Жму плечами в ответ.
– Молчание – знак согласия? – улыбается она. – Только давай теперь без всяких «проблемок». Оставь их дома.
А что? И пойду! И плюну на все заморочки!
Выхожу осторожно в коридор вслед за Иринкой, боюсь поднять голову, чтобы не встретиться неосторожным взглядом с тем, кто так бессердечно со мной здоровается.
Славик один стоит… И в голове почему-то сразу всплывают строчки какой-то старой песни:
Идет дождливых дней отсчет.
Не жди, он больше не придет…
Второй раз давать задний ход – верх идиотизма. Выдыхаю и иду.
Оказывается, они недалеко от дома тусуются. Я много раз мимо в магазин пробегала и даже подумать не могла, что молодежь в этой беседке собирается. Вообще все чаще ловлю себя на мысли, что я раньше как будто в совсем другом измерении жила, – ничего не видела и не замечала.
Несмело сажусь на край лавочки, чтобы меня никто не успел заметить. Но куда там! Иринка тащит меня за руку в самый центр и, как музейный экспонат, демонстрирует всем собравшимся:
– Марина, моя сестра. Она скромная, но классная. А если кто обидит… – И, смеясь, сжимает своей рукой ладонь Славика в кулак. – Правда, Славик?
– Ага, – кивает тот.
Внушительный такой кулак получился. Даже мне не по себе стало.
Пячусь назад к выбранному в самом начале укромному местечку. Сижу и наблюдаю за всеми. Шутят, прикалываются, истории какие-то рассказывают. А все не так страшно, как я себе представляла. Никто не лезет, не пристает. Нормально себя ощущаю. Может, Славиков кулак так подействовал?
Но тут мой покой нарушают.
Смотрю, идут через весь двор напрямик к беседке двое. Один в тонком свитерке щеголяет – совсем рехнулся! Холод такой, я в куртке замерзаю. А второй… Никита.
Прячусь еще глубже в темноту, вжимаюсь в самый угол. Вдруг пронесет, и я так просижу до конца вечера незамеченная.
– Привет, кого не видел, – размахивает курткой тот, что мороза не боится.
Никита топчется рядом, только Иринке кивнул в знак приветствия. Не в настроении. Видно невооруженным взглядом.
Смотрю, этот в свитере ко мне идет и улыбается. Прижимаюсь еще сильней к стенке беседки. Можно подумать, он сейчас потеряет меня из виду, в полушаге-то.
– Привет. – Как будто чувствует мое нежелание обращать на себя внимание и говорит почти шепотом, чтобы было слышно только мне: – Подвинешься?
– Привет, – с хрипом в голосе отвечаю я, потому что молчу уже больше часа.
Даже произнося это короткое слово, я ухитряюсь облажаться. Подумает еще, что такой страшный голос у меня от природы или, того хуже, от вредной привычки. Двигаюсь как можно ближе к Алене (Иринкиной однокласснице) и поглядываю искоса на Никиту. Интересно, увидел ли меня?
– Ты с кем-то? Или сама по себе? – наклоняется ко мне ближе сосед.
Хочу ответить и закашливаюсь. Какой позор! Лучше бы дома сидела.
– С Иринкой и Славиком, – говорю и ужасаюсь своему голосу.
– Значит, ты – Марина.
– Угу, – почти беззвучно киваю.
Интересно, кто выдал такую информацию. Неужели Иринка про меня всем рассказывает?
– Дима… – улыбается мой новый знакомый и протягивает свою куртку: – Замерзла?
– Не-а, – мотаю головой и опять стараюсь разглядеть Никиту, которого почти не видно из-за акселератской спины Иринкиного бойфренда.
Он стоит почти рядом с ними и рассказывает что-то Славику. Но их разговора не слышно – девчонки громко гогочут над очередной шуткой кого-то из парней.
– Почему невеселая такая? – прерывает мое внимательное наблюдение Дима.
– А чему радоваться?
Наконец-то осмеливаюсь посмотреть в лицо собеседнику, а сама потихоньку двигаюсь от него, хотя уже совсем некуда. В этот самый момент начинаю осознавать свое невыгодное положение. Хорошо, что Никита меня не видит. Или видит? Просто ему все равно…
– Жизни! – как-то особенно громко звучит ответ Димы, и Славик оборачивается в нашу сторону.
– Жизни учишь? – смеется он.
– Не, мы о своем, не отвлекайся!
Похоже, меня заметили. Или все еще нет?
Домой идем вчетвером: Славик с Иринкой за ручку, я рядышком, периодически цепляясь за локоть сестры, и Дима.
Никита еще раньше убежал, я даже не успела заметить, в какой именно момент. Слишком много сегодня было этого Димы. Наконец-то он надел свою куртку, а то от одного его вида мурашки бегут.
Иринка со Славиком остановились у подъезда, обнялись и шушукаются о чем-то. Вообще как-то неудобно. А этому хоть бы что! Уставился на них и шуточки отвешивает. Собираюсь зайти в подъезд. Зачем смущать людей? Да и самой чтобы не смущаться. Пойду одна, Иринка и без меня до квартиры доберется.
– Марин! – кричит Дима. – Подожди!
Свалился на мою голову! Застываю на порожке подъезда, но не поворачиваюсь. Чувствую, подходит ближе.
– А телефончик свой не оставишь?
Зачем это ему? Судорожно тереблю подкладку, пряча руки в карманы куртки. Что будет, если я ему «нет» скажу? Или дать номер? Что в этом такого? Начнет надоедать – трубку брать перестану.
А он без всяких достает из кармана телефон и готовится записывать.
Диктую. Не хочу, а диктую. Как под гипнозом. Ну почему он – не Никита? Я бы даже раздумывать не стала. Интересно, где он сейчас? Почему ушел раньше всех? Какие у него дела могут быть? Спешил, наверное, куда-нибудь… к бабушке больной. Какая бабушка? О чем я? А если он к своей девушке?.. А я, дура, мечтаю!
Замечаю, что пялюсь на этого Диму в упор. Сама-то ничего не вижу, смотрю в одну точку и о своем размышляю. А он же не знает… Отворачиваюсь резко. Как вовремя! Промазывает и, получается, целует меня в щеку. Противно так! Хоть плачь! Поскорее бы вытереть этот мокрый слюнявый след.
Отскакиваю в сторону и, не чувствуя ног, бегу в подъезд, размазывая рукавом улики по щеке. Лечу по лестнице на четвертый этаж с одной мыслью: умыться бы! Умыться! Больше ничего не хочу.
Сердце колотится – не остановить. Слышу, как в висках эхом раздаются его удары. Мама удивленно смотрит, как я швыряю кроссовки в разные стороны, а потом, скинув куртку на ходу, залетаю в ванную.
– Что-то случилось? – слышу ее голос из-за двери.
– Нет, все нормально. Просто руки сильно замерзли, – оправдываюсь я и открываю кран с горячей водой.
– А где Иринка? – Голос мамы звучит совсем близко. Чувствую, к двери прильнула, прислушивается, что я делаю.
– Сейчас поднимется. Они уже у подъезда.
Молчит. Слышу шаги. Фух! А потом и дверь входная грохнула. Иринка пришла.
Намыливаю лицо и тру до красноты, а сама кошусь на себя в зеркало. Лучше бы вообще никуда не ходила!
– Ты чего? – только перед сном решается заговорить со мной Иринка.
– Ничего, – из-под одеяла отзываюсь я.
Вроде уже остыла. Отошла. И Дима этот не таким ужасным кажется, как пару часов назад. Но все равно как-то не по себе. Зачем он целоваться полез?
А Иринка как будто мои мысли читает:
– Ну перегнул парень палку. Но ты сама виновата. Зачем так недвусмысленно на него таращилась? Я бы тоже подумала…
– Что подумала?
– Что ты сама этого хочешь?
– Чего этого? – злюсь я и снова слышу сердцебиение в висках.
– Поцелуя, – начинает потихоньку смеяться Иринка.
Неужели я так туплю? Закрываю глаза и мечтаю, чтобы приснился он. Нет, не Дима, конечно. Никита.
В четверг вечером «Осенний бал» для старшеклассников. В этом году и мы попадаем на школьную дискотеку – все девятые, десятые и одиннадцатые классы.
Не отстаю от Иринки, верчусь у зеркала. Хотя в моем случае – пустое занятие. Хотела надеть платье, в котором в прошлом году на новогоднем вечере была, но Иринка забраковала. И не удивительно. Я в нем совсем какая-то убогая. В общем, джинсы и нарядная кофточка, которую мне сестра любезно одолжила, – вот и весь праздничный прикид. Но зато я себя в нем комфортно ощущаю.
Губы вначале блеском намазала. Потом походила, походила и стерла его ладонью. Гадость какая-то.
В раздевалке столпотворение, все радостно галдят. Кругом учителя с повязками – дежурные. Серьезно-то как. Девчонки нарядные, в платьицах, губки яркие, глазки со стрелками. Даже Катенька Громакова из своей копны волос гнездо соорудила и алую розочку воткнула. Вроде живую, настоящую. Смешная – не могу!
А я все Никиту высматриваю. Даже когда в спортзал зашли (у нас танцы всегда там проходят), Машку под руку подхватила и осмелилась почетный круг совершить вдоль стенок. Выворачиваем уже к своему месту, которое изначально облюбовали, – стоит в толпе старшеклассников. Разговаривают о чем-то, смеются. Какая у него улыбка! Господи! Даже слезы счастья наворачиваются. Стою и, как дура, улыбаюсь.
Пока сценки, песенки, конкурсы какие-то тянулись до бесконечности, успокоиться не могла. Быстрей бы свет погасили! А когда все эти показательно-развлекательные выступления закончились и объявили начало дискотеки, меня как к стенке приковало.
Вот Иринка со своими девчонками танцует. Двигается классно. Лучше всех! Пацаны потихоньку к ним в кружок подтягиваются. А Славик не танцует. Стоит рядом, сумку Иринкину на плечо повесил – вообще без комплексов. А ему никто и слова не скажет: мол, чего он с дамской сумочкой? Наоборот! Все смотрят и уважают, а девчонки даже завидуют.
Медляк включили. Хорошая песенка, часто ее по радио слышу. Интересно, танцует ли с кем Никита? Только представлю, и дыхание перехватывает. А вдруг танцует? Даже думать не хочу.
А вот Стрельцов идет. Таращится. Ой, Стрельцов, проходи, пожалуйста, мимо. Не надо меня приглашать… Фух! Прошел. Наивно было воображать, что вообще кто-то меня пригласить может. А сама тут же опять Машку под руку и тащу вдоль стенки, по сторонам головой верчу.
Вижу! Стоит, всматривается куда-то в центр зала. Может, пройти где-нибудь в поле его зрения? Идем. Руки дрожат, ноги трясутся, но вида не подаю. Ой, заметил, кажется! Отвернулся и на выход пошел…
Иринка меня потанцевать вытащила. А я вообще никак. Два притопа, три прихлопа. Все люди как люди, кроме меня. Стыдоба-то какая. Придумала! Буду за ней повторять все движения. Руки, ноги, руки, руки, руки… Про ноги забыла! Смотрю на свои конечности, пытаюсь представить, как со стороны выгляжу. Понимаю, что теперь про руки забыла! Кошмар какой-то. Не мое это. Хорошо, что хоть темно. Только из коридора в открытые двери с обоих концов зала свет падает.