Игорь Акимушкин
КУДА? и КАК?
Их манят дали
В 1725 году, когда в Петербурге умирал царь Пётр, новая беда шла с востока на Россию. Расплодившись без меры где-то в азиатских степях, серые крысы, пасюки, ринулись в Европу. В 1727 году их голодные полчища подступили к Астрахани. Здесь Волга преградила им путь. Крысы не сразу решились переплыть реку, бегали у воды. Но прибывали все новые легионы грызунов. Восточный берег Волги, под Астраханью, буквально кишел крысами. Не было им ни счета, ни конца.
«После землетрясения в Каспийских странах, — писал один из первых наших зоологов, Петр Паллас, — крысы пришли в Астрахань из Кумской пустыни в 1727 году перед двухлетней чумой, переплыв большими стадами Волгу».
Миллионы их утонули. Но миллионы спаслись и двинулись на Украину. Вскоре объявились они уже в Польше и Богемии, а через десять лет другая крысиная орда вторглась в Восточную Пруссию.
В 1753 году серые крысы «торжественно» вступили в Париж.
Раньше никто их здесь не видел. В Европе жила, правда, своя местная, более мелкая, так называемая черная крыса. А вот теперь пришли и серые крысы, и было их так много, что всюду они стали страшным бедствием. В одной лишь Англии сельское хозяйство терпело от крыс убытки на 15 миллионов фунтов стерлингов ежегодно.
Первую серую крысу, попавшую в руки зоологов, поймал в Ботаническом саду Парижа сторож. Он принес её известному натуралисту Бюффону. И Бюффон описал невиданного им прежде грызуна. Но Бюффон не любил систематику и систематиков и описание сделал не по правилам, которые к тому времени уже утвердились в науке. Поэтому позднее англичанин Беркенхаут заново описал этот вид под названием норвежской крысы. Почему норвежской — непонятно. Наверное, думали тогда, что пасюки родом из Норвегии.
Между тем грызуны продолжали завоевания. В начале прошлого века добрались до Америки (разумеется, бесплатными пассажирами на кораблях, построенных людьми), а в 1851 году, через триста лет после Бальбоа[1], пересекли континент и вышли на берега Тихого океана. Всюду по пути истребляли они черных крыс, которые в западном полушарии сохранились в изобилии лишь в Южной Америке, и всюду следовали за ними эпидемии.
Нет теперь сомнения, что крысы разносят многие страшные болезни: чуму, тиф, ящур, трихиноз… Не решено, однако, другое: какими путями попали они в Европу? Драматическая картина крысиного марша, нарисованная мной на предыдущей странице, у многих специалистов вызовет, наверное, снисходительные улыбки. Потому что эта классическая гипотеза расселения крыс по Европе, которую еще недавно почти единодушно признавали исследователи, последнее время некоторыми знатоками решительно отвергнута.
«Паллас родился в 1741 году, — пишет известный советский зоолог Б. М. Житков, — он, следовательно, не мог наблюдать плывущих крыс. Он говорит, что крысы пришли «из Кумской пустыни»… Но Кума течет в Предкавказье, севернее Терека, а Астрахань лежит на левом берегу Волги. Крысы, значит, плыли не из Азии в Европу, как истолковывали текст Палласа едва ли не все зоологи… а из Европы в Азию».
В этом главное несоответствие новой теории и старой. Серые крысы, бесспорно, переселились в Европу из Азии, но не из Заволжья, а, по-видимому, из Северного Китая и не пешим путем, а на торговых кораблях. Потом уже из Западной Европы вторглись в Россию. Переплыли Волгу (не с востока на запад, а с запада на восток!) и в конце прошлого века добрались до Иртыша. В это же время с противоположного конца Сибири другая крысиная волна двинулась им навстречу и подошла к Енисею.
Эти восточносибирские пасюки перебрались в Забайкалье тоже, скорее всего, из Китая. Когда товарные поезда побежали по новеньким рельсам Сибирской железной дороги (случилось это в 1896–1897 годах), обе наступавшие крысиные «армии» встретились в центре Западной Сибири. Не сразу, правда, встретились, а лет через десять. Но после русско-японской войны, когда по Великой сибирской магистрали шли бесконечные эшелоны с войсками и продовольствием, пасюки объявились здесь во множестве.
Известный зоолог профессор А. П. Кузякин в обстоятельной статье утверждает эту новую концепцию. Однако за рубежом и у нас находятся еще защитники старой гипотезы.
Какими бы, впрочем, путями ни расселялись крысы, разве сам этот их неудержимый порыв к завоеванию новых земель не достоин удивления? Какая сила, какое непобедимое побуждение погнало маленьких грызунов в головокружительный вояж вокруг земли?
Ещё недавно на все такие вопросы даже натуралисты отвечали цитатами из Библии (либо помалкивали). А в Библии говорилось, что стартом, с которого начали свои скитания по земле все сухопутные звери и птицы, насекомые и разные там моллюски и черви, была гора Арарат. Разбрелись они отсюда потому, что здесь, к вершине этой горы, пристал после шести месяцев и семнадцати дней плавания знаменитый Ноев ковчег. А в ковчеге том было «каждой твари по паре». Когда волны схлынули, животные отправились отсюда в свой долгий путь, которому и поныне конца не видно… Белые медведи, распахнув шубы, побежали от кавказской жары в Арктику. Пингвины заковыляли через тропики в Антарктиду, а львы и жирафы уже шутя добрались до Африки.
Даже Карл Линней, знаменитый шведский натуралист, верил в эту детскую сказку. Теперь в нее и дети не верят. Шаг за шагом, упорным трудом и остроумными опытами биологи раскрыли наконец штурманские секреты, изучили пути и причины миграций многих четвероногих и пернатых номадов.
Наука может сейчас дать ответ, куда бредут, плывут и летят животные и как они ориентируются в пути.
Пилигримы древних континентов
Зуб палеотерия
сё началось с костей. Землекопы нашли в каменоломнях какие-то странные скелеты. В разных странах их находили и в разное время. Что за кости — никто не знал. Думали всякое. Одни говорили: то кости Гога из Магога[2], другие — царя Тевтобада, того самого, что привел орды германцев, хотел завоевать Рим, но римляне разбили его.
А может, это бренные останки боевых слонов Ганнибала? Разбежались толстокожие по Европе, когда Ганнибала прогнали из Италии, и умерли в северных лесах от холода…
Греческие ученые Ксенофан, Геродот и Ксантос догадались, кому в действительности принадлежат окаменевшие скелеты. Это остатки вымерших животных, утверждали они.
Но вскоре римляне завоевали все греческие города — и в Европе, и в Малой Азии, и в Африке. Античная наука, которая изучила уже многое, что позднее пришлось вновь открывать людям, совсем захирела. Невежество изобрело свои теории.
На острове Капри в коллекциях императора Августа хранились тогда гигантские кости. Местные знатоки говорили: то скелет циклопа, ослепленного хитроумным Одиссеем.
И все средние века, и всё Возрождение, почти до самого XIX века люди верили в такие нелепости, несмотря на протесты опередивших века ученых. Среди них были итальянцы Боккаччо и Леонардо да Винчи, а в России — Ломоносов.
Перед французской революцией натуралист Жорж Бюффон собрал много фактов, изучив которые доказывал, что древние кости и окаменелости — остатки ныне вымерших животных. Они на современных не похожи, потому что природа не стоит на месте, а развивается.
Это противоречило Библии, и Парижский теологический факультет обвинил Бюффона в ереси. Ученого заставили публично отречься от своих взглядов.
Позднее, после революции, большим знатоком животных стал другой француз — Жорж Кювье. В ту пору на знаменитом ныне своими ночными развлечениями Монмартре были лишь пустоши и каменоломни. В них добывали известняк. А в известняке находили много разных окаменелостей. Кювье усердно их изучал, сравнивал друг с другом и с костями современных животных. Он был очень трудолюбив и работал не только руками и скальпелем, но и головой, создал много новых теорий. Одни из них оказались ложными (теория катастроф, например), другие же весьма плодотворными. Жорж Кювье считается основателем двух больших биологических дисциплин — сравнительной анатомии и палеонтологии, науки о древних костях, вернее, о древних обитателях планеты, от которых остались только кости. А от некоторых и костей не осталось — одни лишь отпечатки на камнях.
Говорят, Кювье так тщательно изучил животных и так хорошо знал законы соотношения органов, что всего по одной кости, даже по одному зубу, мог рассказать, как вымерший зверь выглядел, где жил, чем питался и какой у него был нрав — хищный или миролюбивый.
Однажды ученики принесли ему с Монмартра зуб какого-то загадочного зверя. Кювье сравнил его с зубами известных животных, затем взял лист бумаги и стал рисовать. И нарисовал полулошадь-полутапира. Он сказал, что обладатель зуба мог выглядеть только так, а не иначе.
Кювье назвал зверя палеотерием.
Шли годы. Кювье умер. И тут землекопы вырубили в известняковых карьерах на Монмартре большую каменную плиту, и плита эта стала триумфом новой науки, основанной Кювье. На плите каждый мог видеть отчетливый отпечаток древнего зверя: полутапир-полулошадь с губой, вытянутой в небольшой хоботок! И до того он походил, этот отпечаток, на рисунок Кювье, что Французская академия решила в целях пропаганды науки поместить в музее на одном стенде рядом друг с другом оба рисунка — сделанный Кювье и природой.
Я рассказал об этом, чтобы показать, какая точная наука палеонтология. Сейчас методы Кювье усовершенствованы. Ими отлично владеют даже рядовые ученые. Палеонтология и палеогеография воссоздают из праха потрясающие картины давно минувших миров и открывают пути, которыми эти миры заселялись, наносят на карты тропы, которыми брели по континентам древние пилигримы.
Великая Гондвана
До того как млекопитающие животные расселились по всей планете, геологические катастрофы еще раз изменили лик Земли.