Нельзя сказать, что они слишком импонировали Виктору, но, по здравому размышлению, он пришёл к выводу, что ему придётся встать под их знамёна – ещё какой-то значимой силы он не увидел.
Старательно маскируя все свои действия, Плужников через одного из своих доверенных людей вышел на Микояна. Хитроумный Анастас Иванович, про которого говорили, что он может пройти в самый сильный дождь по двору меж водяных струй и остаться сухим, сразу оценил, какой воистину царский подарок делает ему невзрачный подполковник.
Но Микоян не был бы Микояном, если бы решил сам извлечь выгоду из данной ситуации. Он немедленно связался с Хрущёвым и изложил перед ним открывающиеся перспективы. Сначала Никита Сергеевич никак не мог вникнуть в объяснения Плужникова: все эти «байки рыночных шутов», как он сгоряча обозвал энигматоров, казались ему бредом. Сталин в своё время не подпускал его к деятельности этого сверхсекретного направления советской науки и теперь, в общем-то уже пожилому человеку было весьма сложно поверить в «чудеса». Пришлось устроить ему тайную поездку в Город и продемонстрировать кое-какие эффектные штучки из арсенала «красной магии».
Хрущёв был потрясён. А, слегка отойдя от увиденного, он буквально засыпал Виктора вопросами, ответы на которые должны были помочь ему вскарабкаться на самую вершину политического Олимпа.
Плужников по мере сил удовлетворил его любопытство. Более того, он предоставил в распоряжение Никиты Сергеевича нескольких офицеров, владеющих энигматорикой и ранее входивших в состав его фронтового спецподразделения. В своё время Виктору пришлось затратить колоссальные усилия, чтобы обосновать необходимость возвращения части бывших подчинённых под своё командование, но зато теперь у него была небольшая гвардия преданных ему лично людей, которые прошли огонь и воду.
Сказать по правде, Хрущёва больше всего волновал только один вопрос – смогут ли энигматоры нейтрализовать Берия? Теперь, когда перед ним открылась неизвестная доселе сторона жизни Советского Союза, Никита Сергеевич всерьёз начал волноваться за исход задуманного им переворота: а ну, как, Лаврентий применит что-нибудь «эдакое»?!
И его опасения были не напрасны – один из офицеров группы Плужникова – капитан Фомин - случайно встретился с бывшим сослуживцем, который ныне состоял при Берия. В приватном разговоре «за рюмкой чая» он похвастался, что скоро его шеф получит в руки такую власть, что вся страна, а то и весь мир станут плясать под его дудку. Сотрудник Виктора осторожно задал несколько наводящих вопросов и выяснил, что речь идёт ни много, ни мало о том, что в исследованиях, связанных с детьми-сканерами произошёл настоящий прорыв – им удалось, якобы, установить контакт с «призраками» и о чём-то договориться. О чём конкретно, капитан спрашивать не рискнул, справедливо опасаясь вызвать ненужные подозрения.
Плужников, получив это известие, заволновался. Он не очень хорошо был осведомлён о том, чем занимаются дети в спецшколах Города. Все его контакты с ними сводились лишь к тому, что он читал им лекции о методиках прорыва через реальности. Даже к ведению семинаров его не привлекали – на это были поставлены особые преподаватели.
В связи с этим все осторожные попытки Виктора получить хоть какую-то информацию самостоятельно или через сеть информаторов оказались тщетными. Хрущёв, которому он сдуру доложил о вновь открывшихся обстоятельствах дела, впал в истерику: он почти час орал на Плужникова, требуя « немедленно узнать и доложить!»
Осторожные попытки успокоить его наталкивались на ещё большее усиление ярости Никиты Сергеевича, за которой Виктор без особого труда мог видеть страх и растерянность. Хрущёв откровенно боялся того, что Берия может оказаться обладателем какого-то грозного оружия, от которого не спасёт ни самонадеянный Жуков с его хвастливыми заверениями, что армия-де в любую секунду разнесёт всё и вся на мелкие кусочки, ни Плужников с его малопонятной «магией».
Виктор едва – едва утихомирил Никиту Сергеевича, заверив, что у него всё под контролем. На самом деле такой уверенности, конечно, не было, но Плужникову откровенно говоря надоела истерика высокого чиновника – пытливый ум работал над решением очередной головоломки, которую подбросила ему жизнь, а здесь какие-то идиотские требования, угрозы... Эх, если бы он не был так заинтересован в этом сотрудничестве! Но разве можно было рассчитывать скромному подполковнику,( даже из подразделения с приставкой «спец»), на то, что сильные мира сего по достоинству оценят его немалые таланты?! Нет, им надо было преподнести себя так, чтобы они считали его незаменимым и по настоящему нужным человеком, а не очередной декоративной фигурой из многочисленной обслуги.
А ситуация тем временем неожиданно накалилась: по возвращении в Город Плужников зашёл к Айвазовым, рассчитывая обсудить создавшееся положение с Рефатом Маметовичем. Кто ж знал, что тот в результате коварного плана Макарова убыл на полигон, а сам полковник заявился к Эльмире Нуриевне, желая сломить, наконец, сопротивление гордой красавицы.
Виктору пришлось заступиться за честь дамы. Он рассчитывал легко справиться с Макаровым, который,( он это знал доподлинно), не владел энигматорикой. В принципе было достаточно слегка пройтись по сознанию сластолюбца внушающим операндом.
Но не тут то было! Адъютант,(он же телохранитель), Макарова – незаметный старлей, который тихо сидел до поры до времени на кухне, - внезапно ударил по выстроенным Плужниковым формулам подавления воли и чувств мощнейшим контроперандом. Виктор даже не думал, что кто-нибудь из известных ему энигматоров способен на работу с энергиями столь высокого уровня. Лейтенант не только уничтожил все попытки внешнего воздействия со стороны подполковника, но, в полном смысле этого слова, принялся выворачивать наизнанку саму психоматрицу Плужникова, снося безжалостно все лихорадочно выстраиваемые им защитные барьеры.
Даже сейчас, когда прошло уже немало лет, Виктор со стыдом вспоминал, как позорно он тогда бежал. В тот момент ему было глубоко наплевать и на жену приятеля, и на собственную репутацию.В голове пульсировала лишь одна мысль, подавлявшая все остальные: - ЖИТЬ!! Любой ценой, но жить!
Очухался он лишь в пещере. Неяркий свет причудливых узоров на стенах успокаивал, восстанавливал утраченное душевное равновесие, подзаряжал энергией истощённый чужой ментальной атакой разум.
Немного погодя Плужников привёл себя в порядок и сумел трезво оценить происшедшее. Он проанализировал технику работы с операндами неизвестного старлея, саму их базисную структуру. Вывод получился неутешительный: Виктор столкнулся с проявлением неизвестных прежде методик. И это свидетельствовало о том, что полученные ранее сведения о том, что Берия и его люди вышли на качественно новый уровень энигматорики имеют веские основания.
Дальнейший план действий напрашивался сам собой: нужно было форсировать переворот! Тем более, что на руку заговорщикам играло то, что сейчас сам Лаврентий Павлович находился в ГДР. Плужников, правда, немного опасался того, что министр может вернуться оттуда в ранге обладателя ещё более грозных навыков чем прежде: по Управлению ходили смутные слухи, что в Германии обнаружена секретная лаборатория «Аненербе» и Берия де решил сам лично ознакомиться с обнаруженными в ней материалами непосредственно на месте.
Но, как говорится, пан или пропал! Плужников спешно отправился в Москву и добился приёма у Хрущёва. Виктор умело подвёл импульсивного чиновника к вспышке гнева и, слегка поманипулировавего волей, добился принятия нужного решения – заговор вступил в активную фазу.
К Москве начали спешно перебрасываться армейские части. Некоторые горячие головы из числа заговорщиков стали даже требовать, чтобы поддержку им оказала дивизия реактивных бомбардировщиков, на что командир этой дивизии обложил всех матом и объяснил, что если его соколы нанесут ракетно-бомбовый удар по центру столицы, то Москва превратится в оплавленные руины. Хрущёв, закусивший удила, и всё больше подминавший под себя явно растерявшегося Маленкова, заявил, правда, самодовольно ухмыляясь, что у него есть сверхнадёжной убежище на этот случай, но всё же оставил лётчиков в покое.
Плужников и его подчинённые переживали тем временем горячее время: в стиле немецких диверсантов из знаменитого полка «Бранденбург», энигматоры-ренегаты начали наносить опережающие удары по своим вчерашним коллегам, которые на свою беду находились в тот момент в Москве и её пригородах.
Лидеры готовящегося переворота очень боялись, что часть «красных магов» может пойти за популярным среди профессионалов спецслужб, Берией. И поэтому «своим» энигматорам были отданы весьма чёткие распоряжения: исключить даже вероятность развития событий в этом направлении. На практике это означало физическую ликвидацию не примкнувших к заговору «магов» - ведь обработанных Плужниковым модификаторов было сравнительно немного и у них не было возможности отвлекаться на охрану пленных, которые могли пустить в ход свои неординарные способности.
Оперативные группы боевиков из подразделения Плужникова нападали на ничего не подозревавших «магов» и безжалостно убивали их. Виктор подгонял своих головорезов, повторяя снова и снова: - Нам некогда сейчас цацкаться с ними! Нам некогда переманивать их на свою сторону: дорога каждая секунда! И поэтому – убивайте, убивайте и ещё раз убивайте – после разберёмся: кто был правым, кто виноватым, (был похожий случай в истории, когда некий священник сказал: «Убивайте всех. Бог на небе узнает своих!», но Плужников не знал об этом).
Кровь полилась ручьями, которые неспешно, но вполне уверенно превращались в небольшую, (пока!), речушку. И Виктор уверенно и спокойно помогал набираться сил этой страшной реке. В те дни в его мозгу часто всплывали строки известного в своё время стихотворения Михаила Светлова: