– Конечно, разрешит. Но я хотела ему праздничный обед приготовить.
– А что, совсем есть нечего?
– Да нет. Суп остался. И макароны по-флотски.
– Ну и здорово! – решила Настя. – А праздничный обед завтра организуешь. Как раз суббота, выходной. Мы всегда мой день рождения в выходные отмечаем. Посреди недели – никакого удовольствия.
– Думаешь? – усомнилась я.
– А то! – энергично кивнула Настя. – Вряд ли твоему папе понравится, если ты здесь простудишься или дыма нанюхаешься.
На улице почти совсем стемнело. Снег валил косо, наметая новые сугробы. Издалека они казались синими, а вблизи светло-серыми, усыпанными сверкающими искрами.
Мы с Настей брели по узкой тропинке. Я с коробочкой пирожных впереди, она сзади. Ветер бросал в лицо горсти слипшихся снежинок. Они обжигали кожу, таяли и норовили проскользнуть за воротник.
Я опустила голову так низко, что видела только слой рыхлого снега и чьи-то следы. Поэтому когда мне под ноги упала огромная тень, закрывшая не только тропинку, но и края сугробов вокруг неё, я вздрогнула и остановилась.
– Леночка, – окликнули меня. – Куда ты так поздно?
Передо мной улыбалась тётя Зоя, одетая в объёмный зелёный пуховик.
– Ой, – пискнула Настя, уткнувшись мне в спину.
Наверное, она тоже спрятала лицо от снега и ничего впереди не замечала.
– Здрасьте, – ответила я. – А мы к Насте. Хотели у меня посидеть, а в подъезде пожар был, и теперь дымом пахнет.
– Пожар? – охнула тётя Зоя.
– Да всё уже потушили, – успокоила я соседку и посторонилась, уступая тропку.
– У кого же горело-то?
– Мы не знаем.
– Ладно, пойду, – заторопилась тётя Зоя.
– Передавайте привет племяннику, – хихикнула Настя.
Тётя Зоя протиснулась мимо нас и изумлённо уставилась на Настю.
– О чём ты, девочка?
– Так вас же племянник ждёт!
– Что за шутки! – возмутилась соседка. – Нет у меня никакого племянника! Может, вы и про пожар сочинили? Вот уж не ожидала от тебя, Леночка!
– А кто… – начала было Настя, но я дёрнула её за рукав и сделала страшные глаза.
– Извините, тётя Зоя!
Просить прощения мне, конечно, было не за что, но я хотела, чтобы соседка ушла как можно скорее. Не объяснять же ей здесь и сейчас, как мы вломились в её квартиру? Пусть уж племянник, или кто он там на самом деле, рассказывает.
Тётя Зоя обиженно поджала губы и быстро потопала к своему подъезду.
– Нормально, – пробормотала Настя. – Сама не знает, что к ней племянник приехал, а мы виноваты!
Я не ответила, снова опустила голову и помчалась по тропинке.
У Насти дома всегда полно народа. Мама, папа, дедушка, бабушка, младшая сестрёнка Оля, старший брат Андрей… И все ютятся в трёхкомнатной квартире. Но их это ни капельки не смущает и не мешает приглашать гостей. Не по праздникам, а просто так. Причём, понятное дело, гости у каждого свои. Поэтому найти укромный уголок, чтобы поболтать, там трудно. А тут ещё эти пирожные! Не будем же мы их вдвоём лопать? А как разделить четыре штуки на всех?
– Слушай, давай в магазин зайдём! – попросила я.
– Зачем?
– Ещё чего-нибудь вкусненького купим.
Настя стряхнула снег с моего капюшона:
– Да брось ты! Как-нибудь обойдёмся.
Я помотала головой.
– Нет, Насть. Неудобно. У меня же день рождения.
Она на мгновенье задумалась и кивнула.
– Ладно.
Наверное, Настя тоже с трудом могла себе представить, как делить пирожные.
В магазине было тепло, пахло свежим хлебом и корицей. Продавщица куда-то ушла, зато уборщица в сером халате тёрла пол огромной шваброй и ворчала. Она ругала снег, который валит и валит, покупателей, для которых коврик положен, а те всё равно ноги не вытирают, темноту, наступающую сразу после обеда, и даже кота Мурзика, заснувшего под прилавком. Полосатому Мурзику досталось больше всех и не только на словах, а наделе. Влажная тряпка, намотанная на швабру, угодила ему по спине.
Кот коротко мяукнул и вылетел из-под прилавка в торговый зал.
В этот же миг появилась продавщица. Она была совсем молоденькой и совершенно незнакомой. Днём, когда я заходила в этот магазин, за прилавком стояла полная тетёнька лет пятидесяти. Вот ту я и раньше видела часто. И её сменщицу – симпатичную худенькую брюнетку непонятного возраста. Иногда мне казалось, что брюнетка не старше двадцати пяти, а иногда – что ей глубоко за сорок. А больше никаких продавщиц в булочной не было. По крайней мере до сегодняшнего дня я о них не знала.
– Ирин Петровна! – вскрикнула девушка. – За что вы Мурзика тряпкой?
Уборщица перестала водить шваброй по полу и громко засопела:
– А нечего животине рядом с едой отираться! Ишь, бока наел, бездельник. Скоро всех покупателей распугает. Вон, и так почти никого.
Она обернулась и широким жестом указала на нас с Настей. В её мутно-серых глазах плескалось не то безразличие, не то презрение.
– Разве такие купят что?
Я хотела развернуться и уйти, но продавщица улыбнулась мне и подмигнула так, будто мы с ней были знакомы сто лет.
– Это не Мурзик, – заявила она уборщице, – это вы покупателей распугаете. А кот полезный. Он в подсобку крыс не пускает.
– Ну-ну, – хмыкнула Ирина Петровна, но спорить не стала.
Девушка поправила рыжую чёлку под форменной шапочкой и снова улыбнулась:
– Девочки, выбрали уже?
– Нам нужны пирожные, – объяснила Настя. – Но мы не знаем, на сколько человек. Может, на восемь. А может, и на двенадцать.
Продавщица удивлённо вскинула брови:
– У вас торжество?
– День рождения, – уточнила я.
– А возьмите торт! – предложила девушка. – Его же можно разрезать на сколько угодно кусков.
– Торт – это классно, – согласилась Настя. – Но у нас уже есть четыре пирожных. Мы просто хотели докупить.
Она показала на коробочку у меня в руках. Коробочка была жёлтенькая с красными бутонами. Я такие только в нашей булочной видела.
– Так вы к нам сегодня уже заходили? – догадалась продавщица и вдруг стала серьёзной. – А ничего здесь не теряли?
Настя покачала головой, а я набрала побольше воздуха в лёгкие и решилась:
– Теряли.
Голос прозвучал так тихо и хрипло, что я сама удивилась.
Настя посмотрела на меня вопросительно.
– Я ключ потеряла, – призналась я. – От домофона.
– Ой, как хорошо, что я спросила! – обрадовалась продавщица. – А то у меня один мальчик хлеб покупал и мелочь рассыпал. Нагнулся подобрать, а на полу ключ. Он его мне и отдал. Я всё ждала – вдруг хозяин вернётся, спрашивать начнёт. Но никто не пришёл. А вещь-то нужная.
– Ага, – согласилась я.
– Врёшь ты, голубка! – вдруг вмешалась в разговор выглянувшая из подсобки уборщица, – Я в четыре часа полы мыла, видела, как ты корзиночки с буше берёшь. И как ушла, видела. Только никаких ключей тогда под прилавком не было! Я не слепая! И убираюсь, как положено – в каждый уголок заглядываю! Их потом кто-то обронил.
Я покраснела и почувствовала, что ещё чуть-чуть – и расплачусь.
– Тогда, наверное, это и правда не мой ключ. А мой где-то ещё.
– Чужой присвоить хотела? – напирала уборщица.
– Да что вы, Ирина Петровна! – вступилась за меня продавщица. – Зачем девочке чужой ключ нужен? Она же даже не знает, от какой он парадной.
– Я уж не в курсе, зачем, – пропыхтела уборщица. – А видно, есть какой-то резон.
– Как вам не стыдно! – возмутилась Настя. – У человека сегодня день рождения. Она за пирожными пришла. А вы её невесть в чём обвиняете! Лен, ты расскажи, как твой ключ выглядел. Может, он на брелке был?
– На брелке, – закивала я. – С камушком бело – коричневым.
– Точно! – обрадовалась продавщица. – Такой он и есть! Значит, твой. Авы, Ирина Петровна, перепутали что-то.
– Я? Перепутала? – возмутилась уборщица. – Да ни разу в жизни я ничего не путала! Морочат они тебя, Анюта. Вот что.
Она покачала головой и тяжело потопала в подсобку.
Анюта протянула мне магнитный ключ. От него тянулась коротенькая цепочка с полосатым камушком на конце.
– Узнаёшь?
Я молча кивнула. В горле до сих пор скребло от обиды.
– А теперь решайте: торт или пирожные. Я вам в честь дня рождения скидку сделаю!
Глава 4
Ночью я долго не могла уснуть. Сначала мне было холодно. Я натянула одеяло до подбородка и завернулась в него, как в кокон. Через несколько минут стало теплее. Глаза закрывались, но в голове беспорядочными обрывками крутились мысли о том, что сегодня произошло.
Потерянный ключ, мальчишка в лифте, пожар, тот же мальчишка в тёти-Зоиной квартире, неприятная история в магазине. А ещё странно обидевшаяся тётя Зоя и…
Вот то, что стояло за этим «и», пожалуй, было самым главным для меня. Тем, от чего сердце колотилось, как при температуре, а лицо горело, будто его с мороза растёрли шерстяной рукавицей.
Из-за того, что такое могло случиться, я в последнее время не люблю ходить в гости к Насте. Вернее, не то, что не люблю, просто стараюсь не мучить себя зря.
А всё началось в конце лета. Мы играли во дворе в бадминтон, а потом забежали к ней на минутку выпить сока. Настина мама готовит потрясающий яблочный сок. Когда я вижу мелкие зелёные яблочки с толстой шкуркой, то никак не могу поверить, что из них может получиться что-то стоящее. А Настина мама об этом не задумывается. Она их чистит, делит на четвертушки, вырезает сердцевину и отправляет в старую, пожелтевшую от времени соковыжималку. Процесс, надо сказать, тот ещё! Соковыжималка рычит и норовит выбросить кусочки с такой силой, что не по себе становится. Тут главное не зевать, а сразу прикрывать опасное отверстие специальной крышкой. В конце концов из ревущего аппарата льётся струя прозрачного светло-оранжевого сока. Но это ещё не всё. Сок надо прокипятить с сахаром, разлить в ошпаренные кипятком бутылки и закрутить крышки. Он получается восхитительно кисло-сладким, терпким, пропитанным ароматами лета, чуть щиплющим язык и нёбо.