может о-очень оживить статью, понимаете, граф?
— Вы про туфли?
— Разумеется, да!
— Я бы не стал освещать в статье про туфли, — говорю сухо, — Пока непонятно, что это за туфли… украл их преступник или притащил с собой… вполне может оказаться, что это туфли его жены, которые он нес в починку.
— Да, вы правы, — озадачивается репортер, — Непроверенные сведения в статью включать нельзя.
— Вот и я так думаю. Вы не сомневайтесь. Если в связи с туфлями вскроется что-то заслуживающее вашего внимания, вы узнаете об этом первым.
— Вы очень обяжете меня этим, граф.
— Пустое. Вы делаете важную для общества работу. Освещаете городские события. Ничего другого мы от вас и не ждем.
Отделавшись от репортера, мы отправились спать, а уже на утро за завтраком в блинной я читал в газете свежую статью. Репортер не соврал, статейка действительно вышла увлекательная, хотя и сильно раздутая по фактам. По тексту выходило, что на фабрику пролез чуть ли не английский шпион, который охотился за чертежами сверхмощных боеприпасов.
Шпион однако был пойман при помощи хитроумного фабричного магического помощника под названием «свистковая сигналка». По итогу погонь и перестрелок шпион был тяжело ранен и задержан силами военной жандармерии. М-да, вот и верь после этого газетам. И он еще говорил мне, что «непроверенные сведения в статью включать нельзя». То есть вот это все — это «проверенные…»
Понимаю теперь, почему так перепугалась Гадюкина. Страшно подумать, что бы там понаписал в своей статье репортер, если бы я слил ему подробности «про влажные туфельки баронессы».
Глава 19
Перед фабричными воротами меня дожидается Хоромниковский приказчик. Даже на месте спокойно стоять не может. Чуть не пританцовывает от нетерпения.
— Здравствуйте, что-то срочное? Сигналака для вашей машины еще не готова.
— Ой, — приказчик нервно отмахивается, — Не поверите, граф. Вчера хозяин велел с вашей фабрикой не спешить, а сегодня вызвал к себе ни свет ни заря. Срочно, говорит, ускорить подготовку документации по совместному предприятию. Вот какая ему, извините, вожжа под хвост попала?
Догадываюсь, какая. По всему выходит, что Гадюкина свое слово сдержала. Что ж, тогда и я свое сдержу. Выводить на позор баронессу не будем.
— Мне нужно что-то подписать?
— Да, граф, вот бумаги.
— Тогда пройдемте в контору, — приглашаю приказчика проследовать в цех.
— Кстати, граф, — интересуется приказчик, — У вас сегодня с самого утра какое-то оживление. Постоянно люди подходят… про свистки какие-то спрашивают…
— А вы «Светскую хронику» свежую не читали?
— Куда там. Не до газет.
— Тогда вот, — отдаю ему газету, — Почитайте. И Петру Ильичу тоже любопытно будет.
Ну что ж. Совместное дело с купчиной сдвинулось с мертвой точки. Подписываю бумаги, возвращаю приказчику.
— Отлично, граф. Думаю, уже завтра откроем новый расчетный счет.
— Я этому только рад. Уставной взнос готов внести в любой момент.
— Нам нужно принимать на работу еще людей, — сообщает приказчик.
— Так, и каких именно?
— Предлагаю разделить полномочия. С меня торговый персонал. С вас — рабочий.
— Звучит разумно. И какие рабочие специалисты нам понадобятся на ваш взгляд? Обработчики макров?
— Не только. Предлагаю нанять еще краснодеревщиков. Корпуса для мобилетов изготавливаются из дерева.
— М-м. Под них и станки нужны. На моей фабрике таких нет.
— Вот поэтому я бы хотел, чтобы вы взяли это на личный контроль. Каких и сколько нужно станков и оборудования… хотя бы примерную смету…
— Хорошо, я подумаю.
Провожаю приказчика и вызываю цехового старшину.
— Гребенкин, вашу текущую работу кто-то кроме вас может делать?
— Какую работу?
— По обработке макров.
— А, эту. Там ничего особо сложного… ваше, сияние, вы меня увольняете?
— Предок с вами, Гребенкин. Наоборот. Мне нужно подобрать еще людей в цех. И не только по макрам, по дереву тоже. Если возьметесь, совмещать уже не сможете.
— Людей найдем, ваше сияние, — заверяет Гребенкин, — Раньше, когда работников в цехе больше было, я именно этим и занимался.
Отлично. Нарезаю старшине фронт работ. Учить его не нужно. В своей сфере владеет вопросом получше меня. Люблю профессиналов. С ними легко.
Приезжаю в магуч и еще на подходе к зданию замечаю нездоровое оживление. Студенты выбегают, быстро рассаживаются по машинам, разъезжаются в спешке. Что там такое стряслось?
Захожу в особняк, причем не с первой попытки. Трижды приходится выпускать торопящихся наружу людей. Очевидно, в магуче случилось какое-то чэпэ. И по здравому рассуждению, мне бы тоже неплохо уйти от греха подальше. Но колет предчувствие, что Белкиной понадобится помощь. Ей даже идти некуда. В чертовом магуче она фактически заперта.
Прохожу через портальные ворота, не задержавшись в межмирье ни на миг. Иначе там устану, растрачу все силы. А силы могут понабиться. Перемещаюсь во двор крепости. Здесь творится что-то невообразимое. Люди сражаются с жуткими зубастыми тварями.
Наставник Полоз за какую-то секунду пронзает пикой по очереди одну, потом вторую. Бойцы старшекурсники выстроили ощетинившуюся стенку. Лупят, кто чем. Кто оружием, кто магией. Но появляются новые твари. Откуда они вообще берутся?
Вдруг прямо в воздухе в трех шагах от меня появляется какая-то «рваная дыра», будто бумагу пальцем проткнули. Из дыры вываливается очередная тварь, и сразу кидается на меня. Прежде, чем упасть на задницу, успеваю выпустить в нее импульс из пронизывателя. Результат не совсем нулевой. Тварь сбивается с прыжка… но и только…
— Вали отсюда, нулевка, — Настасья Кобылкина эффектным ударом магической плети разваливает тварь напополам, — Не видишь, прорыв.
— Прорыв?
— Да, да, прорыв, — она протягивает мне руку, чтоб я ухватился, и рывком ставит на ноги. Сильна, Настасья. Дернула, как дед репку.
— Почему прорыв? Откуда?
— Это бы следовало у привратницы спросить. Только не видно ее что-то. Все, греби отсюда, Кротовский, не отвлекай.
Нехорошее предчувствие, что заставило меня полезть на Изнанку усилилось. Привратница — это баба Нюка. А я ни разу не видел, чтоб она уходила за пределы магучевского особняка.
Кобылкина замечает новую тварь и бросается к ней, забыв про меня. А я, вместо того, чтобы вернуться в Лицевой мир, спешу в крепость. Забегаю внутрь и на этот раз среагировать не успеваю. В меня с разгона врезается… Белкина. Мне удается удержать равновесие только потому, что она маленькая и легкая.
— Кротовский, как хорошо, что ты здесь. Баба Нюка пропала.
— А в кабинете?
— Нет ее там.
— Тогда надо обходить крепость. Вряд ли она ушла из крепости.
— Да, Кротовский, надо в крепости искать.
Однако едва мы делаем первые шаги, в воздухе появляется новая «дыра».
— Бежим, — хватаю Белкину за руку и тяну ее вон из крепости.
Мы успели выскочить наружу, а я с размаху шибанул дверью твари по морде. Впрочем, понимаю, что «дверью по морде» ее не остановить. Как назло линия бойцов сместилась в другую часть двора. Сбежать к ним под защиту мы просто не успеваем.
— К воротам, — кричу, и мы припускаем к воротам.
Несемся со всех ног. Тварь просто вышибла немалой тушей дверь с петель и бежит следом. Но мы все же успели. Влетаем в портальные ворота, перемещаясь в Питерский особняк и… едва успеваем погасить скорость и оттормозиться.
С этой стороны поджидает еще одна тварь. Я вижу растерзанный труп сторожа. Вырванные кишки. Морда твари вся в крови. Она прекращает жрать, оборачивается на нас и издает раздирающий душу рык. Мы в ловушке. Твари с обеих сторон портальных ворот.
Белкина начинает подвывать от страха и пытается вжаться мне куда-то в подмышку. Одной рукой обхватываю Белкину, в другой руке держу перо. Пячусь задом и затаскиваю нас с Белкиной обратно в портал.
— К-кротовский, г-где мы?
Не хватало, чтоб к Белкинской картавости добавилось еще и заикание.
— Спокойно, мы в межмирье.
— Не знаю такого места, Кротовский.
— Теперь знаешь.
— Почему здесь так темно? И почему здесь так давит и трудно дышать.
Н-да, Я-то привыкал находиться здесь по чуть-чуть. А бедной Белкиной придется переносить эту тяжесть безо всякой привычки.
— Потерпи, другого выхода нет. Ты сможешь идти?
— Я даже не понимаю, как здесь ходить. Ни права, ни лева.
— Тогда просто продолжай держаться за меня. Нам придется поохотиться, чтоб зарядилось перо.
Она конечно маленькая и легкая, но только не здесь. К счастью мое тело успело хоть как-то обвыкнуться к этим нагрузкам. Это даже стало видно. Утром во время умывания замечаю, как заиграли мышцы под кожей.
Взваливаю Белкину на плечо и иду между дюн. Подстреливаю одного паразита, продолжаю охоту. Потом еще одного. Не знаю, сколько нужно их «подбить», чтоб зарядить перо на максимум. А хотелось бы на максимум. От того выстрела будет зависеть все.
— Тяжко мне, Кротовский, ой как тяжко…
— Терпи, Белкина. Видать, такая твоя судьба… терпеть…
Попадается еще один «вихрь в прозрачном мешке»… потом еще… когда нажрется мое перо?
— Кротовский, может хватит? — едва слышно жалобно говорит Белкина, — Столько времени прошло. Твари наверно уже ушли.
— Не хватит. Здесь время остановлено. Твари там же, где и были.
Я и сам вымотался. С ношей-то на плече. И со счета немного сбился. Может на десятом паразите, может на двенадцатом, словил сообщение: «перо пронизывателя миров полностью заряжено». Тяжело выдыхаю и осторожно опускаю Белкину на землю.
— Сейчас, Маргуша, передохну на два вдоха и пойдем… о, очки где твои?
— Потеряла.
— Ну вот. Искать мы их не пойдем, пожалуй.
— Не пойдем. Кротовский, вытаскивай меня отсюда.
Помогаю Белкиной подняться на ноги.
— Значит так, сейчас нас выбросит на Изнанку во двор крепости. Я выпущу заряд, это ненадолго остановит тварюгу. За это время нам нужно добежать до линии бойцов, чтоб они нас прикрыли. Помнишь, где стоят бойцы?