– Самолично, – ответил второй старшина, халат у которого был зеленым, а борода черная, как крыло ворона.
– Он один, – спросил Геркулес, – этот ваш Цезарь?
– Нет, при нем глашатай с трубой, – ответил третий старшина в голубом халате и белоснежной бородой. – Кричит, что Цезарь желает говорить только с тобой, Третий Брат и трубит в трубу.
Какой-то надрывный звук донесся до наших ушей. Между улочками показалась часть Главных ворот.
– Может сейчас и похитим Цезаря? – зашептал мне в правое ухо Геркулес. – Я с тобой пойду, трубу для вида тоже возьму. Завалим обоих, я Цезаря на плечо и бегом назад.
– Идея неплохая, – согласился я, – да вот только нечестно это.
– Что нечестно? – удивился Геркулес.
– Не принято с парламентерами так обращаться.
Пока шел весь этот разговор, мы добрались до ворот, и двое стражников гостеприимно открыли для меня маленькую калитку, которая позволяла выйти наружу не открывая самих ворот.
– Я пойду с тобой! – неожиданно воскликнула Наташа и схватила меня за локоть. – Ты слышал, Сережка?
Я даже подпрыгнул, когда услышал ее голос.
– Нет, с ним пойду я! – возразила Стелла и взяв Наташу за плечи, отодвинула ее в сторону. – Ты ничего не смыслишь в таких делах, девочка. Оставайся здесь под защитой Геркулеса.
– И под моей тоже! – тут же с горячностью вставил Диоген.
– Сережа! – Наташа умоляюще посмотрела на меня. – Что же ты молчишь?
– Наташа, – пробормотал я, – но там же опасно. Переговоры дело нешуточное. Побудь здесь. Пожалуйста!
Вместо ответа Наташа прожгла меня таким взглядом, что мне стало себя жалко. Да она же меня сейчас ненавидит! Вот уже и отвернулась. Может прямо сейчас сказать ей, что я ее люблю? А что? Разве не подходящий случай? Ухожу. Вернусь ли – неизвестно. Если крикнет, что не любит, легче будет умирать. Скажет любит, так и смерть не страшна. Но язык сразу застыл в пересохшем рту.
– Наташа, – еле выдавил я, – хочу тебе сказать кое-что очень важное.
Наташа резко повернулась ко мне. Она словно чего-то ждала. Но тут Стелла толкнула меня в спину:
– Не тяни, Адал, идем быстрее. Цезарь не станет ждать долго.
Я облегченно вздохнул. Ладно, как-нибудь в следующий раз. Что поделать. Неотложные дела.
Мы со Стеллой прошли под аркой и вышли из города. Впереди на дороге, шагах в ста сидел в кресле завернутый в тогу худощавый немолодой римлянин с редкими жидкими русыми волосами на крупной голове. Рядом с ним стоял приземистый кривоногий легионер. В одной руке он держал зонтик, которым укрывал от палящего солнца сидевшего в кресле, в другой руке у него была длинная труба, в которую он беспрестанно трубил, а в перерывах между назойливым гудением кричал истошным голосом:
– Гай Хулио Цезарь повелитель мира и начальник Римской империи требует на переговоры изменника и бунтовщика, так называемого Третьего Брата. Последний раз говорю! Или мы уходим, и тогда вместо Цезаря с вами будут разговаривать наши катапульты и баллисты, а также мечи и копья и еще стрелы и дротики.
И снова задудела труба.
– Эй! – энергично подталкивая меня в спину, закричала в ответ Стелла и замахала белым флагом. И откуда она только успела его раздобыть? – Третий Брат идет!
Глашатай от неожиданности уронил трубу себе на ногу и замолк на полуслове. Цезарь, а сидел в кресле именно он, не шелохнулся, только зыркнул в мою сторону маленькими проницательными глазками, и я понял, что он не собирается терять достоинства ради меня. И ловко он придумал с этим креслом. Стратег! Это что же получается, он будет сидеть, а я его буду слушать стоя? Нарушен принцип равноправия в проведении данных переговоров.
Мы подошли к Цезарю, и тут к моему великому удивлению и не меньшему удовольствию Стелла превратила белый флаг в самый настоящий шезлонг и воткнула его ножками в песок. Даже не спрашивайте, как у нее получилось, все равно не отвечу. Не специалист я по фокусам.
Так что я плюхнулся в шезлонг и развалился в нем прямо против Цезаря, который слегка приоткрыв маленький рот смотрел на меня и Стеллу, которая тут же заняла место у меня за спиной.
С высоких зубчатых стен при полном молчании на меня взирали тысячи ерихонцев. И я слышал, как бьются от волнения их сердца. Они по прежнему верили в меня!
За спиной Цезаря застыли его непобедимые легионы. Они тоже затаили дыхание и с обожанием смотрели на своего кумира. Цезарь, к чести его будет сказано, быстро овладел собой и вновь принял надменный и неприступный вид. Я понял, что первым разговаривать он не начнет. Весь его вид говорил о том, что он и так оказал мне великую милость, что призвал на переговоры. Значит придется начинать мне. Что ж, гордость это не мой порок. Никогда им не страдал. Могу и начать. Я попытался вспомнить все фильмы, в которых были римляне. Спартак, Клеопатра, что там еще? Ах, да, Калигула!
– Великому Гаю Хулио Цезарю от Третьего Брата привет, – завел я речь. – Что привело сюда повелителя мира?
– Да ты и есть Третий Брат, – надменно заметил Цезарь. – Я узнаю тебя.
– Откуда это?
– Пока не скажу. Потом тебе будет сюрприз. Значит, ты Третий Брат.
– Да это я! Я это Третий Брат, – скромно но с достоинством потупился я, затем окинул взором римское воинство и не смог удержаться от похвалы. – Быстро же вы сработали.
– Стремительность в походе, половина победы, – не без самодовольства ответил великий полководец. В этот раз он посмотрел на меня куда более внимательнее. – И тебя есть с чем поздравить, как твое родовое имя, кстати?
– Его зовут герцог Адал Атрейосс! – тут же ответила Стелла. – Он также президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора.
– Странное имя, – удивился Цезарь, – совсем не иудейское. Ты что, действительно явился с неба?
– Не стану скрывать, да, я явился сюда совсем из другого мира. Пришелец, так сказать. Там, за горами, где мне покорились племена амазонок и кентавров меня также называют Крутым Пришельцем.
– Тогда прими мои поздравления, Третий Брат, герцог Адал Атрейос, президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора, да еще и Крутой Пришелец.
– Какие еще поздравления?
– Как это какие? Ты за один день с крохотной группой единомышленников захватил целый город, не потеряв при этом ни одного солдата. Признаюсь, за всю свою карьеру я ни разу не проделывал ничего подобного, и мой отец, тоже Гай Хулио Цезарь, кстати тоже. Каждый раз горы трупов, море крови, – Цезарь горько вздохнул. – Вот и сегодня вечером, прежде чем начать штурм, мне придется казнить на глазах у всех каждого десятого солдата из числа тех пятисот, что составляли ерихонский гарнизон. Им перережут глотки и напоят кровью бога войны. Я решил возродить древние культовые обряды.
Стелла одобрительно кивнула, а я был совсем другого мнения:
– Как можно? Это ведь жестоко!
– Жестоко! – согласился Цезарь. – Жестокость неотъемлемая составляющая любой войны. Но зато теперь остальные десять раз подумают, прежде чем бежать от тебя, герцог Адал Атрейосс, президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора, Крутой Пришелец и Третий Брат. А после их казни, я прикажу начать штурм города. Когда же мы захватим его, все до одного жителя, разумеется те кто останется жив, а таких, я уверен будет немного, будут проданы в рабство, а сам город исчезнет с лица земли.
– Вы не станете штурмовать Ерихон, – не очень-то уверено ответил я.
– Вот как? – удивился Цезарь. – Интересно, это еще почему?
– А потому что у меня в плену находится сотня знатных римлян, среди которых есть даже прежний наместник Земли Обетованной Гнус Помпений! – я решил действовать сурово.
– Заложники? – усмехнулся великий полководец. – Гнус Помпений?
– Да, заложники! И Гнус Помпений тоже среди них.
– Можно через тебя кое-что передать для них? Особливо моему тестю Гнусу Помпению? – поинтересовался Цезарь. – Небольшую просьбу. Я бы даже сказал, просьбицу.
– Передавайте, – согласился я.
– Всем римлянам, что попали в плен, я приказываю вскрыть себе вены и уйти из жизни достойно, как и полагается повелителям мира. Иначе, те, кто останутся в живых, будут распяты на крестах, как подлые предатели и изменники. А Гнус Помпений должен всем подать пример.
Таким образом мне стало ясно, что Цезарь недвусмысленно мне намекнул, что плевать хотел на всех заложников, которые у меня есть и даже на своего тестя. И глядя в его холодные равнодушные глаза, я сразу поверил, что он не блефует. Ему действительно было плевать на них.
– Да, мой юный, нодостойный противник, – согласился Цезарь. – Таковы методы Цезаря. Не смотри на меня осуждающе. Если бы я действовал иначе, то никогда бы не достиг тех высот, на которых сейчас обитаю.
– Тогда можно сказать, что переговоры зашли в тупик? – вяло спросил я.
– А никаких переговоров и не было, – живо ответил Цезарь.
Вот тебе раз!
– Тогда зачем же вы меня позвали?
– Просто хотел полюбоваться на тебя и проверить твою храбрость, – засмеялся Цезарь. – А также узнать, действительно ли ты умеешь творить чудеса. Теперь я убедился, что ты обыкновенный шарлатан. Иначе бы ты уже давно расправился со мной. Приказал мне умереть, заболеть, отправиться назад. Да все, что угодно! Но ты ничего не сделал. Ничего! Из этого я делаю вывод, что все твои слова были простым бахвальством. Признаю, что ты остроумен и находчив. Но это для тех дураков солдат, которых ты изгнал из Ерихона. Меня тебе обмануть не удастся.
– Что ж, – я окончательно разозлился, – тогда давайте разойдемся, как в море корабли и встретимся уже в честном бою.
– Четного боя тоже не будет! – громко и насмешливо сказал Цезарь. – Хоть ты и шарлатан, но все же слишком опасен для меня.
– Это почему же?
– В тебя слишком верят израильтяне. А вера очень сильное оружие, способное повергнуть даже Цезаря. Но я это исправлю. Я лишу их веры в тебя, молодой человек!