— Вот ты наглый нахал. — Моя непосредственная начальница закрывает за собой дверь и запрыгивает на мой стол. — Почти что рабочее время, а чем ты занят. — Аяка, не чинясь, тоже прикипает к монитору, на котором я в одной из картинок наблюдаю противостояние между отцом своего адвоката и частью государственного аппарата.
Честно говоря, не ожидал. Моэко подробностей не рассказала (и по телефону о таком не спросишь), но со стороны весьма похоже, что перед фамилией Миёси я уже в неоплатном долгу.
Незримом, нематериальном, но тем не менее. За него не выставляли счёт заранее, скорее всего не предъявят и потом, однако уже сейчас есть, над чем задуматься.
Непонятно, чем отдариваться. По-хорошему, встретиться бы со своей адвокатом с глазу на глаз и задать серию лобовых вопросов — но не время. Если я хоть чуть-чуть понимаю в вопросе, она сейчас на нервах за родителя. Лезть под руку — далеко не лучшая идея, ещё и с личными шкурными темами.
Придётся подождать, тем более что Миёси Мая уже прогремел на всю страну, продолжает греметь и о его проигрыше речь пока не идёт.
Теоретически, ситуация со стороны кабмина легко решается огнестрельным оружием или бронетехникой. Но — не то государство, не тот народ, не то время.
Вдобавок, потомок камикадзе всё просчитал (я тут полистал на форумах его биографию плюс антологию по предкам — интересный у Моэко папа. Яркий, к-хм, персонаж).
Судя по лицам на экране, ему и его ребятам реально наплевать на любые последствия для себя лично, особенно тем, которые прибыли последними на трёх микроавтобусах — трансляция с трёх дронов идёт непрерывно, её дублируют уже и серьёзные новостные агентства.
Респект, что ещё сказать. Ощущение того, что я им весьма обязан, с каждой минутой только растёт.
— Не садилась бы ты так, — вздыхаю шефине. — Войдёт кто — слухи поползут, твоя девичья репутация может рухнуть. А на моей совести и так грехов хватает.
— Нестрашно, твоя совесть может не напрягаться, — отмахивается Андо, меняя ногу.
Теперь она забрасывает не правую на левую, а левую на правую. При этом её абсолютно не смущает, что под находящейся на уровне моего лица короткой юбкой я вижу то место, где её ноги соединяются вместе.
— Во-первых, это в офисе теперь новый тренд после твоей покровительницы — так садиться, — продолжает босс. — Такая посадка на стол при подчинённых подчёркивает фокус на рабочих задачах и неформальный подход в их решении, пха-ха-ха.
— А кто у меня покровительница? — уточняю на всякий случай.
— Шутишь? Девочка Хину же. То есть, Хьюга Хину-сан, я хотела сказать, — лицо шефини расплывается в приторно-демонстративной улыбке. — Извиняюсь, оговорилась.
— Верю… Вообще-то, я до сего момента искренне полагал, что в глазах общественного мнения мой покровитель — Хаяси Хонока-сан. Опять же, вертолёт давала. Но так, как ты сказала, тоже хорошо.
— С Хаяси-младшей у тебя нет таких совместных фотографий, как с Хину, — возражает руководитель.
— Каких именно фотографий? — рефлекторно цепляюсь за информацию. — Начинает складываться впечатление, что я о себе ещё очень многого не знаю.
— А вот. — Аяка достаёт из подмышки планшет, кладёт на мой стол, входит в один из рабочих чатов и демонстрирует некие занимательные картинки.
— Ничего себе, — впечатлённый до глубины души, откидываюсь на спинку кресла и чешу затылок. — А ведь смотрится и правда. Как будто… — договаривать нет надобности.
Вживую, что интересно, весьма своеобразные бикини пловчихи настолько вызывающими не выглядят. По крайней мере, если смотреть на неё в бассейне и с короткой дистанции. Не знаю, почему.
Да, там всё очень-очень интересно и даже более того, включая содержимое купальника — но почему-то при личном вконтакте такого эффекта фильма для взрослых не возникает, как сейчас.
Занятный феномен. Сделать зарубку на будущее.
— И в самом деле несколько двусмысленно смотрится, — заключаю, налюбовавшись. — Если не знать подоплёки, бог весть что можно подумать.
Хотя, насколько я успел заметить, Хину к чужому мнению прислушивается, м-м-м, в очень ограниченных рамках. И по очень ограниченному количеству причин, в перечень которых её собственная внешность не входит.
— Догада, — поощрительно кивает Андо. — Только не говори, что это ты лишь сейчас насчёт вас двоих открытие сделал. — И взгляд такой испытывающий, как у полицейского в процессе дознания.
— Люди — лентяи и рабы стереотипов, — развожу руками. — Никто не хочет разбираться глубоко, все судят о красивых женщинах по внешней атрибутике. Персонально тебе для информации: если общаться с ней лично и фокус делать не на содержимом купальника, то ты с удивлением обнаружишь, что её внутреннее содержание очень отличается от внешней формы. Я, честно говоря, больше фиксировался именно на нём, а не на теле. На мозгах, а не на декольте, если быть профессионально аккуратным.
— Какой коварный карьерист! — Аяка вспыхивает хищным энтузиазмом. — Втёрся в доверие к топ-менеджеру, занял место в соседнем шезлонге, сбрил к демонам её родного жениха — а это на секундочку наследник Сузуки — а сам всё это время коварно колупался в её мозгах⁈ Игнорируя внешность и не подкатывая к ней свои тестикулы⁈ Да ты ещё более хитёр, Решетников-сан, чем я раньше думала! — она щёлкает пальцем по тому снимку, на котором полоски Хину слегка сдвинулись и общая картина, как бы поделикатнее, вышла наиболее волнующей.
Даже в сравнении с остальными, тоже очень яркими, фотографиями.
— Обычно вслух такого не озвучиваю, но любимой начальнице по секрету поясню. Если б я захлёбывался слюной и восторженно пялился в её анатомию, по крайней мере сначала, как раз никаких отношений бы у нас и не получилось, — пожимаю плечами. — Скорее всего.
— Звучит логично, — серьёзно изрекает шефиня, легкомысленно болтая в воздухе ногой. — Рассказывай дальше. Как ты её склеил?
— Не говори таких слов, пожалуйста, тебе не идёт. Не для печати: сошлись на почве плавания, когда мне абонемент в Атлетику дали. Там случилось одно недоразумение, она меня из бассейна хотела выцарапать по ошибке, а потом я воспользовался знакомством и нагло обратился к ней за помощью. В лоб, без прелюдий, напролом.
— Ух ты, как занимательно. Ты продолжай, продолжай.
— А всё. Дальше дистанция сократилась самоходом: Хину-сан — не самый большой поборник традиционного этикета.
— Сложно поспорить, особенно с такими фотографиями… рассказывай дальше! — интерес начальницы становится всё более выпуклым.
— Да вроде ключевые моменты обозначил. Не знаю, что ещё добавить.
— Для начала, поведай своей сэмпаю, за какой это помощью ты к Хьюге в лоб обращался через мою голову? Ещё и чтоб я не знала? Что за интрига на моём огороде и за моей спиной? Такидзиро-кун, так дела не делаются — есть неписаные правила игры и ты до последнего момента делал вид, что их соблюдаешь. По крайней мере, в отношении меня.
— Извини, я на том этапе к тебе ещё не так как сейчас относился, — признаюсь честно. — Один раз обратился, когда с предыдущим хозяином этого кресла отношения выясняли, — хлопаю по подлокотнику. — Я в сердцах ему в глаза высказал, что думал, а потом спохватился: возможно, зря на неё сослался, о коррупции в закупках наедине было сказано, в бассейне.
— И-и-и?!!
— Она не стала делать из мухи слона и дала понять, что претензий по инциденту не имеет. Тем более что откаты имели место и, говоря цинично, по карману акционеров били: «Если бы в результате твоих заявлений я потеряла деньги, а не приобрела, ещё б можно было думать, что тебе на это сказать» — цитирую дословно.
— Ты всегда помнишь всё в деталях? Кто что говорил? — взгляд начальницы становится цепким и пронзительным.
— Да. — Ну а чего скрывать.
Хорошая память — не эксклюзив, а результат работы над собой, если захотеть. Даже здесь.
— А второй раз⁈ Или был ещё третий?
— Третьего пока не было, слава богу. Второй раз случился, когда нынешняя и.о. Директора Департамента Безопасности пыталась меня закатать под плинтус после междусобойчика с женихом бывшей, — тычу пальцем в сторону отдела. — Когда он ревновать прибегал, но попытался это всё замаскировать под рабочие претензии. Ещё два компьютера разбил. Вдребезги.
— Это когда вы с Номура при всех подрались, — молниеносно сопоставляет Аяка. — И у вас потом наверху объяснительные брали на двадцать четвёртом. Хм, а ведь скандал действительно замяли, — бормочет она под нос. — Причём весьма технично — никто и не вспоминает. Хотя казалось бы.
— Если б речь шла об объяснительной, я б к Хину-сан из Безопасности не стучался. Там именно что давление имело место, не совсем хорошее и на заведомо беззащитного стажера. Как они думали.
— Она помогла? — напряжение в глазах собеседницы звенит, как струна.
— Как видишь. — Скромно киваю. — Жив, здоров, в меру упитан. Ещё и повышение получил с твоей помощью.
— Хорошо, что не осталась тогда у тебя ночевать, — делает парадоксальный вывод моя эффектная начальница. — Хорошо, что ничего у нас тогда не было.
—??? — сперва даю волю искреннему возмущению, затем, присмотревшись к чужим глазам, констатирую с сожалением. — Да вы трусиха, Андо-сан! Поставили жирный крест на нашем будущем бракосочетании — возможно, даже не фиктивном — лишь потому, что испугались! Струсили! Сдрейфили!
— Угу, — легко соглашается Аяка, и не думая возражать. — И не просто струсила, а до боли в ногтях. От тебя, кстати, не скрываю.
— Даже не попытавшись разобраться, если у вас основания так трястись, — завершаю мысль.
— Такидзиро-кун, я обычно такого тоже вслух не говорю, — она доверительно наклоняется вперёд.
К открытой почти до бедра в разрезе юбки ноге добавляется расстёгнутое на пару пуговиц декольте.
— Но тебе в виде исключения поделюсь сокровенным. Знаешь, как кошке выжить в клетке с тиграми?
— Понятия не имею, — образностью метафоры впечатляюсь по полной. — Точнее, у меня есть свой ответ на этот вопрос, но он не имеет ничего общего с твоим иносказанием. Судя по всему.