К концу дня очередь иссякла.
Принцесса и весь ее двор продолжали спать. Никто так и не смог пробудить их от магического сна: ни напыщенные аристократы, расталкивавшие очередь древком кнута, ни сильные крестьянские юноши, ни старики, ни калеки, ни сопляки.
В последний раз Кристиан обвел взглядом падавшие в вечерний сумрак холмы и поля. Затем уныло поплелся к замершей посреди вечного сна башне.
Каждая ступенька была ему знакома. С щербинкой, с расшатанным камнем, затем снова с щербинкой, уже с правой стороны. Медленно переставляя ноги, Кристиан плелся наверх, а эхо шагов опутывало его в полой башенной трубе.
Он уселся на смятые простыни рядом с лежавшей девушкой. Выудил из-за пазухи чистый носовой платок, один из тех, что рассовывал по карманам про запас, и тщательно вытер губы принцессы. Затем нагнулся и быстро поцеловал.
Мария испустила долгий вздох. Ресницы ее задрожали и, с трудом сломив корку пыли, раскрылись.
Взгляд принцессы впился в Кристиана. Он почувствовал, как ее тонкие пальцы цепко обвили его запястье.
— Теперь ты мой,— сипло проговорила Мария, выдохнув серое облачко пыли.— Мой навсегда!
Ее черные губы разъехались в торжествующем оскале, и Фэй провалился в эту тьму.
— ...Эй, господин! Господин Фэй!
Кто-то отчаянно кричал вдалеке, за непроглядным чернильным мраком, застилавшим глаза. Эхо голосов становилось все громче, пока не влетело в ухо острой молнией, заставив Фэя разлепить глаза.
Он все еще сидел на валуне в розовых лучах закатного солнца. И в него впились несколько сотен негодующих взглядов.
— Нашел время спать... — донеслось откуда-то из толпы.
Кристиан откашлялся и встал, отряхивая полы сюртука. Затем, как ни в чем не бывало, обратился к следующему по очереди мужчине.
Этот претендент походил на ворону: над узкими серыми плечами бледнело узкое серое лицо с внушительным носом, на котором посверкивали небольшие очки.
— Морис,— представился он, но Фэй уже находился на полпути к башне, оставив Мориса стоять с протянутой рукой. Мужчина последовал за ним, нырнул в башенную арку, в полутьме которой начиналась старая лестница со стертыми покатыми ступенями.
С каждым пройденным пролетом Морис выглядывал в узкие бойницы. Сперва вниз отступили стены, открыв глазу очередь, змеей спускавшуюся с холма. Люди в ней становились мельче и мельче, пока не слились в единую живую массу, залитую желтым солнечным светом.
Спальня принцессы находилась в пыльной каморке с сухим воздухом, спертым, несмотря на распахнутое окно. Сама же девушка оказалась обычным худым подростком в весьма красивом, но черном и пыльном платье с черными же рюшами.
— А это кто? — Морис скосил взгляд на широкоплечую тушу принца Вальдора, мирно посапывавшего в углу.
— Приезжий. Не обращайте внимания, — Кристиан достал из нагрудного кармана часы и постучал по циферблату. — Пожалуйста, не задерживайте очередь.
Морис послушно кивнул. Немного поколебавшись, он прикрыл глаза и чуть коснулся губ лежавшей девушки.
Он и Кристиан выжидающе уставились на лежавшее тело. Бросив еще один быстрый взгляд на часы, Фэй вздохнул.
— Пойдемте.
Однако их ноги так и не коснулись порога. Принцесса закашлялась, и корка, сковывавшая ее глаза, дала трещину. Затем девушку обильно вырвало прямо в собственное декольте. Закашлялся и очнувшийся мужчина в углу, однако ни он, ни принцесса Кристиана не заинтересовали. Издав радостный возглас, господин Фэй бросился к окну.
— Шоу окончено, расходитесь по домам! — проорал он, свесившись по пояс наружу.
Не успел Морис опомниться, как юноша уже стоял перед ним с выражением искреннего восторга на лице.
— Кто вы, прекрасный принц? — Он заключил ладони Мориса в свои и широко улыбнулся, продемонстрировав необычно крупные белые клыки.
— Я? Морис, лекарь,— смущенно пробормотал мужчина, тем самым приведя Кристиана в благоговейный восторг.
— Как я счастлив, что это именно вы! — Фэй склонился к уху лекаря. — У этой девушки большие проблемы по части валиума. Я рассчитываю на вас, доктор. Единственная наследница престола, вы же понимаете...
Морис коротко кивнул. Похоже, большие проблемы начинались и у него.
В тот тихий и напоенный ароматами цветов вечер муха выделывала чудеса пилотажа. Шмыгнув по дужке пенсне директора, она скользнула по краю его чашки, набрала высоту, сделала петлю и нырнула в вазу с печеньем.
Кристиан перевел взгляд обратно на директора и отметил багровый румянец гнева на его щеках. Если бы эти маленькие глазки могли буравить, сквозь Фэя уже можно было бы читать газету.
— Фалькон сказал, что если еще раз увидит хоть одну крестную фею, немедля посадит ее на кол.
— Это он сгоряча! Я уверен, спустя некоторое время он сам увидит прекрасные стороны этого брака.
Фэй невинно рассмеялся, но директор его веселья не поддержал.
— И насчет принца Вальдора... Это немыслимо! Вы же знаете, что для перемещения во времени нужно специальное разрешение!
— Ситуация была экстренная, пришлось подделать бумаги. Сами сказали: королевство в хаосе,— уверенно парировал Фэй.
— Это не дает права менять историю!
— ...Буквально погружено в пучину безвластия и самоуправства! Отдано на растерзание захватчикам!— самозабвенно продолжал Кристиан, размахивая шелковым платочком в такт словам.
— Вы лишены зарплаты на два месяца,— отрезал директор.
— Поверьте, ради спокойствия его величества Фалькона Десятого и королевской семьи я готов заплатить эту цену. Неужели я, Кристиан Фэй, позволил бы им оставаться беспомощными в магическом сне? О нет!
— Но вы же сами это устроили! — От отчаяния директор вцепился в скудные остатки волос и горестно закатил глаза. — Хотя, что я объясняю...
— Конечно! — с неиссякаемым энтузиазмом отозвался Кристиан. — И так понятно, что помочь королевской семье было просто необходимо!
Директор Общества Крестных Фей не ответил ничего. С усилием выдвинув ящик бюро, он задумчиво уставился на бумажный сверток, покоившийся среди документов.
— Кристиан...
— Да? — с готовностью отозвался Фэй, застыв у распахнутой двери.
— Вы так и не надумали вернуться в родовой замок?
— Конечно нет. С чего бы?
— Я просто уточнил, на всякий случай,— проговорил директор, не отрывая взгляда от пакета. — Вы свободны.
У директора Общества были свои вредные привычки. В особо тяжелые дни ему страсть как хотелось впиться зубами в сочный торт, увитый килограммами крема. Но с детства ему внушали, что есть после шести вечера вредно. А торты были вредны и до шести, нанося непоправимый ущерб девственно-здоровым детским зубам. Как директор понял позднее, в некоторых, абсолютно безвыходных ситуациях небольшой кусок торта был просто необходим. Но — это он тоже понял позднее — правила, вбитые в детскую голову, сидят там до самой пенсии. Поэтому директор медленно задвинул ящик обратно и налил крепкого чая. Закусив его маленьким, посыпанным сахаром печеньем, он горько вздохнул. Диета продолжалась.
Граф Арно
Пункт 23 УКФ, Приложение для руководящего состава:
«Крестный хранитель не может быть уволен ввиду тайной информации
Общества, которой тот владеет, и средств, затраченных на подготовку каждого
работника. Исключение составляет лишь некомпетентность, многократно
доказанная третьими лицами, а также худшие показатели, полученные
при сравнительном анализе с другими сотрудниками.
В любом случае перед увольнением руководство обязано принять
все возможные меры для исправления не удовлетворяющего его работника»
Ночь была слишком тиха, чтобы утаить даже малейший звук. Когда в одной из комнат на третьем этаже дома номер пять по бульвару имени Адмирала Водкера скрипнула половица, Белла Уокер распахнула глаза и села в кровати. Фигура, темневшая на фоне открытого окна, пошевелилась.
— Доброй ночи, о прекрасная дева! — Судя по тихому сиплому голосу, ночной гость был сильно простужен.— Простите, что прервал ваш дивный сон, но…
— Кто вы и что делаете в моей комнате? — требовательно поинтересовалась девушка. Затем пошарила рукой по тумбочке в поисках спичек. Под пальцами перекатилась свеча, звякнул стакан с водой. Обнаружив очки, Белла нацепила их и подслеповато прищурилась, стараясь разглядеть лицо незнакомца.
Тот издал томный вздох. Затем шагнул вперед и взмахнул плащом, едва не повалив стоявший рядом столик.
— Жар вашего тела не давал мне покоя годами! — страстно просипел он.— Годами я мучился от несбыточной любви в холодном и одиноком гробу в подвалах холодного и одинокого замка! Как же холодно и бесконечно — о, бесконечно одиноко мне было!
Белла молчала.
— Станьте моей невестой, Белла! Останьтесь со мной навечно!
Незнакомец сделал ещё один шаг вперед. Во тьме блеснули неестественно длинные белые клыки.
—Я буду нежен, обещаю…
Отчего-то данное обещание показалось Белле неубедительным. Продолжая хранить молчание, она пошарила рукой под кроватью и ухватила поудобнее одну из домашних туфель.
Вампир отшатнулся к окну. Его бледное лицо исказила гримаса смертельного ужаса.
— Нет... Нет, прошу вас…
Белла презрительно вскинула бровь. Заметив, что вампир залез с ногами на ее чистейший подоконник, она издала вопль ярости и замахнулась импровизированным оружием.
Несколько мгновений спустя ночь пронзил истошный крик боли, эхом метнувшийся в проулках города.
Кабинет директора Общества Крестных Фей, как всегда, дышал стерильностью и непоколебимым покоем. Со времени последнего визита ничего не изменилось. Над столом реяла всё та же флегматичная муха, из носика чайника вилась тонкая струйка пара, рядом одиноко стояла чашка. Разумеется, она предназначалась не Кристиану.
— Пожалуйста, проходите,— дружелюбно произнес хозяин кабинета. Чтобы поприветствовать Фэя, ему пришлось встать и вытащить брюшко, цеплявшееся за край стола.