Его не слушали. Кабак загудел, люди хотели крови.
В ту же секунду в помещение из-за спины фогеля в зал протиснулись еще двое, на этот раз местные люди, но настоящие гиганты — большие, широкие в плечах, опасные, с плоскими, многократно переломанными в драках носами и ушами, одеты они были по современной моде, в просторные костюмы и безразмерные пальто. В руках у вновь пришедших замелькали дубинки, которые они пустили в ход, пройдясь по бокам и спинам самых ретивых — друзей подвешенного делового.
Я их узнал, приходилось сталкиваться прежде, из людей Степана Симбирского — местного криминального авторитета, очень высоко взлетевшего в бандитской иерархии за последнее время.
— Всем стоять на месте! — негромко, но весомо приказал один из телохранителей фогеля. — Чужак под нашей защитой…
Иномирянин разжал пальцы, и неудачливый деловой упал на пол.
— Мы не знали. Уважаемые, наши извинения… — Его приятели поспешно отступили назад, постаравшись скрыться за спинами других посетителей.
— Где Бреннер? — хрипло спросил второй телохранитель, оглядывая зал.
Столы передо мной опустели, но мне было все равно. Меня иномиряне и бандиты не интересовали. Я налил стопку и тут же выпил ее, не чувствуя вкуса.
Нечеловеческая ладонь с тремя пальцами-отростками легла на мой стол. Я недовольно покачал головой, но все же поднял взгляд на чужака, стоявшего прямо передо мной. Громилы-телохранители держались позади иномирянина, но одно их присутствие изрядно нагнетало атмосферу вокруг.
— Бреннер, — скорее утвердительно, чем вопросительно сообщил чужак, — Кирилл Бенедиктович?
— Он самый. — Я не видел смысла скрывать свое имя даже от птицы-богомола из далекого мира.
— Пожалуйста, Бреннер, пожалуйста! Помогите нам, иначе быть беде!..
IIIВалер, иномирянин
Не могу сказать, что слова иномирянина взволновали меня хотя бы в малейшей степени. Плевать я хотел на их проблемы, доннерветтер![6]
Я потянулся к графину. Мне нужен был мой чертов шнапс!
— Уважаемый, повремени, будь любезен. — Хриплый голос второго громилы-телохранителя заставил меня удивленно остановить руку. Дубинку он спрятал, но я все равно не рискнул бы повернуться к такому типу спиной.
— Не понял? — Я раздумывал, начать ли стрелять сразу сквозь карман или немного поговорить. С одной стороны, никто не имеет права мне указывать, но они обратились ко мне вежливо, плюс эти двое — люди Степана Симбирского… а ходить постоянно оглядываясь мне не хотелось.
— Степан лично просит тебя помочь этому… — Хриплый чуть замялся, выбирая выражение, видно было, что он и сам еще не до конца привык к наличию чужаков. — Нашему компаньону. Он щедро отблагодарит тебя за потраченное время!
Меня вновь нанимают уличные бандиты. Позор! Что бы сказал на это молодой десант-риттер Бреннер пятнадцать лет тому назад? Наверное, застрелился бы немедля, дабы не допустить для себя столь удручающего будущего…
— А с каких это пор Степан сотрудничает с чужаками? — спросил я.
— Уважаемый, не ко мне вопрос. Ты не откажи в просьбе, сгоняй с пернатым куда он скажет. Степан не забудет…
За прошедший год я не вел ни одного стоящего дела, отказывая всем, кто ко мне обращался по старой памяти, и разгребал только бандитские проблемы за их же деньги. Я прервал общение даже с друзьями, стараясь утопить в водке свою боль. И вот сегодня ко мне обратились, я понимаю, что не хочу влезать в эту историю, но…
На Степана и его просьбы мне было плевать, но внезапно захотелось развеяться. Вдруг удастся набить морду паре-тройке чужаков. Слишком я увяз в своем горе, застыл в нем как муха в янтаре.
— Хорошо, — решил я. — Мы прокатимся, и я выслушаю суть проблемы. Но больше ничего не обещаю.
Вокруг уже давно царил обычный кабацкий гул. На нас перестали обращать внимание, а поверженные деловые успели ретироваться.
— Это на расходы на первое время, просили передать. — Хриплый протянул мне плотно свернутые в трубочку купюры. — Мехваген на улице, вот ключи. Мы отчаливаем.
— Стой, — забеспокоился я. — А с пернатым кто возиться будет?
— Извини, уважаемый, — осклабился в хищной улыбке хриплый, — мне приказали доставить его и сдать тебе с рук на руки, а дальше я за него не отвечаю.
Оба здоровяка развернулись и покинули заведение, легко раздвигая плечами не успевших вовремя убраться с дороги посетителей.
Фогель, который за последние минуты не произнес ни слова, а только таращил на меня свои окуляры, так и стоял рядом со столом, равномерно покачиваясь вперед-назад.
Я впервые видел иномирянина этой расы вблизи. Весь мой предыдущий опыт общения с чужаками ограничивался подселенцами и их подвидами. Я даже посетил их мир, поразившись до глубины души его нечеловечностью.
Фогель же отличался от них в лучшую сторону. Главное, он был обычным. Чужим, не похожим на людей — да, но обычным. Издали его можно было бы даже принять за человека. И он не стремился влезть в твое тело и управлять разумом. Он просто был иным.
Я потянулся было к стопке, но тут же с разочарованием отдернул руку. Не время. Слово есть слово. Я стремительно трезвел, и это не добавляло радости.
— С каких это пор Симбирский сотрудничает с такими, как ты? — чуть грубее, чем это требовалось, спросил я.
— У всех свои интересы…
— Ладно, ваши секреты мне не нужны. Что за беда стряслась? Рассказывай!
— Можно не здесь? Много ушей вокруг! Нужно ехать… там все расскажу… тут недалеко!..
— Ладно, выйдем на свежий воздух. Заодно поглядим, что за транспорт нам предоставили.
Я накинул куртку, переложив в ее карман револьвер из пиджака, и захватил со стула кепку.
На улице нас никто не ждал. Люди Симбирского давно скрылись из виду, а обычных прохожих вокруг не наблюдалось.
Шел легкий снег, тускло поблескивающий в свете редких газовых фонарей. Я поплотнее запахнул куртку. Зима в этом году наступила рано, но первые крепкие морозы только-только грозились ударить, хотя на дворе уже стояла середина декабря, и горожане давно готовились к Рождеству.
У сугроба с краю мостовой приткнулся «Мавританец» — небольшой, но весьма мощный мехваген, пользующийся популярностью у людей понимающих в силу своей адекватной цены и хороших ходовых качеств. Скромно, но со вкусом.
Я отпер двери и уселся на водительское место. Фогель изогнулся невообразимым образом и втиснулся в салон с пассажирской стороны. Признаться, я думал, он не поместится внутри — слишком длинный и нескладный. Но иномирянин удивил меня. Он влез, сложившись чуть не вдвое.
Мотор послушно заревел, как только я повернул ключ. Мехваген готов был сорваться с места в любой момент.
Я вдруг понял, что за прошедший год соскучился по настоящей работе. Я настолько погрузился в свое горе, что даже выкинул с моста в реку переговорник. Только алкоголь и публичные дома — вот что меня спасало все это время. А если кто-то считает, что проститутки — это не выход, то я мог бы привести множество примеров, когда жрицы любви вытаскивали буквально с того света мужчин, потерявших смысл жизни. Желтобилетные честно отрабатывали свои деньги, не только даря страждущим радости физической близости, но и утешая их духовно. Простое человеческое участие, которое в нужный момент вытащило из петли многих.
— Ну что, здесь поговорим или отъедем чуть в сторону, пернатый? — Несмотря ни на что, церемониться с фогелем я не собирался. Много чести!..
— Посольство, пожалуйста, давайте поедем в наше посольство…
Я удивился, но тронул мехваген с места. Для обычных горожан посольства были закрыты. Помимо энергокупола их охраняли и привычными методами. Солдаты несли круглосуточное дежурство, охраняя периметр и пресекая любые попытки посторонних проникнуть на территории посольств. Я был уверен, что и внутри самих посольств имеется множество секретов для нежелательных гостей.
Тот факт, что люди Симбирского явились в качестве сопровождающих фогеля, говорил о многом — иномиряне начали активно ассимилироваться, искать контакты с местными, наводить мосты… Вполне вероятно, что и посольские двери открывались гораздо чаще, чем мне представлялось.
Зимний морозец прогнал всяческие остатки моего опьянения, и мне вдруг стало стыдно за свой весьма непрезентабельный внешний вид: немыт, нечесан, оброс, как басурманин, да с тяжелым водочно-чесночным перегаром, сшибающим с ног любого неподготовленного человека за несколько шагов, — я мало походил на некогда преуспевающего сыщика по найму, скорее на бездомного, опустившегося на самое социальное дно.
— Послушай, пернатый, — я чуть сбросил скорость, — у нас есть немного времени? Хочу, понимаешь ли, привести себя в порядок перед столь важным визитом…
— У нас есть час! — кивнул фогель и вдруг добавил: — Валер.
— Что? — не понял я.
— Меня зовут Валер.
— Валер? А меня называй Кирилл Бенедиктович или господин Бреннер. Договорились, пернатый?
Фогель промолчал, никак не выказывая своего отношения к моему панибратскому тону. Я специально провоцировал его, стараясь определить границы допустимого.
Через некоторое время мы добрались до «Приюта скитальца». Я сказал Валеру обождать в мехвагене, ни в коем случае его не покидая. Сам же поднялся в комнату, наскоро умылся холодной водой, сполоснул рот модным освежающим средством против дурного запаха, которое одолжил портье, потом причесался и сменил одежду. С бритьем и стрижкой пришлось повременить, но даже водных процедур и чистого белья хватило, чтобы я вновь почувствовал себя человеком.
Фогель за прошедшие четверть часа, казалось, даже не шелохнулся. Он все так же сидел в положении кренделя, весь скрюченный, скукоженный и терпеливо ждал моего возвращения.
— Теперь можно ехать! — бодро заявил я, вновь устроившись за рулевым колесом.
«Мавританец» рванул вперед, едва я коснулся педали. Резвая кобылка! Надо пользоваться, пока еще есть возможность. После событий годичной давности производство мехвагенов пошло на убыль. Причина тому была самая пренеприятная — оборвав всяческий контакт с подселенцами после бесславного их вторжения в Руссо-Пруссию, империя потеряла дост