Плужников ушёл, но в незримый счёт, который он намеревался когда-нибудь выставить Макарову, была вписана ещё одна строка.
Не желая сидеть сложа руки и дожидаться горького конца, Виктор с головой ушёл в решение этой проблемы. Он постарался припомнить всё, что узнал в спецшколе, поднял собственные наработки, исподволь расспрашивал коллег, сутками пропадал под землёй.
Всё же он был талантливым человеком – спустя некоторое время ему удалось добиться успеха: Виктор сумел выяснить, что в подземельях, расположенных под Городом концентрация минерала в виде вкраплений в стенах, полах и потолках пещер весьма и весьма значительна. Промышленная добыча его здесь была невыгодна – слишком малы были размеры кристаллов и потому при первом обследовании на них не обратили особого внимания.
Плужников же обнаружил, что во всех пещерах и гротах минерал складывается в узор, представляющий из себяправо- или левостороннюю спирали! В силу гигантских размеров подземных сооружений сразу это в глаза не бросалось, а вот при более подробном изучении предстало перед Виктором ошеломляющей, завораживающей картиной. Причём, что любопытно, Плужников не мог не отметить тот факт, что спирали эти как две капли воды были похожи своей формой на ту, которую обнаружили в тридцатые годы на Кольском полуострове. Собственно, ведь и для него самого с неё началось путешествие в Город.
А дальше пошло ещё интереснее. Проведя ряд экспериментов с «добровольцами», (в роли которых были использованы немецкие военнопленные, участвовавшие в строительстве), маг установил, что в пещерах с правосторонней спиралью состояние человека улучшается, а организм словно консервируется. Нет, конечно, и здесь требовались и вода, и питание, и сон, но внешне наблюдаемый никак не менялся!
Был, правда и отрицательный момент. Точнее два: во-первых, это срабатывало только при постоянном нахождении подопытного в соответствующей пещере или гроте и второе – длительное пребывание в помещении с закрученной в противоположном направлении спиралью неизменно приводило к катастрофически быстрому старению всего организма и смерти.
Как было не вспомнить о том, что ещё при разработке методик прорыва в иную реальность маги столкнулись с необходимостью получения огромного количества жизненной энергии. Решена была эта проблема весьма остроумно: в схему строительства метрополитена заложили принцип гигантского кольца с противоположными друг другу направлениями движений поездов – по внутреннему в правую сторону,(если посмотреть сверху), а по внешнему – в левую. Классические «солнцеворот» и «посолонь», которые удачно совпали с месторасположением и застройкой Москвы.
Тысячи москвичей и гостей столицы и не подозревали, что им отведена роль «живых аккумуляторов», которые должны, по задумке магов, помочь в достижении великой цели. В анклав то удалось пробиться, ограничившись многочисленными жертвоприношениями, но вот дальше...
А дальше всё застопорилось. Невзирая на гневные окрики из Кремля у магов ну никак не получалось открыть дорогу в иные реальности. Но ведь они же явно имелись – следов долгого пребывания гиперборейцев в анклаве так и не сумели найти? Значит, они или ушли дальше или вообще никогда не были в этом «кармане» реальности, а сразу перешли из нашего, в качественно иной слой реальностей.
Сложно было сказать, почему «красных магов» преследовали неудачи. Скорее всего, как думал Плужников, в их распоряжении были лишь жалкие отрывки тех великих и грозных знаний, которыми обладали гиперборейцы. Всё-таки человечество ушло в своём развитии по иной дороге, отбросив по пути то, что сочло лишним. В принципе, ведь и деятельность Виктора и его коллег тоже нельзя было в полной мере счесть чистым оккультизмом или магией. В своей «работе» они старались использовать новейшие достижения науки, а там, где это сделать не удавалось, хотя бы в названиях подчеркнуть свою принадлежность к новой эпохе и противопоставить себя «мракобесию и шарлатанству». Именно поэтому вместо «маг» говорили «оператор энергетического поля», (правда, большее распространение получило всё же энигматор – от латинского «энигма» - тайна, здесь – обладатель тайных знаний); отсюда - не «заклинание», а «операнд» и, соответственно, «построить операнд»; не Сила, а энергия и т.п.
Но, страшась обвинения в «колдовстве» они, похоже, отбрасывали вместе с этим какую-то важную часть наследия предков. И эта самая часть мстительно ставила шлагбаум на пути к достижению всеобъемлющих знаний.
Впрочем, сам Виктор никогда не боялся обращаться к копиям древнейших летописей, записям фольклорных экспедиций, (звучит смешно, но благодаря одной малоизвестной легенде-сказке ему удалось вырваться из немецкого окружения в 42-ом, на Кавказе), и пухлым средневековым трактатам по магии и алхимии. Возможно, во многом именно из-за этого ему и улыбалась чаще, чем другим ветреная проказница Удача?
Так или иначе, но претворить блестяще задуманный план в жизнь не удалось. Сначала вмешалась война, и о строительстве метро пришлось забыть до лучших времён. А после её окончания, когда работы возобновились, в силу всё того же жесточайшего кадрового голода, который испытывали энигматоры, придание каждой станции свойств аккумулирования и передачи изъятой у москвичей жизненной энергии шло чрезвычайно медленно. Ленинградские партийные бонзы пробовали было перехватить пальму первенства у столицы, обещая Сталину организовать всё значительно быстрее, но вождь усмотрел в этом попытку вырваться из под его власти и устроил для всех посвящённых в правила игры показательную «порку». Высшие партчиновники Северной Пальмиры либо скоропостижно умерли, либо сгинули в лагерях, а рядовые исполнители получили жесточайший разнос. Виктор, помнится, с сочувствием читал настоящие материалы по так называемому «ленинградскому делу» в секретном бюллетене. С одной стороны ему было жалко коллег, с другой – на кой хрен они вообще высунулись? А уж тем более потянули за собой людей совершенно случайных и виноватых лишь в том, что они где-то случайно прикоснулись к запретной области знаний, или просто оказались знакомы не с тем, с кем было нужно?..
Результаты исследований подземелий поставили Виктора перед выбором – оставить всё как есть, или уйти вниз, обосноваться в тайно подготовленном убежище и значительно продлить срок своей жизни. Насколько значительно? Да он и сам не знал, а проведённые эксперименты не давали, к сожалению, ответа на этот вопрос.
И тот, и другой вариант развития событий имели как плюсы, так и минусы. С одной стороны на кону было практически бессмертие, а на другой своего рода «жизнь джинна в лампе» - ведь чем дольше человек пребывал в загадочных пещерах, тем больше был размер «отката». То есть, стоило ему подняться, скажем, через десяток лет наверх и он мог превратиться в иссохший скелет за считанные мгновения.
Плужников мучился сомнениями. Его деятельной, честолюбивой натуре вовсе не улыбалось провести остаток длинной,(очень длинной!), жизни в добровольном заточении – ему хотелось признания, славы, а самое главное – власти! А какая, посудите сами, может быть власть у скрытого в темноте подземных гротов человека? Нет, разумеется, если бы Виктор поделился результатами своих наблюдений с начальством, и они попали бы на стол к товарищу Сталину… Только с тем же успехом можно было вместо благодарности получить пулю в лоб, во избежание утечки информации! Сыграла свою роль и обида Плужникова на своих прежних руководителей – он промолчал.
В рапорте, представленном им полковнику Макарову, Виктор представил дело исключительно в негативном плане. Он настаивал на отказе от дальнейших посещений подземелий, аргументируя свои выводы примерами многочисленных смертельных исходов среди подопытных немецких военнопленных. То, что это взаимосвязано с направлением вкраплений минерала на стенах, а уж тем более, вопрос о «консервации» организма, осталось за кадром.
Пришлось, правда, устроить паре-тройке своих помощников несчастные случаи и, чтобы ситуация с лабиринтамине получила должного освещения, добиться перевода за пределы анклава нескольких участвовавших в опытах учёных.
Монополию же на бессмертие Виктор решил пока приберечь и воспользоваться ей лишь в крайнем случае,(а таковым он решил считать прямую угрозу для своей жизни)...
После смерти вождя потаённая борьба за власть усилилась. Во всех эшелонах власти страны происходили события, которые свидетельствовали о том, что именно в это время решается вопрос о том направлении, в котором продолжит своё развитие СССР.
Ещё вчера казавшиеся сплочёнными коллективы рассыпались на группы и группки, которые отчаянно враждовали, интриговали, заключали союзы и тут же их нарушали, боролись вместе со всеми и против всех. Руководители всех уровней словно бы стремились реализовать весь свой потенциал какой-то животной, звериной борьбы за власть, возможность которой у них отсутствовала при Сталине. Ведь тогда речь шла в большей степени об элементарном выживании, а не об удовлетворении амбиций.
В этой ситуации Плужников оказался в своей стихии. Он некоторое время выжидал, составляя собственное мнение о том, к какой из группировок следует примкнуть. Ему было что предложить, и он хотел получить за свой «товар» максимальную цену.
Берия и его окружение отпали сразу – чувство обиды продолжало жить в душе Виктора. Да и видел он, что положение внешне несокрушимого и грозного министра на самом деле отнюдь не столь прочное, как могло показаться со стороны. Значительная часть партаппаратчиков ненавидела его и мечтала втоптать в грязь. До поры до времени они вынуждены были терпеть Берия, собираясь с силами и перегруппировывая свои ряды.