-то севернее земли амазонок, которые, судя по легендам, находились в Приазовских степях.
Спору нет, среднее течение Днепра с древнейших времен (4–5 тысячелетий назад) было крупным культурным центром. Здесь впервые для Восточной Европы были освоены земледелие и скотоводство, началась эпоха металла. А «на рубеже V–VI вв. н. э., — пишет Б. А. Рыбаков, — основывается крепость Киев, ставшая как бы штабом начавшегося великого расселения славян и завоевания Балканского полуострова. Вокруг Киева складывается особая археологическая культура…»
Но тут возникают серьезные сомнения. Почему в этом регионе очень древней культуры местное население получает новое имя «россы» («руссы») и создает новую культуру? Почему летописец Нестор среди «коренных» славянских племен для этого района назвал полян, да еще уточнил, что их со временем стали звать руссами? Почему лингвисты отмечают эпоху не славяно-иранского (славяно-скифского) единства, а славяно-балтского? Почему племя пруссов, судя по всему, обитавшее в соседстве с руссами, вдруг оказывается в отдалении от них? Если племя с давних пор обитало в Среднем Поднепровье и дало имя великому государству средневековья, то почему о нем ничего не было слышно до этого времени?
А чем объяснить двойное название племени: россы и руссы? Предположим, от росомонов и Роси можно вывести россов. Ну а руссы и Русь — откуда? Если из-за простой замены одной буквы на другую, то почему не возобладал один вариант, но веками продолжали существовать оба, словно в этом был какой-то смысл?
Можно предположить, что в середине I тысячелетия н. э., когда славяне заселяли Среднее Поднепровье, некоторые местные ираноязычные племена переняли новую культуру и образовали вместе с пришельцами новую общность, получившую название россы (руссы) от имени росомоны. Если учесть вдобавок, что украинцы (малороссы) по внешнему облику и особенностям говора тяготеют к иранскому типу, то тогда…
Вот тогда-то и появляются новые сомнения. По всем данным разделение восточных славян произошло сравнительно поздно, в конце средних веков. А откуда пришли россы? И почему это странное племя постоянно тяготело к более северным краям, доходя до Балтийского побережья, политически связав себя с варягами, Рюриковичами? Почему в языке восточных славян преобладают именно балтские, а не иранские связи?
Спору нет, на все (или почти на все) возникающие вопросы можно подобрать более или менее основательные ответы. Но такая операция слишком напоминает подгонку под заранее известный ответ. От очень слабой зацепки (имя племени росомонов, сведения о славяно-иранских контактах) строится концепция, требующая постоянных подтверждений. А в науке ценятся гипотезы, позволяющие открывать новые факты, идеи, теории, которые подтверждаются независимыми, подчас неожиданными сведениями.
С этой точки зрения более привлекательной, пожалуй, выглядит другая гипотеза. Она связывает племя россов (руссов) с балтами или, во всяком случае, с прабалтами, которые в древности, до нашей эры, немногим отличались от праславян, составляя с ними единую языковую группу.
В археологическом отношении интересующий нас район изучен пока еще не очень основательно. За последнюю четверть века здесь активно работал белорусский археолог М. М. Чернявский. Вот что рассказывает он о результатах своих исследований в книге «Белорусская археология» (Минск, 1987).
В далекой древности Понеманье заселяли группы охотников на северного оленя, основным оружием которых были луки со стрелами. Это было в самом конце последнего оледенения Русской равнины. Позднее сюда проникли и обосновались здесь племена носителей других культур. В позднем каменном веке на северо-западе Белоруссии сложилась самобытная так называемая неманская культура. Для керамических изделий были характерны горшки с выпуклым корпусом. широким горлом и острым дном. Они тщательно орнаментировались. Со временем эти изделия усложнялись, изготовлялись все более качественно, покрывались разнообразными узорами. Это происходило при определенном влиянии культуры воронковидных кубков, поселения которой располагались юго-западнее.
Большой интерес представляют обнаруженные здесь сравнительно недавно памятники культуры шаровидных амфор. Она в позднем неолите распространялась на территорию Польши, ГДР, северо-западной Украины. В захоронениях найдены скелеты домашних животных, наконечники стрел, плоскодонные сосуды, янтарь. По этим находкам удалось в общих чертах реконструировать погребальный обряд и некоторые черты древних религиозных воззрений: вера в загробную жизнь (бессмертие души?), в очистительную силу огня; почитание животных.
Изучение кремнедобывающих шахт позволило понять, как шахтеры каменного века со временем совершенствовали свое мастерство, улучшали орудия труда и технологию добычи полезного ископаемого. Извлеченные из шахт кремневые желваки обрабатывались в расположенных рядом мастерских. Изготовлялась преимущественно стандартная продукция — каменные топоры. Потребность в них, по-видимому, значительно возросла в связи с широким
распространением подсечного земледелия. Наибольший размах горных работ и производства каменных топоров датируется серединой 11 тысячелетия до н. э. (около 3,5 тысячелетия назад).
Древнейший памятник бронзового века в Понеманье — погребение в шахте в долине Росси, у пос. Красносельского. Остатки погребений с трупосожжением найдены на стоянке Русаково-II. По данным, полученным за последние годы, специалисты определили, что в раннем бронзовом веке в Понеманье пришлое население (культура шнуровой керамики) долгое время мирно сосуществовало с потомками создателей местной неманской культуры.
М. М. Чернявский приходит к таким выводам: «В результате взаимодействия племен сложились культуры бронзового века, в которых в разной степени удерживались неолитические элементы. Большинство исследователей связывают эти культуры (тшцинецкую с Сосницкой, лужицкую, прибалтийскую) с конкретными этническими общностями — ближайшими предками балтов и славян…
В бронзовом веке постепенно выделялись роды и племена, которые имели больше скота или получали большее количество зерна, или владели другими материальными ценностями. Создавались некоторые излишки продуктов, что содействовало обмену… В бронзовом веке наметились большие культурные общности, имеющие отношение к процессу происхождения народов. Тогда уже существовала индоевропейская языковая семья, к которой принадлежит славянская ветвь языков».
Сведения о древнейшей русской истории, приводимые в летописях, требуют скептического анализа. Дело в том, что летописцы пользовались преданиями, легендами, рассказывающими — более или менее фантастично — о разновременных событиях, расставить которые в хронологическом порядке необычайно сложно. Например, в связи с так называемым призванием варягов возникают некоторые серьезные вопросы. Почему надо было отправляться куда-то за море (учтем, что это еще не означает,
будто пришлось пересекать море; просто пришлось пользоваться морским путем)? И чем объяснить, что выбор пал на племя руссов? Не потому ли, что с этим племенем издавна существовали тесные связи, а также имелась языковая общность? Не могли же иноязычные пришельцы навести порядок (не силой оружия, а своим авторитетом) и успешно править или вообще совместно проживать, не зная местного населения, его обычаев, языка.
Наиболее логично, пожалуй, отвечает на этот вопрос советский историк А. Г. Кузьмин. Исследуя этническую природу варягов, он писал: «Теснимые с материка германцами они (варяги-кельты и поморские славяне) уходят на восток уже как относительно цельная этническая группа, в которой преобладают кельтские имена, а средством общения является славянский язык… К IX–X вв. — времени завершения формирования древнерусской государственности — славянское начало становится определяющим как на юге Балтики, так и в Восточной Европе. Процесс оформления древнерусской цивилизации был весьма интенсивным, и его ускорению способствовала возможность соединения опыта многих народов, издревле проживавших на территории нового государства. Определенный вклад в эту цивилизацию, по-видимому, внесли и кельты, в том числе их последняя славянизированная волна — варяги».
С этой идеей согласуется свидетельство историка Лиутпранда Кремонского (X в.): «Этот северный народ, который греки по внешнему качеству называют руссами, а мы по их местоположению нордманнами…» Арабский историк того времени Ибн-Якуб утверждал примерно то же самое: «Главнейшие из племен севера говорят по-славянски, потому что смешались с ними». Так что славянизированные Рюги или Руги, обосновавшиеся на острове Рюген, безусловно, могли без особых трудностей ужиться на материке вместе с северными славянами.
Однако все это относится к сравнительно поздним временам. Можно ли на этих основаниях проводить какие-либо, пусть даже гипотетические связи варягов времен Рюрика с древними рудокопами долины Росси? Тем более что А. Г. Кузьмин ссылается, между прочим, на многочисленные кельтские названия — Ругия, Рутения (Русиния), Ройана, Руйана, — подчеркивая: название Рутены «носило одно из кельтских племен, образовавшихся задолго до н. э. в Южной Франции». Такое уточнение может вроде бы разрушить предлагаемую гипотезу: от Южной Франции до Западной Белоруссии «дистанция огромного размера».
И все-таки идея о связи древних славян с кельтами на «русской основе» имеет подтверждение в данных топонимики. Обратим внимание на карту Европы. Правый крупный приток реки Маас (Нидерланды) — Рур. То же название у правого притока Рейна. Еще восточнее расположен город Рютен. Далее на восток протягиваются Рудные горы Чехии. Наконец, через польское Русиново мы прямо попадаем к белорусским Ружанам, Рудке, России…
Перечень подобных «русских» названий, которые протягиваются от Западной Европы до северо-запада Русской равнины, можно значительно увеличить. Правда, в нем будут отсутствовать имена крупных рек и городов. Но это, судя по всему, подчеркивает глубокою древность указанных наименований. Такова обычная закономерность: архаичные названия сохраняются в «дремучих уголках», не подверженных решительным и коренным преобразованиям, государственно-политической конъюнктуре. (Это подтверждает пример нашей страны: эпидемия переименований охватила прежде всего к