А в подвале, за запертой дверью, кто-то дышал.
Джессика проснулась в холодном поту.
А за дверью её комнаты… кто-то скребся.
Глава 6
Джессика стояла перед зеркальным фасадом высотки, в которой располагался офис Альфреда. Здание возвышалось, как стеклянный бастион, холодное и бездушное. Его стены отражали серое небо и спешащих прохожих — весь мир, к которому она не принадлежала.
Она нервно сжала ремешки рюкзака и шагнула внутрь. Просторный холл встретил её запахом полированного дерева, кофейных капсул и чужой уверенности. Таблички с фамилиями мерцали под холодным светом ламп, будто отсекая «своих» от «прочих».
Когда лифт поднял её наверх, сердце билось в груди с такой силой, что она почти слышала его эхо в металлической кабине.
---
Приёмная встретила её звоном каблуков и мерным щелчком клавиатуры. За стойкой сидела молодая женщина с идеально уложенными волосами и ярко накрашенными губами. Она подняла взгляд — и Джессика ощутила, как будто её с ног до головы облили холодной водой.
— Уходите. Или я вызову охрану. — Голос секретарши был резким, как удар хлыста. — Журналисты совсем страх потеряли. Это частная территория.
Джессика растерялась. Под её кедами ковер казался зыбким. Она чувствовала на себе взгляды — из-за стеклянных стен офиса её разглядывали, шептались, кто-то усмехался.
"Господи… я выгляжу как девочка, сбежавшая из школы", — подумала она. И чем больше осознавала это, тем больше ей хотелось исчезнуть.
Секретарша поднялась, словно готовясь выставить её за дверь собственноручно.
— Вон отсюда, слышишь? — повторила она. — Пока ты не начала снимать!
Внутри Джессики что-то надломилось. Она сделала шаг вперёд — навстречу враждебному миру, который не хотел её принимать. Не пустят? Пусть выкинут. Но она не отступит.
— Слушай, ты смеешь орать на меня?! — сорвалось с её губ. Голос дрожал, но слова резали. — Это ты сейчас пойдёшь ВОН, милая!
Секретарша резко осела на стул, опешив.
— Мне нужен мистер Ленг, — произнесла Джессика твёрдо, стараясь не смотреть в глаза сотрудникам за стеклом.
— А... Вы по поводу тех буклетов? Он их не одобрил. Вам придётся уйти…
— Значит, он на месте?
— Да, но он никого не принимает.
— Он меня ждет.
— Имя?
— Джессика Нортон.
Секретарша открыла ежедневник и небрежно пролистала страницы.
— Вас нет в списке.
Джессика стиснула кулаки. Она дрожала от злости — на себя, на Альфреда, на эту жизнь, где ей снова и снова напоминали: ты — лишняя. Она подалась вперёд:
— Я не знала, что к СВОЕМУ БУДУЩЕМУ МУЖУ надо записываться заранее.
---
Альфред оторвал взгляд от экрана, когда услышал шум.
— Что случилось, Нора?
Секретарша бледнела на глазах. А затем в дверях появилась она.
Джессика. Взъерошенная, сердитая, живая. И — чужая.
— Прости, — сказал он, подходя ближе. — Совсем забыл предупредить.
Он убрал с её лица прядь волос. Дотронулся до руки. Казалось, между ними прошёл ток, но он не знал — согревающий или обжигающий.
— Если бы я знала, что мне придётся отбиваться от твоих амазонок, — бросила она, — я бы пришла в бронежилете. Хотя... с такой секретаршей тебе нечего бояться — она даже танк остановит.
Он засмеялся — слишком легко, будто репетировал смех.
— Нора, это моя невеста — Джессика.
Она прижалась к нему. Слишком крепко. Будто говорила: «Я — здесь. И пусть все видят».
Но внутри — была пустота. Он был рядом, но недостижимо далёк. Его тепло не проникало под кожу. Только игра. Только фасад.
---
В кабинете тишина звенела. Джессика села в кожаное кресло, отвернувшись к окну. Её губы дрожали, но она сдерживалась.
— Что тебя так развеселило? — спросил он.
— Лицо твоей секретарши. Учитывая, что она, видимо, не только секретарша...
— Ты о чём?
— О тебе. О Норе. О гугле полным твоих фото....
Он подошёл ближе, нависая, как грозовая туча.
— Я — человек публичный. Пишут всякое. Но если я решу изменить тебе, — голос стал ледяным, — ты узнаешь первой.
Слова вонзились в неё, как нож. Она молчала. Только смотрела. И в её взгляде было всё: отчаяние, упрёк, сломанная вера.
— Спасибо, что предупредил, — прошептала она.
Он отпрянул. Чужой. Холодный. И вдруг — на секунду — на его лице мелькнула боль.
— Прости. Я… у меня встреча. Вызову
тебе такси.
— Конечно.
И всё. Ни объяснений. Ни ласки. Только тень там, где должно быть тепло.
Она шла по коридору под взглядами сотрудников. Девушки из других отделов оживлённо обсуждали её. Кто-то тихо усмехался. Кто-то из мужчин провожал глазами. Кто-то шептался: "Вот та самая невеста."
И всё же она шла, как королева. Поднятая голова, прямые плечи. Пусть не видят, что в ней — буря.
---
Вечер дома был невыносим. За столом — тишина. Дед что-то говорил, но её мысли были далеко. Она жевала, не чувствуя вкуса. Пластик. Вата. Иллюзия еды.
Она знала, что он не придёт. И знала, что ей будет больно.
Ночью её разбудила духота. Пот заливал виски. Грудь сдавило от паники. Она выбежала на балкон, как в спасение.
И только там позволила себе сломаться.
— Папа… — прошептала она. — Забери меня отсюда...
Она закрыла глаза. Мысленно вернулась в тот день. Как он лежал на полу. Как смерть пришла слишком тихо.
Слёзы текли по щекам.
Что принесёт это замужество? Что за тьма стоит за этим кланом?
Внутри росло странное чувство — будто всё вокруг не просто чужое, а враждебное. И то, что должно было защитить — предаст первым.
Если умру — значит, снова буду с тобой, — подумала она.
Но в ту же секунду её окликнула интуиция. Что-то было рядом.
---
Из темноты за деревьями мелькнули глаза. Жёлтые. Горящие. Хищные.
Она застыла, схватившись за перила. Дыхание перехватило.
Глаза исчезли.
И вновь возникли — ближе.
Опасность была рядом. Чертовски близко.
И, может быть, совсем не та, что она думала.
.....
Альфред. Остаться в одиночестве
Когда дверь за Джессикой закрылась, в кабинете повисла тишина — глухая, как в пустом театре после падения занавеса.
Он стоял посреди комнаты, чувствуя, как по телу пробегает холод. Его пальцы бессмысленно крутили перьевую ручку. Экран ноутбука мерцал, показывая замороженный кадр с рекламой, но он давно не видел его.
Он остался один. Вновь. И снова по своей вине.
— Что со мной, чёрт побери? — тихо проговорил он, сжав виски.
Он знал, что перегнул. Видел, как её взгляд потух. Как её плечи сжались, будто она ждала удара. Она пришла сюда — пусть без приглашения, пусть не по правилам, — но не заслужила такого холода. Такой... жестокости.
Почему я сорвался? Почему слова вышли именно такие?
Он сел в кресло, потянулся к бокалу, но оставил его нетронутым. Алкоголь не решал проблем — только откладывал их, притуплял. А ему не хотелось забываться. Хотелось разобраться. Но не получалось.
Она раздражает. Она слишком юная, слишком упрямая. Слишком... настоящая.
Он снова увидел её глаза — такие тёмные, наполненные болью и чем-то почти молитвенным. Там, внутри, жила тоска по отцу. Потеря, которую он чувствовал кожей, хоть и не знал подробностей.
Я увидел в ней её.
Мысль возникла внезапно. Он резко поднялся, прошёлся по кабинету.
Да. Вот почему я злюсь. Потому что вижу в ней то, от чего столько лет пытался убежать.
Он не хотел вспоминать. Но эта девочка — женщина — постоянно напоминала. Не только взглядом. Не только голосом. Чем-то неосязаемым, тонким, будто она — продолжение призраков из прошлого.
Чёрт, и зачем я допустил, чтобы её втянули в это?
Он смотрел на город за окном, на огни, будто на мириады равнодушных глаз. И чувствовал, как внутри него зияет пустота.
Я ей не подхожу. Я не умею быть рядом. Я только отталкиваю. Раню. Строю стены и называю это защитой.
Он провёл рукой по лицу. Мельком вспомнил, как её рука коснулась его в кабинете. Такая лёгкая, доверчивая. Почти ребёнок. Но она смотрела на него уже как женщина — обиженная, гордая, но всё ещё надеющаяся.
Если бы она знала, кого выбрала. Или кто выбрал её. Если бы знала, в какой клубок тьмы ей предстоит ступить...
Он вздохнул. Сел на край стола. Ему хотелось позвонить ей. Написать. Сказать: прости. Я не хотел. Это был не ты. Это я...
Но не сделал этого.
Потому что так проще. Потому что если признать — значит, позволить себе чувствовать. А чувства — это слабость. А слабость — опасна.
Он закрыл глаза.
И в темноте увидел её. Босую. У окна. Одинокую. Увидел в мыслях... Но очень четко...
Прости меня, Джессика… Я не знаю, как быть с тобой. С тобой — и с самим собой.
Глава 7
Сон казался до боли реальным. Джессика стояла по колено в воде на берегу необитаемого острова. Океан сиял бирюзой, словно расплавленное стекло. Рыбы, прозрачные, серебристые, плавали так близко, будто искали встречи. Волны нашептывали что-то на древнем языке, от которого по коже пробегали мурашки.
Она шагнула вперёд — и дно исчезло. Холодные объятия бездны сомкнулись вокруг. Кричать было невозможно, голос утонул вместе с ней. И вдруг — чьи-то руки. Сильные, властные. Они вырвали её из бездны, прижали к груди. Ноги Джессики сами обвились вокруг его тела. Его губы нашли её, прохладные, солоноватые… и такие знакомые.
Она застонала во сне....
Но, открыв глаза, увидела лишь потолок. Обычное утро. Не сон. Он не придёт...
Тук-тук.
Она резко села, натягивая простыню до подбородка. На пороге стоял дед, с букетом ромашек и небольшой бархатной коробочкой. Он улыбался, но глаза у него были уставшими. Джессика поняла — он, как и она, делал вид, что всё нормально.
— С днём рождения, малышка.
— Спасибо, дедушка…
Она чмокнула его в щёку, приняла цветы, открыла коробочку — и ахнула. Украшения были ослепительно красивыми. Золотые серьги с алыми рубинами и тонкая цепочка с кулоном-каплей. Как кровь. Как слёзы. Как боль, которую она держала внутри с похорон.