Но так сразу испытывать ружье почему-то не хотелось. Нравилось держать его по очереди в руках... Ребята долго примерялись, куда бы его нацелить. Так и не выбрали – просто направили ствол в соседнюю пальму.
Все-таки чиркать коробком по спичке взялся Петич. Ларик ему особенно и не перечил. Ясно, что Петич проворнее. А ведь надо было успеть еще и отскочить как можно дальше.
Ларик спрятался за углом хижины. Чирк! – Петич дернул рукой и на четвереньках метнулся в сторону.
И тут Ларик увидел, что бамбуковые заросли вдоль тропинки шелохнулись. И как раз там, куда был направлен ствол ружья! Направлен-то он был, конечно, в пальму... Но если вылетит из ружья такой заряд, то целым каменным градом накроет, наверное, пол-острова! А за пальмой мелькнуло лицо Ленчика...
– Ложи-ись!
Ларик заорал изо всех сил, и голос его лопнул на последнем звуке, превратившись в тоненький писк. Он даже закашлялся, в кашле почти ничего не рассмотрев хорошенько. Хотя из-за дыма рассматривать было особенно нечего. На одно совсем маленькое мгновение мелькнуло лицо Ленчика. Потом оно стремительно, еще до дымного облака и грохота, повернулось куда-то назад и исчезло...
В ушах гудело. Запах серной гари разносился тихим ветерком по всему острову вместе с клочковатыми лохмотьями дыма.
«Как в кино», – подумал Ларик, вспоминая выстрелы из старинных пушек.
Петич не видел Ленчика. Отряхивая песок, он хмыкнул:
– Ты чего, Ларион, орешь? Я и так по земле откатился. Что я, дурак, стоять под таким грохотом?
– Не дурак, совсем не дурак, – услышали они совершенно спокойный голос Ленчика. – Умнее просто трудно найти человека. Направить ружье на тропинку и не посмотреть – может, там кто идет... Что и говорить, для этого нужен необыкновенный ум!
Чувствовалось, что Ленчик постепенно теряет контроль над собой. Начал-то он совершенно спокойно и язвительно, но вот голос начинает повышаться, даже звенеть... Сейчас, похоже, Ленчик заорет как ужаленный каким-нибудь скорпионом. А тут еще из-за его спины высунулась Мила, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Она хотела что-то сказать и не могла. За нее это с большим успехом проделал Ленчик:
– Я вам покажу стрельбу! На катер! Быстро! Сегодня же в Москву!
Ребят словно ветром сдуло. Только что стояли на месте, испуганно моргая глазами, и – пропали. Потому что от такого непривычного Ленчикова крика они метнулись, не разбирая никакой тропинки, в бамбуковые заросли и понеслись, как какие-нибудь тропические животные, прочь.
Глава IVВОДОПЛАВАЮЩИЙ КАРЛСОН
– Ты не заметил, цело ружье? – спросил, с трудом переводя дыхание, Петич.
– Не-а, – помотал головой Ларик. – Если честно, я и ружья-то не увидел. Наверное, сорвало его выстрелом. Отдача, – пояснил он.
– Ты чего побежал? – спросил Петич, ухмыльнувшись.
– Думаешь, я испугался? – понял намек Ларик. – Ты побежал первый, а я за тобой.
– Вообще-то... Правильно мы сделали, что смылись, – махнул рукой Петич. – Знаю я этого Ленчика. Через десять минут будет спокойным, как кирпич. Еще звать нас будет. Давай пока не отзываться. Пусть думает, что мы испугались до смерти.
Ларик улыбнулся. Он завидовал самообладанию Петича. Только что по их вине чуть не произошло что-то страшное и непоправимое – Ларик даже боялся это назвать какими-то словами, – а Петич уже размышляет о том, как бы Ленчик не очень сильно их отругал! Да разве он не услышал о возвращении в Москву?
– Ты думаешь, он просто так крикнул о Москве? – неуверенно спросил Ларик.
– Конечно! – хмыкнул Петич. – Какая там Москва. Перепугался Ленчик, вот и заорал, что в голову пришло.
– Ничего себе, перепугался! – возмутился словам друга Ларик. – Да он ни капельки не перепугался! Я же видел, как он Милу успел оттолкнуть с тропинки да еще закрыл ее при этом. Знаешь, так испуганные не поступают.
– Ну ладно, ладно, – виновато пробормотал Петич. – Вот уже по твоему голосу слышно, что ты считаешь меня виноватым. Представляю, что будет, если я сейчас на глаза Ленчику покажусь...
– Да мы оба виноваты, что и говорить, – успокоил друга Ларик. – Но кто же знал, что они так бесшумно подплывут? Пошли обратно, объясним все.
Петич молча помотал головой:
– Рано. Пусть успокоится.
Прошло пять минут, десять. От хижины донесся едва различимый голос Милы:
– Ребята! Ау! Идите сюда!
– Ну, потихоньку трогаем, – буркнул Петич. – Готовь слова, Ларион. Объяснять ты лучше умеешь.
И Ларик приготовился. Конечно, он скажет известную фразу о том, что даже незаряженное ружье стреляет раз в год. Или вспомнит слова Чехова, которые знал от папы, – о том, что если на сцене висит ружье, то оно обязательно должно выстрелить. А еще похвалит туристическую фирму, которая устроила им такой прием, что совсем невозможно отличить выдумку от реальности. Вот они с Петичем и представили себя робинзонами. Конечно же, стали испытывать оружие. А как же выжить без оружия на этом острове? Как добывать пищу, защищаться от врагов, диких зверей?
Так что виноваты в этом выстреле совсем не Ларик с Петичем, а обстоятельства. В конце концов, не они же сами притащили из Москвы это ружье!
Подготовив свою оправдательную речь, Ларик стал абсолютно спокойным. И первым вышел из зарослей, кивком головы позвав за собой и Петича. Тот покорно последовал за ним.
Оказалось, что отбежали они на довольно приличное расстояние. Потому и голос Милы звучал так слабо.
– Только ты сразу начинай говорить, не подходя близко, – посоветовал Петич. – Пока Ленчик будет вслушиваться – забудет все свои воспитательные угрозы.
Ларик отмахнулся от таких советов. Он совсем не боялся Ленчика. Во всем случившемся Ларика поразил тот счастливый финал, благодаря которому жизнь иногда кажется чудом.
Вот, например, однажды рядом с Лариком упал кирпич. Рабочие на десятом этаже выкладывали на балконе стену и уронили его сверху. Он с таким страшным чавкающим звуком приземлился на газон, что Ларик передернулся от ужаса, представив, что было бы, если б... Тогда он смотрел на эти полметра, отделяющие его от места падения кирпича, и удивлялся тому, что абсолютно ни о чем не думает. Это потом он рассуждал о везении, о невезении, о случайности, о неслучайности – как какой-нибудь мудрец. А когда смотрел на кирпич, то просто радовался, что так произошло. Наверное, то же самое испытывает кошка, которая успела шмыгнуть на дерево перед самым собачьим носом. Радуется, и все. Без всяких мудрых мыслей.
К тому же сейчас боль в правой коленке отвлекала Ларика от умных размышлений. Когда что-то болит, не очень-то порассуждаешь. Думаешь только об одном: вот прекратится боль, тогда и жизнь станет наконец простой и приятной.
По песку идти было трудно, и Ларик вышел к самой воде, у которой песок был плотным, как асфальт. Идти стало легче. Сзади что-то напевал себе под нос Петич. Значит, был совершенно спокоен, поручив Ларику улаживать конфликт с Ленчиком. Знал, что все обойдется благополучно. Когда Петич что-то гудел себе под нос, он никогда не смотрел по сторонам. Ничего не замечал вокруг. А вот Ларик – другое дело. Когда он о чем-то задумывался, то, наоборот, взгляд его шарил по окрестностям, как ночной прожектор. И наталкивался на всякие подробности, которые не всегда и луч прожектора нащупает. Например, на след черепахи на песке. Ларик провел взглядом по этой почти неразличимой цепочке вмятинок и точно – увидел черепаху в воде. Она смешно, как заводная игрушка, болтала лапками. А вот что-то покачивается на волнах у самого берега. Сейчас они подойдут поближе и увидят, что это такое. Неужели...
Ларик чуть не присел от неожиданности. Сзади в него на полном ходу врезался Петич. Задумался.
– Ты чего тормозишь? – недовольно буркнул он. – Боишься?
Ларик молча показал на качающийся на тихих волнах предмет. Бамбуковые и сухие пальмовые ветки скрывали то, что находилось под ними. Но не было никаких сомнений в том, что это обыкновенный надувной матрац, привязанный к небольшому штырьку, всунутому в песок. Точнее, обыкновенным он был когда-то... Сейчас же он представлял собой приспособление не столько для пляжного плавания, сколько для опасного морского путешествия. Видно было, что неблизкое плавание изрядно потрепало это надувное суденышко. Как только в нем воздух держался? Матрац был разделен на секции, каждая из которых надувалась отдельно. Несколько сдутых отсеков бесформенно качались на волнах. Вся конструкция удерживалась на плаву лишь благодаря двум уцелевшим отсекам, вялой подушке и выглядевшему особенно смешно детскому спасательному кругу, прикрепленному к плотику скотчем. А сзади каким-то чудом держался, вцепившись в матрас, маленький электрический мотор!
Петич, не поворачивая головы, провел взглядом по зарослям, отступающим от воды метров на пятьдесят. И тихонько кивнул на песок. На нем виднелась цепочка следов, похожая на ту, которую оставила черепаха. Только намного крупнее. Черепахам ни к чему кататься на надувных плотиках с электрическим моторчиком.
Ребята растерянно переглянулись.
– Неужели они приплыли на этом самокате? – удивленно пробормотал Петич, имея в виду Ленчика и Милу.
– А ты разве не видел этот матрац раньше, когда шел по берегу? – спросил Ларик.
– Нет. А ты?
– И я нет.
– Значит, – пробормотал Петич, – значит, он появился здесь совсем недавно? И кто же этот водоплавающий Карлсон?
– Почему Карлсон? – удивился Ларик.
– Моторчик очень похож, – кивнул Петич. – Правда, не очень верится, чтобы этот вентилятор крутился...
Если бы плотик покачивался на видном месте, это не вызвало бы у ребят такого интереса. Но его пытались спрятать или хотя бы немного скрыть от постороннего взгляда. Для чего же еще служили эти маскировочные ветки? Да и место, где плотик находился, было не самым заметным на всем берегу. Это было что-то вроде маленькой бухточки.
– Петр! – на этот раз позвал Ленчик.
Его голос прозвучал совсем близко.