— Говори как есть! — со вздохом сказал он, — ты просрал чертежи, так?
— Это не я просрал! — заверил я, прижав ладонь к сердцу, хоть Тритон этого и не видит, — начальник! Ты не поверишь! Захожу я, значит, в квартиру, а тут фанатик Горелого замочил и из доков Масленицу устроил!
— Слушай, меня эти твои истории доебали уже! — рявкнул вдруг коммуникатор, что я едва не выронил его. Саян, сидевший на диване, от испуга тонко, но тихо взвизгнул, дёрнув лопоухими ушами. А Тритон продолжал распаляться, — поручил блин, важное дело идиоту! Вот, блядь, не даром мне сон дурной снился! Не надо было, сука, ТЕБЯ с твоей блохастой псиной отправлять!!!
— Саян не блохастый! Я его в прошлом месяце купал, э!
— Ты понимаешь, сколько бабок мы просрали?! Ты просрал! Только попадись мне на глаза, скотина водянистая, я тебя в порошок сотру!
— Босс, я понимаю твоё негодование, но, поверь, я не виноват! Я… виноват в том, что опоздал на пару минут! Это всё грёбаный фанатик «Монолита»!
— Да иди ты, знаешь, куда со своим фанатиком!!! — Тритон орал уже близко к истерике, а это страшно, когда тебе в КПК истерит как баба здоровенный мужик почти под два метра ростом и телосложением гориллы на анаболиках.
— Начальник! Я отработаю! Честно-честно! Поручи мне новое дело, а?
— Ты, блядь, веками будешь у меня пахать как раб на галере! Мы столько денег упустили, ебаклан ты жопоротый! Сучий шлюшин ты выкидыш!
— Да-да-да, я понял, — проворчал я, закатив глаза, — дай мне задание!
— Свяжись с Болтиком на «Янове», он только что написал про какое-то дело с ботанами там!
— С Болтиком? — я нахмурился, — а чего ботанам от нас опять надо?
— Пошёл нахуй! — неожиданно рыкнул КПК, что я снова не грохнул его на пол, — пошёл нахуй, пидарас! Вместе со своей псиной вшивой! Пошёл на!..
Выдохнув обречённо, я вырубил рыгающий матом коммуникатор. Вот и поговорили! Ну, я думал, будет куда хуже! По крайней мере, Тритон не описывал детально, что будет делать со мной, пересказывая параграфы средневековых пыток. Ничего, поостынет, хлопнет коньячку и забудет про неудавшуюся сделку. Не скоро, но забудет… Хотя бы согласился с моей отработкой утерянных денег, отправил к Болтику. Ну, это чуть позже, сейчас другие дела.
Пока монолитовец был всё еще без сознания, я решил проверить его вещи. В маленьком рюкзаке обнаружил три знакомые шашки, что так же прикарманил себе, как и первую, тонкий моток лески в одном из внутренних карманов, громоздкую зажигалку и плеер с наушниками. Судя по скудному содержимому рюкзака, фанатик не планировал долгий поход. Оно и понятно — Припять считается долгие годы логовом «Монолита». А вот найденную бутылку минеральной воды, я решил использовать тут же. Нет, не выпить, а вылить на голову монолитовца.
Откинув с головы пленника капюшон, я стащил с него маску-балаклаву. Усмехнулся в усы, что фанатик-то совсем сопляк смазливый. Физиономия бледная, видать от долгого сидения в подвалах. Нос маленький, заострённый, пухлые губы пересекает едва заметный тонкий шрам. Густые светлые волосы слегка разлохматились после шапки. Глаза с тёмными ресницами расслабленно закрыты, ровные брови слегка приподняты дугой. Черты лица сектанта мягкие, я бы даже сказал, женственные… Так, стоп! Прищурившись с подозрением, я приподнял его голову за подбородок, вглядываясь внимательнее в тусклое лицо. Ну, мало ли пацанов малолетних в Зоне? Симпатичная мордашка еще не показатель что… Ладно, надо проверить наверняка!
Поджав губы, я расстегнул молнию на куртке фанатика до середины живота. По-хозяйски запустил руку под его одежду, нашарив выступающий упругий бугорок. Отдернулся, словно дотронулся до обжигающий плиты. Твою дивизию, действительно баба!
Вскочив на ноги, я прошёлся по комнате взад-вперед, обрабатывая полученную потрясающую информацию. Отвинтил синюю крышку с бутылки, всё же сделал два глубоких глотка. Покосился на своего пленника… пленницу! Поставив бутылку на пол, я тактично застегнул куртку сектанта обратно. Или сектантши? Как её правильно теперь называть?! И вообще, сильно ли это меняет дело? Она фанатичка из «Монолита». Не зависимо от пола у них мозги набекрень. Стал бы я размышлять, будь передо мной мужик, а не девка? Нет, конечно! Ну так, чего я тогда застопорился? Это не просто девушка, это мой противник. Ни к чему из себя строить джентльмена. В Зоне совсем иные законы! Калину, же, кто-то не пощадил из-за дрянного артефакта. Так зачем я должен делать поблажки какой-то бабе из «Монолита»? Тем более, она уничтожила важные для Синдиката документы!
Подобрав бутылку с пола и сделав еще один глоток, я полил шипящую воду на светлые коротко стриженые волосы дамочки. Не сразу та мотнула головой, фыркнула, закашлялась и пришла в себя. Еще замутнённым взглядом осмотрела комнату, опасливо зыркнула на собаку, удобно устроившуюся на старом диване, и подняла флегматичный взгляд на меня.
— Ну, привет, — поставив почти опустошённую бутылку на пол, я скрестил руки на груди, глядя в упор на девку, — начну сразу. Если будешь отвечать на мои вопросы, то бить не буду. А если честно будешь отвечать, то я тебя даже отпущу. Целой и невредимой.
Монолитовка продолжала смотреть на меня, своего врага, до раздражения спокойным и немигающим взглядом. Скрипнув зубами, я коротко выдохнул.
— Ладно, приму молчание, как знак согласия. Теперь говори, зачем убила Горелого с друганом и сожгла его документы?
Внимательный взгляд на зевок Саяна, и опять никакого ответа. Я начинал постепенно закипать.
— Мне тебе начать пальцы ломать? Говори, на кой хер ты спалила документы?! Ты понимаешь, их ценность?!
— Так нужно было, — наконец она подала голос, взглянув спокойно на меня. Голос был низкий, но всё же определённо женский. — Это были плохие бумаги.
— Кто тебе это сказал?
— Я сам понял. Мне не понравилось название.
— Сам? – переспросил я, и хмыкнул насмешливо. Э вона как ей мозги вышибли! Думает, что мужик, получается? Ну, тогда и я так думать буду. Так проще. Без замаха я влепил пощёчину пленнице по левой щеке. Не сильно, рассчитал всё. Она не издала ни звука. Качнув головой, опять уставилась на меня, но теперь будто с интересом. Будто ждала, что я могу сделать еще. Последовало еще два удара: в правую щёку и живот. Пока я экономил силы. Свои и её.
— Может быть, так я достучусь до тебя? — я помассировал ладонь, глядя, как фанатичка пытается выровнять дыхание, кашляя и давясь воздухом, — я должен был взять эти бумаги, отнести своему боссу и мы бы получили за них нехилые деньги. А ты всё обло!.. обломал!
— Я знаю, — слабо улыбнувшись уголками губ, она подняла на меня равнодушный взгляд, — вы, наёмники, жадные падальщики. За деньги готовы лизать ботинки кому угодно. Ваш хозяин отругает вас за испорченные бумажки, так?
От слов наглой девчонки у меня вскипело внутри. Будто сердце сжали раскалённые иголки. Никто не смеет говорить подобное про наёмников! У нас нет хозяев! Мы вольные наёмные бойцы, хотим, берёмся за дело, а хотим — нет! Саян, поняв моё настроение, что-то недовольно и жалобно проворчал себе под нос, но остался лежать на диване.
Удар ногой в грудь опрокидывает стул назад и девушка едва не ударяется затылком об пол. Не дав ей отдышаться, я наношу еще три удара ботинком по грудной клетке, как если бы хотел пнуть мяч. Отступив назад, рывком и легко вернул стул в нормальное положение. Она надрывно кашляет, дёргаясь, сплевывает сгусток крови себе на штаны. С нижней губы вниз тянулась алая нитка. Схватив сектантку за острый подбородок, я дёрнул её голову вверх, заставляя посмотреть на себя. Всё еще никакого страха в глазах. Удивительно! С простыми сталкерами куда проще справляться. Чёртова фанатичка!
— Еще раз назовёшь меня падальщиком – я тебе зубы выбью! Отвечай нормально на вопросы, сучара! Что тебе сказал Горелый?! Где он взял документы?! Есть их копия?!
— Говоря с тобой, я уже нарушаю законы братства, — хрипло ответила девушка, болезненно сглотнув, — я не могу сказать тебе, что узнавал у Горелого, но…
Мой кулак встретился с челюстью фанатички, разбив нижнюю губу. На этот раз я дал монолитовке время прийти в себя, вытерев свою ладонь о куртку пленницы.
— А, момент. Ты сказал «но»? Соррян, не расслышал! — со злорадной усмешкой сказал я, садясь перед девушкой на корточки, — давай, продолжай, перебивать пока не буду.
Сфокусировав расплывающийся взгляд на меня, она добавила уже тише:
— Мне поручили уничтожить документы. Они не должны были попасть в руки посторонних. В руки еретиков… Они злые… Эти сгоревшие бумаги…
Я вскочил на ноги, нависнув над фанатичкой, и вцепился в спинку стула. К своему удовольствию заметил толику проступившего страха в глазах пойманной. Но только маленькую крупицу… От моего крика Саян беспокойно завозился на диване. Свесил одну лапу вниз, видимо, раздумывая, не слинять ли в коридор, однако передумал.
— Какие нахуй злые?! — я зашипел сквозь зубы, сверля девчонку гневным взглядом. — «Бетельгейзе» — это установка, что может зомби мозги вправить! Человек, может, людей бы начал лечить! А ты всё испортила!
— Ты сам не понимаешь, что говоришь… — ответила пленница, тяжело сглотнув, — тебя волнуют только деньги. «Бетельгейзе» не может лечить… только опустошать…
Я вытянул из ножен конфискованный ножик фанатички, приставил лезвие плашмя к её горлу. Рот пленницы едва заметно напрягся, но взгляд всё-таки не поменялся.
— Да, ты прав. Меня волнуют по большей части деньги. Особенно, если они зелёненькие. Понимаешь, наверное, да? И меня волнует, что мне теперь придётся пахать за утерянные бабки.
Опустив охотничий нож, и повертев его в пальцах я, внезапно для сектантки, вонзил его острие в плечо, погрузив в плоть всего на сантиметр. Наконец-то из горла наглой девки вырвался крик, которого я так ждал. Но только короткий, быстро перешедший к стенаниям сквозь стиснутые плотно зубы. Этого мне недостаточно. За сгоревшие деньги паскуда должна ответить по полной! Покрутив лезвием в ране как сверлом и погрузив чут