– Мы куда-то отправляемся?
– Я должен поговорить с одним человеком о сумме в пятьдесят тысяч кран.
Адамат вышел из экипажа в Роутсе – респектабельной части города, застроенной большими кирпичными домами. Широкие улицы были вымощены ровной брусчаткой и обсажены высокими вязами. Адамат приподнял шляпу и поискал взглядом нужный дом.
Там, между двумя огромными особняками богатых банкиров, пристроился небольшой строгий дом с ухоженным садом. В сопровождении Соу-Смиза Адамат направился к нему.
– Это дом ревизора, правильно? – спросил Соу-Смиз.
– Да.
Ревизор Ондраус. Участник и организатор заговора по свержению Манхоуча и член комитета Тамаса. Это был угрюмый, неприветливый старик. Адамату не слишком хотелось снова с ним встречаться. Инспектор постучал в дверь.
Пришлось колотить целых десять минут, пока наконец засов отодвинулся и дверь чуть приоткрылась.
– Удивительно, – сказал Адамат, – что такой богатый человек, как вы, сам открывает дверь.
Прищурившись, ревизор Ондраус взглянул на инспектора:
– Убирайтесь прочь с моего порога – или вас посадят в тюрьму за назойливое приставание.
Ондраус был одет в халат и домашние туфли. Его волосы растрепались.
– Мне нужны деньги, – заявил Адамат. – Ваши бухгалтеры сказали, что я вычеркнут из ведомости.
– Тамас мертв, – усмехнулся Ондраус. – Что бы он ни обещал вам, с этим покончено. Я бы посоветовал поискать другую работу.
– Послушайте, у меня к вам важное дело. Я могу войти?
– Нет.
Адамат надавил на дверь. Ондраус отступил в крошечную прихожую.
– Подожди здесь, пожалуйста, – велел Адамат Соу-Смизу.
Кулачный боец кивнул.
Ондраус метнулся к своему кабинету. Адамат достал из кармана пистолет и откашлялся.
Увидев оружие, ревизор замер.
– Что это значит?
Адамат окинул взглядом комнату. Она мало изменилась с его прошлого визита несколько месяцев назад. Каминная доска была начисто протерта, сам камин тоже приведен в порядок, но ковер и запахи остались теми же самыми. Дом казался почти нежилым.
– Я заметил за дверью в кабинет шнур от звонка, – начал Адамат. – Когда я был у вас в прошлый раз, то не придал этому особого значения. Но теперь задаю себе вопрос: зачем вам, живущему в доме всего с тремя комнатами и без прислуги, понадобился шнур от звонка?
Инспектор направился к единственному креслу возле камина. Ондраус тоже сел.
– Вы хотите меня ограбить? – спросил ревизор. – Все мои деньги вложены в инвестиции. Как видите, здесь нет ничего ценного. Я не держу дома даже чековую книжку.
– Слушайте дальше, – продолжал инспектор, не обращая внимания на его слова. – Я предполагаю, что шнур от звонка ведет в подвал, где постоянно дежурят четверо крепких, внушительного вида мужчин, готовых явиться, как только вам понадобится защита. А за этими комнатами находится тоннель, вероятно ведущий в какой-то из соседних особняков, которым вы владеете под вымышленным именем. Разумеется, вы не живете там. Просто используете его, чтобы незаметно уезжать отсюда и возвращаться обратно.
Ондраус наблюдал за Адаматом, молча сидя в кресле. Его взгляд сделался не таким сердитым, а скорее… оценивающим. И теперь почему-то казался куда более опасным.
– Вы до сих пор не сказали мне, что я покойник, – заметил Адамат, бросив быстрый взгляд на Ондрауса. – Это не похоже на вас.
– Вы ведь подстраховались?
– Да, написал письма нескольким друзьям из полиции.
– И сообщили в них, что я – Владетель?
Было странно слышать, как Ондраус произносит это имя вслух. Ничего не отрицая, не хватаясь за отговорку «предположим». Просто признается, и от этой прямоты волосы на затылке у Адамата встали дыбом.
– Нет. Конечно нет. Я лишь подсказал, что в случае моего исчезновения труп нужно искать в подвале вашего дома. Никто не захочет связываться с Владетелем. Но для моих друзей из полиции не составит труда обыскать дом одного скромного бухгалтера. Вы известны как затворник. А затворники всегда вызывают интерес. Мои друзья могут даже посчитать это забавным. И когда они узнают о комнатах в подвале, о телохранителях и особняке, а также об огромных суммах на ваших счетах, они действительно крайне заинтересуются.
– Думаете, это спасет вас? – скривился в усмешке Ондраус.
– Думаю, да.
Инспектор почувствовал, что его уверенность дала трещину. Что, если Ондрауса просто не волнуют такие пустяки? Человек с его связями может просто исчезнуть, когда начнется расследование.
– Думаю, вам будет проще сберечь мою никчемную жизнь, чтобы избежать многомесячных неудобств, связанных с расследованием и финансовой проверкой. Если же нет, – добавил Адамат, – то в другом письме знакомому издателю я сообщил, что знаю, кто такой Владетель. Если я погибну, он услышит, что в моей смерти подозревают вас, и сделает нужные выводы. Позвольте заверить, что он не очень мудрый человек. Он ценит броские заголовки в газетах намного больше, чем собственную жизнь.
Ондраус сухо рассмеялся, словно закашлялся.
– Очень умно, – согласился он.
– Если бы вы сразу предложили мне помощь, а не оставили самостоятельно разбираться с Ветасом, я бы не стал даже задумываться, кто такой Владетель.
– Но вы все же задумались, – произнес Ондраус и равнодушно махнул рукой. – Чего вы хотите?
– Пятьдесят… нет, семьдесят пять тысяч кран наличными и ваше содействие в ликвидации лорда Ветаса и спасении моей жены.
Ондраус сцепил пальцы и откинулся на спинку кресла.
– Вам следовало попросить больше, раз уж вы решились меня шантажировать. Я из числа самых богатых людей в Девятиземье.
– Меня не интересуют ваши деньги. Я просто хочу вернуть Фей.
– У Ветаса есть Избранный.
– Поэтому мне и нужны деньги. Если вы дадите их мне, у меня появится свой Избранный.
Ондраус задумался.
– Разумно. А что будет, если я позволю вам остаться в живых, после того как Ветас умрет?
– Я забуду о вашем существовании.
– Адамат, вы удивляете меня, – признался Ондраус. Он больше не выглядел ни напряженным, ни рассерженным. Просто расслабленно сидел в кресле со сложенными лодочкой ладонями. – Тем, как упрямо идете к цели. Несколько лет назад меня предупреждали, что вы самый несговорчивый полицейский в Адопесте. Порой мне приходилось двигаться на цыпочках, чтобы избежать встречи с вами.
– Поверьте, если бы дело не касалось моей семьи, я ни за что не пришел бы сюда.
– Что ж, в таком случае у меня есть предложение. Вы обещаете, что по окончании этого дела будете работать на меня, когда у меня возникнет такая потребность.
– Нет.
Ондраус поднял руку, предупреждая возражения:
– Я буду хорошо платить вам. Вероятно, работа будет опасной. Но вам лучше согласиться, иначе я просто убью и вас, и Соу-Смиза. А потом посмотрю, что произойдет дальше.
Адамат заглянул в глаза Ондраусу и увидел там железную решимость. Ревизор сделает то, о чем говорит. А еще, возможно… оттенок иронии? Легкую улыбку? Неужели Ондраус способен на это?
– Согласен, – сказал Адамат.
– Замечательно. – Ондраус помолчал и задал еще один вопрос: – Соу-Смиз знает?
– Он думает, что я пришел сюда просить денег.
Адамат совсем забыл, что рассказал Соу-Смизу о своих планах шантажировать Владетеля. Возможно, Соу-Смиз сделал выводы, а возможно, и нет. Если сделал, то он достаточно умен, чтобы сохранить хладнокровие. Нет никакой необходимости сообщать об этом Ондраусу.
– Завтра вы получите деньги, – пообещал Ондраус. – Их доставят вам…
– Я встречусь с вашим человеком на площади Выбора. Возле пятен.
– Вы никогда больше не появитесь здесь, – предупредил Ондраус. – Мы будем поддерживать связь через Евнуха. А теперь можете идти.
Адамат убрал пистолет в карман с внезапным пониманием, что он больше не управляет ситуацией.
– И еще одно, – проговорил на прощание Ондраус. – Если я когда-нибудь пожалею об этом соглашении, то все, кто вам дорог, тоже пожалеют.
21
Не прекращая избивать Таниэля, профосы натянули ему на голову черный капюшон и поволокли через лагерь. Он слышал, как они ругались, когда он вырывался, и предупреждали встречных, чтобы не подходили ближе. Не видя дороги, он давно упал бы, но сильные руки держали его под мышки. Голова Таниэля раскалывалась, тело превратилось в сплошной клубок боли.
Профосы протащили его по ступенькам и завели в какое-то здание. Гостиница? Офицерский клуб? Он не смог определить. Таниэля посадили на стул и связали. Он попытался сопротивляться, но добился лишь еще одной затрещины.
Таниэль повис на веревках и постарался услышать хоть какую-то подсказку насчет того, где находится. За стеной разговаривали солдаты, но слишком глухо, чтобы разобрать слова. Он мог быть в любом конце адроанского лагеря.
Таниэль не знал, сколько прошло времени. Воздух стал прохладнее, – должно быть, уже наступила ночь. Лицо совершенно онемело, его наверняка разбили в кровавое месиво. Он провел языком вдоль зубов. Все на месте. Сорочка была влажной и липкой – вероятно, от его собственной крови, и, пока Таниэль сидел, он немного замерз.
Таяли остатки порохового транса, возвращалась чувствительность, появилась боль от побоев. Наконец он услышал, как открывается дверь. Прозвучали тяжелые шаги. Следом за ними другие – легкие, но по-военному четкие.
С Таниэля стащили капюшон. Чиркнула спичка, загорелись лампы. Оказалось, что он сидит в квадратной каморке, размером не больше чем три на три ярда и совершенно пустой, за исключением двух стульев и ламп на стене.
Генерал Кеть стояла перед ним со скрещенными на груди руками и безразлично смотрела на него. Вместе с ней пришли два профоса. Они впились в Таниэля настороженными взглядами и держали дубинки наготове, словно подозревая, что он может шевельнуться.
– Вам надо было взять с собой больше людей, – сказал Таниэль.
Казалось, она не ожидала, что он заговорит первым.