Придя в ужас от этой неожиданной вульгарности, Найджел ничего не ответил. Однако это не обескуражило Айвора, который, улыбаясь, продолжал:
— Ох уж эти корабельные романы! Корабли проплывают в ночи... Впрочем, они не единственная неженатая пара на борту.
Чувствуя на себе косой взгляд собеседника, Найджел вновь прикинулся непонимающим. '
— О чем вы? — осведомился он.
— О юной мисс Трубоди и нашем выдающемся лекторе, Джереми Стрите.
Найджел изобразил возмущение и облегчение.
— Бросьте! Он достаточно стар, чтобы быть ее...
— Не спорьте,— весело настаивал Айвор.— Девчонка как раз созрела, чтобы свалиться с дерева,— помяните мои слова. Но такие вещи опасны для людей, занимающих видное положение в обществе. Или,— добавил он,— для женщин.
— Но мисс Трубоди не занимает видное положение.
— Я имел в виду не девицу Трубоди, старина,— любезно пояснил Бентинк-Джоунс.
Крики и стук копыт донеслись сверху, где тропа зигзагами поднималась по склону холма к похожему на крепость монастырю и группе белых домов у его основания, находящихся на расстоянии четверти, мили. Владельцы ослов, избавившись от первых клиентов, погнали животных вниз, чтобы подобрать следующих. Тропа была узкой, и в этом месте сойти с нее не представлялось возможным.
Лавина ослов неслась вниз, сопровождаемая облаком пыли и градом камней, и захлестнула Найджела и его спутника, когда они прижались к скале на обочине. Поддавшись общему возбуждению, осел Найджела внезапно атаковал старого врага, в результате чего Бентинк-Джоунс был сброшен и покатился вниз по склону. К счастью, здесь склон не был крутым. Скала задержала его падение — он вскарабкался на тропу и взобрался на осла. На вопросы спутников он отвечал веселым смехом, давая понять, что не возражает против того, чтобы быть объектом шуток.
Когда они двинулись дальше, Найджел мягко заметил:
— Оказывается, не только гордыня предшествует падению.
— Что-что? Не понял вас, старина.— Глаза Айвора утратили обычный блеск.
— Не важно. Простите за поведение моего осла. Я просто не в состоянии управлять этой скотиной одной веревкой.
— О, все в порядке, Стрейнджуэйз. Надеюсь, мне не понадобится возбуждать дело о компенсации.— Он слегка подчеркнул слово «дело».— Всегда предпочитаю договариваться по-дружески, а вы?
— Тяжело падать, но легко прощать?
— Возможно. Зависит от обстоятельств.
— Приятно видеть вас хотя и пострадавшим, но не сломленным. От каких именно обстоятельств?
— Скажем, от размеров потерь.— Бентинк-Джоунс указал на группу, стоящую у подножья лестницы, ведущей вверх, через деревню.— А вот и мисс Мэссинджер. Очаровательная женщина и великий талант — даже гений. Слышал, что ей заказали бюст одного из членов королевской семьи.
— Малышка Челмерс тоже здесь,— промолвил Найджел, устремив взгляд своих светло-голубых глаз прямо в маленькие серые глазки Айвора Бентинк-Джоунса.— Она напомнила мне Вордсворта{22}.
— Вордсворта? Господи!
— Помните эти строки? «И первоцвет{23} береговой лишь простаком был для него».
Па сей раз мистер Бентинк-Джоунс не нашел, что ответить, и, когда они спешились, отошел в сторону с задумчивым видом. Примроуз Челмерс смотрела на его удаляющуюся спину; ее лицо под венецианской шляпой было абсолютно невозмутимым.
Во внутреннем дворе монастыря епископ двадцать минут говорил о православной церкви. Затем греческие гиды повели экскурсантов осматривать темную часовню, библиотеку, содержащую семьсот тридцать пять византийских манускриптов, и другие достопримечательности. Найджел заметил, что Примроуз повсюду следовала за ним и Клер. Несомненно, девочка ожидала от пего каких-то зловещих контактов с одним из монахов. Их было здесь более чем достаточно — красивых мужчин, доброжелательно улыбающихся посетителям, с бронзовыми лицами, бородами, высокими шапками и рясами, делающими их точными копиями епископа Макариоса. Найджел подумал, что Примроуз причинит куда меньше вреда, если будет шпионить за ним, а по за кем-либо из его компаньонов по путешествию. Все же девочка раздражала своей назойливостью, и, когда они поднялись на крышу монастыря, чтобы посмотреть па развертывающуюся внизу поразительную панораму моря и островов, Найджел подошел к ней.
— Как сегодня поживает слоненок? — осведомился он.
— Вы имеете в виду меня?
— Да — слоненка, обладающего ненасытным любопытством.
— Что-что?
Сказки Киплинга явно были не в почете в семействе Челмерс, возможно, опасавшемся фетишизма в отношении животных.
— Знаешь, я вовсе не замаскированный агент НФОК,— серьезно и доброжелательно сообщил Найджел.
Примроуз уставилась на него с каменным выражением. Затем на ее лице мелькнула хитрость.
— Ах, это?!— с презрением сказала она.— По-вашему, я верю в такую чушь?
— Но ведь сначала поверила, не так ли?
— Вся эта шпионская ерунда — просто компенсирующая фантазия. Я скоро это поняла.
— Будем надеяться, что тут не кроется нечто худшее.
Лицо Примроуз вновь стало хитрым и загадочным. Найджел выстрелил наугад:
— Теперь у тебя есть лучшая рыбка для жарки?
— Не понимаю, о чем вы.
— Любопытство — замечательная штука,— продолжал Найджел.— Но оно может быть опасным. Любопытство убило кошку.
— Какую кошку?
Найджелу пришлось сдаться. Девочка стояла, глядя па него сквозь толстые стекла очков и отвечая ровным, занудным голосом, словно диктофон, проигрывающий запись беседы. Любые человеческие контакты с ней казались невозможными.
Позднее Найджел горько сожалел о том, что не стал настаивать.
VI
Незадолго до полудня группа спустилась с горы, чтобы осмотреть пещеру, где, как считается, Святой Иоанн, будучи в изгнании, написал Книгу Откровений. В пещере было очень темно, и только когда глаза привыкли к мраку, они увидели, что она превращена в церковь. Низкий потолок, неровный пол, блеск икон, тихие голоса — все создавало атмосферу тайны.
Епископ Солуэйский прочитал фрагмент Книги Откровений — его глубокий голос рокотал во тьме, как река, омывающая валуны,— потом попросил присоединиться к его молитве. Однако едва он успел приступить к молитве, как послышался женский голос, звучащий неестественно громко в сумраке пещеры:
— Забери меня отсюда, Мел! Я не могу этого вынести! Здесь так темно!.. Пусть он замолчит! Выпусти меня — это все равно что быть похороненной заживо!
Послышался шепот шокированной публики, а затем шаркающие звуки — миссис Блейдон выводила сестру из пещеры. Епископ, сделавший паузу, вновь начал молитву — сильный голос и возвышенные слова вызывали чувство, подобное очищению, а произнесенное всеми «аминь» было отнюдь не просто формальным.
Выйдя из пещеры-церкви, Найджел попросил епископа сопровождать его во время спуска в порт.
— Я беспокоюсь о мисс Эмброуз,— сказал он, когда они начали спуск,
— Не лучше ли предоставить это доктору Планкету? — довольно сухо отозвался епископ. Затем он улыбнулся: — Или церкви?
— Думаю, она нуждается в обоих. Но есть и другие аспекты.— Поколебавшись, он вынул из бумажника документ и протянул его епископу.— Конечно, это строго конфиденциально.
— Что это такое?.. О, от помощника комиссара С.! Никогда не думал, что вы вращаетесь в подобных кругах. Но, дорогой мой, ведь мисс Эмброуз, разумеется, не преступница?
— Насколько я знаю, нет. Но я опасаюсь, что во время круиза произойдут неприятности, если не хуже... Послушайте, сэр, я был бы вам признателен, если бы вы рассказали мне все, что знаете о мисс Эмброуз и ее сестре, когда они были детьми. В тот вечер за обедом вы говорили, что это печальная история. _
Епископ Солуэйский внимательно посмотрел на Найджела из-под мохнатых бровей. То, что он увидел, кажется, удовлетворило его.
— Хорошо, если вы считаете, что это может помочь. И. К. Эмброуз и я несколько лет были членами совета колледжа Святой Торезы, прежде чем я занялся приходской деятельностью. Он был женат и не жил в колледже, но я часто виделся с его семьей. Мелиссе, наверное, было около семи лет, когда я впервые ее встретил, а Ианте — годом меньше. Мать умерла, рожая Ианту.
— Вот как?
— Да. Это многое объясняет. И. К. никогда не мог подавить неприязнь к Ианте и, боюсь, часто демонстрировал ее. Конечно, он пытался быть справедливым, но в его отношении к ней неизменно присутствовала холодность. Ианта была чувствительным ребенком и, разумеется, считала, что ею пренебрегают.
— В то время как Мелисса была царствующей фавориткой?
— Да. Она была хитрой девчонкой и вертела старым И. К., как ей хотелось.
— И, полагаю, выглядела куда более привлекательной.
— Ну, не знаю. Они обе были хорошенькими девочками и притом очень похожими друг на друга. Но Мелисса добивалась своего хитростью, а из-за Ианты погибла жена И. К.
— И Ианта пыталась добиться равновесия, апеллируя к ученому в лице отца? — предположил Найджел.
— Вы весьма понятливы. Да, и это выглядело довольно жалко. Ианта всегда была умнее сестры. Она быстрее научилась читать и так далее... У нее вошло в привычку складывать свои интеллектуальные триумфы к ногам И. К. Но он не мог принять их и был вынужден изображать интерес и энтузиазм, а девочке) прекрасно это видела. Она перепробовала много путей к его сердцу. Эта фаза тянулась недолго. Следующей была клоунада. Ианта была отличным имитатором — она часто изображала членов совета колледжа, которые приходили в дом, заставляя И. К. смеяться. Но и это действовало только на протяжении спектакля. Да, она была смышленой девочкой, но даже тогда беспокойной, напряженной, с постоянно нахмуренным лбом... Очевидно, я заболтался?
— Нисколько. А она не пробовала стать мальчиком?
— Что-что? О, я понимаю, что вы имеете в виду. Да. но это началось позже. Ианта стала заниматься спортом — ездить верхом, играть в теннис, подносила клюшки отцу во время игры в гольф. И, конечно, в очень раннем возрасте уже знала латынь и греческий, Но и это не сработало. Печально, когда ребенок так отчаянно жаждет любви, но...