– Где сидим мы? – с отчаяньем крикнул взбудораженный аутист. – Где сидим мы?
Глава шестьдесят пятая. Додоново, о. Рикорда
(в которой наши герои традиционно ищут выход из безвыходной ситуации)
пос. Додоново,
Железногорского сектора
Красноярской локации.
56°16′ с. ш. 93°26′ в. д.
– И обвалил вход? – грустно спросил Псих.
– И обвалил! – скорбно кивнул Жир.
– Грустно, девушки, – резюмировал Псих.
Паломники так и стояли на многострадальном енисейском льду между двух уже прорубей. Перспективы появления третьей выглядели совсем незавидными – местного пробивателя льда вряд ли удастся выманить на поверхность еще раз.
– Что делать будем? – спросил свиноид.
Псих подумал, а потом ответил:
– Хода нет – ходи с бубей. Делать нечего – иди к Гуа. Может, она что посоветует.
Жир сразу погрустнел:
– А стоит ли? Она же сказала – в ближайшее время ее не беспокоить и о помощи не просить. Госпожа куратор и так фактически за нас разрулила предыдущую замутку – в одно лицо. Мы там даже рядышком не постояли. Не боишься, что Система накажет?
– Боюсь, – очень серьезно ответил Псих. – Именно поэтому попробую по краю пройти, дурака включая.
– Систему обмануть попытаешься? – понимающе хмыкнул свин.
– Ну, не то, чтобы обмануть… – ответно хмыкнул обезьян. – И не то, чтобы попытаюсь. Ни в какие Верхние Планы я, например, не собираюсь. Я на остров Рикарда решил порталом метнуться. Волнуюсь я – как там у Красного Ребенка дела? Как он приобщается с монашеской премудрости? Преисполнился ли смирения? Выучил ли сутры? Он ведь, по большому счету, мой крестник во монашестве, я переживаю за его будущее. А то, что Гуа в данный момент находится на том же острове – это исключительно совпадение, мой некошерный друг.
– Тогда вали, мой гуманоидный приятель! – хрюкнул Жир.
На этом диалог завершился – в ту же секунду надо льдом повис портал, в который и прыгнул Псих.
о. Рикорда, часть архипелага
Императрицы Евгении.
42°52′ с. ш. 131°39′ в. д.
На Рикорда Псих никогда не был, поэтому с интересом осматривался вокруг. Зимой на острове было… Неприятно. Сильный ветер, высокие волны, снежная крупа в лицо.
По счастью, выбросило обезьяна на самой высокой точке острова. По рассказам Четвертого демон примерно понимал, где расположен монастырь. Предположив, что академку обустроили на противоположном конце острова, Псих быстро сориентировался и зашагал в выбранном направлении.
– Какие гости к нам пожаловали! – вдруг раздалось впереди.
Псих на всякий случай выдернул посох, но голос продолжил:
– Да не дергайся ты! Я это. Не узнал, что ли?
Из-за деревьев вышел бывший гроза Еврейской локации, мутировавший медведь Черный, первый предводитель демонов, завербованный Гуа. Его сопровождали три незнакомых демона. Незнакомцы, впрочем, держались за правым плечом вожака и на первый план не лезли.
– А у нас сигналка на портал сработала, – пояснил Черный. – Вот я с желторотиками и метнулся посмотреть – что, где и куда. Знакомься, мои выкормыши.
И он кивнул на сопровождавших его демонов.
– Пытаюсь из них бойцов сделать. С переменным, правда, успехом. Никак мне не удается им доказать, что в голову можно не только есть, но и использовать ее по-другому назначению. Кстати, не проведешь с ними пару спаррингов? Чтобы эти придурки посмотрели, как олдскул работает, и поучились мудрому, доброму и вечному.
– Как-нибудь в другой раз, Черный, – пообещал Псих. – Сейчас со временем совсем кисло. Четвертого в любую минуту сожрать могут.
– Это пацана твоего? – хмыкнул Черный. – Наслышан, наслышан. Это только я, еврейская деревенщина, мог так лохануться – вцепиться в рясу, а подлинное сокровище просмотреть. А ведь мог бы уже бессмертным быть! Ладно, раз торопишься, пойдем, отведу. А по дороге поболтаем.
– А чего бы не поболтать? – согласился Псих. – Как вы тут вообще?
– Да нормально, – заверил медведь. – Думал, хуже будет. Штанский и Гуа люди адекватные, рулят жестко, но горло не передавливают и жить дают. Опять же – война с черными идет. Они уже трижды к нам на остров прорываться пытались.
– И что? – заинтересовался Псих.
– Ну как что? Кровью умылись и откатились обратно, – с явно различимым оттенком гордости сообщил Черный. – У нас здесь на острове ребята резкие собрались. В том числе и твоими стараниями, кстати.
И медведь заржал.
– Знаешь, как тебя здесь называют? «Эйчар». Ну типа ты рекруитер, кадры нам набираешь. В последнее время, действительно, новичков как посыпалось. И все матерые – те же лисы-братаны. Крутые ребята, кстати, я с ними на пару вылазок к черным ходил, уважение не вопрос. Потом Федор опять же – тоже твой крестник.
– Какой Федор? – не понял Псих.
– Да кот Федор! – напомнил медведь. – Завхоз наш. Вот уж реально – подарочек нам сделал. У этого кота не голова, а дом советов. Как только он пришел – кланхран расти начал, как тесто на дрожжах. Раньше путевой пухи на вылазку не допросишься, а теперь еще и перебираешь на складе – что лучше под задачу подойдет. Вот уж точно – призвание у человека дела мутить. Не знал бы, что демон, подумал бы, что еврей. С другой стороны, этот кошара локацией рулил, что ему наша академка?
– Уже наша? – хмыкнул обезьян. – А когда тебя сюда вербовали, ты как-то не очень рвался.
– Не, ну а чо? – ничуть не смутился медведь. – Что сделано, то сделано. Мне здесь в любом случае десять лет чалиться, Гуа такие санкции в контракте прописала, что мама не горюй. Ну и смысл мне обиду в себе копить и злобой исходить? Десять лет жизни зубами скрипеть? Да ну нафиг. Я лучше эти годы нормально проживу.
– То есть, ты сейчас вполне лояльный член клана? – поинтересовался Псих.
– Абсолютно! – подтвердил Черный. – Страстный приверженец корпоративных ценностей. Мне этот обруч на голове я уже и не помню, когда включали.
– Мне тоже! – засмеялся Псих, и оба носителя золотых диадем искренне заржали.
– Я свой уже и снять предлагал, – сообщил обезьян, – но Гуа заявила, что это принципиально не снимаемый деайс.
– Во-во! – подтвердил медведь. – Меня она той же байкой лечит.
– Кстати, а как наш третий собрат по обручу поживает? – поинтересовался Псих.
– Ты про Красного Ребенка? – оживился Черный. – Там вообще чума реальная случилась, короче, ты не поверишь. Ты вообще в курсе, что его монашество заставили принять, и он теперь у вашей группы официальным дублером числится?
– Конечно в курсе, это все при мне было. – кивнул Псих.
– Так вот – Гуа его не то что сломала, она ему каким-то образом мозги перенастроила. Это реально высший класс вербовки. Он не просто согласился дублером быть, он теперь серьезно в этот проект «Система +» поверил и конкретно своим монашеством заморочился. Пацан теперь сутры учит, молитвы читает, а ведь отморозок был – пробы негде ставить! Гуа говорит – Красный Ребенок теперь развивается не хуже, чем Четвертый. Только не в аскетизм и святость, а в боевое монашество, разумеется. И он реально в гору попер, прогрессирует, как подорванный, несмотря на смену класса. Я его уже побаиваюсь. Мне кажется, он Гуа со временем догонит. Мы, кстати, пришли. Мне начальству доложиться надо, я к Гуа. Ты со мной?
– А давай, схожу, – с деланым равнодушием согласился Псих. – На красивую женщину всегда посмотреть приятно.
Гуа сидела за столом и что-то быстро писала. Едва хлопнула дверь, она бросила быстрый взгляд на вошедших. В этот самый момент Псих быстро, как настоящая обезьяна, вытянул губы трубочкой. Ресницы Гуа качнулись вниз, и она чуть заметно кивнула, подтверждая – «сигнал принят».
– Ну что там с порталом? – поинтересовалась она у Черного. – Сколько я понимаю, это хамовитый обезьян к нам прыгнул?
– Именно так, – кивнул Черный. – Был задержан и доставлен.
– Я попрошу! – запротестовал Псих. – Просто доставлен. Рад тебя видеть, Гуа.
– Недавно же вроде виделись? – делано удивилась куратор и, не дожидаясь ответа, поинтересовалась. – Как там вообще у вас дела?
– Да все как обычно, – досадливо махнул рукой обезьян. – На Енисее застряли, возле Железногорска. Четвертый, как всегда, в плену у безымянного местного атамана. Да ты наверняка этого Никто знаешь – ты же всех топов по маршруту изучила.
– Да, знаю, – не стала запираться Гуа. – Но никаких подсказок не будет. Когда я Красного Ребенка ушатала, Система мне предупреждение выслала, что руководство клана слишком активно помогает паломникам. Так что выкручивайтесь сами, как хотите. Ваши проблемы.
– Понял, – почесал в затылке Псих.
– Тогда свободен, – сказала Гуа, как отрезала. – Стоп! А к нам зачем приперся?
– Так ведь затишье у нас, – начал обезьян излагать версию, – совмещенное с выплывающей из тумана глобальной задницей. Пользуясь случаем, решили узнать, как тут поживает наш официальный дублер, Красный Ребенок. Очень уж велика вероятность, что вскоре для него освободится вакансия. Если ничего другого не придумаем, пойдем на прорыв, окропим снежок красненьким.
– Ребенок хорошо поживает, – сухо ответила Гуа. – Вот только встретиться с ним нельзя, он сейчас на задании. Но адаптация к новому классу монаха у него прошла великолепно, а скорость реабилитации навыков и умений превышает самые оптимистичные ожидания. Руководство клана даже подумывает о том, чтобы сделать заказ Кривуле на разработку монашеского билда для Красного Ребенка.
Тут она сделала паузу и со значением повторила:
– Ты понял, Псих? Самому Кривуле! И мы уверены – с Красным Ребенком эти немалые вложения окупятся, причем в самом ближайшем будущем!
– Я понял! – кивнул Псих. И зачем еще повторил. – Понял я.
Мысль в голове у Психа металась залетевшим в комнату воробьем: «Про Кривулю – явный намек. На что? Скорее всего – на способ, которым он победил Желтого Соболя. То есть она про откат к животной форме. Думай, Псих, думай! Какая изначальная форма у Безымянного? А вот даже не знаю. Вроде бы рыба, но какая? Идиот, надо было у Тота спросить. Хотя кто там этих водных демонов разберет? Они сами себя толком не знают. Хорошо, будем считать, что изначальная форма – уязвимое место Безымянного. Тогда что? Тогда вот что».