Но любые «истоки» изъяты из истории, являясь только символами того, что история сохраняет или забывает.
Глава 4Начало официальной масонской истории Конституция Андерсона 1717–1738 гг. и основание Великой Ложи
Почему официальной? И что такое история? В своей попытке произвести по возможности кратчайший отчет о первом из двадцати с лишним лет существования масонства под эгидой Великой Ложи Англии (1717–1738) я следую упрощенной форме феноменологического подхода, очерченного в предыдущей главе. Мое намерение состоит в том, чтобы опираться прежде всего на то, что действительно сказали масоны — поскольку в этом раскрываются их сознательные намерения. Во-вторых, я рассматриваю — в качестве имеющих одинаковое значение — как факты, описанные в конкретном отчете, так и сам факт их описания. Исторический феномен заключается не только в голых фактах, он также является и фактом сознания — он должен быть узнан, воспринят, сформулирован и записан определенным образом. Так что история масонства, исходя из задач данного исследования, — это в основном то, что рассказали сами масоны и продолжают рассказывать нам о происхождении и развитии своей организации.
Источники, которые они используют, — в первую очередь официальные масонские документы, такие как Конституции, протоколы и записи Лож. Источник называется официальным, когда он издан Ложей, или от ее имени. Он остается официальным и в том случае, если был написан отдельным индивидуумом и представлен на одобрение Ложи, прежде чем был издан от ее имени — даже если он противоречит другим официальным источникам.
Масонские историки, основываясь прежде всего на этих официальных документах, используют также множество индивидуальных «неофициальных» масонских источников. Если эти внутренние версии масонской истории рассматриваются как представляющие точку зрения отдельных масонов (и, следовательно, субъективные), то немасонская позиция (включая мою) является «объективной» только в отношении к масонской. С любой другой точки зрения немасонская позиция является субъективной.
Поскольку я желаю позволить масонам говорить самим за себя, то — по крайней мере, в качестве отправного пункта — моя краткая история начинается с версии, составленной д-ром Джеймсом Андерсоном, первым официальным масонским историком, с добавлением некоторого количества материала, взятого из других ранних описаний. Андерсон был современником всех описываемых им событий, очевидцем большинства из них и активным участником достаточно многих. Написанная им история, хотя она и не всегда правдива (или правдивее других), была единственной историей того периода, признанной Великой Ложей[37].
Андерсон сообщает о четырех масонских ложах, существовавших в 1716 г. в Лондоне среди некоторых других, отживающих свой век: это ложа, проводившая собрания в пивной «Гусь и Вертел» во дворе церкви Св. Павла; ложа в пивной «Корона» на Паркерс-Лэйн около Друри Лэйн; ложа в таверне «Яблоня» в Ковент-Гардене; и ложа в таверне «Кубок и Виноград» в Вестминстере (с. 109). Уильям Престон (1742–1818), почти двумя поколениями позже, напишет в своих Иллюстрациях, что это были «единственные четыре ложи, существовавшие на юге Англии в то время».
Невозможно определить, кто прав. Эти четыре ложи встретились в феврале 1717 г. в таверне «Яблоня» и, «избрав председателем старейшего Мастера Масона, провозгласили себя Великой Ложей (pro tempore в должной форме)» (Там же)[38]. После этого на день Св. Иоанна Крестителя 24 июня 1717 г. г-н Энтони Сэйер, джентльмен, был избран Великим Мастером масонов на последующий год. Он назначил капитана Дж. Эллиота и г-на Джейкоба Лэмболла, плотника, Великими Смотрителями и приказал Братьям четырех лож встречаться ежеквартально для общения с ним и его Смотрителями. На этом собрании также договорились, что «привилегией собираться в качестве масонов… до сих пор неограниченной… должны быть наделены определенные ложи… и что каждая ложа… помимо четырех старых лож… [т. е. их самих] должна законным образом… получить подтверждение от Великой Ложи»[39]. Некоторые другие масонские авторы, информация которых исходит в основном либо непосредственно из Конституций Андерсона 1738 г. или из Конституций, приведенных в Иллюстрациях Престона, дополняют этот скромный список первых участников именами д-ра Дезаги-лье, Дж. Пэйна, Гофтона, Кордвелла, Де Нойера, Врадена, Кинга, Морриса, Кальверта, Уэра и Мэддена, которые были Мастерами и Смотрителями четырех существовавших лож[40].
Однако даже эти немногие факты переданы нам не самими участниками, но д-ром Андерсоном через двадцать лет после того, как они имели место. Его первый серьезный критик, великий масонский историограф Роберт Фреке Гоулд, пишет: «Единственное официальное описание основания Великой Ложи Англии в 1717 г. и первых шести лет ее истории, которым мы располагаем, содержится во 2-м издании Конституций д-ра Андерсона, опубликованном в 1738 г.». Это описание начинается со знаменитой фразы: «После того как Мятеж закончился, в 1716 г., четыре ложи Лондона сочли правильным установить прочную связь под руководством Великой Ложи» (с. 109)[41]. Следовательно, Андерсон — это единственный источник, а он писал спустя длительное время после события.
Позднейший комментарий, написанный в 1756-м самым блестящим «уклонистом» франкмасонства Лоуренсом Дермоттом (1720–1791) в книге Ахиман Резон[42], утверждает: «около 1717 г. некоторые веселые компаньоны, получившие степень в Цехе, который уже покрывался ржавчиной, решились сформировать ложу для самих себя — для того, чтобы, беседуя, вспомнить все, что было им формально продиктовано, или, если это неосуществимо, ввести взамен нечто новое, что могло бы в будущем сойти за масонство в их среде»[43]. Но почему у них была нужда вспоминать? «Потому что, — пишет Андерсон, — на юге ложи все более выходили из употребления, когда… через несколько лет после 1708… сэр Кр. Рен пренебрег должностью Великого Мастера (которым, согласно Андерсону, он был в это время)…» (с. 108). Так что, как нам представляется, в масонской истории наблюдается пробел в 8–9 лет.
Теперь предположим, что вся информация, которой мы располагаем, заключена исключительно в этих двух источниках, — поскольку на уровне фактов Дермотт и Андерсон не противоречат друг другу; несогласие между ними заключается только в интонации и интерпретации, — и зададим себе вопрос о значении в те времена трех слов: «ложа», «масон» и «степень».
Первый термин, без сомнения, имеет самое решающее значение, поскольку тема масонства имеет отношение не к отдельным масонам, а к уникальному масонскому историческому самосознанию, которое включает (и включало почти триста лет назад) представление о связи масона со своим прошлым — или, точнее, с прошлым собственной культуры масона, равно как и с прошлым человеческой культуры вообще[44]. Это его первичный базис. Тогда ложа — это место, где это представление принимает видимую и слышимую форму, свой конкретный образ, единственное место, где масоны встречаются друг с другом как масоны. Ложа не существует как ложа, не будучи местом встречи; а встреча, когда она происходит в любом доме, квартире или комнате, становится ложей. Согласно традиции, существовавшей до Великой Ложи, любые пять, шесть или семь лиц, прошедшие посвящение (характер которого в то время еще не уточняется), могут составить собственную ложу, где бы это ни происходило. Таким образом, дело не в самом здании, и действительно, некоторые ложи на протяжении своей истории довольно часто переезжали из одной пивной или таверны в другую, и даже когда они обретали для себя более-менее постоянное место, это место все еще рассматривалось как не более чем временная материальная рамка для символического локуса ложи. Согласно Конституциям Андерсона 1723 г. (с. 51), «ложа — это место, где собираются и работают масоны; следовательно, Ассамблея, или должным образом организованное Общество… называемое Ложей, и каждый Брат должен принадлежать к одной из них…». То же самое относится и к Великой Ложе, которая является местом, где «Мастера и Смотрители лож… ежеквартально встречаются с Великими Должностными Лицами… в том месте, которое Великий Мастер назначит в своем вызове…» (с. 110). Вот почему так часто мы видим выражение «ложа, собирающаяся в таком-то месте», но не «собрание прошло в такой-то ложе»[45]. Как бы странно это ни звучало, даже Великая Ложа не имела фиксированного или постоянного места и рассматривалась скорее как символический центр, чем как действительное местоположение масонского руководства.
Те, кого (вероятно, с начала 16-го и определенно с начала 17-го века) в Англии принимали в ложи рабочих или «оперативных» масонов (попросту — профессиональных каменщиков), носили название почетных членов[46]. Они были также известны как принятые или спекулятивные масоны. Последнее название было основано на том, что они не имели никакого отношения к ремеслу, искусству или профессии каменщика. Само собой разумеется, термин «оперативный» не мог бы использоваться до появления неоперативных или спекулятивных масонов, а термин «принятые» указывает на акт принятия некоторых индивидуумов, которые не работали каменщиками, в их масонскую ложу. Этот момент чрезвычайно важен, поскольку в случае рабочих масонов допуск в ложу был, по крайней мере в принципе,