— Точно так же и параллелепипед.
— Да. Но возникает очень серьезный вопрос: откуда сам кристалл знает, что может вытворять такие штучки, и зачем ему это делать? Тут само собой напрашивается слово «поведение», а оно присуще только живому миру.
— Это замечательно интересная тема, Рони! Но дело как раз в том, что живая материя имеет либо кристаллическую структуру, либо подозрительно на нее похожую. Ой!
Вдали замаячили городские постройки.
— Что с тобой? Ты даже побледнел. Тебе плохо?
— Да, но скоро будет еще хуже. Рони, я тебя умоляю, скажи Джейн, что вы отобрали меня как самого лучшего по тесту, который проводили среди двадцати человек. Ой! Главное — продержаться первую минуту! Скажи, компьютер отобрал из двадцати самого лучшего.
— Джейн! — Поль быстро оглядел стол, за которым сидела красивая темноволосая женщина, на предмет тяжелых и острых предметов. — А я к тебе не один! Там в машине сидит Рони Паркер. Рони! Представляешь?! Оказалось, именно ему поручено ответственное пещерное задание государственной важности. Знаешь, сколько мне заплатят? В четыре раза больше, чем за такое же время университетской работы!
Вперившийся в него взгляд, с пугающей темнотой в широких зрачках, куда-то отъехал.
— И что ты собираешься делать после этой пещерной халтурки?
Голос прозвучал не резко и непривычно тихо. Поль понял — начало выиграно, он сбил противника с темпа.
— Я все обдумал, я полночи не спал.
— Я, между прочим, тоже.
— Слушай, ты абсолютно права. Но мне только лишь двадцать шесть.
— В этом возрасте я уже выступила на международном конгрессе.
Слова не прозвучали, а прошелестели. Поль даже чуть растерялся.
— Ты права, надо сначала завоевать необходимую научную репутацию. И совсем не страшно, что я провалился на первых в своей жизни исследованиях. Это не конец, у меня ведь диплом с отличием лучшего университета страны.
Голос слегка поднялся:
— Чего нам с дедом это стоило, а? Сколько раз он тебя колотил?
— Но согласись, был и мой маленький вклад. С таким дипломом я все равно устроюсь в серьезную лабораторию и, обещаю тебе, буду несколько лет терпеливо просеивать песок через сито… Что ты смотришь на мои руки?
— Смотрю, не сложилась ли одна из них в фигу.
— Джейн, я распишусь тебе кровью! Могу прямо на заборе, пусть медсестра отольет полбанки из ваших запасов. — Кресло метнулось вбок к вазе с цветами. — Только сначала тебе надо поздороваться с Рони.
И медленно вернулось назад.
— … зачем?
— Почему ты не хочешь?
Голос обрел себя:
— Поль, у «не хочешь» не бывает «почему». «Почему» бывают только у хотений, они называются мотивациями.
— Да, постарел он, износился на службе, просто жалость берет. Полысел даже.
— Хм…
— Неловко, знаешь. Ты красивая, богатая, на взлете. А человек — на серой государственной службе, и сам сделался никакой.
— Жаль.
— Ну, поздоровайся ради приличия.
— Ты прав, пожалуй. Пойдем.
Открытый джип стоял недалеко от входа, и было видно, как Рони, поглядывая в переднее шоферское зеркальце, непонятно зачем трогает свои хорошо стриженые волосы.
— Капитанишка всего-навсего. — Поль замедлил шаг, заставив сестру идти впереди. — Что его ждет? Ну, бригадный генерал или чуть больше.
Рони несколько суетливо стал вылезать из машины. Хотел закрыть дверцу, но не закрыл, и так, держась за нее рукой, остался торчать…
— Здравствуй, Джейн.
— Здравствуй, — она для чего-то кашлянула. — Спасибо, что пристроил нашего болвана.
— Ну что ты, его отобрал компьютер. Мы протестировали, э, тридцать два кандидата.
Поль поправил:
— Еще один парень набрал такие же баллы. Но Рони вспомнил, что я же твой брат. Теперь у меня будут деньги, пока не устроюсь в хорошую лабораторию.
Джейн тоже зачем-то поправила свои хорошо лежащие волосы.
Любопытно, Поль раньше не замечал, у них волосы совершенно одинакового цвета.
— Там, в этих пещерах, не очень опасно?
— Я обещаю доставить его в целости и сохранности.
— Ну-да, значит, еще увидимся.
— И… может быть, отметим удачное окончание где-нибудь в местном ресторане?
— Да, почему бы нет. — Попытка улыбнуться вышла немного жалкой, как и прощальное движение рукой. Но Джейн тут же скомпенсировалась. — А с тобой, негодяй, я еще разберусь. Носом, разбитым, будешь писать на заборе!
Подзатыльники она всегда умела давать так быстро, что у Поля никак не хватало на них реакции. Ладно, по такой ситуации это пустяк, могла бы и действительно въехать в нос.
Он первым уселся в джип и, почувствовав безопасность, ободрился:
— Скажи дедуле, я весь в пещерах. По зову родины. Привет всем твоим сумасшедшим. Успокой их, мы справимся.
А хорошо бы добраться до этой красивой твари, прежде чем она отошлет его в камеру смертников. Как он добрался до своего хозяина автомастерской. Тоже красивого. И наглого. Любил говорить: «Я сделаю из тебя человека». Еще любил рассказывать им о своих бабах. И как он дурит молодую жену. Надо было слушать за маленькую зарплату. Одно и то же в двадцатый раз. Но все терпели. И каждый день сносить дежурную фразу: «Я сделаю из тебя человека». Пока дрожь внутри не забилась, растекаясь по телу. И он за две бессонные ночи решил, как это сделает. Не хуже, чем с тем негритенком, взявшим за правило торчать с компанией рядом с его калиткой, оплевывая все вокруг. Он просто сказал, чтобы не пачкали здесь. Тогда гаденыш стал, проходя мимо, бить ногами в калитку. И каждый раз смотрел на улице злобными бесстыжими глазами. Он потом видел эти глаза. И у хозяина видел. И еще у одной паскуды, что оскорбляла его. У всех одинаковые — с трусливой животной мольбой. От страха потерять свою шкуру. Твари. Одетые под человека. А мать просто посмотрела на него, когда они прощались, и отвела взгляд, чтобы он не заметил чего-то грустного.
Вся группа остановилась в мотеле, от которого до входа в пещеры было около мили. Надлежало еще что-то проверить, разложить по индивидуальным рюкзакам груз, а в пещеры отправиться — завтра утром.
Поль заметил у всех бойцов чехлы с автоматами.
— Разумеется, — пояснил Рони, — военные люди не ходят в неизвестные места без оружия.
— А мне?
— Тебе, как в детстве ты сам любил говорить, фигу.
— Я и сейчас так люблю. Ну, хотя бы фонарик.
— Несколько фонарей у нас есть, но главным образом мы будем обходиться липучками.
— Чем?
— Такие маленькие очень удобные штуки на мощных батарейках. Их бросают в верхнюю часть свода или на стену, и они дают хорошее электрическое освещение на много десятков ярдов. Прилипают и горят так около месяца.
— Значит, это и маяки для возвращения назад?
— Конечно, если мы по пути не обнаружим другие выходы на поверхность.
— Они могут быть?
— Да, при строительстве в городе, где мы недавно побывали, закладчики фундамента наталкивались на верхушки пещерных полостей. Кое-что есть на карте.
Поль тоже занялся делом. Сначала проверил, надежно ли упакована его небольшая лазерная система, потом принялся примерять одежду.
Штаны, куртка, ботинки оказались, и правда, в точь на него, но свитер… на груди он свисал продольными складками.
— Рони, что это такое?
— Что?
— Это у меня тут маленький размер, а не у гваделупской любовницы.
— Хм… досадно. Но все-таки в главном мы не ошиблись.
— В чем?
— Было бы хуже, если бы ей послали свитер, а тебе лифчик с чипами для прослушивания.
Отправиться к пещерам предстояло с рассветом, и Рони приказал всем не торчать вечером у телевизора и отправиться спать.
В четыре часа утра раздался телефонный звонок. Через минуту автомобиль летел по абсолютно пустым темным улицам. «Побег! — крутилось в голове. — Побег! Но побег из госпиталя не-во-змо-жен!! Это позор. Нет, это хуже! Сбежало страшное существо. Уже почти готово заключение о полной вменяемости отвратительного убийцы, умного и самого опасного из всех известных зверей. Как такое могло произойти?!».
Через несколько минут машина осела на тормозах рядом с двумя полицейскими автомобилями. Люди в формах, шериф, сотрудники медперсонала и еще… кого-то грузят на носилках в санитарный фургон.
— Шериф, это очень опасно!
— Да, доктор, мне уже сказали, кто он. Один ваш санитар убит, дежурный за пультом тяжело покалечен.
— Непостижимо! Они должны были проявить фантастическую халатность! Но, все равно, шериф, главное ответственное лицо — это я.
— Не будем сейчас про виновных, док, нам прежде всего нужны его фотографии, словесное описание у меня уже есть. Выезды из города блокированы, хотя я не уверен, что он не успел ускользнуть.
— Лучше бы успел, в городе он более опасен, чем на автострадах. Пойдемте ко мне в кабинет, я дам его фото.
Многие двинулись следом за ними. Кто-то из работников персонала сообщил, что беглец скрылся на их небольшой грузовой машине для хозяйственных нужд, что стояла на задней стороне госпиталя.
— Да, док, — подтвердил шериф, — наша патрульная служба уже разыскивает эту машину.
Фотография была тут же кем-то унесена, шериф сказал, его люди продолжают осматривать место происшествия, еще — труп санитара нашли в палате, а потерявший сознание оператор лежал у своего поста.
— Он поднес его указательный палец к дверному сенсору, док. Потом спокойно вышел через хозяйственный коридор наружу и сел в грузовую машину. Пока мы не знаем, насколько он нас опережает. Охранник через какое-то время на миг пришел в себя и закричал. Его крик услышал дежурный врач.
— Черт бы меня побрал!
— Зачем так, док?
— Затем, шериф, что всем больным выдается удобная спортивного типа одежда. Она спокойного синего цвета.
— И что?
— Надо было предусмотреть на спине яркую метку. Знак госпиталя, конечно.
— Задним числом все понятно. И я не меньше вас отвечаю за случившееся, ведь именно мы, при помещении убийцы в госпиталь, дали заключение о полном порядке системы охраны.