– Готово! – я потер руку и глянул вверх, где была Наташа. – Прыгай!
– Что тут было? – удивленно спросила она, прыгнув мне в руки и оглядываясь вокруг.
Я действовал так быстро, что все произошедшее промелькнуло перед ее глазами, как ускоренная в десять раз кинопленка.
– Парни погорячились, – ответил я и быстро увлек ее наружу.
Пройдя по останкам воргов-охранников, мы миновали небольшой отсек, который закончился стеной.
– Куда дальше? – удивилась Наташа. – Это же тупик.
Отвечать было некогда. Я знал, что стена перед нами была дверью в центр управления эсминцем, его главная кабина, и не успела она договорить, как стена уже поползла вверх.
Я ворвался в кабину и уничтожил десять охранников прежде, чем кто-то успел сообразить, что произошло. Затем я вернулся обратно, взял Наташу и гордо вернулся обратно.
Адмирал Кенарис удивленно уставился на дуло моего бластера, которое с любопытством смотрело в его единственный глаз.
– Или ты отменяешь приказ уничтожить Землю, или я нажимаю курок, – сказал я, стараясь хотя бы внешне остаться спокойным.
Два сопровождающих адмирала офицера, что по прежнему стояли по обе стороны от него, вдруг одновременно воткнули в адмирала свои пальцы. Как я не был быстр, и даже успел заметить их движения и выросшие у них из под ногтей иглы, остановить удалось только одного. Я пристрелил его. Другой успел воткнуть иглу пропитанную мгновенно действующим ядом. Кенарис задохнулся и замертво упал на пол.
– Что ты наделал, идиот? – закричал я на убийцу адмирала.
– Я выполнил инструкцию Си-си четыреста двадцать, – с гордостью сказал мне телохранитель Кенариса. – Теперь некому отменить приказ шесть-шесть-шесть, дубль Зеро.
После этих слов он попытался воткнуть свой смертельный палец в меня, но я перехватил его запястье, чуть сменил траекторию движения, и игла воткнулась ему в глаз. К двум трупам присоединился третий.
– Да они здесь все сумасшедшие! – воскликнула Наташа.
– До выполнения приказа осталась одна минута, – деловито сообщил знакомый голос.
Наташа застонала:
– Что делать?
– Что делать? Если бы я знал, что делать!
Я судорожно оглядывался по сторонам.
– Если здесь управляют кораблем, то должен быть руль, – сказала Наташа, и за эти слова я готов был расцеловать ее.
– Наташка, ты гений!
Я бросился к бортовому компьютеру, он совершенно не был похож на наши персональные компы, и представлял собой круглый сверкающий кристалл, висящий прямо в воздухе. Я возложил на него руку, однако включить его мне не удалось.
– Пользователь не определен! – объявил голос. – Введите пароль и приложите челюсть для индексации.
– Что за бред? – мой рот открылся от удивления.
Но все оказалось очень просто. Я схватил мертвого Кенариса, раскрыл ему рот и заставил укусить кристалл, одновременно возложил на него правую руку.
– Пользователь определен! – удовлетворенно отметил компьютер.
В следующее мгновение я уже вошел сознанием в самый центр гигантской машины. И сразу ощутил на физическом уровне всю ее мощь и масштабность. Мои визуальные сенсоры тут же обнаружили полную готовность свершить единственный выстрел, мощность которого способна уничтожить целую планету.
– Главный реактор запущен, – объявил искусственный мозг корабля. – До поражения цели осталось десять секунд. Отсчет пошел. Девять секунд.
Я попытался перенастроить прицел, но тот был уже в нулевой фиксации, и моя команда была самопроизвольно отменена.
– Шесть секунд!
Я попытался свернуть корабль с курса, но и это мне не удалось. Команда была отменена.
– Четыре секунды!
Краем глаза я увидел, как броненосец «Кусачий» исчез с радара и понял, что Стелла и Геркулес выполнили свою миссию. Осталось дело за мной.
– Три секунды!
Последнее, что пришло мне в голову, это снизить мощность удара.
Мозг мой работал со скоростью десятого Пентиума. Секунды тянулись для меня очень медленно, и все равно я не успевал перенастроить все системы и в конце концов совершил ошибку. Вместо того, чтобы разделить силу удара в семь с половиной дублей, я вместо индекса Абория и формулы Беруния применил теорему Пифагора, и силовой удар лучевого потока возрос в семьсот раз.
– Выстрел произведен! – объявил голос, а меня отбросило от бортового компьютера в одну сторону, Кенариса в другую. Я упал на Наташу, адмирал на своих дружков иглотерапевтов.
Что я наделал?
Я отвернулся от стекла, в котором была видна Земля. Не мог я видеть, как она будет гибнуть.
– Реактор не справляется с перегрузкой. Перезагрузка силового удара превышает допустимые нормы в четыре раза. Отмените задачу!
Кажется моя ошибка была не так уж и плоха.
– Фиг тебе! – я показал компьютеру дулю.
Пол под нами мелко завибрировал.
– Что это? – прошептала Наташа.
– Бортовые системы нарушены, – объявил голос корабля. – Реактор перегружен. Перегрузка приведет к самоуничтожению реактора и всего корабля. Отмените задачу. Это приказ! Именем императора! Адмирал Кенарис, отменить задачу!
Вот чего я не собирался делать, так это выполнять приказы эсминца «Расплата». К тому же они были адресованы к доблестному адмиралу, а он с их выполнением явно не спешил.
– Бежим! – я подхватил Наташу. – Сваливаем отсюда. Делаем ноги.
Мы влетели в лифт, который доставил нас сюда, и я дал ему команду доставить нас в ближайший ангар с десантными ботами. Заскрипев стенами, лифт сорвался с места и с огромной скоростью понес нас вниз, по моим подсчетам он должен был остановиться через восемь секунд, однако через восемь секунд он, вместо того, чтобы остановиться свернул влево и полетел еще быстрее.
– Стой! – закричал я. – Куда ты, грязный ублюдок? Я же тебе велел в ангар!
Я орал на него, словно он был живой. Однако вместо ответа, он остановился, да так резко, что мы с Наташей упали друг на друга, а потом, так как у лифта больше не было дверей, вылетели наружу и покатились по узкому тоннелю. Громко выли сирены и глухой голос вещал:
– Эвакуация! Эвакуация! Всем покинуть корабль. Центральный реактор будет самоликвидирован через минуту.
С трудом нам с Наташей удалось подняться на ноги. Я огляделся. Проклятый лифт напоследок сыграл с нами злую шутку. Вместо ангара с внешними транспортными средствами он выбросил нас в ракетный отсек. Повсюду словно карандаши в коробке стоял ракеты. Их было огромное количество, разных калибров и цветов.
– Мы погибнем? – спросила Наташа. Как ни странно, в отличии от меня она была спокойна. – Но Земле больше ничего не угрожает? Мы ее спасли? Значит мы герои?
– Эвакуация! Эвакуация! – не переставал повторять все тот же голос. – Всем покинуть корабль. Центральный реактор будет самоликвидирован через сорок секунд.
Нас ждала страшная смерть – оказаться в центре ядерного взрыва. Не пожелаешь и врагу.
Я быстро осматривал помещение. Взгляд мой пробежал мимо одного из ракетопускателей, после чего остановился, вернулся к нему, и через секунду я уже принял решение.
– У нас только один шанс покинуть корабль. В капсуле для ракеты.
Мы подбежали к ракетопускателю, я нажал нужный рычаг, и капсула открылась, словно раковина, приглашая нас внутрь. На нас дохнуло свежей смазкой. В основании капсулы я обнаружил красную кнопку, которая автоматически включается, когда в нее вставляют ракету и при закрытии крышки она вдавливается. Я не ракета, значит мне придется действовать пяткой. Наташа со страхом глянула на сверкающие сталью бока и отпрянула. Я взял ее за руку:
– Ты веришь мне?
Она кивнула.
– Тогда внутрь.
И мы впихнулись внутрь капсулы. Сенсорные датчики зафиксировали груз, и капсула с громким зловещим щелканьем захлопнулась, крепко прижав нас друг к другу. Я уловил дыхание девушки, ее волосы защекотали мне щеки.
– Мы словно заживо погребенные, – прошептала Наташа. – Но я счастлива, что мы умираем, выполнив свой долг.
– Мы не умрем, – сказал я без всякой уверенности в голосе. – Стелла и Геркулес подберут нас. Я уверен, что они ждут нас снаружи.
Я говорил и не верил сам себе. Меня терзали сомнения, правильно ли я поступаю. Но судьба не оставляла нам выбора.
– До ликвидации центрального реактора осталось десять секунд, – равнодушным голосом продолжал вещать голос из динамиков. – Девять, восемь, семь…
Больше времени раздумывать у нас не было. Я пожал Наташину руку и пяткой нажал кнопку запуска. Замигала над головой красная лампочка, и капсула плавно въехала в ложе ракетопускателя. Мы крепче прижались друг к другу, после чего произошел мощный толчок, и нас выбросило в открытый космос.
Со страшной скоростью мы летели по безвоздушному пространству, а за нами уже все сверкало желтым и красным светом, и огненная вспышка взрывающегося звездолета стремительно догоняла нас беспощадной смертельной волной. Если догонит, нам конец. Страшный и мучительный, хотя и мгновенный.
К счастью не догнала. Отсутствие кислорода не давало огню распространяться на большое расстояние, и взрыв словно задохнувшись стал съеживаться обратно. Однако свое дело он сделал – адмиральского эсминца больше не существовало. Земля спасена! Мы облегченно вздохнули. Но в ту же секунду капсула с громким треском разлетелась пополам, и мы оказались в открытом космосе.
Без скафандров!
Мой мозг сработал еще быстрее, спроецировав формулу си же минус оптима два дробь три на эквивалент цитрона, тонкая синяя пленка окружила нас легким сиянием и спасла от воздействия смертельных космических лучей радиационных волн и мощного температурного воздействия. Мы были словно в скафандре. Вот только запаса воздуха этот скафандр был лишен.
Сейчас мы погибнем мучительной смертью от удушья. Жить нам осталось не больше двух минут.
Вот и все!
Может быть лучше было сгореть в звездолете? Во всяком случае, так было бы быстрее. Я поймал прощальный взгляд подруги и привлек ее к себе. Движения у нас были плавные и замедленные, словно у пловцов, которые находятся на морской глубине. И это неудивительно, потому что мы оказались в состоянии невесомости. Мы медленно парили в безвоздушном пространстве, под нами была Земля, над нами было солнце, потом наоборот. И звезды, звезды, звезды вокруг. Мириады звезд. Не знаю почему, но мне так захотелось поцеловать Наташу. На прощанье. Теперь все, что раньше мешало мне