И теперь по Санктуарию все ходили, мысленно держа в голове схему улиц и площадей, контролируемых той или иной группировкой, и стараясь избежать определенных мест в определенной последовательности, чтобы случайно не оказаться на территории соперника.
Хаут игнорировал большинство таких границ — во всяком случае, ночью. Находились, правда, глупцы, которые осмеливались трогать его. Но таких было немного. Хаут привык к страху и сейчас испытывал его реже, чем прежде, и это придавало ему спокойствия.
В свое время он находился в обучении недалеко от Стены Чародеев, и его учитель был добрым — для этого страшного места.
— Почему ты остался? — спросила как-то Хаута его нынешняя наставница.
— Научите меня, — попросил он тогда, показав вампирке то немногое из колдовства, что помнил. И она улыбнулась ему — Ишад, не имеющая родины; улыбнулась так, что стало жутко.
— Маг, — сказала она, — ты хочешь стать магом?
Тогда Хаут любил Морию. Она обходилась с ним ласково, с ним никогда никто так не обращался. И он думал (хотя его терзала странная догадка, что это навеяно чарами Ишад), что ради Мории ему следует задабривать колдунью. Что этим он сможет защитить ее и себя — союз с таким могуществом означал безопасность, этому научил его опыт.
В глубине души он знал, что Ишад могучий некромант, а не дешевая ведьма; зажигание свечей взглядом и повелевание ветрами для нее лишь шутки.
Хаут вдыхал этот ветер, ощущал это могущество, он был пойман в ловушку по причинам, не имеющим ничего общего с любовью или признательностью: он был нисиец, и колдовство было у него в крови.
В эту ночь он шел по улицам, пересекая границы зон, и никто не смел тронуть его. Нечто, долгие годы жавшееся у него внутри, расправило крылья (темные крылья).
Хаут мог бы остаться в пригородном доме.
Но выбрал иной путь.
Невдалеке шумела река, сквозь древние камни пробивалась молодая поросль. Сквит поежился и моргнул, увидев что-то темное — темнее самой ночи — между двумя домами, стоящими у реки.
— Сквит, — позвала женщина.
Он обернулся, прижимаясь спиной к повалившемуся камню.
— Так-то вы уважаете меня? — спросила женщина.
Сквит отдернул руку от камня, словно на нем свернулась змея.
Змея Вашанки. Таковы здесь были все камни; он ни за что не оказался бы здесь по своей воле.
— Морут… Морутне смог прийти. У него простуда.
— Неужели?
В темноте женщина, облаченная в черные одежды, шагнула вперед, но ее лицо оставалось невидимым в тени нависающих густых деревьев.
— Я могу исцелить его.
У Сквита задрожали колени и затряслась голова, мочевой пузырь переполнился.
— П-послал меня… — да, послал. И был очень вежлив при этом. «Сквит, — сказал он, — Сквит, пойди и скажи госпоже…»
— Что?
— Мой господин сделает все, что вы хотите.
— Возможно, он выживет после своей простуды. Сегодня ночью, бродяга.
— Я пойду и передам ему, пойду и передам ему, — запричитал Сквит.
Он присел, сжимая руками мочевой пузырь и всасывая воздух щербатым ртом. Он видел только край плаща и кусты, стараясь этим ограничить поле зрения.
— Ступай.
Неуклюже поднявшись, Сквит стал пробираться сквозь колючки. Одна ободрала ему щеку и вонзилась в невидящий глаз.
Сквит пустился бежать.
Ишад проследила за ним взглядом, сдерживая заклинания, которые могли бы ускорить бег. Сегодня вечером Роксана была дома — не так далеко отсюда. Колючек стало больше. Место кишело змеями. Выжженные прогалины зарастали с неестественной скоростью.
Нищий бежал к своему царю — Моруту.
Однажды на подоконник одного дома в Подветренной уселась черная птица. Но в назначенное место явился Сквит.
Морут мучился от простуды и смертельного страха.
Однажды ночью в Подветренной он имел встречу кое с кем, кто решительно убедил его, в какой области лежат его интересы.
— Иди к Роксане, — шепнула Она в немытое ухо Морута. — Иди к Йорлу, к любому колдуну, к какому только пожелаешь.
Я узнаю об этом. И тогда тебе несдобровать. Только я залог вашей безопасности на улицах, так и передай своим людям. В худшем случае они будут отомщены. А когда на твое окно сядет птица, отправляйся к алтарю Вашанки у реки. Место ты знаешь.
Кивок нечесаной головы. Царь нищих знал это место и забормотал клятвы верности.
Рядом захлопали крылья. Женщина подняла взгляд туда, где мертвые ветви над ее головой давали отдохнуть теням, чернильно-черным, как и ее одеяние. Вернулся гонец.
Эту комнату они использовали лишь в крайних случаях, и не стоило лишний раз светить ее. Но, имея дело с Висом, Стратону приходилось соблюдать определенные меры предосторожности: нельзя было допустить, чтобы его видели с ним, нельзя было допустить, чтобы Вис увидел слишком много.
И вот Вис смотрел на него, стоя между двумя пасынками, настоящими, которые доставили его на этот чердак без единой царапины. Или считали, что так. Он был в смятении — невысокий, широкоплечий, темноволосый; взгляд темных глаз под нечесаными космами давал понять, что он предпочел бы убить своего собеседника, а не разговаривать с ним.
Прекрасно. Стратон убил нескольких подобных Вису в этой комнате после того, как использовал их. Несомненно, тот правильно оценил и его, и помещение. Его взгляд был полон ярости и надежды.
— У тебя есть сведения, — сказал Страт. — Благодари богов, чтобы они стоили нашего времени.
— Черт тебя побери. Я послал за тобой, полагая, что могу доверять тебе…
— Сведения, — повторил Страт.
Снаружи на лестнице скрипнула доска. Но это был всего лишь часовой. Страт сел на единственный стул за единственным столом, которые, как и веревки на деревянных стенах, несли определенный смысл. Мрадхон Вис стоял между двумя охранниками, с карманами, вывернутыми наизнанку, — у него тщетно пытались найти нож или веревку, ведь он продавал себя по меньшей мере двум сторонам. Людям Джабала. Страту. Одним богам известно, кому еще. Отсюда стража. Отсюда такая встреча. Улицы стали тихими, очень тихими. На мосту не было никого, кроме одноглазого полоумного нищего. Никакого движения.
— Прикажи им уйти, — сказал Мрадхон.
— Вис, ты пришел поговорить о деле или просто поболтать?
Ты вызвал меня. У меня впереди вся ночь. У них тоже.
Вис обдумал эти слова. Итак, он попытался блефовать, но не вышло. Он был неглуп и знал, что эти слова несли в себе угрозу.
— Мне за это платят.
— Так или иначе.
— Прошел слух.., что-то грядет.
— Что?
— Не знаю.
Вис приблизился и оперся на стол руками. Демос двинулся было, чтобы удержать его, но Страт поднял руку, и тот остановился.
— Что-то.., не знаю, что именно. Отряды ниси зашевелились все разом. Слышал разговоры о том, что что-то готовится в порту.
И в пригородах, в одно и то же время.
— От кого ты это узнал?
— Этого я не скажу.
— Хм, — Страт покачался на стуле, держась ногой за стол. — Вот как?
— Ходят слухи, что им будет оказана помощь. Понял?
— Ведьма-ниси?
Последовало долгое молчание. Вис тупо смотрел на стол. На лбу у него выступил пот.
— Ты что, язык проглотил?
— Черт возьми, я сам ниси. Она же чует…
— Возможно, Роксана поможет тебе. А может, и нет. Не думаю, Вис, что тебе следует полагаться на это.
— Прошел слух, что она жаждет отмщения. Порт.., там наблюдается определенное движение. Вот что я слышал. Слышал, что кто-то нападает там на бейсибцев; думаю, и на складах то же. Отряды смерти. Кто они такие — не знаю. Но мне известно, кто им платит.
Страт выпрямился, и стул со стуком упал на пол.
— Не покидай города. Вис.
— Черт возьми, ты хочешь, чтобы меня убили, — ты же знаешь, что они сделают со мной, если узнают, что я был здесь?
— Продолжай информировать нас. Если что-то случится, а мы не будем знать.., ты понял? Понял, Вис?
Тот попятился.
— Отпустите его. Завтра, — приказал Страт. — И заплатите.
Хорошо заплатите. Пусть сам думает, как ему отмыться. Отпусти, когда мне все станет ясно. Когда слухи подтвердятся или будут опровергнуты.
— Тебе нужен помощник? — спросил Демос.
Покачав головой, Страт встал:
— У нас мало людей. Оставайтесь здесь. Вис, прошу тебя, помни, кто платит тебе больше всех. Хочешь еще больше — скажи… ты понял?
Мрадхон тупо посмотрел на него — в его взгляде не было жадности, нет. Лишь приглашение на последнюю встречу.
— Я позабочусь, — сказал Демосу Страт. — Не думаю, что здесь что-нибудь случится. Просто держите его подальше от улицы.
Он снял плащ с крючка у двери, неприметный, как и вся одежда, хранящаяся здесь. Только конь был гнедым, приметным — но ничего, послужит и такой.
— Ты отправляешься к Ней?
Страт понял. Обернувшись, встретился взглядом с Мрадхоном.
— Знаешь того, кто у нее сейчас? — спросил Вис. — Наконец-то она завела себе любовника, которого не может убить. Судя по всему, холодный, как рыба. Но она не очень-то разборчива.
У Страта было очень спокойное лицо. Он всегда старался сохранять его таким. Подумал, а не убить ли Виса? Или распорядиться об этом. Но в предателе-ниси было что-то от безумного. Страт уже видел такой взгляд у человека, который вскоре сжег сам себя.
— И проявите выдержку, — добавил он. — Не надо убивать его.
С этими словами Страт вышел, открыв дверь, ведущую на темную зловонную лестницу, и тихо затворив ее за собой.
Шаги зачастили по лестнице, а Мрадхон Вис все стоял в серой пустоте. Усталый. Замерзший. Хотя помещение было слишком тесным, чтобы в нем было холодно.
— Садись, — предложил один из охранников.
Вис направился было к стулу. Но его опередили. Второй пасынок облокотился на стол. Оставался лишь пол.
Он направился в угол, предпочитая стену за спиной воздуху, и, расправив плечи, сполз по ней на пол. Все стали ждать. Вис старался не смотреть на охранников, чтобы не провоцировать их.