Кстати о городе… Оттуда уже пришло письмо с просьбой о присоединении к протекторату, но ещё раздумывали о том, как это осуществить так, чтобы не оказаться на ножах с Вольными Господами. У нас было и морское побережье, и люди на территории, которых можно было бы согнать в любую точку.
Государство Вольных Господ, Liberum dominis (или вернее даже конфедерация государств — от герцогств, до городских олигархий) было так устроено, что верховная власть, избираемая высшими представителями провинций, была сильно ограничена со стороны дворян, принадлежала пожизненно избранному Совету Знати. Это государство было вторым, а может и третьим (никто ещё не взялся точно подсчитать, но авторитетные люди уверяют) по численности населения и территории: такие провинции как Вордания, Ишлонд, Модрия, Луспения, Булаг, Мооретто и города Вютер, Дарг Багаан, Сагуур, Шонзель и другие были весьма богаты, и славились далеко за пределами своего объединения.
Совет обычно заседал в Рехшленгене. В этом государстве, как и в Империи, не было твёрдого единства. В нем постоянно шла борьба между разбогатевшими представителями сословия горожан, захвативших власть, естественно в самых развитых города и выставляли пехотные ополчения, и земельной аристократией, которой принадлежало больше земель и которые могли выставить в основном отряды тяжелой конницы. Но и внутри что горожан, что аристократии не было единства. Города воевали друг с другом, вассалы герцогов и князей весело резали друг друга и порой устраивали вторжения в соседние земли.
От автора:
Поздравляю всех с наступающим Новым Годом! Все благ и здоровья! Будем надеяться, что он будет лучше предыдущего…
С главой немного поторопился (потому могу её позже дополнить), чтобы вы могли глянуть на своих выходных (или если кому не повезло — в других местах). Глава может показаться скучной, но мне такое интересно.
Глава 4
— Самки плодятся, в этом сезоне 1054 хвоста, за прошедший год 4092.
— И всё же нас очень мало… Всех едва несколько десятков тысяч, из них большинство голохвостые, а в строй из всех можем набрать менее половины, и то некоторые в мирное время заняты на работах, и, если мы всех отправим воевать — жрать станет нечего.
— Всех прокормить не сможем охотой! Нужна рыба, другая еда!
— Скотоводы не такие быстрые, земледелие мало урожайно, а пираты мешают морякам в Глаттершателе!
— И что же тогда делать?
— Необходимость толкает нас на путь войны!
— Только с кем?
— Если интересно мнение людей, то моему контингенту без особой разницы с кем воевать, если за это платят деньги…
— … и дают добычу.
— Молодняк практически крови не нюхал! Растут, горя не зная! Вырождаются!
— Воевать надо, но надо с тем, кто не даст отпора! А победив его — заставить сражаться с другим врагом! В нашем клане всегда так делали!
— … Ослабленные болезнями и войнами — нет ничего слаще чем загрызть слабого, да-да! Хорошая мысль!
— И у которых есть что взять…
— Да-а-а! Еда, оружие и серебро!
— И которые нас тоже не любят!
— Нас никто не любит!
Всё уже думано-передумано многократно, но всегда накатывают сомнения в правильности выбора.
— Никто и не обязан. Из вариантов, которые у нас имеются… так, с Вольными пока не связываемся — от них идут люди, а также мы торгуем. К тому же они сильные, хотя мы их грабили однажды зимой, на окраины дорогу знаем. У Топоров нечего брать, кроме рабов, туда слишком трудно продвигаться — слишком много вложений, у самих территория не освоена. К кочевникам тоже не идём — в том направлении, в общем, укрепляемся, и лишь шлём отряды на разведку. С гномами и князьями Империи тем более. Пограничных тоже трогать не будем — не хватало нам вцепиться в друг друга, чтобы из пустошей выкатилась какая-нибудь орда…
— И взять у них нечего, деревенщины!
— А кто-кто остаётся? — обескуражено спросили крысята, да и у советников, судя по мордам, был тот же вопрос.
— Большое количество кого! — улыбнулся я. — Остаются те, кто мешают нам развивать торговлю.
— Пираты!
— … и эльфы.
Все даже несколько задергали хвостами и выпустили в воздух, не удержавшись, довольно много мускуса. Ведь одно дело сидеть в своём захолустье и грозить всему миру, мечтая о том, как они будут бить могучих врагов — как все их войска будут разгромлены, а города разграблены, чем что-то делать реальное для этого.
— Загрызем, зарежет всем! — кто-то воинственно закричал.
— Прежде чем мы начнём войну, нам надо провести разведку этих мест. Вок, — Секущий Хвост подпрыгнул, и посмотрел на шкуру Урзака, где я обозначил несколько точек — пошли отряд — вот сюда, надо всё выведать вокруг Аранда, в стороне от Эбранда. До Фиенбрюка не идите, там людей много, главная дорога страны всё же. Конечно, отправь кого-нибудь, но если будет опасность — пусть сразу поворачивают. Идите вдоль побережья от Эбранда. Купцы говорят, что та часть лесного анклава, который там есть контролируется поселением… Что-то типа Линнеиэль… элиенне… Енневереннэ… Будем звать Линн. Пусть крысы проникнут туда. И вообще пусть побродят по той стороне, и не привлекают к себе внимания. По дороге пусть примечают состояние дорог под телеги, за воздухом следят — правда ли в лесах много летающих тварей, где припасы в дороге взять, какие настроения у людей в прилегающих к Лесам поселениям и что вообще об эльфах думают…
— Будет сделано, хершер!
— Резак, есть кто на примере из молодых, но более опытных гамм, которых можно в беты перевести, поручить отряд?
— Да, на очереди Руич.
— Это который облаву на пищух устроил? Который заставил молодняк ордо заставил все камни со склона убрать, чтобы их норы разворошить?
— Да-да! По прозвищу Убийца Трусов.
— Хорошее прозвище. Само то для нашего дела. Ему надо будет дать сводный отряд и несколько помощников поопытнее. Соберем тысячу голов?
— Так может я…?
— Ты тут нужен будешь. Туда отбери лишь сброд, стариков и тех, кто по разным другим своим данным не подходит. Объявишь, что поход отправляется в разведку и заодно за добычей. Гунулы с ними пойдут, эти остатки псоглавцев отправятся собирать, если ещё кто-то остался в их краях.
— А цель? Куда-куда?
— То будут знать только командир похода и его заместители. — Не то, чтобы я опасался того, что кто-то из совета разболтает… Хотя да, наверняка разболтают. Резак ещё надежный, ещё несколько. А вот другие спорно, да и учёный уже. Совет-советом, эти хвостатые мне были нужны, но доверять им я точно не собирался. Совет занимался разработкой решений вопросам внутренних наших и внешних проблем, где и как заработать, войска и других аспектов государственной деятельности. Они осуществляли контроль за исполнением указов и распоряжений. Однако правил я. Точка. Все важные решения были за мной. Никакого совета не было бы в принципе, если бы не горы мелких вопросов. Эти множества бытовых проблем я на них и свалили. Иначе бы сиднем сидел на одном месте, где-нибудь на троне в одном из залов Каменного Оплота.
Интерлюдия мелкого крысолюда, оказавшегося там, где ему были совсем не рады.
Жизнь беспросветна и становится с каждым разом только хуже. В этом Кнырик был уверен по всему опыту своей жизни.
Кнырик (просто Кнырик — второе не заслужил (только владыка, хершер может носить одно — потому что он — это Он, а не все в очередной раз понял это, когда со всего маха вмазался в зловонную кучу состоявшую из слизи, какой-то чешуи, продырявленной/изжёванной кирасы и мяса.
— Не поминать Хвостатую, не поминать…
— Клац! — лязгнули возле самого лица саблеообразные зубы пупырчатого чудовища.
— А чтоб тебя она сожрала и душу твою разгрызла! — заверещал Кнырик, когда уродливая, вся в бугорках и торчащих шипах голова молодой ящерицы чуть откусила ему голову.
Он бежал, держа груз обеими лапами и прижимая к груди, но разъяренное верещание слишком быстро догоняло его.
Жизнь сплошная насмешка — короткий миг мучений, чтобы закончить жизнь наиболее странным и ужасным способом.
И всё же Кнырик умирать не хотел.
Он родился в плохой, голодный год, когда весь молодой помёт погиб, а оставшимся еле хватило молока самок, чтобы они смогли выжить до таяния снегов, когда можно было найти хоть что-то из еды. Их стая была слабой, совсем без рабов, когда они добровольно присоединились к набирающему силу вождю, только-только покорившему могучий по местным меркам клан Костегрызов. И хоть еды потом стало больше, это уже не помогло Кнырику вырасти большим и сильным, как его более молодые сородичи. Будучи вдвое меньше собратьев, болезненно худой, с торчащей во все стороны клочьями шерсти, после достижения половозрелого возраста, когда беты — командиры отрядов искали себе хорошее пополнение, все не слишком хотели брать его в свои ордо, стремясь набирать бойцов хотя бы жилистее, если уж мускулов и роста не хватило.
Резкие разведчики его не взяли за худосочность, беты пехотных клановых отвергли его за неспособность стоять долго в строю с щитом и копьём, высокомерные стрелки даже не взглянули на замызганного крыса, а к отноркам зуберов его даже не пустили — могучие инженеры отбирали учеников к себе ещё с яслей, как и штурмкрысы, отборные рубаки.
Ему грозило быть вечным рабочим, скатиться до состояния омеги, что их обществом считалось пусть и более безопасным делом, но при этом немного… хм… презираемым? Кнырик, как и любой крысолюд любого возраста и личной мощи, тоже мечтал отнюдь не об этой судьбе. Не ходить в походы на врагов, устраивать налёты на поселения гоблинов или людей, быть разведчиком — это значит подвергаться насмешкам и унижениям.
Когда пошли слухи, что набирают бойцов для участия в экспедиции за пределы Глермзоя и Арнагшоса, Кнырик сильно задумался. Рубить-колоть-кусать он был готов, а там брали всех. Как раз накануне три ордо совершили набег на кочевья гоблинов к северу, за горами и всё предполагали, что готовится новый набег в те же земли. И теперь многие готовы были пойти в отряды кем угодно — ордо принесли богатую добычу, которую хватило чтобы и хершеру отдать львиную долю, и самим прибарахлиться. Привыкшие расти в стае, крысолюды многое делали для того, чтобы выделиться из общей среды, а для этого нужны были ресурсы, которые самим добывать было не так просто, как организовать набег. Кнырику, как половозрелому, тоже хотелось устрашающих шрамов, заштопанных ра