Все понятно, сильные мира сего отдыхают! Алкоголь и запрещенные императором препараты. Ничего нового в этом мире, ничего нового…
Я повернул в дверях ключ, после чего неспешно подошел к столику и поставил на него поднос.
— Шампанское? — заинтересовалась принявшая дозу девица. — Очень вовремя!
Она подхватила один из бокалов и залпом опустошила его. Я легко ударил ее по шее ладонью, подхватил тело и уложил на подушки рядом с ее дремлющей подругой.
После чего вытащил револьвер из кармана и направил его на баронета.
— Господин Салданов? — для проформы уточнил я.
Риттер-баронет поднял на меня мутный взгляд серых глаз. Револьвер в моей руке нисколько его не смутил. Как видно, девица не единственная, кто сейчас принял свою порцию наркотиков.
— Ты кто такой, черт тебя дери?! Кто позволил тебе сюда подняться?
— Моя фамилия Бреннер. Может, слышали? Я пришел напомнить вам о некоем долге перед господином Крюком. Вы помните такого?
Салданов нахмурился, но тень понимания легла на его чело.
— Бреннер? Что-то знакомое… нет, не припомню. Крюк? Это старый любитель задавать вопросы? Игра? Карточные долги? Я помню, я все помню! Да, я расплачусь на этой же неделе! А теперь убирайся отсюда, мерзавец! И чтоб я больше тебя не видел!
Я проигнорировал его пожелания и с наслаждением выпил пару бокалов шампанского, один за другим, не отводя, впрочем, револьвер от баронета. В таком настроении он вполне мог переоценить собственные силы и попытаться напасть на меня, а я этого не желал. Мое дело — получить по счету то, что причитается, и не больше.
— Боюсь, вы слишком уже долго игнорировали вашу задолженность, а господин Крюк не любит ждать, поэтому я здесь. Вы заплатите все полностью плюс десять процентов за хлопоты, и заплатите прямо сейчас.
Я говорил спокойным и размеренным тоном, и это оказалось ошибкой.
Салданов прыгнул на меня прямо с дивана, надеясь сбить с ног, но пуля всегда быстрее человека.
Выстрел отбросил его назад, на диванные подушки.
— Первый в ногу, — сообщил я. — Второй будет в живот. Третий — в голову. Поиграем в считалку?
Я не задумываясь застрелил бы его. Одним мерзавцем на земле оказалось бы меньше — очень хорошо. А застрели он меня, тоже не слишком горевал бы. Чем я лучше, присланный одними бандитами собирать долги с других бандитов — хорошая работенка, как раз по моему нынешнему состоянию Великой Внутренней Депрессии.
— Стой! Не стреляй! Я заплачу!
Баронет, убедившись, что я пока не собираюсь его убивать, со стоном поднялся на ноги и поковылял к громоздкому сейфу в углу комнаты. Кровь почти не текла, я прострелил голень, не задев артерию.
— Сколько я должен?
— Двадцать две тысячи марок. Это вместе с процентами.
Салданов вытащил несколько пачек, перетянутых синими лентами, и бросил их на одно из кресел рядом.
— Забирайте!
Я подошел, пересчитал пачки, убедившись, что все на месте, и отложил одну лишнюю.
— Господин Крюк не просит чужого. Он требует лишь свое.
Пачки я рассовал по карманам. Да, теперь пиджак слегка топорщился под поварской курткой, но я надеялся, что это останется незамеченным охраной. Если уж выстрел не привлек их внимания, ведь шум в зале стоял изрядный, то заурядный официант так же маловероятно их заинтересует. Не такие уж они тут и профи, какими хотели бы казаться…
— Бреннер… Вы же так себя назвали? — вдруг заговорил Салданов. — Я вижу, вы профессионал. Хотите работать на меня? Я забуду все недоразумения между нами. Поверьте, мне нужны такие люди!
— Все претензии по сегодняшнему визиту вы можете адресовать напрямую господину Крюку, — посоветовал я. — Что же касается вашего щедрого предложения, боюсь, я вынужден отказаться.
Да, мне пришлось работать на подонков, но, по крайней мере, до сих пор я сам выбирал среди них своих работодателей.
— Ты пожалеешь об этом, Бреннер, — прошипел баронет. Он выглядел разгневанным и оскорбленным. — Ты очень пожалеешь! Клянусь!
— Желаю приятного вечера! — кивнул я на прощанье, после чего связал Салданова брючным ремнем, позаимствованным у него же, заткнул рот кляпом и покинул комнату — бить риттер-баронета по голове рукоятью револьвера, отправляя его в беспамятство, я не стал, хотя и очень хотелось это сделать. Но мое поручение ограничивалось лишь изъятием долга, а нанесение ненужных побоев в заказ не входило.
Дальнейшее не составило никакого труда. Я подхватил поднос, выплеснув содержимое бокалов прямо на пол, вышел из покоев баронета, спокойно спустился по лестнице, в коридоре отыскал комнату с поваром — ничего, придет в себя через четверть часа — и моими вещами, быстро переоделся и вышел на улицу.
Поварята все еще собирали остатки объедков, задорно кидаясь друг в друга капустной кочерыжкой.
Меня они так и не заметили.
Еще через три четверти часа я встретился с Крюком, владельцем небольшого подпольного казино, и передал ему двадцать тысяч. Оставшиеся две тысячи были моим гонораром за этот вечер.
Теперь еще пару месяцев можно заниматься тем, чем я занимался весь последний год. Пить и вспоминать прошлое.
IIНовая эра
Водка не пьянила. Я пил весь вечер, уже которую стопку подряд, давно сбившись со счета. Компании и разговоров я не искал. Час сменялся новым часом, время торопилось за мной, не поспевая и оставляя череду долгих и бесконечно тоскливых в своей однообразности моментов. Я не хотел ничего помнить: ни настоящее, ни прошлое. Но я помнил. И только водка помогала немного укротить время, заставить его течь быстрее. Но водка не давала мне забвения. И, вопреки своему желанию, я снова и снова воскрешал в памяти страшную картину: две прекрасные девушки, бездыханно лежавшие на обшарпанном деревянном полу. Мои жены. Мои мертвые жены. Они погибли около года назад, когда в городе была попытка совершить государственный переворот — революцию. Я оказался тогда в эпицентре событий, и девушек захватили, чтобы немного притормозить меня. В итоге я не сумел их спасти, они погибли от мгновенно действующего яда. И с тех пор каждый день я оплакивал их и проклинал себя.
Повинуясь небрежному взмаху руки, половой в мгновение ока поставил на стол поднос с новым графином. По своей инициативе он присовокупил к алкоголю тарелку с отварной, исходящей паром картошкой, политой маслом и посыпанной свежей зеленью, чуть сбоку от картошки возвышалась горка квашеной капусты, а рядом теснилась пара малосольных огурчиков, на второй тарелке ровными кусками лежала нежнейшая сельдь, покрытая кольцами лука, и тут же — несколько ломтей ржаного хлеба, только из печи.
— Господин, извольте откушать, заведение угощает, — чуть склонил набриолиненную голову халдей. Он ловко наполнил пустую стопку, еще раз поклонился, продемонстрировав идеальный пробор, и исчез.
Я опрокинул стопку себе в рот, подцепил на вилку кусок сельди, но передумал и отодвинул тарелку. Есть не хотелось. Надо было потребовать стакан. Пить водку стопками — моветон.
В заведении было многолюдно и шумно, как и обычно под вечер, все места заняты, но к моему столику в углу никто не подходил. Половой предупреждал любопытствующих, что беспокоить меня — себе дороже, тем более в таком состоянии. Револьвер всегда лежал в кармане моего пиджака, как и нож-бабочка, и я мог пустить их в ход без малейшего сомнения.
Я недовольно поморщился, бросив взгляд на особо шумный стол, за которым гуляли средней руки коммерсанты, барыги, торгаши, лавочники и пара откровенных бандитов.
Да, здесь далеко не кабаре «Чужак», где один лишь вид охранников-громил заставлял посетителей вести себя спокойно, в трактире же царила своя атмосфера, и редкий вечер кончался без поножовщины.
Император Константин наводил порядок в Фридрихсграде железной рукой, но слишком много за последний год на улицах появилось людского сброда: от обычных карманников и уголовников, почуявших легкую дезориентацию новой власти, до бывших революционеров, разогнанных и ищущих свою нишу в новой жизни, старавшихся всеми силами отхватить кусок пирога в эту эпоху всеобщего хаоса и неразберихи.
Департамент полиции новой столицы получал приоритетное финансирование, его возглавил бывший армейский генерал Клаус Якубов, набравший свежий состав из отставных военных, и день за днем доблестные сотрудники восстанавливали порядок в городе. Но буквально пару недель назад генерала Якубова подорвали бомбисты, прямиком в служебном мехвагене, и свеженазначенный на его пост новый шеф полиции Макс Краузе еще не успел себя проявить.
Сказать по правде, и при Якубове полностью восстановить былой контроль над городом пока не удалось. И если центральные кварталы полицейские старательно очистили от разномастной швали, безжалостно отстреливая преступников всех видов и мастей, то некоторые окраинные районы оказались позабыты из-за банальной нехватки средств и людей и превратились в настоящие гетто, где селились преимущественно нелегальные элементы, как мухи слетающиеся в Фридрихсград со всех концов великой империи. Достопочтенные горожане, коим позволяли средства, срочно переезжали в спокойные кварталы, те же, у кого такой возможности не имелось, старались не покидать своих домов без необходимости, надеясь пересидеть тяжелые дни под защитой крепких ставен и дверей.
Смутные времена пришли в Фридрихсград. И я, отчасти виновный во всем произошедшем, не мог найти своего места в этом новом мире. Не мог, да и не хотел.
И все же положительные перемены тоже были. Своим первым указом новый император перенес столицу в Фридрихсград. Это было логично, учитывая, что с недавних пор в городе появились сразу четыре посольства чужаков-иномирян.
Император Константин после коронации развил бурную деятельность во внешней политике и начал несколько масштабных внутренних проектов. Он сумел подписать пакт о ненападении между Руссо-Пруссией и бриттами весьма сомнительного, на мой взгляд, качества, но пока что пакт работал — чего еще желать, — а также заключил договор об обоюдовыгодном торговом коридоре с франками. Мировая общественность сходилась во мнении, что император Константин сумел изрядно припугнуть и франков, и бриттов, вот только чем именно, для всех оставалось загадкой. С той стороны Атлантики не было никаких вестей, словно колонисты решили временно отойти от всех внешних дел.