По плану прикрытия 106-я СД, как наименее боеспособная, прикрывала западное побережье Крыма от Бакальского озера до Севастополя, считавшееся советским командованием наименее угрожаемым. «Наиболее сильные группировки» дивизия имела в районах Евпатории, Сак и Берегового. Специально выделенный усиленный батальон обеспечивал прикрытие участка Ярылгач — Ак-Мечеть.
156-я дивизия обороняла южное побережье полуострова на участке от Ялты до Керчи, при этом 534-й СП прикрывал Ялтинское и Алуштинское направления, «имея для обороны берега моря небольшие отряды», а главные силы полка сосредоточивались в районе поселка Ангара в резерве командира дивизии.
Гораздо более сильная группировка в составе 417-го СП и 434-го ЛАП (легкий артиллерийский полк) обороняла Феодосийский высадочный район, имея один усиленный батальон для прикрытия Керчи.
32-я кавалерийская дивизия, один полк которой размещался в Джанкое, а остальные в Симферополе, должна была прикрывать Крым от воздушных десантов и в случае прорыва морских десантов в глубь полуострова готовилась действовать по трем вероятным направлениям — на Евпаторию, Перекоп и Джанкой.
Дивизия недополучила 10 спецмашин, 10 танковых пулеметов, 392 автомата ППД, 9 счетверенных зенитных пулеметных установок и 10 крупнокалиберных пулеметов.
Так Перекопское направление впервые прозвучало в планах советского командования. Хотя все его значение на тот момент, конечно, еще не осознавалось, поскольку угроза захвата Крыма с суши не учитывалась, но вариант захвата перешейка высадившимся противником уже рассматривался.
530-й СП 156-й СД вместе с 498-м ГАП выделялись в резерв командира корпуса и сосредотачивались в районе Симферополя и Карасубазара в готовности к действиям в направлениях Евпатории, Берегового, а также на север, при необходимости — до Перекопа и Геническа.
Таким образом, в плане прикрытия оказались заложены все основные пороки, присущие более поздним планам обороны полуострова. Силы всех дивизий распылялись по полуострову, предполагая сдерживание противника до подхода резервов, по сути, не учитывая возможности образования сплошной линии фронта и необходимости ее удерживания.
На момент принятия плана он вполне соответствовал складывавшейся обстановке, но впоследствии перестал отвечать ее изменениям и, что было гораздо хуже, ей не отвечали и вносившиеся в него поправки.
Заблаговременно было создано и командование сухопутных войск Крыма, которое 20 июня возглавил заместитель командующего Закавказским военным округом ветеран Первой мировой и Гражданской войн, участник гражданской войны в Испании генерал-лейтенант Батов. Одновременно Батов был назначен и командующим 9-м отдельным стрелковым корпусом. Однако «командование сухопутными войсками Крыма», по сути, являлось чисто номинальным. 9-й корпус не имел собственной артиллерии, только 4 штатных дивизионных артполка неполного состава. Инженерные части и войска связи корпуса насчитывали по одному батальону.
Так как план предусматривал оборону полуострова лишь от десантов, а возможность вторжения в Крым с суши исключалась, рубежи, на которых можно было остановить это вторжение, никем не прикрывались и никак не укреплялись. Главной военно-морской базе в этом плане повезло больше: сухопутный рубеж ее обороны все-таки был предусмотрен — на случай высадки противником крупного оперативного десанта.
С началом войны ситуация принципиально не изменилась. 9-й корпус продолжал выполнять прежние задачи, а призрак Крита продолжал витать в Генеральном штабе. Маршал Шапошников в переговорах с командующим войсками Крыма Батовым постоянно напоминал, что «успех немецкого десанта в Крыму до крайности обострил бы положение не только на Южном фронте. Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти». И требовал принять «все меры противодесантной защиты как на берегу, так и внутри Крыма». И генерал-лейтенант Батов их принимал. В Крыму были созданы 33 истребительных батальона. Они контролировали все районы, удобные для посадки самолетов, и железную дорогу на участке Армянск — Феодосия.
Но их создание не укрепило оборону Крыма даже в противодесантном отношении, так как одновременно с этим из Крыма убыла на фронт 32-я кавалерийская дивизия.
После начала войны части обеих стрелковых дивизий приступили к активному строительству оборонительных сооружений. Строили ДОТы, ДЗОТы, окопы, однако не на Перекопе, а на побережье. На возводимых оборонительных рубежах проводились частые учения, направленные на отработку взаимодействия армейских частей с флотом при отражении морских десантов. Несмотря на то, что вооруженные силы Крыма не были подчинены флоту, исходя из характера стоящих перед ними задач, наиболее тесно они взаимодействовали с командованием Черноморского флота. Как вспоминал впоследствии Батов, «поскольку Ставка Верховного Главнокомандования и Южный фронт тогда не интересовались положением в сухопутных войсках Крыма — им было не до нас, — нам приходилось получать ориентировку преимущественно через штаб флота».
Штабу же Черноморского флота постоянно мерещились вражеские десанты, штурмующие базы флота и берега Крыма. Из штаба в Одесскую и Николаевскую военно-морские базы, в командование войск Крыма практически ежедневно поступали устрашающие ориентировки о вскрытых флотской разведкой приготовлениях к тому или иному десанту.
При этом совершенно не учитывалась реальная обстановка. От румынских портов до Крыма было более трехсот километров, а от линии фронта — и все пятьсот. Истребители прикрытия не могли эффективно защищать самолеты с десантом на таком расстоянии от массированных ударов советской истребительной авиации. А время подхода кораблей противника к полуострову позволяло стянуть против него все силы Черноморского флота, господствовавшего на этом театре военных действий. Опыт Крита и Норвегии переносился на Крым чисто механически.
Начало подобной практике оказалось положено уже 22 июня, когда авиаразведкой были обнаружены 10 транспортов противника, предположительно движущихся в направлении Крыма. О возможной угрозе Крыму было немедленно доложено Сталину.
По полученным из Москвы указаниям наркома ВМФ ЧФ приступил к срочной постановке оборонительных минных заграждений в районе главной базы, а командир 9-го стрелкового корпуса Батов получил от наркома обороны указание быть готовым к отражению морских и воздушных десантов в Крым.
В дальнейшем подобная информация поступала регулярно в течение двух месяцев. И хотя ни одно из подобных сообщений (а в их числе был и поданный 27 июня совершенно фантастический сигнал о том, что итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе) не подтвердилось, командование Крыма каждый раз педантично обыскивало леса и горы Крыма в поисках очередных десантников и совершенствовало противодесантную оборону побережья.
Большое сосредоточение транспортов противника, наблюдавшееся в начале июля в районе Браилов — Галац, наличие транспортов и сосредоточение десантных болиндеров в румынских портах от Варны до Констанцы служило причиной головной боли командования Черноморского флота, постоянно вызывая предположения о готовящихся десантных операциях.
На этом фоне любое агентурное сообщение о том, что из портов Болгарии и Румынии в неизвестном направлении вышли транспорты с войсками, вызывало в штабе ЧФ состояние, близкое к панике.
По мере продвижения линии фронта на восток объем оборонительных мероприятий увеличивался. Однако направлены они были по-прежнему на усиление противодесантной обороны полуострова.
В возведении оборонительных сооружений было задействовано около 40 тысяч человек, но укрепления строили лишь на побережье и вокруг Севастополя — с целью прикрытия его от воздушных десантов.
На берегу отрывались окопы полного профиля, строились ДЗОТы, создавалась система ложных окопов, на каждую батарею оборудовалось по три позиции. В некоторых частях даже успели соорудить укрытия для машин и лошадей и специальные углубленные окопы для 76-мм орудий, которые позволяли переждать обстрел побережья, а затем подкатить орудие к оборудованной в береговом отвесе амбразуре и открыть огонь.
Недалеко от берега в море ставились лодки, наполненные емкостями с горючим. В случае ночного нападения лодки должны были поражаться зажигательными пулями: пылающая жидкость должна была покрыть поверхность воды, осветив высадочные средства противника.
Даже противотанковые рвы было решено отрыть не на танкоопасных направлениях, а в системе прикрытия высадочных районов, что и было сделано в Феодосии.
Кроме того, были созданы группы артиллерийской поддержки сухопутных войск с моря. В Утлюкский залив вошли канонерские лодки Азовской военной флотилии, для поддержки войск на Арабатской стрелке высадился отряд морской пехоты.
Командование войсками Крыма и ЧФ полностью справилось с поставленной перед ними задачей, максимально использовав имевшиеся в их распоряжении средства и ресурсы для совершенствования противодесантной обороны полуострова.
Но поставленные Ставкой задачи не соответствовали складывающейся обстановке. Ни немцы, ни их союзники не имели в Черном море сил, достаточных для высадки стратегических и даже оперативных десантов.
При этом линия фронта неуклонно двигалась на восток, с каждой неделей все ближе подвигаясь к границам Крыма, где по-прежнему не предпринималось никаких шагов для того, чтобы встретить противника с суши.
Мобилизация и эвакуация (22 июня — 29 октября)
В полной мере десантобоязнь отразилась и на формировании народного ополчения, основой которого послужили созданные еще до войны отряды самообороны. Уже вечером 22 июня Крымский областной комитет партии потребовал от горкомов и райкомов партии: «поднимите отряды самообороны, мобилизуйте для них автомашины, вооружите боевым оружием, организуйте сеть постов наблюдения за самолетами и воздушными десантами».