– Спасибо. – Винсент принимает ее здоровой рукой.
– Ну что ж, конфетка, – говорит Сонни. – Видимо, нам придется сидеть в разных каютах и чокаться друг с другом на расстоянии.
– Мы не будем пить эту водку, а сделаем из нее коктейль Молотова, – отвечает Винсент.
– Умно, – отмечает кто-то с невольным восхищением. – Чертовски умно.
– Ты собираешься поджигать спирт? – Гадкая улыбка Сонни становится шире. – Вот что я называю злоупотреблением алкоголем!
Марианна думает, что Йоран, наверное, посмеялся бы этой глупой шутке.
– Удачи! – прощается Марианна.
– И тебе. А если ты увидишь Йорана, то… позаботься о нем… – Сонни замялся.
Марианна нервно озирается. Драка на полу продолжается. Какая-то женщина уронила упаковку с пивом, банки катятся по полу в разные стороны. Весь это шум может привлечь сюда монстров.
– Обязательно, – обещает она.
– Йоран – хороший парень.
Женщина кивает и бежит вниз по лестнице.
«Балтик Харизма»
Дан Аппельгрен стоит под душем. От горячей воды запах крови снова становится сильнее. Красные змейки исчезают в стоке душевой кабины. Он тщательно моет все тело. Дана вырвало, и теперь он не такой опухший. Но мысли роятся в его голове и не хотят успокаиваться. Они крутятся, хватая за хвост сами себя, кувыркаются в бесконечных кульбитах. Дан прикладывает свои толстые пальцы к голове, потому что это единственное, что он может сделать, чтобы голова не лопнула. Дану знакомо это чувство, оно всегда появлялось у него, когда он принимал слишком много кокса. Это пройдет, нужно просто переждать. Запастись терпением и держать голову в холоде.
Женщина с темными волосами стоит в автокемпере и смотрит на фотографии в своем медальоне. Многие годы эти образы были с ней, выжженные в голове и вырезанные в сердце. Ей нужно только зажмуриться, чтобы снова видеть дорогих людей. И все же ей трудно заставить себя закрыть медальон. Ее захлестывает волна воспоминаний, и в этот раз – в этот последний раз! – она не пытается их сдерживать или прогонять. Ее сын. Ее муж. Время до… До того, как сын заболел. До того, как она опросила всех своих знакомых, связанных со спиритизмом. Нашла отступников теософского общества, которые привели ее к двум Старейшинам. Тем, кто не может считаться людьми и поэтому не может обойтись без помощников. В то время она была уверена, что за деньги можно купить все что угодно. И не ошиблась. Старейшины сначала протестовали, но потом все же согласились исполнить ее просьбу в обмен на все ее состояние. Потом они с мужем забрали сына домой в квартиру в Стокгольме. Им казалось, что они предприняли все возможные меры предосторожности. Они по очереди резали себя бритвами, чтобы получить кровь для ребенка. От тех дней, в результате ставших неделями, вместо воспоминаний у нее остался какой-то туман. У нее все время кружилась голова от кровопотери, печали, страха, ужаса и надежды. Мальчик просил все больше и больше. И он стал сильным. И здоровым. Жил тем, что могло ему дать ее тело, как несколько лет назад, когда она кормила его грудью. Когда сын возрождался к жизни и становился самим собой, ей это казалось чудом. В результате отец смягчился. И ослабил ремни кровати. Женщина потом убеждала себя, что в том, что последовало за этим, не было вины ребенка. Она простила его. С тех пор она всегда прощала его и обвиняла вместо этого себя. Сын никогда не просил о превращении. Она сделала этот выбор за него. И он так и не простил ей этого. Она тоскует по мужчине на фотографии. Перед тем как отделить его голову от тела, она закрыла любимое лицо простыней. В один прекрасный день запах в квартире стал совершенно невыносимым, и его стало невозможно скрывать. Тогда она оттащила обескровленное тело в ванну. Начала расчленять труп. Отрезала руки и ноги, затем разделала их на куски поменьше. В то время она еще верила в Бога и очень боялась за душу супруга после того, что они сделали. Но именно тогда в ванной она поняла, что ад – это не какое-то определенное место, отдельное от земли и жизни. Несколько ночей подряд она носила части тела в мешках на набережную, привязывала к ним камни и бросала в воду. И конечно же в конце концов она тоже заразилась. Случайно ли она позволила этому произойти? Теперь это неважно. Мальчик заботился о ней во время превращения, добывал ей еду. Мужчины и женщины охотно провожали ребенка домой и звонили в дверь с уверенностью, что помогают заблудившемуся малышу. Сын приводил больше людей, чем им было нужно. Уже тогда ему очень нравилась охота. Для него это была только игра, от которой он никогда не уставал. Произошло именно то, от чего женщину предостерегали Старейшины. Она же быстро научилась контролировать свои инстинкты, чтобы заботиться о сыне.
Женщина захлопывает медальон. Подходит к столу, окруженному диванами. Поднимает одну из подушек и достает из хранилища ледоруб. Взвешивает его в руке. Они с сыном обманывали смерть больше ста лет, вплоть до сегодняшнего дня, но теперь этому настает конец. Она вспоминает о том, что думала о вампирах раньше, в другой жизни. Все мифы и сказания оказались не более чем старинными наивными предрассудками. Все было бы намного проще, если бы солнце, которое скоро взойдет, действительно могло помочь с ними справиться. Но огонь может их погубить. Огонь очищающий и всепоглощающий. А потом вода. Она способна спрятать следы. Именно это и должно теперь случиться. Женщина выходит из автокемпера, не оглядываясь. Ее воспоминания живут не здесь. Новорожденные провожают ее глазами. Несколько сотен пар глаз следят за тем, как она идет между рядами автомобилей. Она вдыхает запах бензина, наблюдает следы жизни за окнами. Недопитые пластиковые бутылки с лимонадом. Пледы. Фантики от конфет. Наконец останавливается у синего «ниссана» с наклеенными цветочками на заднем стекле. Сжимает двумя руками ледоруб. Видит, как один из новорожденных заглядывает в серебристую машину. Смотрит, тупо уставившись, на детское автокресло на пассажирском сиденье. Наверное, он начал вспоминать что-то из прежней жизни. Может быть, это его автомобиль. Его ребенок. Женщина думает о мальчике и девочке, которых она попыталась спасти в столовой для персонала. Видимо, это будет ее последним добрым делом – и совершенно бесполезным. Ей придется вызвать катастрофу, чтобы предотвратить другую, намного более масштабную. То, что она должна сделать, непостижимо. Но ей хотя бы не придется с этим жить. Если ее план сработает, то все закончится за считаные секунды. Женщина примеривается ледорубом к бензобаку в нижней части одного из автомобилей. Рубит, пока оттуда не начинает течь на пол бензин. Пища для машин, выливаясь, булькает внутри бака. Женщина переходит к следующему.
Этажом выше на тесной лестнице, ведущей к автомобильной палубе, Винсент разматывает шарф, которым перевязано его запястье. Зубами отрывает от конца полоску ткани. Протягивает ее Мадде, которая, сделав предварительно хороший глоток, сворачивает полоску вдвое и начать проталкивать ее в бутылку.
– Это так делается? – спрашивает она.
– Думаю, да, – отвечает Винсент, протягивая ей зажигалку.
В это время Марианна помогает ему снова перевязать запястье остатком шарфа.
Дан Аппельгрен выключает воду и выходит из душа. Вытирает запотевшее зеркало. Сразу чувствует себя лучше, когда видит, что лицо и мускулы уже не такие опухшие. «Скоро я стану похож на себя прежнего. И я буду так выглядеть долго. Больше не нужно ходить в тренажерный зал. Это та форма, в которой я законсервируюсь, как и Адам навсегда останется детсадовцем с комплексом Наполеона». Дан надевает на себя одежду, которую нашел в чемодане в номере: джинсы и темно-синий свитер, сильно пахнущий ополаскивателем для белья.
Он укладывает волосы. Выходит из ванной и идет к окну. На горизонте он видит другой паром, вышедший из порта Турку.
«Балтик Харизма» всего в каком-то часе хода от финских шхер.
Альбин
Альбин дрожит всем телом. Он просунул язык между верхними и нижними зубами, чтобы они не стучали. Здесь, в комнате пульта управления машинного отделения, вибрации двигателя ощущаются намного сильнее, поэтому мальчик уже не разбирает, где его собственная дрожь, а где вибрации парома.
На стене висит плакат с голой девицей. Она держит руку между ног и раздвигает пальцами половые губы, так что можно заглянуть прямо внутрь нее. Она как будто хочет вывернуться наизнанку. Но на самом деле наизнанку вывернуты мужчины, лежащие на полу. Их внутренности лежат рядом отдельно от них самих. За стеклом Альбин видит машинное отделение. Оттуда на него смотрят несколько мужчин в синих комбинезонах. Они периодически бьются головами о стеклянную стену. Хотят попасть к ним в помещение. Хотят этого так сильно, что набивают себе на лбах ссадины и оставляют на стекле кровавые следы.
Альбин отводит взгляд. Пытается разглядеть, дрожит ли от вибрации поверхность воды в ближайшем к нему ведре. Но Калле берет ведро до того, как Альбин получил ответ на свой вопрос.
Калле становится перед плоским металлическим шкафом оранжевого цвета, внутри горит масса лампочек, на индикаторах колеблются разноцветные стрелки.
– Ты готов? – Калле смотрит на Филипа, который тоже поднял ведро с водой.
Лу косится на Альбина. Он знает, что сестра за него беспокоится. Мальчику жаль, что он не может Лу успокоить, но он замкнулся в себе. И чем дольше сестра смотрит на него с таким выражением лица, тем сложнее ему выйти наружу. Каждый взгляд напоминает ему, что он ведет себя странно.
Филип раскачивает свое ведро несколько раз. В следующую секунду вода блестящей дугой летит на шкаф. Филип отбрасывает ведро в строну, и оно с резким звуком падает на пол. Альбин автоматически смотрит на лежащие на полу тела. Они не двигаются. Антти поднимает свое ведро, пока Калле и Марисоль выливают по ведру воды. Она льется по полу, затекая в кроссовки Альбина.
В комнате гаснет свет. Стук в стекло со стороны машинного отделения учащается, словно находящиеся там заволновались.