тся, сожрали. Я очень быстрый.
Афанасий еще раз строго посмотрел на химеру, и та вновь понурилась. А колдун спросил:
— Так значит, всю затею ты измыслил? И как колдунов обмануть, и что вдвоем отбиваться надежнее? Не похоже это на вашу чертячью породу.
— Я… — склонил голову черт, — хозяин говорил, что я дюже хитер…
— Хм… — задумался Афанасий, — и что же с тобой, таким хитрым, делать?
— Пощадите, господин колдун, — вновь взмолился черт, — я послужу вам верой и правдой. Все, что прикажете, смогу украсть. Хоть червонцы золотые, хоть девицу!
— Червонцев и девиц мне не надобно. Но, сдается, найду, где таланты твои применить. А вот скажи-ка, есть ли в поместье надежная клетка?
— Есть! Есть! — обрадовался черт. — Отличная клетка, для ихнего фамильяра. А он вон какой сильный был. Я из нее ни за что не выберусь.
— Что же, пошли в поместье. Заодно проведаем господина Щеглова.
Первым делом Афанасий посадил в клетку Владимира и наскоро привязал хитрого черта. Крови дал совсем немного, связь с зайцем была ему не нужна. Потом поменял чертей местами, запер клетку и велел узнику сидеть и ждать решения своей судьбы.
— Верой и правдой, — крикнул черт ему вслед, и Афанасий закрыл тяжелую кованую дверь подвала.
Щеглов сумел подняться с постели и стоял у окна своей спальни, вцепившись в подоконник. Увидев Афанасия, он вздрогнул, плечи его затряслись.
— Колдун Тайной канцелярии Репин, — представился Афанасий. — А это черт мой, Владимир.
Винить старика он не собирался. Не всякий колдун сладит с чертом, что уж говорить про обычного человека.
— Ну что, помогает лекарство? — спросил он.
— Помогает, — натужно проскрипел Щеглов.
— Вот и ладненько, — сказал Афанасий. — Сейчас некоторое время плохо будет, потому как пребывали вы под сильной властью своего черта. Но потом полегчает. Бог даст, поживете еще. В подвал ни ногой! — предупредил он.
Во дворе Владимир обернулся химерой и лег на снег, но Афанасий погрозил ему пальцем.
— Давай в коня, чертяка, хватит с меня на сегодня полетов, налетался. Позже учить тебя буду.
Он вскочил на вороного жеребца и помчался в город.
Наутро Афанасий проснулся в отличном расположении духа. И было с чего радоваться: за окном светило солнышко, задание успешно выполнено, да и новый черт, хоть и допускал ошибки, но старался и не подвел. Уже должен был прибыть конторский колдун на подмогу, он-то и займется поимкой демона. Московское это дело, не столичное. Но, видимо, что-то задержало колдуна в пути, поэтому, покончив с завтраком, Афанасий некоторое время поскучал, а потом встал и направился к управителю корчмы. А когда вернулся, в руках у него был огромный меховой ком.
Черт с интересом уставился на необычный предмет.
— Наматывай-ка на себя онучи, чертяка, — велел Афанасий, — да поплотнее. Денек погожий да воскресный. Гулять с тобой пойдем. А чтобы ты дуба не дал, одолжил я для тебя собачью шубу.
Чертяка смешно выгибался и крутил башкой, разглядывая себя в шубе.
— Небось, никогда не носил ничего подобного? — усмехнулся Афанасий. — Вам, чертям, теплая одежда не положена. Заболеть вы не можете. Но раз уж все знают меня как лекаря, не будем разочаровывать честной народ. Да и дрожат черти от холода, как самые обычные люди. Не хочу, чтобы за моей спиной всю дорогу маячила твоя синюшная рожа.
— Как будто шерсть, моя, волчья. Такая же теплая, — простодушно заметил чертяка, заставив колдуна рассмеяться.
В городе в честь воскресного дня проходила ярмарка. Еще на подходах Афанасий купил связку калачей, оторвал один себе, остальные бросил черту.
— Жри, заслужил.
— Хозяин, можно спросить? — негромко произнес черт.
— А спрашивай, — разрешил Афанасий.
— За что милостью жалуете? Я ведь ошибся и чуть вас не сгубил.
— А потому, чертяка, что ты за дело старался. Поступать правильно и чувствовать мою волю ты научишься, и скоро. Гораздо сложнее воспитать в черте радение, ибо порода ваша ленива и к делу не охоча.
Черт задумался. Афанасий не стал ему мешать. И пояснять дальше тоже ничего не стал. До правильных мыслей черт должен дойти сам, тогда они крепко засядут у него в башке.
На ярмарке они отведали гречневых блинов, пирогов и студня. Горячий сбитень приятно согревал внутренности.
Афанасий от души похохотал над ярморочным балаганом: и не только над веселыми кривляньями Петрушки, но и над тем, как таращился на представление чертяка. По всему выходило, что прежде ничего подобного черт не видывал, и незатейливое действо ему понравилось. А вот канатоходец и огнеглотатель Владимира не впечатлили. Так же, как и дрессированный медведь, ловко жонглирующий булавами на площади.
— Это черт, — равнодушно пояснил он.
Афанасий так разошелся, что даже принял участие в кулачном бою со здоровенным детиной с огромной черной бородищей. К сожалению, детина только выглядел грозным. Пара ударов, и он, похрюкивая, повалился на землю.
Изрядно повеселившись, домой вернулись к вечеру. Как оказалось, конторский колдун уже прибыл и поджидал, коротая время в таверне за бутылкой вина. Афанасий присоединился к нему. Но напиваться не стал, рано утром нужно было перепривязать черта-татя, а после со спокойной совестью возвращаться в Петербург.
Перед сном Афанасий решил хлебнуть взвара, и Владимир так быстро приволок его, что колдун засомневался, не подготовился ли чертяка заранее. Если так, то черт решил стараться и служить на совесть.
— Ну что, чертяка, — сказал Афанасий. Ожидая приказаний, черт стоял рядом со столом, за которым восседал колдун. — Придумал, как тебе следовало поступить, чтобы не снимать амулет?
— Придумал… Нужно было притвориться заботливым помощником и начать крутиться вокруг, одеяло там поправлять… Чтобы быть рядом, но себя не раскрыть. Я понял, что нельзя сразу кидаться…
— Молодец, — похвалил Афанасий. — И ты правильно сделал, что сперва разбудил меня и доложился, несмотря на то даже, что черт сбежал. Я должен знать, что ты сражаешься, а с амулетом ничего бы не почувствовал… Но все хорошо, что хорошо кончается, — Афанасий хлопнул себя по коленям, а потом кое-что вспомнил и полез за пазуху:
— На-ка, — он протянул черту ярморочного петушка на палочке.
Черт с удивлением уставился на диковинку.
— Лизни.
Чертяка аккуратно лизнул, и глаза его округлились.
— Это называется «сладость». Не пробовал прежде?
— Нет… — черт с вожделением смотрел на петушка.
Уже довольно давно Афанасий заприметил, что чертяки без ума от сладкого, хоть и немногие из них знают об этом. Сахар был слишком дорог, но леденцом из меда и патоки иногда побаловать черта было вполне по карману.
— Жри его медленно, и во рту долго будет сладко, — посоветовал колдун, — а я спать пойду. Завтра мы с тобой, чертяка, поскачем домой. Остановимся аккурат посередине пути, снова на Валдае, заодно проверим, изменилось ли там чего.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ АФАНАСИЯ, КНЯЖЕСКОГО БАЙСТРЮКА, И ЕГО ЧЕРТА. Глава 3. Именины Афанасия
1746 год
Афанасий проснулся от приятного запаха померанцевого пирога. Улыбнулся, принюхиваясь, — Владимир, похоже, уже успел сбегать за ним к пекарю. Потом нахмурился и открыл один глаз. К какому пекарю? В этой глуши? Он окликнул черта:
— Владимир, только не говори мне, что успел слетать в Петербург. Я не разрешал тебе покидать охотничий дом без моего соизволения. И накажу, даже несмотря на то что ты мне услужил.
— Никак нет, хозяин, — появился на пороге черт, — я его сам испек. Тут не сложная и неплохая печь.
— Испек? — удивился Афанасий, садясь на кровати и потягиваясь. — Откуда знаешь, как его печь? Булочник говорил, что это огромный секрет. Ох… Только не говори мне….
— Не жрал я его, — черт едва заметно улыбнулся, — просто подсматривал. Потом тренировался. А сыр и померанцы с собой специально взял.
— Хм… это в честь чего такое рвение? — поинтересовался Афанасий.
— Так именины у вас сегодня, хозяин, — черт с одеянием колдуна в руках подошел к кровати и опустился на колени.
— И точно… — Афанасий потрепал его по голове, — откуда знаешь?
— Так читал же ваши бумаги, там написано.
— А-а, научил, на свою голову. Ладно, давай, вставай.
Одевшись, Афанасий вышел на крыльцо.
— Эх, красота… — прищелкнул языком он, — солнышко светит, птички поют. А раз именины у меня, так и не пойду сегодня к вдове. Буду отдыхать, как велел его сиятельство. Седлай коня, Владимир. Поедем на Светлое, рыбки половим. Но прежде смотайся в кабак, возьми водки хорошей, пару штофов. Отдыхать значит… а что, и отдохнем.
Отпустить его на недельку на отдых Афанасий просился давно. Но то ли забывали о нем постоянно, то ли и правда никак без него и его черта Тайной Канцелярии было не обойтись. И тут внезапно третьего дня велели прийти в кабинет его сиятельства.
— Вот что, Афанасий, — услышал он, когда зашел, — тут такое дело. Ты ж давно отпуск просил. В деревню, порыбачить, а? — его сиятельство подмигнул, и Афанасий сразу понял, что упомянутое дело — нечистое. И не ошибся.
— Ну… хотел, ваше сиятельство, — осторожно сказал он.
— Ну так вот. Как раз тебе и радость. Помнишь, два года тому назад ушел в отставку наш старший колдун Стрельников?
— Да как не помнить? — усмехнулся Афанасий. Стрельников, хоть и службу знал, не придерешься, но нрав имел скверный, подчиненных ругал матерно, а то и руку поднимал. Черт при нем был — вышколенный, молчаливый и безукоризненно вежливый. Его личный черт, не казенный. А на смену Стрельникову пришел Попов, которого Афанасий самолично две недели назад поймал на крупной взятке.
— С чертом он ведь своим служил? — решил все же уточнить Афанасий.
— Да. Так вот в том и дело. Намедни явился его черт ко мне в кабинет. И передал послание:
«Помогите, ваше сиятельство, убивают меня». Я было хотел допросить его — да он внезапно исчез, как померещился. Я даже глаза протер. Съезди, Афанасий, проверь, как там старик. Заодно и отдохнешь, в деревне. Места там красивые, закачаешься. Речка, озеро Светлое, вода как стекло, чистая-чистая, — граф закатил глаза, — олени, кабаны. Да даже на медведя можешь сходить, коли захочешь.