. Век бы так сидел! Если не забудут кормить, конечно.
Смутное чувство тревоги нахлынуло внезапно. Казалось, что в голове не просто зазвенели, а прямо таки взвыли все сигнальные системы, которые только существуют в нашем сознании. Я взмыл в воздух и инстинктивно принял защитную стойку, разворачиваясь лицом к лицу к Плужникову.
Он с любопытством рассматривал меня, словно диковинное насекомое, не предпринимая ровным счётом никаких угрожающих действий. Вот только обстановка! Как бы это помягче?..
В общем, всё вокруг изменилось до неузнаваемости! Да-да! Секунду назад я был, (точно помню!), в бетонном бункере, а сейчас я стоял в небольшом гроте, примыкающем к гигантской пещере, подсвеченной крупными голубыми звёздами, которые красиво отражались в воде огромного подземного озера. Стоп! Что за чушь – откуда здесь озеро? Но глаза упрямо твердили, что, мол, хочешь – верь, хочешь – не верь, а вода присутствует. Вон и дорожка лунная имеется.
Я потряс головой, стараясь отогнать дурацкое наваждение. Ещё и луна! Так пойдёт, скоро летающие тарелочки с зелеными человечками на огонёк заглянут!
Блин! Во накаркал – у ног Плужникова, который, как оказалось, сидел вовсе не на диване, а на каменной скамье с массивными ножками, потихоньку разгорался небольшой костерок, не дающий, впрочем, никакого дыма.
Местный «голова» вновь пригласил меня жестом присаживаться рядом, и я испытал чувство лёгкого дежа-вю. Разве что приведшей меня на «разбор полётов» к руководству бравой троицы пока не наблюдалось...
Так, стоп! А когда я встать успел?
Плужников взирал на меня с лёгкой улыбкой.
- Может быть, вернуть всё назад?
- А что, можно? – Я ухватился за это предложение, как утопающий цепляется за соломинку. А что ещё оставалось – моя бедная крыша всерьёз собиралась съехать от обилия нездоровых сенсаций.
- Так сделай это! – требовательно бросил Плужников. Лицо его затвердело, а взгляд стал жёстким. Руководитель подпольщиков подобрался, словно хищный зверь перед прыжком и подался вперёд. Он ждал от меня каких-то действий, а я тупо смотрел на него,и в голове не было ровным счётом никаких конструктивных мыслей.
Плужников разочарованно вздохнул и откинулся обратно на высокую спинку… ДИВАНА?!!
Да-да – мы опять были в прежнем бункере! Но, чёрт побери, как?! Этот традиционный для доктора Ватсона вопрос появился в моём опустошённом мозге и принялся долбить черепушку.
Я глубоко вздохнул и попробовал сосредоточиться. Что-то ведь эдакое я краешком сознания всё же зацепил, когда произошла «смена декораций». Но что? Эх, помог бы кто что ли! – Я покосился на безмятежно попивающего пиво, (во гад!), Плужникова. Нет – он точно не подскажет, что надо делать. Как всегда всё придётся делать самому!
Следующие десять минут я честно пытался разгадать механизм изменения реальности. В конце концов пришлось смириться с тем, что колдун, (или как это здесь называется?), из меня никудышный!
Я подошёл к дивану и плюхнулся рядом с руководителем Сопротивления. А вот, кстати, почему именно «Сопротивление»? Не могли придумать что-нибудь пооригинальнее – «Фронт освобождения призраков»? Или «Лига защиты духов»?
- Видите ли, термин «Сопротивление» был близок одному из основателей нашего движения – во время второй мировой он воевал во Франции, - мягко сказал Плужников. Мои мысли были для него, похоже, открытой книгой.
- На чьей стороне? – нахально поинтересовался я.
- На правильной, - спокойно ответил подпольщик.
Так, вывести его из себя похоже не удастся – срочно требуется другой вариант.
- Скажите, Виктор…
- Павлович!
- Да, конечно, Павлович! Так вот, Виктор Павлович, а, собственно, сможете ли вы мне наконец объяснить, что здесь, - я показал наверх, где по моему разумению должен был находиться Город, - у вас происходит? Люди, жующие медные монеты, призраки, которые в свою очередь жуют людей, гэбэшники, бегающие со странным оружием, сам город, из которого нет выхода, детишки эти… недружелюбные?!
Плужников вздохнул и достал из воздуха коробку с полузабытой надписью «Герцеговина Флор». Затем он вынул одну папиросу и, затейливо сплющив мундштук, рассеяно прикурил. Сказать по правде, я думал, что он добудет огонь из пальца или выдохнет пламя изо рта, но всё оказалось гораздо прозаичнее - Плужников просто достал из кармана брюк коробок спичек.
- Видите ли, Алексей, (я твёрдо решил не удивляться его всезнайству!), это очень сложные, я бы даже сказал, непростые вопросы. И чтобы дать вам более-менее вразумительную информацию, мне потребуется довольно много времени. Конечно, это при условии обычногообщения!
Я задумался. Нет, конечно, после всего того, чему я уже успел стать свидетелем, вариант получения информации каким-нибудь неожиданным способом уже не мог стать чем-то из ряда вон выходящим. Но смущало, что Плужников как-то по-особому выделил этот самый факт необычности! И это навевало смутные подозрения! Вдруг для того, чтобы передать мне ответы на вопросы, ему нужно, к примеру, отведать моей крови или вскрыть черепушку?!
- Пожалуй, я пока воздержусь от экспериментов!
- Хорошо, - неожиданно легко принял мой отказ Плужников, - тогда, быть может, отужинаете? Заодно и поговорим?
Хм, а что – мысль хорошая! После нервотрёпки последних часов организм настойчиво требовал подпитки.
Приняв моё задумчивое молчание за знак согласия, Плужников легко поднялся с дивана и, подойдя к столу, снял трубку старомодного телефонного аппарата, (когда он успел там появиться?!), и негромко отдал несколько распоряжений.
- Вы не будете возражать, Алексей, если к нам присоединятся мои помощники? – спросил он, закончив разговор с невидимым собеседником.
Я насторожился.
- Именно «помощники», или…
- Да помощники, помощники, - всплеснул руками Виктор Павлович, - что за манера подозревать всех и вся? Подумайте сами – если бы мне потребовалось совершить над Вами, гм, ну, скажем, некое насильственное действие – неужели я не справился бы с этим самостоятельно? Уж поверьте – Ваши способности пока мало сравнимы с тем, чем владею я. Хотя, не скрою, есть пара моментов, которые заставляют относиться к ним с должным уважением. Люблю, знаете ли, учиться! Ну, так вот, я хотел бы пригласить своих помощников, чтобы они помогли мне разобраться как раз с этими… неясностями, что ли?
- Да понял, понял, - сконфуженно пробормотал я. – Зовите кого нужно – мне скрывать нечего.
- А вот это Вы зря, – посерьёзнел Плужников, - всем нам есть что скрывать. Вопрос в нашем случае исключительно в умении это делать!
В этот момент его прервало деликатное покашливание. На пороге стоял Игорь, который, заметив, что начальство обратило на него своё внимание, заговорил: - Всё готово, Виктор Палыч! Мы в соседней… то есть, в соседнем отсеке накрыли.
Плужников кивнул ему и вновь повернулся ко мне:
- Пойдёмте, Алексей.
Уже направляясь к выходу, поймал себя на мысли – а когда, собственно я называл ему своё имя?
В бункере по соседству нас ждал стол со скромным ужином: старинная фарфоровая супница, доверху заполненная перловой кашей, щедро приправленной тушенкой. Рядом нарезанная буханка черного хлеба, а как украшение стола – миска с квашеной капустой! И как она умудрилась сохраниться за шестьдесят с лишним лет? Или они и капусту здесь умудряются выращивать? Из напитков было пиво и простая вода.
Возле стола о чём-то оживлённо разговаривали уже знакомые мне старички. Игоря не было – видимо, позвав нас, он ушёл по каким-то другим делам. Увидев нас, Сергеич и Фёдор оборвали свою беседу и, как мне показалось, вопросительно уставились на Плужникова. Но Виктор Павлович спокойно прошёл во главу стола.
Мы чинно расселись. Я оказался рядом с Фёдором, а Сергеич расположился напротив. Некоторое время мы молча накладывали на тарелки кашу. Я осторожно попробовал – неплохо! Доисторическая крупа вкупе с доисторической тушенкой легко проскочила в мой желудок. Я на секунду сжался, ожидая реакция. Но все обошлось – желудок благодарно заурчал, начав процесс пищеварения. Я не замедлил подкинуть ему нового материала и вскоре очистил свою миску. Впрочем, от капусты я благоразумно отказался.
Старички, похоже, тоже оголодали – ишь как трескают – даже по сторонам не смотрят! – Благодушно подумал я, утолив первый голод. - Интересно, когда они надо мной эксперименты ставить начнут? А, ладно, нехай развлекаются! – Я налил в граненый стакан пива. Попробовал… То самое, что было утром! Свежее и чрезвычайно вкусное! Сейчас мне было хорошо, спокойно и сытно.
И лишь где-то на периферии сознания маячила какая-то мыслишка, успешно ускользавшая, как только я хотел ознакомиться с ней поближе…
Поискав без особого успеха в карманах сигареты, (видать где-то выронил – вот ведь невезуха!), я с надеждой посмотрел на Плужникова. Но он невозмутимо поглощал кващеную капусту, которая, скорее всего, была здесь нешуточным лакомством. На меня он не смотрел, погрузившись в свои мысли. Я перевёл взгляд на Сергеича. Старик, заметив это, понимающе улыбнулся и щелчком отправил ко мне через стол помятую пачку «беломора», в которой оказался пяток папирос. Гадость, конечно, но что делать – на безрыбье, как известно, и сало наркотик!
Я закурил, и тотчас закашлялся, глотнув с непривычки слишком глубоко ядрёный дым. Отвлекшийся на это Плужников усмехнулся и, отправив в рот очередную порцию, отодвинул от себя миску и вытер руки салфеткой.
- Ладно, пора и честь знать, - сказал он и остро глянул на нас. – Рассказывайте, коллеги.
А вот сейчас не понял – к кому это он обращается? Ко мне? Вряд ли. Значит к старичкам-боровичкам. Так-так – давайте послушаем, что они поведают благородному собранию! Я чуть отодвинул стул назад и повернулся вполоборота, чтобы видеть обоих помощников Плужникова.
Они же некоторое время молчали. Видимо собирались с мыслями. Пару раз глянули друг на друга так, словно неслышно обменивались мыслями. Наконец, откашлявшись, заговорил Фёдор: