ь, что высоту мы измеряем в руках, — и вытянул руку. — Право, чуть побольше, чем у меня, но не суть важна. А когда доходит до сотни, то мы называем это сотру́ка. А расстояние в шагах, опять же побольше, чем мои, и сто шагов — это сто́ша…
— Я помню это, — улыбнулся я.
— Ну да. Так вот, когда империя распалась, а двое братьев стали воевать между собой, битвы между королевствами то вспыхивают, то потухают, вот уже на протяжении четырёх столетий. Иногда это бывают мелкие стычки, которые заканчиваются малой кровью, а иногда и целые войны, когда одна из сторон придумывают новый план по захвату соседнего государства. А всё из-за жадности этих чёртовых Кутуни, — он сплюнул.
— Кутуни
— Братья — короли. Кровные узы привели к тому, что никто не знал, кого посадить на престол, ведь они были близнецами. В итоге, после смерти Императора, страна развалилась на части. Братья быстро подобрали под себя мелкие княжества, образовав нынешние государства Ингорэсс и Литвинию.
— Так что, они до сих пор враждуют
— Короли Нет, — Ингор усмехнулся. — Они давно покоятся на том свете. Страны да. Но сейчас началось перемирие, потому что людей уже много погибло, и устал народ от этого, поэтому каждый мужчина ценится сейчас на работе. Говорят, — он понизил голос до шёпота, — что братья так и не обрели покоя, и их души до сих пор блуждают по полю боя.
И тут в моей памяти пролетели какие-то обрывки воспоминаний. Поле битвы, сражающиеся люди, кровь, крики.
— Да ладно тебе, — толстячок хлопнул меня по плечу, увидев моё растерянное выражение лица. — Это же всё просто сказки.
Я криво улыбнулся и продолжил смотреть вдаль, туда, где располагалось королевство Ингорэсс.
— Хм, Ингор
— Да.
— Я вот только что понял, твоё имя и королевство Ингорэсс очень схожи. Ты случайно не их тех краёв — усмехнулся я.
— Тише, — зашикал на меня толстяк. — Тише, тише, не говори такого.
— Не понял.
— Просто здесь не любят тех, кто оттуда, сам понимаешь.
— Ну, тогда сменил бы имя, — шёпотом предложил я.
— Так я и сменил.
— !!
— На самом деле моё имя Аль-Ази, а Ингор я сам взял.
— Но зачем Сам ведь сказал, что здесь не любят чужаков.
— Ты ничего не понимаешь. Видишь ли, здесь есть небольшая хитрость. К примеру, когда я прихожу на рынок и называю себя, то естественно на меня начинают коситься, особенно это не нравится деревенским мужикам. Тогда я, как бы невзначай говорю «Эх, как тяжело носить это имя в родной Литвинии. Сколько приходится терпеть издевательств, унижений и недопонимания». Благодаря этому люди начинают испытывать, как бы, угрызения совести, а у женщин ещё появляется и жалость ко мне, — он усмехнулся. — Ну и стараются утешить, иногда по несколько раз, ты же меня понимаешь, о чём я
Я засмеялся.
— Ну, ты даёшь, Ингор! — я хлопнул его по плечу.
— Да тише ты, — вновь он шикнул на меня.
— А чего же ты тогда боишься — прошептал я.
— Ну, начнём с того, что здесь нет женщин. И потом у этих стражников постоянно чешутся кулаки, — он кивнул в сторону стражи, которая на нас косилась. — А так, как я имею ещё и неплохую наличность, то…
— Понял, понял, — я улыбнулся. — Буду иметь в виду.
— И не забывай.
— Ну, неужели никто не додумался спросить тебя, почему ты не сменишь имя
— А на это я отвечаю, что меня назвали так родители, которые погибли от рук разбойников, и я не меняю имя в дань их памяти.
— Ох, и всё-то ты продумал.
— А как же. Если бы я не был таким, то тяжело пришлось бы Дугласу.
— Думаешь Лично я считаю, что тяжело пришлось бы тебе, а он нашёл бы другого хитреца.
— И то, правда, — Ингор вздохнул.
— Ну, а так с женщиной без жалости и угрызений совести, слабо
— Ха! Видишь ли, есть у меня один плюс, — он похлопал себя по выдающемуся вперёд пузо с довольным выражением лица. — Который женщины ещё не до конца оценили.
— Плюс
— Да, а ты думаешь, что это минус — он усмехнулся. — Вот однажды был случай, когда я ехал…
— «Этого парня можно слушать постоянно, — подумал я, уже не слушая толстяка. — Интересно, когда его женщины „утешают“ он тоже разговаривает»
Но с другой стороны мне было полезно его общество. Из-за потери памяти, я должен был поглощать новые знания с удвоенной силой.
Именно поэтому мы с Ингором так часто болтали, точнее говорил он, а я лишь изредка задавал вопросы и вставлял небольшие замечания.
Этот толстячок рассказывал удивительные истории. О том, как его покидало по свету за сорок с лишним лет, о том, в каких авантюрах он участвовал, и во что они потом вылились. Иногда я даже удивлялся, каким образом ему удавалось оттуда выбраться, ведь Ингор придумывал всё более изощрённые способы побега. Естественно, большинство, если не все, были всего лишь выдумкой, но всё же я многое узнал об окружающем меня мире.
Я узнал историю империи Старой, которая после раскололась надвое. Узнал о пустыне Астония, разделяющую империи, о непроходимых джунглях на юге Литвинии. Об огромной, полуразрушенной стене, тянущейся от Северного до Адурайского морей, полностью окружающей Литвинию от этих самых джунглей. Она была построена так давно, что никто уже и не помнит от чего или от кого именно её возвели.
Также Ингор рассказал мне интересные истории и легенды, одна из которых запомнилась больше остальных. Не знаю почему, просто история о мальчике, посвятившем себя поиску и уничтожению корня Зла показалась мне, хоть и наивной, но какой-то особенной, какой-то близкой мне самому.
— …и вот тогда-то я понял, что это действительно достоинство, которое…
Я снова вернулся в реальность, на стену Квинтона.
— «Надо отдать ему должное, он гордится своими недостатками, и даже научился использовать их в своих целях. Да-а-а, этот парень хитёр, но всё же добродушен, а это его самое большое достоинство, за которое его можно уважать».
— …так что я не согласен с тобой, Дамрар. Я не считаю это недостатком.
— Хорошо, хорошо, не спорю, — сказал я, смеясь. — Надо запомнить, что спорить с тобой не имеет никакого смысла.
— Ха-ха, Дамрар, дружище. Что я Ты не был знаком с моей мамой Розой, бывало как-то…
— Дамрар! — звонкий детский голосок прорвался сквозь шум толпы.
Мы с Ингором возвращались со стены. Я обернулся стоило лишь услышать его, это была моя маленькая знакомая.
— Лизи, — я подхватил девочку десяти лет на руки, когда та подскочила ко мне. Что ты тут делаешь
— Я помогаю бабушке, — запальчиво ответила та. — Мы вместе принесли целую корзину яблок. Я теперь буду учиться у неё, чтобы потом занять её место. Она говорит, что я уже взрослая. Я ведь взрослая, правда
— Да, конечно, — улыбнулся я.
В это время из толпы вынырнула женщина средних лет. Она ловко маневрировала среди снующих туда-сюда людей, что было удивительно при её-то габаритах.
— Лизи, куда ты… — она резко остановилась, увидев меня. — Ах, Дамрар, так вот, где эта шалопайка, — она вздохнула с облегчением.
— Госпожа Гана, рад Вас видеть.
— Уймись, какая я тебе госпожа — зарделась та.
— А я думаю, что юноша прав, — вступил в разговор мой попутчик.
— А, Ингор, — пренебрежительно кивнула она, он кивнул в ответ. — Добрый день.
Странные вообще создания эти женщины, кто-то им нравится, а кто-то нет, при чём без малейшего объяснения. Вот не любят они человека и всё тут.
— Добрый, добрый, — толстячок одарил её одной из своих самых обворожительных улыбок. — Как поживаете, госпожа Гана
— Бывало лучше.
— Ну что же Вы так, в такой-то чудный день
— Дела, дела, — вздохнула она.
Наша первая встреча была довольно интересна.
Стоял такой же тёплый денёк, когда мы с Бернаром прогуливались по рынку. В это время Гана и Лизи торговали яблоками. И всё бы ничего, если бы один неприятный тип не взял яблоко не заплатив.
— Молодой человек, а деньги! — грозно воскликнула Гана.
Тогда тот откусил, пожевал и с отвращением выплюнул.
— За такое дерьмо я платить не собираюсь, — и выкинул надкусанное яблоко.
Мы как раз проходили мимо, когда тот собирался спокойно уйти.
— Дружище, придётся заплатить, — я перекрыл ему дорогу.
— Да кто ты такой, чтобы мне ука…
Хватило одного удара головой, чтобы он, крякнув на полуслове, приземлился на пятую точку вместе с ним звякнул и его денежный мешочек. Из которого выпало несколько медяков. Я взял один из них и протянул продавщице
— Надеюсь хватит
— Более чем, — радостно закивала она.
Так и познакомились.
Право, на следующий день дружки этого типа пришли и разнесли эту лавку, а потом нашли и меня. Не разнесли, конечно, но поколотили неплохо. Но работая на Дугласа, я имел хорошие связи. И через пару дней, когда я смог махать кулаками, мы с Бернаром и ещё десятком хороших приятелей нашли обидчиков и тогда не поздоровилось им. Этой компашкой заправлял Семьдян, даже не знаю откуда появилось это прозвище, мелкий местный «царёк», который, услышав на кого я работаю, сдал своих подопечных в мгновение ока.
Что же касается Ганы, то Дуглас взял её к себе на работу, и теперь прибыль женщины превышает то, что было в несколько крат. Больше проблем было с маленькой Лизи. После смерти её родителей от рук разбойников, когда возвращались в Квинтон, и смерти своего мужа на войне, Гане было довольно тяжело с девочкой. И тогда я предложил женщине изредка брать девочку на конюшне, где у меня был постоянный пропуск.
Вот и сейчас
— Дамрар, а мы сегодня покатаемся — спросила Лизи.
— Это не от меня зависит, — посмотрел на Гану, та кивнула. — Думаю, что всё будет.
— Ловлю на слове, — обрадовалась та и соскочила наземь.
— Дамрар, надеюсь, мы не слишком беспокоим тебя — спросила Гана.
— Нет, что Вы, — улыбнулся я. — Рад помочь.
— Благодарю тебя. Сейчас тяжёлые времена, и приятно сознавать, что есть ещё люди…
— Гана! Сколько мне ещё тут стоять! — внезапно прервал её поток лести голос позади. Это была Жун — подруга. Они по несколько раз на день ссорились и ругались, но вечером их всегда видели смеющихся вместе.