доминировать над морем и контролировать важнейший торговый путь. Мое воображение рисовало картину великой империи, раскинувшейся от Аденского залива до края саванны.
Но я знал, что жадность может привести к падению. Слишком быстро расширять владения опасно. Соседи не замедлили бы воспользоваться моей слабостью, и я мог потерять все, что с таким трудом и усердием завоевал.
«Без спешки и суеты», — сказал я себе, глядя на лицо первого воина в строю. «Сначала мы укрепим Сомалиленд, сделаем его неприступной крепостью. А затем уже будем думать о расширении владений».
Я поднял руку в жесте приветствия. Воины ответили громовым криком, который отдался эхом по всей саванне.
— Да здравствует земля предков! — прокричал я, чувствуя, как моя кровь закипает от гордости, и мне тут же ответили тысячи глоток.
Я видел в их глазах огонь преданности, и в сердце чувствовал уверенность. Сомали будет моим. И я подчиню его. Но буду делать это мудро, без спешки, создавая не империю страха, а империю справедливости и процветания. И тогда люди сами низложат вчерашних господ. Ну а если и нет, то я помогу.
Вечерний туман стелился над саванной, словно призрак, бесшумно скользящий по выжженной земле. В глубине леса, под покровом густых крон акаций, находилась небольшая палатка, освещенная слабым светом костра. В помещении находились два человека. Один из них — старик с глубоко посаженными глазами и длинной седой бородой, одетый в ветхие одежды. Второй — молодой воин, чьи мускулы были развиты благодаря постоянным тренировкам, облачённый в сверкающие доспехи.
Старик смотрел на огонь, его лицо было искажено гримасой боли. Молодой воин наблюдал за ним с тревогой.
— Ты уверен, что это необходимо? — спросил воин, его голос был мягким и сочувствующим. — Тебе не нужно отдавать духам свое тело. Я помогу тебе, Па.
Старик горько усмехнулся.
— Не глупи, сынок. Ты не понимаешь. Я отдал им свое тело, но зато получил силу, что и не снилась твоему отцу. И теперь я могу служить Малику так, как не мог бы никогда раньше. А наша семья ни в чём не нуждается! И, как я слышал, даже смерть для его слуг не конец, так что, наверное, я не боюсь умереть. Особенно когда «посмертие» столь близко.
В его глазах блестел не только огонь костра, но и чужая сила, которая завладела его телом. Его кости скрипели, мышцы напрягались с нечеловеческой мощью.
— Договор простой, — продолжал он, его голос был хриплым и не похожим на голос старика. — Духи дают силу и здоровье, а я отдаю им тело, пока мой разум уходит в дрёму и забытье.
Он поднял руку, и его костлявые пальцы сжались в кулак.
— Это не я, — сказал он, едва дёрнувшись, он вновь погрузился в состояние покоя, его голос был холодным и безэмоциональным. — Это они, они владеют мной. Но я служу Малику. Я — оружие в его руках.
Молодой воин отошел от старика, чувствуя холод и неприязнь. Он видел в его глазах не разум, а бездну пустоты, в которой царили духи, отдающие свои приказы. В рядах армии Малика были и другие такие воины. Старики, инвалиды, слабые и немощные, которые отдали свои тела духам в обмен на силу. Они были страшным и непредсказуемым оружием. Но они были преданы Малику. И они были готовы умереть за него, а затем и ещё раз.
«Это страшная сила, — думал молодой воин, вглядываясь в лицо старика. — Но она необходима, чтобы создать великую империю. Империю, которая будет могущественна и непобедима».
Он не знал, что в будущем сам окажется в тех же условиях, оказавшись на грани смерти и вынужденный вступить в сделку с духами, чтобы спасти себя и продолжить «служить» Малику.
С помощью духов земли и огня мне удалось наладить массовое производство качественных доспехов и различного оружия для армии. Так что я не переживал, что они положат свои головы в первом же бою, и да, мне было жалко терять людей, но лишь «своих» людей.
Огромные меха гудели, выдувая в горн раскаленный воздух. Мощные молоты стучали по наковальне, высекая искры, которые танцевали в воздухе, словно звезды в ночном небе. Кузнецы, которые закалились в нечеловеческом труде, работали, не останавливаясь. Их лица были мокрыми от пота, пока они ковали из железа оружие и доспехи.
Раньше армия Сомалиленда была слабо вооружена. Их доспехи были простыми и ненадежными, а оружие часто ломалось в бою. Но теперь все изменилось. С помощью духов земли и огня, которые я уговорил служить «моему» народу, я наладил массовое производство качественных доспехов и оружия.
Кузнецы, одержимые духами, работали с нечеловеческой силой и ловкостью, создавая доспехи, которые могли выдержать любой удар. И оружие, которое было острым и мощным. Мечи, копья, луки, стрелы — все было выковано с мастерством, не сравнить с тем, что было раньше.
Я знал, что качество оружия имеет огромное значение в бою. Я не хотел, чтобы мои воины погибали в первом же бою, не имея шанса проявить свою храбрость. Я хотел, чтобы они были защищены и вооружены так, чтобы могли победить любого врага.
«Своих» людей я жалел. Я хотел, чтобы они жили долго и счастливо, строили семьи и растили детей. Я хотел, чтобы они радовались жизни, которую я им подарил. Но я также знал, что война — это игра с высокими ставками. И чтобы победить, нужно быть готовым к жертвам.
«Я не жалею тех, кто стоит на пути Сомалиленда, — думал я, наблюдая за кузнецами. — Они сами виноваты в своей гибели. Они выбрали войну. А война беспощадна».
Солнце, уже низко висевшее над горизонтом, окрашивало саванну в красные и оранжевые тона. Вечерний ветер шелестел листвой пальм, принося с собой аромат дымного костра и свежескошенной травы. Я стоял перед огромным камнем, который был установлен в центре специально построенного для этого ритуала круга.
Этот камень не был простым. Он был величественным и мощным, созданным природой в образе носорога. Его спина была гладкой и плоской, как броня, а голова была увенчана острыми рогами, которые выглядели как оружие.
Я пришел сюда, чтобы оживить эту каменную скульптуру, превратить ее в мощного воина, который будет служить мне и защищать мой народ. Для этого я заключил сделку с малыми духами, которые жили в этом мире.
И пообещал им воплощение в нашем мире, возможность ощутить тело, увидеть мир своими глазами. Они были готовы на все, чтобы получить это. Они были готовы отдать свою ману, свою силу, свою жизнь за то, чтобы стать частью нашего мира.
Я взял в руки кусок огненного обсидиана, который излучал яркий красный свет. Он был наполнен маной духов огня, которых я также уговорил помочь мне.
— Призываю тебя, малый дух, — сказал я, громко и четко произнося заклинание. — Войди в это тело. Стань его душой. Стань моим воином!
Аккуратно положил обсидиан на камень. Он раскололся на осколки, излучая яркую красную вспышку. Камень задрожал, его поверхность покрылась трещинами, а из них пополз туман.
«Я готов, — прошептал невидимый голос. — Я готов служить тебе».
Он встает на ноги, его тело становится гибким и мощным. Он открывает глаза, и в них горит неугасимый огонь малого духа, который теперь владел его телом. Я смотрел на него с гордостью и уверенностью. Я создал нового воина, непобедимого и мощного. И это было только начало. Я знал, что могу создать целую армию каменных носорогов. Армию, которую не сможет победить никто.
— Вы и станете основой моей кавалерии и «кулаком» для прорыва!
Сотни камней позади так же стремительно оживали и принимали внутрь себя океан жадных до силы духов.
Сомалиленд преображался на глазах. Новые города вырастали, как грибы после дождя, дороги соединяли их в единую сеть, а армия мощно стояла на защите моих границ. Но я не хотел, чтобы моя империя строилась на разрушениях и крови.
«Мне нужна сила, которая будет могущественна, но не беспощадна», — думал я, вглядываясь в даль. «Мне нужно оружие, которое сможет победить врага, не причиняя вреда мирным жителям.
И в моей голове родилась идея. Я уже установил прочные связи с духами земли и огня. Они помогали мне создавать оружие и доспехи для моей армии, но я знал, что они могут дать мне еще больше. Я хотел создать артефактные пушки, основанные на силе духов земли. Пушки, которые будут стрелять концентрированной энергией земли. И по своей сути будут звуковым оружием.