Это была одна из самых жестоких и беззастенчивых форм эксплуатации коренного населения, которое лишалось не только земли, но и права на часть своего труда.
Стремясь выжать из даровой рабочей силы максимальный доход в наиболее короткий срок, «попечители» тем самым вели дело к поголовному истреблению «подопечных» индейцев.
Одним из важнейших факторов, приводивших к гибели аборигенов{11}, помимо жестокой эксплуатации, голода и болезней (кстати, многие из которых завезли на остров испанцы), явилось резкое изменение конкистадорами социально-экономического уклада жизни индейцев. В частности, почти полная ликвидация индейской общины нарушила привычный образ их жизни, обычаи, лишила традиционных источников питания.
В еще более тяжелом положении находились те индейцы, которые попали в рабство. Согласно королевским декретам, в рабство обращались не желавшие подчиняться колониальным властям и оказавшие им сопротивление. В качестве рабов разрешалось использовать и так называемых диких индейцев, которые не хотели принимать католическую веру.
Последнему обстоятельству конкистадоры придавали исключительно важное значение. Католическая церковь обладала в колонии немалой властью. Она была призвана «освятить» завоевание, придать конкисте вид дела праведного, угодного всевышнему. За спиной испанского воина, как тень, следовал монах с распятием в руках. Церковь, позиции которой особо укрепились в связи с учреждением инквизиции, определяла всю духовную жизнь колонии. Церковь имела различного рода доходы, в том числе одну десятую доходов прихожан. Являясь крупнейшим землевладельцем в колонии, она беззастенчиво эксплуатировала индейцев на церковных землях.
Лишь отдельные духовники пытались несколько облегчить тяжелую участь кубинских аборигенов. Среди них видное место занимает испанский монах Бартоломе де Лас-Касас, автор ценнейших трудов по истории конкисты, в частности на Кубе{12}.
Ни миссионерская деятельность церкви, ни жестокие преследования властей, ни суровые наказания не смогли, однако, сломить свободолюбивый дух индейцев. Непокорные укрывались в труднодоступных местах, откуда совершали набеги на испанские поселения, торговые обозы, сжигали плантации, убивали своих поработителей. Зачастую выступления местного населения приобретали характер восстаний. Так, более 10 лет вели упорную кровопролитную борьбу индейцы под руководством касика Гуама и его жены Хабагуанекс (1522–1533). Восстание было жестоко подавлено, по еще долго отдельные отряды индейцев оказывали в городах сопротивление колонизаторам.
Борьба местного населения не могла не повлиять на политику колониальных властей. В 1542 г. Карл V издал «Новые законы», согласно которым индейцы объявлялись свободными людьми и обращать их в рабство запрещалось. Однако эти законы постоянно саботировались колониальной верхушкой, да и интересам испанской монархии отнюдь не противоречили скрытые формы рабства и эксплуатации коренного населения острова.
Постепенно на Кубе все больше начинает ощущаться нехватка рабочей силы. Широкие масштабы приобретает ввоз негров-рабов из Африки. Еще с 1524 г. на острове становится обычным делом работорговля. Испанские колонизаторы все чаще прибегают к использованию более сильных физически, чем индейцы, черных невольников. «По свидетельству современников, — пишет известный кубинский историк-марксист X. Ле Риверенд, — один африканец мог заменить на работе нескольких индейцев»{13}. К 1540–1550 гг. на острове было уже несколько тысяч негров-рабов, занятых в основном на шахтах (добыча меди, золота) и в сельском хозяйстве.
На Кубу, как и в другие страны Нового Света, колонизаторов влекло золото. Оно давало возможность колонистам не только оплачивать привозимые испанскими купцами дорогостоящие товары, но и снаряжать экспедиции для завоевания Мексики и других, соседних с Кубой, территорий. Добыча золота на острове достигла высокого уровня еще в первой четверти XVI в., по наиболее крупные месторождения вскоре иссякли, и добыча практически сошла на нет во второй половине того же века.
Истощение золотоносных месторождений вызвало массовую эмиграцию поселившихся на острове испанцев в богатые благородными металлами Мексику и Перу{14}и привело к кризису кубинской экономики.
Сложность положения в колонии усугублялась и постоянными нападениями французских, английских и голландских пиратов, грабивших и разорявших кубинские города{15}. Заметный удар по торговым связям Кубы нанес захват Англией, Францией и Голландией некоторых испанских колоний в Карибском бассейне{16}.
Существенный урон казне наносила и контрабандная торговля с иностранными купцами, являвшаяся одной из форм протеста населения острова против торговой монополии Испании, отражением противоречий между интересами Кубы и метрополии. Путем контрабандной торговли, в частности, реализовывалась большая часть продуктов скотоводства, ставшего после истощения золотых месторождений главной отраслью кубинской экономики. К концу XVI в. скотоводческие латифундии прибрали к рукам лучшие земли острова. Эти латифундии приносили высокие доходы их владельцам, но, представляя собой хозяйства экстенсивного типа, не содействовали ускоренному развитию экономики в целом.
Постепенно латифундисты-скотоводы начали совмещать свое основное дело с прибыльным выращиванием сахарного тростника, получившего к середине XVII в. широкое распространение по всей Кубе{17}. Этому способствовали и некоторые экономические стимулы, создававшиеся испанской короной в интересах развития выгодной для нее отрасли. Например, по королевскому декрету 1598 г. с владельцев предприятий по производству сахара — инхенио — снижались налоги, никто не мог наложить арест на их земли, скот, рабов, оборудование. Всем желавшим основать на своих землях инхенио королевская казна предоставляла заем.
Одной из доходных статей для короны и колониальной верхушки были торговля и экспорт табака. Вместе с тем весьма процветавшее табаководство мало что давало самим производителям — крестьянам, зависевшим от латифундистов, у которых они арендовали землю, и от торговцев, скупавших урожай табачного листа и ссужавших крестьян деньгами под будущий урожай. С годами табаководство привело к становлению одной из важнейших отраслей экономики Кубы — табачной промышленности, использовавшей первоначально труд ремесленников, а позднее — наемных рабочих.
Издавна достаточно развито было на Кубе ремесло. Ремесленники появились здесь еще в XVI в.: главным образом выходцы из Европы, приехавшие в Новый Свет, чтобы нажить состояние и вернуться обратно. Однако многим из них не оставалось ничего другого, как обосноваться на острове и заняться знакомым ремеслом, ибо олигархия уже успела монополизировать природные ресурсы и политическую власть на острове.
Товарное производство, торговля и товарно-денежные отношения, постепенно развивавшиеся на Кубе и содействовавшие концентрации торгового капитала, создавали необходимые предпосылки для становления капиталистического способа производства. Вместе с тем «элементы капиталистических отношений стояли на втором плане и не получали достаточного развития в течение более чем трех веков»{18}.
Начиная со второй половины XVI в. на Кубе закладываются основы многоукладной системы производственных отношений.
В этой связи необходимо хотя бы вкратце остановиться на характеристике торговли. Испанская корона использовала Кубу как плацдарм для организации новых экспедиций в Центральную Америку, Мексику, Перу. Это явилось толчком к известному оживлению внутренней торговли на самом острове, а также определило особый, более либеральный, характер испанской торговой монополии в отношении Кубы.
С 1520 г. значение важного торгового порта постепенно стала приобретать Гавана. Первые олигархические группировки, сформировавшиеся в городе, вели бойкую спекулятивную торговлю европейскими и американскими товарами, в которых испытывали нужду жители соседних колоний. Крупные помещики — скотоводы и плантаторы — сами занимались экспортом сахара, кож, патоки. В Гавану стекались со всего острова товары, предназначавшиеся для экспорта. Перевозки осуществлял каботажный флот. Поэтому сахарные заводы и другие предприятия стремились строить поближе к побережью.
С последним обстоятельством тесно связана и проблема колонизации острова. Испанские власти неодобрительно относились к скоплению населения на побережье, ибо это благоприятствовало контрабандной торговле. Вот почему, вопреки стремлению основывать поселения и поместья в прибрежной зоне, колониальная администрация всячески поощряла проникновение в глубь территории острова. К тому же к началу XVII в. свободными оставались лишь земли, удаленные от берега. Наиболее быстрыми темпами шла колонизация западных районов Кубы.
Несмотря на известное развитие некоторых отраслей кубинской экономики, о чем говорилось выше, вплоть до конца XVII в. Куба пребывала в состоянии экономического застоя. Прежде всего это объяснялось колониальной политикой Испании, которая, убедившись в скудости золотых запасов кубинских недр, охладела к завоеванному ею острову. Используя торговую и другие монополии, корона беззастенчиво грабила и эксплуатировала кубинское население, как правило, не содействуя пробуждению у него заинтересованности в развитии той или иной отрасли хозяйства. Например, чтобы полностью подчинить себе доходную и взятую статью кубинской экономики — табаководство, правительство Испании ввело табачную монополию. «Королевская табачная фактория» контролировала все производство табака и закупала его по ею же установленным ценам. Все это наносило удар по крестьянам-табаководам, вызывало постоянное недовольство в их среде, приводило к восстаниям