— Ну-ну, дорогая,— пробормотал епископ Солуэйский.— Давай назовем это горячей полемикой.
— Очевидно, это ничто по сравнению со скандалами, происходящими в синоде. Но для меня это выглядело интеллектуальным боксерским матчем.
— А что произошло?
— Мисс Эмброуз встала и задала вопрос. Мистер Стрит ответил на него. Она задала другой, и прежде, чем он успел ответить, они сцепились из-за какого-то «линейного В». Что такое «линейное В»? Для меня это сущая тригонометрия.
— Эго греческий рукописный шифр,— объяснил епископ.— Блеген нашел в Пилосе таблички, написанные линейным В, перед самой войной. В 1952 году Уэйс нашел такие же таблички в Микенах, и в том же году надписи были расшифрованы, как греческие. Открытие подтвердило теорию Уэйса, что микенская цивилизация была греческой и что в Кноссосе в позднем периоде были сильны микенские влияния. Шлиман{21}, разумеется...
— Мой дорогой Эдвин, не отвлекайся от темы,— прервала его жена.— Речь идет о том, что мисс Эмброуз была непростительно грубой с бедным мистером Стритом. Она пыталась унизить его на публике, и...
— Боюсь, что она в этом преуспела,— печально сказал епископ Найджелу.— Она выставила напоказ пробелы в его знаниях и заставила его выглядеть плохим учеником. Это было весьма неприятно.
— И весьма неуместно? — осведомился Найджел.
— Неуместно по отношению к дискуссии о Делосе. Мне это показалось чистой воды пакостью со стороны мисс Эмброуз. По-моему, тут какая-то личная старая вражда.
— Ее сестра была очень смущена и сердита на Ианту. Фактически она увела ее с семинара до его окончания...
— Вы имеете в виду, физически вывела ее из салона?
— Ну, не совсем. Но мисс Эмброуз вся тряслась, и... а вот и второй дуэлянт.
Джереми Стрит вошел в салон вместе с Фейт Трубоди и ее отцом. На момент все умолкли, а потом вновь заговорили, казалось, еще громче и быстрее. Фейт, державшаяся рядом с Джереми, оглядывалась вокруг с вызывающим видом. Лицо Стрита слегка покраснело, губы были плотно сжаты. Взяв напитки, все трос направились к пустым стульям рядом с группой епископа.
— Ну!— без предисловий воскликнула миссис Хейл.— Думаю, после такого сражения вы нуждаетесь в выпивке!
Найджел поставил ей высший балл за искренность и такт, которые она проявила, открыто упомянув о недавней сцене.
Джереми Стрит улыбнулся, но его лицо осталось напряженным.
— Боюсь, она весьма назойлива.
— Это абсолютно типично для Бросс,—вмешалась Фейт Трубоди.— Больше всего ей нравится разоблачать...— Она прервала фразу и покраснела. Сознание собственной оплошности придало ей жалкий вид.— Конечно, я не имела в виду вас... Она просто злобная школьная училка и...— Девушка снова запнулась. Джереми Стрит не сделал попытки ей помочь, и Найджел поставил ему плохую отметку.
— Моя дочь какое-то время училась у мисс Эмброуз,— пояснил мистер Трубоди — мужчина с приятным лицом, седыми волосами и легким намеком на властность.
— А я учился у отца мисс Эмброуз — о, почти тридцать лет назад,— сказал Джереми Стрит.— Он был моим руководителем в Кембридже. Очень талантливый человек. Свои способности она унаследовала от него. Так же, как... " Стрит сделал один из тех деликатных и в то же время уверенных жестов, которые так украшали его лекцию на Делосе,— свою придирчивость.
В улыбке Джереми Стрита ощущалось почти олимпийское спокойствие. Он говорил без малейшего следа гнева. «Неужели он неуязвим в своем самоуважении,— подумал Найджел,— или просто притворяется? Что можно обнаружить под его панцирем?»
Найджел изучал Фейт Трубоди, которая, в свою очередь, глазела на Стрита, восхищенно разинув рот. Маленькие неровные зубы придавали ее профилю хитрое и злобное выражение. Она была красивее, чем вначале показалось Найджелу, но неуверенной в себе и к тому же по уши влюбленной в красавчика Джереми Стрита. Хотя, быть может, она просто надеялась вовлечь его в кампанию ее брата против Ианты Эмброуз. А тут еще и проблема исключения Фейт из школы. Согласно Клер, Питер Трубоди давал об этой истории один отчет, а мисс Эмброуз — другой, и Найджел отнюдь не был расположен безоговорочно верить первому. Он не сомневался, что и Фейт способна на ложные обвинения.
Повинуясь импульсу, Найджел спросил у девушки; знает ли она, почему мисс Эмброуз оставила Саммертон. Фейт выглядела обескураженной, но ответила:
— Вроде бы у нее был нервный срыв в прошлом семестре, по моя подруга, которая еще там учится, говорила мне, что Бросс попросту потерпела неудачу как учительница.
— Но она, кажется, первоклассный ученый.
— Да, по она не в состоянии передать свою ученость другим. Во всяком случае, нам.— Фейт блеснула зелеными глазами.— К тому же она непопулярна. У нес были любимчики, а на остальных ей наплевать. Притом, ее вечная саркастическая манера...
— А вы принадлежали к ее любимчикам? — улыбаясь, осведомился Найджел.
— Она выставила меня из школы.
Это не было ответом, но Найджел не стал настаивать. Они беседовали вполголоса, покуда Джереми Стрит и епископ говорили о Кембридже. Пара являла собой любопытный контраст: епископ — с его аккуратной бородкой клинышком, мятым серым костюмом из шерсти, голубыми глазами викинга, и Джереми Стриг, щегольски одетый, говорящий с намеренным изяществом беллетриста и приглаживающий вьющиеся на затылке золотистые волосы. Громыхающий бас чередовался с мелодичным тенором.
Фейт Трубоди смотрела на Стрита с нескрываемым обожанием. Найджела больше всего беспокоило то, что Джереми как будто нисколько не был смущен и принимал это как должное. Для него, если не для Фейт, могло быть лучше, если бы он являлся обычным бабником. Но Найджел опасался, что Джереми Стрит холоден, как Нарцисс.
Вскоре после десяти Клер захотелось спать, и они с Найджелом прошлись по палубе, прежде чем отправиться в свои каюты. Почти все стулья на прогулочной палубе были заняты. Когда они проходили мимо, Клер окликнул женский голос:
— Мисс Мэссинджер, вы нигде не видели мою сестру?
— Нет, миссис Блейдон. Во всяком случае она не в большом салоне.— Клер подошла к фигуре, съежившейся на стуле.— О, простите, мисс Эмброуз. Я приняла вас за вашу сестру. Сказать ей, что вы ее ищете, если я ее увижу?
— Да, благодарю вас.
На корме «Менелая» Найджел разглядел у перил две фигуры. Широкую спину и черные напомаженные волосы Никки было невозможно не узнать. Женщина рядом с ним была Мелисса Блейдон.
— Что нам делать? — шепнула Клер.
— Лучше скажи ей.
— Миссис Блейдон, ваша сестра ищет вас. Она на прогулочной палубе.
Мелисса повернулась. Ее ноздри раздувались, глаза с трудом сфокусировались на Клер, как будто она приходила в себя после анестезии.
— Что? О, благодарю вас. Я лучше пойду, Никки.
Она бросила на пего быстрый, но выразительный взгляд и поспешила прочь.
Никки посмотрел ей вслед с неприкрытым восхищением.
— Что за женщина!— воскликнул он, сверкнув зубами в сторону Найджела и Клер.— Жаль, что у нее — как говорил ваш поэт? — такое бремя на плечах.
V
На следующее утро они высадились на острове Патмос. Пассажиры, ведомые Никки, прошли с причала мимо групп детей, торгующих цветами, к площади. Здесь их поджидали владельцы ослов, которые должны были доставить их в монастырь Святого Иоанна Богослова.
Айвор Бентинк-Джоунс был в своей стихии. Он помогал женщинам сесть в седла, суетился с упряжью и подбадривал отъезжающих всадников поощрительными- возгласами.
Найджел, видевший, как тронулись в путь Клер и миссис Хейл, оказался в конце кавалькады. Он с опасением разглядывал своего осла. Животное казалось слишком маленьким для него, а рассеянный и в то же время упрямый его вид напомнил Найджелу незадачливую хозяйку па великосветском приеме. Взобравшись на спину ослу, он обнаружил, что его дурные предчувствия оправдываются. Стремена оказались настолько короткими, что удерживать в них ноги можно было лишь в согнутом состоянии, поэтому Найджел очутился в положении связанного цыпленка. Два куска металла, торчащие из древнего седла, впивались ему в бедра при малейшей попытке пришпорить осла. Вместо поводьев была одна-единственная веревка, поэтому, чтобы изменить направление, Найджелу приходилось наклоняться вперед и поворачивать морду животного.
Вдобавок к этому Найджел открыл, хлопнув животное по заду, что у него застарелая вражда с ослом Бентинк-Джоунса. Когда они ехали бок о бок по каменистой тропе, осел Найджела лягал своего «коллегу», словно намереваясь столкнуть его с обрыва.
Однако Бентинк-Джоунс оставался невозмутимым.
— Устойчивые животные. Только нужно предоставить им самим искать дорогу,— глубокомысленно заметил он, когда его осел, оттесненный ослом Найджела в узкую канаву, споткнулся о груду камней. Минуту спустя его пухлая физиономия покраснела и покрылась потом.— Слушайте, Стрейнджуэйз, что вы скажете о мисс Эмброуз?
— А что с ней такое?
— Она чертовски упряма. Никки и ее сестра пытались убедить ее не подниматься в монастырь. Дорога тяжелая и все время на солнце. Но она уперлась и стоит па своем.
— В конце концов, она заплатила деньги, чтобы посмотреть монастырь...
— Заплатила миссис Блейдон. Она оплачивает все счета. Они просто неразлучны, верно?
— Кто? — спросил Найджел, стараясь удержаться в седле, так как ослы внезапно пустились в галоп.
— Кто? Ха-ха!— Мистер Бентинк-Джоунс подмигнул Найджелу, словно намекая на нечто непристойное. Владелец ослов прикрикнул на животных, и они, столкнувшись боками в середине дороги, вновь замедлили шаг.
— Никки — красивый парень, не так ли? — продолжал Айвор Бентинк-Джоунс.— Настоящая гроза женщин! Скверная ситуация — как по-вашему?
— Что вы имеете в виду? — Найджел намеренно делал вид, что не понимает намеков.
— Ну, он ведь занимает официальный пост — администратор круиза. Как вы думаете — он уже ее трахнул?