Леонардос приехал часом позже. С сильно бьющимся сердцем и ватными ногами, отказывающимися ей повиноваться, Мелани сумела дойти до двери и впустить его. Перемена в бывшем женихе поразила ее, заставив на несколько секунд забыть о причине его визита. За эти семь лет Леон возмужал, и его фигура теперь излучала достоинство и надменность. Он держался с привычной отстраненностью и неприступностью, которые делали излишними любые вопросы о том, женат ли он. Девушка инстинктивно почувствовала, что супруги у него нет. Перед ней стоял мужчина настолько высокомерный и замкнутый, что случайные романы, которые, возможно, он изредка себе позволял, не могли бы затронуть его чувств. Это был не тот Леон, которого девушка когда-то знала. Не тот парень, который смеялся вместе с ней, был щедр на обожающие взгляды и нежные поцелуи, который щедро дарил ей океан своей любви до того ужасного дня, когда она вернула ему кольцо. Да и сама Мелани уже не была прежней. Бурное расставание с бывшим женихом дисциплинировало ее, заставило осознать бессмысленность и пустоту жизни, которую она вела, погрязнув в череде увеселений и поисках мимолетных удовольствий. Девушка решила совершенствоваться в избранной профессии и достигла определенных высот, работая сейчас помощницей одного из самых известных модельеров Лондона.
— Такси прибыло, дорогая. Ты действительно едешь?
Вырванная озабоченным голосом матери из трясины воспоминаний и вернувшаяся в настоящее, Мелани вздохнула с облегчением. Она не желала вновь воскрешать в памяти те тридцать минут, которые она провела с Леоном, выслушивая язвительные упреки и трепеща под ледяным осуждающим взглядом. Мужчина не дал ей возможности оправдаться, позволив только отвечать на свои вопросы, поэтому, когда он поинтересовался, действительно ли мисс Роусон использовала небольшую часть добытых обманом денег на покупку машины, Мелани вынуждена была ответить утвердительно. На требование Леонардоса немедленно вернуть деньги ей пришлось объяснить, что это невозможно.
И вот тогда на лице Леона появилось странное выражение и он, угрожая судебным преследованием, предъявил ультиматум.
— Конечно, я еду, мама. — Мелани встала, бледная, но решительная. — Другого пути нет. — Она заставила себя улыбнуться и добавила: — Думаю, мое отсутствие продлится года два, а это не вся жизнь.
— Надеюсь, что так… Но ведь он ничего не говорил о твоем жалованье.
Да, это на самом деле беспокоило девушку, поскольку она полностью находилась теперь во власти мистера Ангели.
— Я рассчитываю, что он заключит со мной честную сделку и заплатит столько, сколько будет стоить мой труд.
— Но ты даже не знаешь, какую работу тебе дадут!
— Нечто вроде администратора, вероятно. И хотя заработная плата в Греции невысока, вряд ли он предложит мне меньше пяти сотен в год. Мне не нужно будет тратить деньги на еду и квартиру, так что практически все сбережения я смогу сохранить.
— Пять сотен в год! А от каких перспектив в Англии ты отказываешься!
Лицо мисс Роусон омрачилось, стоило ей подумать о работе и о своем боссе, красивом молодом модельере, от которого она вскоре надеялась получить предложение руки и сердца. Первоначально интерес Ричарда Мелтона к своей помощнице был корыстным: девушка была так же умна и талантлива, как и он сам, и мужчина часто грелся в лучах славы, которая должна была по праву принадлежать ей. Но Мелани не была тщеславна и не обижалась за это на босса, и вскоре Ричард начал намекать на возможное партнерство и проявлять романтические чувства. Было время, когда мысль стать его женой казалась девушке пределом мечтаний. Но и в те дни по какой-то неведомой причине ее терзали сомнения. Ричард был раздражен и удивлен, когда мисс Роусон сообщила, что покидает его, и после ее отказа объяснить причины своего поспешного отъезда заявил, что летом посетит Крит и сам разберется, в чем тут дело.
— Я найду себе место не хуже, когда вернусь, — заверила она мать с оптимизмом, которого сама не чувствовала. — Не смотри на меня так взволнованно, матушка. Я уже не ребенок и сама могу о себе позаботиться.
— Хотела бы я взглянуть на этого человека. Ты так неохотно говоришь о нем… — Большие, как у дочери, карие глаза с тревогой взирали на Мелани.
— У него нет дурных намерений, если ты беспокоишься о моей чести. Леону Ангели я как женщина безразлична.
— Надеюсь, что ты права, но все же будь осторожна, дорогая. — Смирившись, миссис Роусон обреченно последовала за дочерью к двери. — Мы так долго обсуждали твой отъезд, что кажется, мне больше нечего добавить.
— И у нас на это нет времени, даже если бы мы не успели о чем-то упомянуть…
Мелани показала таксисту чемоданы, стоявшие в холле, и водитель уложил их в багажник. Девушка поцеловала мать на прощание и, чтобы сдержать слезы, тихо засмеялась дребезжащим смехом:
— Я чувствую себя одной из афинянок, которых должны принести в жертву свирепому Минотавру на острове Крит.
— Мелани, не шути так!
— Прости. — Сострадание отразилось в глазах дочери, когда она взглянула на мать. — Ты не должна так волноваться из-за меня, со мной не случится ничего плохого.
— Сразу же напиши, — попросила миссис Роусон, игнорируя последние слова Мелани. — Немедленно, как только приедешь на остров. И описывай мне все, что будет происходить.
После обещания обязательно так поступить девушка еще раз поцеловала мать и спустилась к ожидавшему ее такси.
Афинская бухта осталась позади, и некоторое время взгляду было не за что зацепиться. Мелани мельком удалось увидеть Милос, остров, на котором была найдена знаменитая Венера Милосская. С высоты он выглядел голым, унылым и неинтересным. Крит был совсем другим. Его горы блестели, как отполированная бронза, под яркими лучами солнца, сияющего на ярко-голубом небосводе. Дома-кубики, типичные для Востока, взбирались вверх рядами белых коробок. Лишь изредка одно из зданий выбивалось из привычного строя, чтобы расположиться на склоне горы в уединении. Девушка смотрела вниз с интересом, стремясь хоть на время забыть причину своего появления здесь. Где-то среди этих утесов находилась гора Ида, родина могущественного Зевса, верховного правителя языческих богов Греции. И где-то там прятались дворец Миноса и Лабиринт — обиталище мифического монстра, наполовину быка, наполовину человека, которому каждые девять лет афиняне должны были присылать дань — семь самых красивых девушек и семь знатных юношей города.
Самолет начал кружить над окраинами Ираклиона, где Мелани должна была на время поселиться. Возможно, подумала она, удастся хоть немного осмотреть остров, осторожно расходуя собственные небольшие сбережения, которые мисс Роусон привезла с собой в виде дорожных чеков. Вслед за этой мыслью возник вопрос — как много свободного времени ей будет предоставлено? У Мелани было подозрение, что Леонардос не намерен делать ей поблажки, но девушка все же надеялась, что два выходных в неделю ей будут обеспечены.
Мистер Ангели ждал ее в аэропорту, и в его машине они совершили молчаливое путешествие до отеля "Авра". Солнце уже садилось, и под его косыми лучами горы утратили свой бронзовый блеск, превратившись в коричнево-ржавые утесы с серыми пятнами. Тени скал упали на равнину.
"Авра" был самым большим и роскошным отелем на Крите. В каждом номере имелись ванная комната и балкон, кондиционер и центральное отопление. В отеле располагались отличный ресторан, бар и плавательный бассейн с подсветкой.
Леон сам проводил Мелани в ее комнату. Помещение находилось наверху, под самой крышей, а его обстановка ограничивалась узкой железной кроватью с унылым серым покрывалом и гардеробом, который, казалось, был сооружен из ненужных досок. На каменном полу не было даже коврика, а окно, до которого девушка с трудом могла дотянуться, было всего лишь щелью в стене, через которую нехотя проникал узкий луч света.
Мелани, онемев от возмущения, застыла с двумя чемоданами в руках на пороге. Теперь ей вполне стали ясны намерения этого человека. Комната как две капли воды напоминала тюремную камеру!
Она повернулась. Мужчина стоял совсем рядом, позади нее. Когда она взглянула на него, в глазах грека отразилась смесь жестокости и триумфа, напомнив девушке о его предках — язычниках, словно самой судьбой предназначенных для битвы и славной смерти. Вся история Крита представляла собой череду беспощадных войн и постоянных восстаний против сарацинов, венецианцев и турок. На протяжении столетий у обитателей острова были враги, которых нужно было ненавидеть… Но сейчас кровавые схватки остались в прошлом, и поэтому, вероятно, возник вакуум в жизни обычных критян. Наследственность требовала своего, и Леон предпочел иметь врага под рукой, чтобы мучить и подчинять.
Медленно пройдя в центр помещения, Мелани остановилась, осмотрев тусклый потолок и небрежно окрашенные каменные стены, и раздраженно спросила низким мелодичным голосом:
— И это будет моя комната… на два года?
— Два года? — бесстрастно поинтересовался собеседник. — Почему ты решила, что долг будет выплачен за это время?
Поставив чемоданы на пол, мисс Роусон повернулась к Леонардосу, дрожа от волнения и ощущая, как все внутри нее сжимается.
— Я прикинула, что заработаю эту сумму за два года, — нерешительно ответила она, и брови Леона слегка поднялись.
— Тогда, боюсь, твои расчеты неверны. По моей оценке, это займет, по крайней мере, вдвое больше времени.
— Четыре года! — выдохнула девушка, возмущенно разведя руками. — Я не останусь в такой дыре на четыре года!
Черные брови мужчины поднялись еще выше.
— Боюсь, тебе придется смириться с этой обстановкой, потому что большего ты не заслуживаешь. — Он прошел в комнату. — Не думаю, что бедность твоего жилища причинит тебе какие-то неудобства. Ты будешь здесь только спать.
Вывод напрашивался сам собой, и краска схлынула со щек собеседницы.
— Если ты назовешь мне продолжительность рабочего дня и размеры жалованья, тогда я смогу верно оценить мое положение.