– Но ведь вы всегда можете обратиться к другим мастерам, – заметил я.
Король вздохнул:
– Трудность в том, что вы, люди, плохо понимаете, что может понадобиться нам. А мы плохо понимаем ваши возможности, чтобы знать, что вы сможете сделать, а что нет.
– Всегда можно спросить, – отозвалась Феола.
– Наверное, вы правы. Что ж, думаю, этот случай будет мне уроком. Ладно, ребята, не буду вам больше мешать. – Король жестом остановил готовую что-то сказать Веру. – Да и мне нельзя покидать праздник надолго. Я бы сам с удовольствием посидел здесь с вами. Увы, обязанности. Никуда от них не деться.
Я проводил короля недоуменным взглядом. Странный разговор. Пришел поблагодарить, а потом начал интересоваться возможностями людей. Почему бы прямо не спросить? Сколько помню, эльфы обращались за помощью только когда сами не могли решить проблему, но имели четкий план ее решения, который просто находился за пределами их возможностей. И никогда не следовало абстрактной просьбы о помощи. Это надо будет обдумать. Я покосился на Эльдара. Точно. Затащу как-нибудь к себе в гости и расспрошу. А сегодня все-таки праздник. Так что прочь проблемы и дела…
Глава 12
Праздник для нас закончился на следующий день уже где-то в одиннадцать утра, когда сил у нас осталось только добраться до постели. Причем добраться не с помощью левитации – на такой подвиг оказался не способен никто из нас, а на своих двоих. Да и чего ожидать после полетов наперегонки, игр в привидений, ночного купания. Потом за каким-то лешим нас понесло на болото, смотреть «таинственные» огни, хотя чего в них таинственного, ума не приложу… Вымазались основательно. И на защиту от комаров много сил потратили. Затем пирушка на «ковре-самолете», сплетенном из осоки, который притащили откуда-то Эльдар и Мелина. Ковер оказался для всех слишком маленьким, поэтому они принесли по ковру каждому и еще один для еды. Его в воздухе мы держали все вместе, попутно управляя и своими. А Вера-Вероника каждому соорудила по чалме. Вот и представьте картинку, как в ночном небе медленно плывет десяток ковров, на которых по-турецки сидят люди в чалмах. Эти ковры кружатся вокруг еще одного, побольше. Периодически то один, то другой ковер с пассажиром подлетал к большому, с того медленно поднималась какая-нибудь еда или чашка с чаем и перелетала в подставленную руку. Ковер с пассажиром чуть отлетал, давая дорогу следующему. Надо было еще метел наделать и дать их девчонкам. Пусть бы полетали на них вокруг нас. Эх, поздно хорошая мысль пришла. Естественно, что после всех этих приключений сил ни на что не осталось.
Ближе к шести вечера я с трудом выполз из постели. Выглянул в окно и выругался сквозь зубы. Ведь хотел встать пораньше и навестить Криса с Васькой. Вряд ли они там без меня скучали, но… Поспешно восстановив силы, я выскочил на улицу.
– Дерри, ты куда?
– Я быстро, мам! – крикнул я на бегу. – Только Ваську навещу и вернусь!
Улицы села были пустынны. Похоже, не только я еще не отошел от праздника. Конечно, можно отдыхать и восстанавливать силы без помощи сна, но если есть возможность, лучше это сделать обычным способом.
В пещеру я влетел на полном ходу и едва не сшиб Феолу, которая как раз несла что-то в лабораторию. В последний миг успел свернуть в сторону, своротив по дороге плетеное кресло-качалку.
– Ты?! – выдохнул я, морщась и потирая плечо. – Ты что здесь делаешь? Я думал, ты еще спишь.
– Не могла же я не навестить Криса?! – возмутилась она. – А вот ты мог бы и отдыхать. Как я поняла, твоя работа почти закончена и ты только исправляешь проявившиеся ошибки. А это не критично.
– Да ладно тебе. Можно подумать, я просто соскучиться по этому шалопаю не мог.
Феола возмущенно уставилась на меня: обижать Криса она не позволяла никому. Я поспешно поднял руки, признавая поражение, и юркнул мимо нее в лабораторию.
– Итак, орлы, как вы тут?
Над ванной сформировалось нечто, состоящее из дыма и очень напоминающее джинна, как их изображали на картинках. Ого, а Крис, похоже, пытается подобрать себе образ. Впечатляет. Только навыков еще не хватает и сделать что-то осмысленное пока не может. Я почувствовал дуновение разочарования и обиды.
– Не получается, – услышал я печальный вздох-образ в мыслях. – А я так старался.
– Да ладно тебе, Крис. У всех не получается с первого раза. У меня тоже не получалось.
– Так у меня не с первого раза. Я уже два дня тренируюсь.
– Ну надо же?! – притворно изумился я. – Целых два дня?!
– Не наезжай на Криса! – в дверях стояла Феола, уперев руки в бока и грозно глядя на меня.
Я счел за лучшее в дискуссию не вступать.
– Васька, как вы?
– Да все нормально, Альвандер. Я слежу за состоянием вашего малыша. Умненький мальчик и разумный. Все понимает. Мы с ним уже начали проходить пространственную физику. Профессор Маркус согласился прочитать ему курс лекций.
– Профессор Маркус? – насторожился я. – Васька, ты же обещал!
– Я держу свое слово. А профессор Маркус – это биокомп, если ты еще не понял. Он пока не представляет, кто такой Крис на самом деле, и согласился не задавать вопросов. Мы с ним хорошо друг друга знаем.
– Понятно. – Тут меня посетила мысль, которая должна была бы появиться раньше, но в своем энтузиазме эту проблему я как-то упустил. Чтобы никого не тревожить, я поторопился уйти. Феола проводила меня растерянным взглядом, но сразу пойти следом не могла. Я же прошел в свой рабочий кабинет в дальнем коридоре пещеры, уселся на небольшой мягкий тюфяк, подтянул ноги к подбородку и задумался. Через некоторое время ко мне присоединилась Феола. Она молча постояла у двери, а потом осторожно села рядом, глядя куда-то вдаль. Я словно не заметил ее появления.
– Что тебя тревожит, Дерри? – не выдержала она наконец.
– А то ты не догадываешься, – буркнул я.
– И все же?
– А то и тревожит! Феол, я создавал кристалл как инструмент! У него одно предназначение, хотя возможностей куда как больше. Однако главное – обойти Барьер! Но… Феол, мы дали кристаллу разум, а это уже совсем другое! Ты понимаешь? Кристалл больше не инструмент! Он мыслит, разумен и обладает душой. А я, выходит, с самого рождения запрограммировал его на одну задачу. Разум же – это прежде всего свобода поступков. Свобода делать то, к чему у тебя лежит душа. У Криса выбора нет. Он пока еще не понимает этого, но поймет.
– И если Крис откажется помогать?
– Я не смогу его заставить. Даже если бы и мог, не стал бы. В конце концов, он разумный и имеет право на свою судьбу. Да и не в этом дело. Представь, что нам все удалось и мы прорвали Барьер. Значит, нужно будет создавать другие такие же кристаллы! Ты понимаешь? Разум, лишенный возможности выбора. Запрограммированный только для единственного действия. Это страшно, Феол. Очень страшно.
Я почувствовал, как рядом вздрогнула Феола.
– Мы уже создали Криса.
– Да. Но готова ли ты утверждать, что он будет счастлив?
Феола задумалась. Потом повернулась ко мне:
– Когда мы с тобой появились на свет, могли ли наши родители в то время знать, будем ли мы счастливы? Все зависит только от нас.
– У нас есть возможность делать что нам хочется.
– У Криса тоже есть выбор.
– Вы меня извините, что вмешиваюсь, не услышать вас невозможно. Вы так увлеклись, что совсем забыли блокировать эмоции, – раздался в наших головах голос Васьки. Честно говоря, было не очень приятно, что нас подслушали, но винить в этом кроме самих себя некого.
– Ладно уж, – буркнул я. – Раз услышал, присоединяйся.
– Спасибо, – вежливо отозвался Васька, словно не замечая сарказма. – Так вот, в твоих словах, Альвандер, безусловно, есть зерно правды. Только ты забываешь о нас, биокомпах, которые первоначально тоже создавались с весьма конкретной целью. И задачи, которые будет решать тот или иной биокомп, тоже закладывали уже при рождении.
– У вас есть выбор…
– Это сейчас он есть, когда мы развились. А первоначально нам предоставили выбор не больше, чем Крису. И ты еще кое-что забыл. Контракт.
Контракт? Тут я все понял. Как же я мог забыть об этом? Я привык относиться к биокомпам как к обычным живым существам, только другого вида, и совсем упустил, что они все же не совсем живые. Их по-прежнему выращивают люди на специальных фабриках. И все понимают, что от этого не уйти. Да, заботу о воспитании вновь выращенных биокомпов берут на себя сами биокомпы. Существует даже целая система усыновления. Тут тоже возникла проблема, похожая на мою с Крисом. Если биокомпы считать разумными, значит, они вольны в своих поступках. С другой стороны, люди тратили большие силы и средства, выращивая их. И не для развлечения делали это. Людям очень нужны биокомпы. Без них наша цивилизация не сможет развиваться и даже существовать в том виде, в каком существует. Очень уж много сложнейших задач они решают. Поддерживают контроль атмосферы, ведут расчеты для физиков, историков, химиков, геологов. Строят модели различных ситуаций. Но и люди нужны биокомпам не меньше. Люди лечат заболевших биокомпов, а они подвержены болезням, как всякий организм. Создают для них комфортные условия. И самое главное, без людей они не смогут размножаться.
В этой ситуации и придумали контракт. Каждый биокомп после рождения заключал контракт с людьми сроком на триста лет. Для биокомпов, живущих столько же, сколько и люди, триста лет не такой уж и большой срок. Согласно этому контракту с момента достижения совершеннолетия каждый биокомп обязывался отработать весь положенный срок в том месте, где больше всего нуждаются в его услугах. Понятно, что мест таких очень много и каждому биокомпу предоставляется на выбор множество вакансий, из которых он и выбирает, где хотел бы работать. Там с ним уже заключается договор о приеме на работу – такой же, как с любым другим разумным. Через триста лет биокомп официально считается свободным от всех обязанностей и может заниматься всем, чем ему хочется. Многие остаются на старой работе. Другие меняют ее, становясь учеными, инженерами, исследователями, даже поэтами. Впрочем, быть поэтом никто им не мешает и в момент действия контракта. Как и заниматься любым другим делом, если это не мешает основной работе. После окончания договора эти хобби, как правило, становятся их основным родом деятельности.