«Я представляю их в своём воображении, — думал я, чувствуя, как кровь закипает от волнения. — Они будут сильными и точными, и помогут мне брать города с наименьшими разрушениями и жертвами».
Спустился с холма и подошел к огромной каменной плите. Я дотронулся до нее рукой, чувствуя холодный камень и сильную энергию земли, которая пронизывала его.
«Духи земли, — шептал я, закрыв глаза. — Я призываю вас помочь мне. Я хочу создать оружие, которое будет служить моей империи и защищать мой народ. Я хочу создать магические пушки».
В моей голове зазвучал нежный голос: «Мы слышим тебя, Малик. Мы готовы помочь тебе».
Моргнул и увидел, как каменная плита задрожала. Из трещин в ней начал вырываться туман, который закружился вокруг меня.
«Мы будем работать с вами, — прошептали невидимые голоса. — Мы создадим мощное и точное оружие, которое будет служить лишь тебе».
На что я лишь хищно улыбнулся.
Затем был совет с мастером шпионских дел Мухаммедом ибн Каримом Аюбом. Мы говорили о делах Адальского султаната и нестабильности Алджуранского чуть поодаль от нас. Одна искра, и там вспыхнет крестьянское восстание, бессмысленное и беспощадное, но такое удобное нам.
— Расскажи мне больше об Адале. Что там происходит?
Мухаммед кивнул, положив на стол свою резную трость.
— Султан Адаля, человек, который не умеет управлять, — начал он, его голос был хриплым и глубоким. — Он строит дворцы, а его народ голодает. Его войска слабы, а его советники — коварны.
— А что по Алджурану?
— Алджуран — это бочка с кровью земли, — ответил Мухаммед. — Народ там бунтует. Крестьяне измучены налогами, а их семьи голодают. Одна искра, и там вспыхнет пожар анархии!
— И?
Мухаммед улыбнулся хитрой улыбкой, но его глаза остались серьёзными.
— Мы можем помочь им взбунтоваться, — произнес он. — Мы можем дать им то, что им нужно, чтобы свергнуть своего правителя, а потом…
Я задумчиво кивнул, глядя на медленно погружающееся в темноту небо. Холодный ветер, пропитанный запахом песка и соли, доносил до нас отдаленный шум прибоя. Вся сцена была пропитана атмосферой суровой, но завораживающей красоты.
— Аден, — повторил я, мои губы слегка искривились в задумчивой гримасе. — Всегда были неугомонными. Жадные до власти, до богатств. Но Йемен… Йемен — это кость в горле. Тяжело проглотить.
Я сделал шаг к перилам, с которых открывался вид на город, погруженный в полумрак. Вдали виднелись огни, мерцающие в темноте, как далекие звезды.
— Что по ним? — спросил я Мухаммеда, мой голос был хриплым от усталости, но в нем слышался стальной оттенок решимости. — У них есть какие-то планы? И как мы можем использовать это в своих целях?
Мухаммед, всегда спокойный и уравновешенный, немного склонил голову, его глаза блеснули в полумраке.
— Информация о движениях Аденского султаната — это драгоценный камень, который нужно найти, — ответил он, его голос был негромким, но твердым, как сталь. — Я знаю людей, которые могут добраться до этой информации. С помощью золота и обещаний.
Он поднял руку, словно отгораживая от меня поток своих мыслей.
— Но дайте мне ночь, господин, — произнес он, его голос стал немного мягче, словно он хотел успокоить меня. — Я попрошу своих людей подвинуть небеса, чтобы извлечь для вас нужные знания.
Он снова обратил свой взгляд на меня, на его лице отразился свет заходящего солнца.
— Информация — это мощь, господин. И мы будем иметь ее уже завтра.
Я кивнул, ибо доверял его интуиции и проверенным методам получения «подобной» информации.
— Хорошо, — сказал я, опираясь на перила. — Но действуй быстро, Мухаммед. Время — наш главный враг.
Я отошел от перил и повернулся к Мухаммеду, мои глаза стали пронзительными, как огонь. Советник скупо кивнул.
— Время стремительно и меняет всё вокруг. Пара дней, и ситуация может кардинально измениться. Умер правитель! Восстала армия или народ. Время — твой враг, а информация устарела, лишь только попав на твой стол… — пояснил он.
— Мы не можем допустить, чтобы Аден сделал свой ход первым. Мы должны быть на шаг впереди.
В темноте наши фигуры сливались, оставляя за собой лишь шепот ветра и звук удаляющихся волн. Я облокотился на перила, глядя на город, утопающий в полумраке. Вдалеке мерцали огни, напоминая о жизни, текущей своим ходом, несмотря на наши задумки и планы.
— Мамлюки, — произнес я, мой голос звучал твердо и хладнокровно. — Вечные воины. Всегда в движении, всегда готовы к бою. Но как долго они могут держать свою империю в кулаке?
Я отвернулся от города, глядя на Мухаммеда, который стоял передо мной, заложив руки за спину. Его лицо было освещено бледным светом луны, выделяя глубокие морщины и проницательные глаза.
— Они как хищники, — ответил он, его голос был спокойным и уверенным. — Всегда в поисках новой добычи. Но и они не без слабостей.
Он сделал небольшой шаг вперед, его тюрбан слегка качнулся.
— Сирия — это их большая головная боль. Там не только местные бунты, но и турки не дремлют. С одной стороны, это может ослабить их империю, с другой — может сделать их еще более агрессивными.
Я кивнул, соглашаясь с его мыслями.
— А что известно про Эфиопию? — спросил я, интересуясь их действиями. — Что там делает их царь?
Мухаммед усмехнулся, его улыбка была не дружелюбной, а скорее ироничной.
— Соломониды, — произнес он, покачивая головой. — Всегда были странными. Их царь, Царь Царей, как их называют, куда-то сбежал. Говорят, что он ищет какую-то книгу своего прородителя.
Он вздохнул, словно вспоминая о чем-то неприятном.
— Они зациклены на своих мифах и легендах, порой забывая о реальном мире. Но это не значит, что их не стоит бояться.
Советник посмотрел на меня с нескрываемой неприязнью.
— Эфиопия — это тайна, господин. И она может стать нашей большей проблемой, чем мы думаем.
В воздухе повис немой вопрос, требующий ответа. Что же такое происходит в этой «соседней» стране, что беспокоит даже такого опытного и хитрого человека, как Мухаммед?
Холодный воздух, пропитанный запахом моря и специй, приносил с собой далекие звуки ночного базара. Мир жил своей жизнью, не обращая внимания на наши тёмные дела.
— Гуджарат, — произнес я, мой голос звучал твердо и холодно. — Сердце индийской торговли. Но Индия — это море разрозненных княжеств. Как мы можем использовать это в своих целях?
Я повернулся к Мухаммеду, который стоял перед мной, вновь опираясь на свою резную трость. Он внимательно слушал меня, глаза блестели в полумраке, словно две чёрные жемчужины.
— Индия — это ключ к богатству, господин, — ответил он, его голос был спокойным, но в нем слышалась сталь. — Там есть всё, что нам нужно: специи, ткани, драгоценные камни. И всё это можно получить с помощью правильной стратегии.
Он сделал небольшой шаг вперёд, его тюрбан слегка качнулся.
— Индия раздроблена, — продолжил он, его лицо озарилось хитрой улыбкой. — Но это и есть наша возможность. Мы можем предложить им свои услуги.
Советник посмотрел на меня с пронзительным взглядом.
— Торговля и армия. Мы можем предложить им и то, и другое. За хорошую цену, конечно же.
Он отступил назад, снова опираясь на трость.
— Мы можем стать их мостом в наш «мир», — продолжил он. — И сможем защитить их от врагов и открыть им новые рынки.
Аюб вздохнул, его глаза погрузились в раздумья.
— И в конечном счёте, господин, мы можем закрепиться там. Стать неотъемлемой частью их мира.
В его словах слышалась определённая жестокость. Он видел Индию не как источник богатства, а как поле для своих амбиций. Я кивнул, задумавшись о его словах. Гуджарат — это действительно ключ к богатству. Но как мы можем завоевать доверие этих индийских князей? В воздухе повис немой вопрос, требующий ответа. Как мы можем построить мост между нашими мирами? Я смотрел на Мухаммеда, на его хитрое и проницательное лицо. Он видел возможности там, где другие видели лишь хаос.
Как там говорилось? Хаос — это лишь лестница? И для него это было крайне верное утверждение.
Широка и обильна земля Сомали III
Совершенство достигается тренировкой и привыканием. Мы поступаем правильно не потому, что добродетельны или совершенны. Напротив, мы таковы, потому что поступаем правильно. Мы есть то, что мы постоянно делаем. В таком случае совершенство — не поступок, а привычка.
Аристотель
Был рассвет. Первые лучи солнца, робкие и нежные, пробивались сквозь густую пелену ночного тумана, окрашивая небо в пастельные тона. Небо, словно огромный холст, было разрисовано розовыми, оранжевыми и фиолетовыми мазками, которые с каждой минутой становились ярче и насыщеннее.
Море, еще не проснувшееся, мирно спало, его поверхность была гладкой, как зеркало, отражающее небесную палитру. Лишь изредка легкий бриз нарушал эту зеркальную гладь, пробегая по воде и оставляя после себя рябь, словно отпечатки невидимых пальцев. Воздух был свежим и прозрачным, наполненным запахом соли и влажной земли.
На горизонте, где небо сливалось с морем, словно в нежных объятиях, зарождался новый день. Из-за горизонта медленно поднималось солнце, его золотые лучи пробивались сквозь туман, освещая окружающий мир. Туман таял, растворяясь в теплом свете, и мир постепенно пробуждался от сна.
На верфи, где ещё недавно кипела работа, царила тишина. Она была не просто тишиной, а глубоким покоем, словно после бурной бури. Деревянные стапели, на которых ещё вчера стояли недостроенные корабли, теперь были пусты, словно ожидая нового прилива жизни.
Лишь редкие звуки, словно вздохи пробуждающегося дня, доносились откуда-то издалека. Это мог быть шум волн, прибоя о берег, или далёкий крик чайки, парящей над морем. Эти звуки были негромкими, но они придавали этой тишине особую мелодию, делали её не глухой, а пропитанной атмосферой ожидания.