Маделиф нахмурилась.
— Мы много раз обсуждали, Эгихард, почему вы не могли быть свободны. Не нужно снова это вспоминать.
— Такое вообще забыть сложно. Жить без магии — это для меня еще один кошмарный сон. Но тот день, когда меня посадили в клетку, был особо «прекрасен», — процедил я сквозь зубы, разозлившись.
Маделиф, испугавшись моего тона, невольно попятилась, и я подумал, что перегнул палку.
— К черту, давайте действительно это всё забудем. Скажите, вы ведь сделаете это снова?
Маделиф с непониманием на меня посмотрела.
— Я про корону. Не хочу, чтобы это делал Прегиль.
— Он и сказал, что собирается вас короновать, — подтвердила волшебница. — Или, по крайней мере, он на это очень надеется.
— Ну уж нет, — я примирительно улыбнулся. — Избавите меня от Прегиля в этой части церемонии?
Маделиф кивнула.
— Вот и отлично. Пойдемте.
Глава 4
Мы вернулись в зал. Маделиф присоединилась к Главам Гильдий, обсуждающих, что они будут делать с улетевшими вчера грифонами, если тех удастся вернуть от драконоборцев целыми и невредимыми. Я еще раз глянул на расписание. До церемонии было около часа, так что я позвал Ноткера и заказал завтрак, рассеянно слушая обсуждение и размышляя о другом.
В зал внезапно ворвалась Маргарете, уже одетая для церемонии, в роскошном бледно-золотистом платье. За ней по полу скользил длинный шлейф, на который едва не наступали бегущие за Маргарете грифоны.
Я не успел ничего сказать, как вскочила Ленели.
— Ваша Светлость, вы что же сейчас через толпу журналистов пробежали⁈ — ужаснулась она.
— Пришлось, — Маргарете, сердитая и запыхавшаяся, положила передо мной коробку, которую она принесла с собой. — Полюбуйся, что прислали твои гномы, Харди!
— Погодите, — опять вмешалась Ленели. — Они вас фотографировали? И грифонов тоже⁈ Кто-то испугался?
Маргарете с недовольством взглянула на Ленели с высоты своего роста.
— Вы меня забыли о чем-то предупредить, госпожа Фогель?
— Она уже Лехри, Ваша Светлость, — осторожно поправил Финбарр.
— Фогель, — сказали мы одновременно с Маргарете и переглянувшись, улыбнулись, а Маргарете добавила: — Я тоже читала про обычаи оборотней, господин Лехри. Так вот, Харди, посмотри!
Ленели, которой явно было совершенно все равно, какой фамилий ее называют, решительным шагом направилась вон — видимо улаживать инцидент с репортерами. А я снял крышку с коробки.
На небольшой обычной белой подушке лежали две глиняные скульптуры, в форме сжатых в кулак ладоней с просунутым между указательным и средним пальцами — большим пальцем, демонстрируя крайне неприличный жест. Низ запястий опоясывали кусочки темного стекла явно от разбитых пивных бутылок — намек, что мы получили взамен драгоценных камней.
— Однако, — только и сказал я и хотел позвать Ноткера, но потом увидел его рядом на диване.
Кобольд поражено уставился на посылку, отложив в сторону сегодняшнюю газету, на первой полосе которой я увидел фото толпы митингующих, в ужасе бегущих прочь от королевского замка. На переднем плане, явно устремляясь в голову фотографа, летел транспарант «Дракон — из Пруссии вон».
— Черт, — только и сказал я, потянувшись за газетой и позабыв о посылке гномов.
— Харди! — возмутилась Маргарете, когда я скрылся от нее за «Вестником Пруссии», читая статью.
Рядом от испуга начал икать кобольд.
— Сокровище, задержи дыхание и прекрати это, иначе я тебя сожгу, — сказал я, не отрываясь от чтения.
— Ты это кому? — Маргарете наклонила газету, чтобы меня видеть.
Я указал на зажавшего ладонями рот и нос Ноткера.
— Кобольд? Сокровище? А меня ты так не называешь, — прошептала она, наклонившись ко мне и демонстрируя привлекательный вырез платья.
— Наверное, Его Светлость вам просто пряник не дарил, — сказал кобольд, отдышавшись. — Но лучше не стоит, Ваша Светлость. Та еще лотерея.
Маргарете, ничего не понимая, вопросительно посмотрела на кобольда.
— Ноткер, так как прошло твое посещение гномов? — поинтересовался я, отложив газету и снова посмотрев на оскорбительные статуэтки.
— Замечательно прошло! — отозвался он и возмутился. — Я должен забрать заказ за полчаса до начала церемонии — специально дал гномам максимум времени на изготовление. — Это… Я не знаю, что это такое!
Физиономия сделалась совсем несчастной.
— До отведенного времени еще пять минут, — заметил я.
Ноткер задумался, а потом стал изучать коробку.
— Явно отправлено до того, как я их вчера посетил. Отнесу-ка им это обратно.
Он, забрав коробку, исчез.
Вернулась, улыбаясь, Ленели.
— Знаете, что решили журналисты? Что за Ее Светлостью гонятся грифоны и хотят ее съесть. Два человека даже упали в обморок. Самые смелые швырнули в монстров фотоаппараты, но к счастью промахнулись. Фото никто сделать не успел.
— Вот и хорошо, — сказала Маргарете.
Вернулся Ноткер, торжественно поставил на стол прямоугольную коробку, обклеенную алым атласом. Маргарете сняла крышку и охнула. На бархатных подушечках лежали две короны, из такого же бледного золота, каким было ее платье, на вид легкие и изящные и инкрустированные драгоценными камнями трех цветов: белым, голубым и темно-синим.
— Изготовлены из сплава золота и платины. Множество ажурных элементов образуют морские мотивы, что подчеркивается цветами моря: бриллиантами, топазами и сапфирами, — Ноткер произнес с такой гордостью, словно сделал короны сам.
— Спасибо, Ноткер, — Маргарете даже присела рядом с кобольдом и поцеловала его в щеку.
У Ноткера от подобного пропал дар речи. Он сначала густо покраснел, а потом побледнел, обратив на меня полный ужаса взгляд.
— Я вряд ли это заслуживаю, Ваша Светлость, — выдавил он из себя. — Ах, да, чуть не забыл, вам это передали в качестве извинений за одного особо «горячего» гнома, который прислал предыдущую посылку без ведома других.
Он протянул Маргарете еще одну плоскую коробочку. Она открыла и увидела сделанные в одном стиле с короной колье, браслет и серьги.
— Очень красиво, спасибо, — Маргарете уселась около меня. — Поможешь, Харди?
Я надел ей на шею колье. Со остальным Маргарете справилась сама. К нам подошел Прегиль.
— Ваша Светлость, вам надо бы уже переодеться, остается не так много времени. И… вы желаете, чтобы церемонию провела госпожа Халевейн?
— Если хотите, можете короновать Маргарете, — сказал я.
Прегиль чуть нахмурился, но потом кивнул.
— Пожалуй так действительно будет лучше. И весьма символично — как объединение Пруссии и Фризии.
Я ненадолго вышел в соседнюю комнату, служившую для переодеваний. Ноткер принес мой костюм, из черного бархата, в котором я проходил посвящение в герцоги. Ничего нового или тем более пафосного мне надевать не хотелось, а герцогский костюм был в меру торжественен в то же время достаточно строг.
Через несколько минут мы с кобольдом вышли к остальным и направились к тронному залу.
Перед нами распахнулись высокие резные двери и мы с Маргарете первые вошли в огромный зал. Вопреки моим ожиданиям, он был полон гостями.
— Проклятье, — прошептал я.
— Вы не представляете, что началось, Ваша Светлость, когда одни важные персоны получили приглашения, а другие — нет. Мне бесконечно звонили возмущенные. Некоторые даже примчались сюда лично, чтобы получить возможность присутствовать на коронации, — тихо пояснил Прегиль, идущий за Маргарете.
Я промолчал и мы прошли через коридор придворных по широкой алого цвета ковру с узором герба Хоэцоллернов в начало зала. На возвышении стоял трон, рядом с которым установили куда более скромное кресло для Маргарете.
Все главы Гильдий, кроме Прегиля и Маделиф, остались стоять в первом ряду приглашенных. Там же остались Финбарр с Ленели. С нами к возвышению подошли Карлфрид и помощник Прегиля — Йенс Беппе. А оба грифона, чье появление вызвало волну изумленного перешептывания в зале, улеглись у наш ног, словно охраняя. К счастью страха и паники на этот раза оба гиральдических монстра не вызвали ни у кого.
Среди гостей в первом ряду я также с удивлением увидел тетушку Цецилию, кузин, а еще Тею с О’Шэнаном. Похоже Прегиль каким-то чудом все-таки нашел время за ними слетать.
Базилиус прочел торжественную речь, говоря что-то о новой эре в истории Пруссии. Я рассеянно слушал, оглядывая собравшихся.
— Харди, у тебя слишком траурный вид, — тихо заметила Маргарете.
— Есть повод для веселья? — поинтересовался я.
— Мы с тобой отлично справимся.
— О, в этом я даже не сомневаюсь, — я едва заметно усмехнулся.
Вслед за Прегилем короткую торжественную речь произнесла Маделиф, говоря о присоединении Фризии к Пруссии. Голос ее звучал вполне бодро и, похоже, она взяла себя в руки.
После этого Йенс Беппе передал Прегилю какой-то сверток. Аналогичный Карлфрид передал Маделиф. Оба мага развернули свертки и у них в руках оказались две горностаевых мантии. Маделиф набросила мне на плечи, а Прегиль набросил на плечи Маргарете. Следом в их руках оказались короны.
Волшебница подняла корону над моей головой. Наши взгляды встретились и я увидел в глазах Маделиф какое-то неясное сомнение, а руки, держащие корону, были явно напряжены. Будто она еще не была уверена в будущем Фризии и всем, что последует вслед за коронацией.
— Вы ведь давно сделали выбор, Маделиф, — тихо произнес я. — Еще там, в пещере, когда нашли меня.
Она вздрогнула и как мне показалось, едва не выронила корону.
— Вы что-то вспомнили про пещеру? — едва слышно отозвалась волшебница.
— Нет, но вы же сами про нее рассказывали. Вы сделали выбор и сохранили мне жизнь. И совсем не так давно желали долгой жизни на предыдущей церемонии. Что вас вдруг начало смущать?
Я заметил краем глаза как занервничала услышавшая наш диалог Маргарете, но Маделиф едва заметно отрицательно качнула головой и наконец начала произносить соотвествующие торжественной части слова: