В. А. ТУГОЛУКОВ
КТО ВЫ, ЮНАГИРЫ?
Ответственный редактор
доктор исторических наук Р. Ф. ИТС
На первой странице обложки —
сцена из жизни верхнеколымских юкагиров. Тос. Конец XIX в.
В качестве заставки использован фрагмент одного из тосов XIX в.
ПРЕДИСЛОВИЕ
В самом отдаленном краю Сибири, на Индигирке, Алазее, Колыме и Анадыре с их притоками, живут юкагиры — один из малых народов Советского Севера. Обитатели тундры, лесотундры и тайги, юкагиры известны как первоклассные охотники, оленеводы, рыбаки.
О юкагирах пока мало пишут и, пожалуй, еще меньше знают, несмотря на то, что отечественные и зарубежные исследователи уже давно стремятся решить загадку, связанную с их происхождением.
В 1959 г. к юкагирам выезжала комплексная экспедиция, состоявшая из московских, ленинградских и якутских этнографов, антропологов, языковедов и фольклористов.
Происхождением родного народа интересовался и первый юкагир-ученый Н. И. Спиридонов. В своей кандидатской диссертации «Торговая эксплуатация юкагиров в дореволюционное время» он писал: «…юкагиры — один из самых древних и загадочных народов Северной Азии, совершенно до сих пор не изученных».
В предлагаемой читателю книге, посвященной истории и культуре юкагиров, известный этнограф В. А. Туголуков пытается подойти к «юкагирской проблеме» как специалист по этнографии тунгусов[1]. Поскольку тунгусы уже давно контактируют с юкагирами, автор полагает, что ключ к проблеме надо искать именно у них…
Прав ли он, еще рано судить, но сама эта попытка представляет смелый и увлекательный эксперимент. Книга написана в строгом соответствии с фактами, почерпнутыми из многочисленных и разнообразных источников, а также на основе собственных наблюдений автора, вот уже четверть века занимающегося изучением народов Сибири. Я не сомневаюсь, что его новая работа будет благосклонно встречена читателями.
ВСТУПЛЕНИЕ
На обширной территории Северо-Восточной Сибири, примерно от Оленека до Колымы, археологи обнаружили стоянки древних людей, культура которых имела много общего. Эти люди были полуоседлыми охотниками и рыболовами. Вооруженные луками, они добывали оленя, кабаргу, косулю, медведя и даже мамонта. Сетями, сплетенными из волокон крапивы, ловили рыбу. Обитатели стоянок лепили из глины сосуды с тонкими стенками, украшая их орнаментом, какой кондитеры выдавливают на вафлях (примечательной особенностью сосудов с вафельной сеткой были их полукруглые днища). На писаницах вдоль берегов Лены можно разглядеть изображения куполообразных шалашей, в которых они жили. Собака была единственным домашним животным древних аборигенов.
Возраст одной из стоянок, раскопанной археологом Ю. А. Мочановым в 1964–1968 гг. на Алдане, возле поселка Белькачи, — около 10 тыс. лет, но вполне допустимо, что группы первобытных насельников появились в Северной Сибири еще раньше. Некоторые из них, может быть, по существовавшему тогда перешейку перебрались в Америку, положив начало освоению ее человеком.
Академик А. П. Окладников считает возможным называть культуру обитателей найденных стоянок «древнеюкагирской». Похоже на то, что именно обитатели этих древних стоянок фигурируют в юкагирских мифах как «ледяные старики». «Ледяных стариков» и всю эпоху, связанную с их существованием, юкагиры обозначают термином чульди (чулъси, чуолэ).
По мнению А. П. Окладникова, «древние юкагиры» пришли на занимаемую ими теперь территорию с запада. Сколько столетий или тысячелетий они прожили в условиях изоляции, сказать трудно. Но все это время вплоть до начала нашего тысячелетия оставались неолитическими охотниками и рыболовами. Их редкие поселения тянулись от Колымы до Енисея и даже за Енисей, образуя северную периферию ойкумены.
Но вот в XII или XIII в. из горно-таежного Забайкалья начали расселяться по северу Сибири тунгусы. Тунгусов было не так много, однако перед «древними юкагирами», знавшими лишь каменные и костяные орудия, они имели неоспоримое преимущество: умели ездить верхом на оленях, изготовлять железные топоры, пики и наконечники стрел. Встреча тунгусов и «древних юкагиров» произошла скорее всего на Вилюе и нижнем Алдане. В результате часть «древних юкагиров» была уничтожена тунгусами в ходе сражений, часть поглощена благодаря взаимным бракам, а часть ушла еще дальше на север — в верховья Яны, Индигирки, Колымы и Анадыря, а также в лесотундру и тундру.
Поглощенные тунгусами аборигены восприняли тунгусский язык, оленеводство, кочевой образ жизни и иные особенности традиционной культуры тунгусов. Ушедшие от тунгусов на север сохранили родной язык и облик своей культуры — культуры пеших охотников-рыболовов (правда, последующие контакты с тунгусами тоже сказались на их занятиях, быте и верованиях). Они и стали называться юкагирами[2].
Глава 1СВЕТ И ДЫМ ЮКАГИРСКИХ КОСТРОВ
Расселение юкагиров в XVII в.
ЗЕМЛЯ ЮКАГИРОВ
В начале XVII в. юкагиры жили на значительной территории Северо-Восточной Сибири: от нижнего течения реки Лены — на западе до верхней и средней части бассейна реки Анадыря — на востоке, от побережья Ледовитого океана — на севере до отрогов Верхоянского хребта — на юге.
По юкагирской земле от начала до конца протекают такие большие реки, как Яна и Индигирка, великая Колыма проходит большую часть своего долгого пути в океан. Горные таежные хребты правобережья Алдана постепенно понижаются к северу — начинается лесотундра и тундра, за которой в зимнее время, кажется, вновь встают горы — на этот раз ледяные…
Это Северо-Восточная Якутия и Западная Чукотка.
Нигде в мире пет такого скопления остатков вымерших животных, как здесь. Особенно богат ими берег Ледовитого океана, между Леной и Колымой, где встречаются настоящие залежи костей мамонта.
В отрогах гор, с которых берет начало река Яна, лежит полюс холода — Оймякон. Весь северо-восток Сибири — зова вечной мерзлоты. И, несмотря на это, земля юкагиров — страна с богатой флорой и фауной.
Биолог Ф. С. Леонтьев, побывавший в 1937 г. на Омолоне (правом нижнем притоке Колымы), писал: «Великолепные строевые лиственничные леса и мощные деревья душистого тополя, березовые рощи, густые «джунгли» древовидных ивняков с их мощным высокотравьем и зарослями красной смородины и «алданского винограда», красивые рощи чозении[3]… Оригинальная богатая растительность казалась нездешней и несвойственной суровому Заполярью»{1}.
В тайге Северо-Восточной Якутии и Западной Чукотки много зверей и птиц. Из крупных животных, на которых тут охотился человек, можно назвать дикого оленя и лося. Особенно много лосей водилось на верхней Колыме, но они встречались и значительно севернее.
По своим продовольственным ресурсам тундра и лесотундра не беднее, а даже богаче тайги. Здесь бродили большие стада диких северных оленей, гнездовались перелетные водоплавающие птицы. Реки и озера изобиловали всевозможной рыбой.
В якутских преданиях о «колымской земле» говорится, что, когда туда впервые пришли якуты, «достаточно было пустить стрелу в глубину любого озера, чтобы она всплыла с рыбой».
Лес в Якутии и на Чукотке к северу становится все более низким и искривленным, а между 69 и 70° с. ш. исчезает совсем. Дальше простираются заросли стелющегося тальника и ерника[4], которые возле Ледовитого океана тоже становятся ниже и ниже, и, наконец, теряются среди травы.
Тундра производит разное, но всегда сильное впечатление на человека, который ее видит впервые. У меня в целом сохранилось приятное воспоминание о днях, проведенных в тундре.
…Конец августа 1971 г. на берегу губы Буор-хая, между устьями Лены и Омолоя, был очень теплым.
Холмы здесь перемежаются долинами и обрываются отвесными уступами в Ледовитый океан. Долины, выходя к океану, образуют очаровательные округлые бухты.
Якуты и эвены, живущие на берегу одной из таких овальных бухт в поселке Хараулах, на лето перекочевывают в другие ненаселенные бухточки, ставят там чумы и остаются до осени. В прибрежных водах они ловят сетями омуля, нельму, муксуна, чира, сельдь-кондёвку, бычка, корюшку.
Вдоль океанского берега на невысоких холмах прилепились пустые полуразрушенные избушки с плоскими крышами без потолка — это старые «зимовья» охотников. Тут же можно увидеть старые пасти[5] на песца, а также покосившиеся кресты на одиноких могилах.
Ледовитый океан удивил меня своей пресной водой. Местные жители на ней варят уху, но для чая она все-таки не пригодна. Прибой не выбрасывает на берег ни морской капусты, ни панцирей крабов. Берег усеян только плоской черной галькой и плавником[6]. Плавник — своего рода манна небесная в условиях полного отсутствия леса.
Тундра в здешних краях — это сочная осока, мхи, ерник, ивняк и багульник, стелющаяся брусника (на удивление крупная) и сыроежки (на удивление мелкие)…
Однажды я отправился в бухту Сатыгын-тала. Часть пути шел пешком; за мной плелась моя лошадь. Ноги то и дело проваливались в травянистую топь. Лошадь проваливалась чуть не по брюхо, она рывком освобождала то передние, то задние ноги… Под пластами земли здесь лежал рыжеватый торф. Он, как губка, пропитан водой. Но в тундре есть и сухие места — на вершинах сопок, а чаще — по берегам рек и озер.