– Ты ж мой экономный, – сказала Гуа и непонятно было – с одобрением она это сказала или с порицанием. – Сколько использований «Зеркала» у нас осталось?
– Четыре, – лаконично сказал Штанский.
– Значит, будет два. Нормально, жить можно. Давай уже, не тяни.
Император достал обычное маленькое круглое зеркальце в простой металлической оправе, чем-то щелкнул с изнанки и по очереди навел артефакт на обоих Психов. Потом посмотрел в зеркальце и хмыкнул.
– Ну что?
– Да ничего, – вздохнул Имп. – «Оборотней, иллюзий и личин не обнаружено». Я так и думал. Здесь случай неординарный, здесь что-то мощное нужно, типа «Цветка колдовства», рассеивающего всю магию в округе на полчаса.
– Нормальные у тебя запросы, – хмыкнула Гуа. – «Цветок колдовства» – игрушка не по нашу честь. Он одноразовый, но стоит как годовой бюджет нашего клана.
– Ну, все-таки не годовой бюджет, но в целом ты права – артефакт совсем не дешевый, – сказал Штанский, доставая какой-то металлический шарик.
Гуа вытаращила глава.
– Ты где его взял?
– Где взял, где взял… Купил! Да перестань ты жопится, выкрутимся с годовым бюджетом как-нибудь. Во-первых, мне скидку хорошую сделали, а во-вторых, – он стеснительно улыбнулся, – это же все-таки Псих.
На этих словах ноутбук Гуа издал какой-то невнятный звук.
– Погоди, не задействуй, – всполошилась Гуа. – У меня новые данные, информация от моих пташек пришла. Сейчас посмотрим, что там…
Минут пять она была погружена в чтение и лишь изредка хмыкала.
– Как интересно… – дочитав, резюмировала она, и пристально уставилась на Психов. – Люди брешут, что некий Безенчук Анатолий Матвеевич куда-то потерялся. Его сейчас ищут, причем очень серьезные люди ищут – он им большие деньги должен, но дело даже не в деньгах, а в заказах. Никому здесь эта фамилия ни о чем не говорит?
– Да ладно, – хмыкнул Штанский. – Головастик уплыл из своей лужи? Такое бывает?
– Бывает, как видишь, – сказала Гуа. – Безенчук Анатолий Матвеевич, бывший доктор наук, ныне – известнейший новосибирский колдун по кличке Головастик. Многие серьезные люди считают его самым талантливым магом-исследователем на Земле, хоть и с отвратительным характером. Последние лет двадцать не выходил из своего личного бастиона в Академгородке, работал исключительно по заказам, в основном – на Верхние Планы. Но смотри, как забавно, Жень – говорят, что пару месяцев назад Головастика видели в Ачинске. Ты, конечно, возмущенно скажешь – что ему там делать? И я скажу – нечего. Но по случайности, именно в эти дни в Ачинске находились наши паломники. В том числе и Псих. И последний штришок – последние годы Головастик работал над проблемой трансплантации матрицы личности. Ему какие-то престарелые бандюки дали заказ на перенос личности в молодое тело. Но куда он там дальше зарылся – это только сам Головастик знает.
Гуа обвела присутствующих глазами.
– Мне никто ничего сказать не хочет?
Присутствующие молчали.
– Понятно, – с каким-то даже удовлетворением кивнула Гуа. – Тогда у меня еще одно сообщение. Пришли контрольные анализы наших Психов – я на всякий случай взяла у них кровь, мочу и прочее еще раз спустя четыре часа. И знаете, что мне пишут? Анализы и того и другого по-прежнему на сто процентов соответствуют генетическим показателям Психа. Но есть нюанс. Организм объекта А стремительно распадается.
И она внимательно посмотрела на одного из обезьян.
– В эксперименте что-то пошло не так, Анатолий Матвеевич, – сказала она ему. – Вам осталось жить часов шесть, не больше.
– Анализы покажите, – глухо сказал разоблаченный самозванец. – Быстрее всего падает гемоглобин?
– Да, – сверившись, подтвердила Гуа.
– Этого он больше всего и боялся.
– Кто он? – не понял Штанский.
– Мужик, предоставивший основу для преобразования. Штаны, не тупи. Я не Анатолий Матвеевич Безенчук, я Псих. Анатолий Матвеевич превратился в меня. Вы зря боялись этой разработки, она мало подходит для оперативной работы. Это, конечно, превращение в другого – но навсегда и со стиранием прежней личности. По сути, Головастик разработал своеобразный способ самоубийства – он мечтал стать Психом, теперь есть второй Псих, но Головастика больше нет. Он умер, когда переродился в меня. Я не смогу с вами поделиться этой магической технологией – я о ней почти ничего не знаю. Во мне есть кое-какие остатки его личности, но это не знания, а скорее эмоции.
Страх. Злость. Стыд. Сожаление. Мечта.
Человек хотел стать большим ученым, облагодетельствовать человечество, но в итоге стал колдуном-разработчиком, всю жизнь работавшим на всяких бандитов. У человека гибкая психика, она подстраивается под изменившиеся обстоятельства. Как правило, людям не составляет труда обмануть себя и убедить, что не мы такие – жизнь такая. Даже если человек предает все то, во что он верил раньше – он очень быстро искренне начинает считать, что то, прежнее было плохим, а то, за что он топит сейчас – единственно верное.
Но Головастик был ученым, причем не шарлатаном-болтологом, а практиком, который должен давать результат. А главный принцип, по которому живут ученые – подвергай все сомнению. Вот и маялся бедный Головастик годами. Никак ему не удавалось себя убедить, что все хорошо, что он живет правильной жизнью. Рано или поздно его настигало прозрение, и он понимал, что все его самооправдания – фуфел. Что на деле спустил он свою единственную жизнь в унитаз, разменял на служение бандитам за деньги.
А когда он про проект Системы плюс узнал – его конкретно накрыло. Вот, мол, люди не просто так жили – небо коптили, люди человечество спасти пытаются.
Технологию смены личности он считал своей лучшей магической разработкой, и когда мы подошли поближе – просто убил себя, превратившись в меня. Вот только магия оказалась не до конца отлаженной. Как выяснилось, личность садится на основу, но очень ненадолго. Потом – взрывное отторжение и распад.
Больше я вам вряд ли что могу рассказать, я просто не знаю. Я так и не восстановил его планы и до сих пор не знаю – что он собирался делать, превратившись в меня. Я, например, так и не понял, зачем он отрезал голову тому бедолаге-разбойнику. Понятно, что для того, чтобы Психа из паломников выгнали, но зачем ему это было надо? Вопросы, одни вопросы. А ответов я уже не узнаю – тупо не успею дожить.
Оказывается, быть созданием доктора Франкентейна – не лучшая в мире судьба.
И псевдо-Псих грустно улыбнулся.
Штанский, похоже, был потрясен.
– Зачем он так? – спросил он. – Зачем это все? Почему он просто не пришел ко мне, раз так проникся идеей Системы-плюс? Неужели бы ему дела не нашлось? Да такому гению…
Неожиданно ему ответил не голем доктора Головастика, а настоящий Псих.
– Штаны, ты какой-то странный. Иногда умный, а иногда беспощадный. Тебе же русским языком сказали – у мужика совесть сбоила, а не мозги. Он с такими как ты, всю жизнь общался и наверняка знал вас как облупленных. Этот вариант ничем от работы на бандитов не отличался. Ну пришел бы он к тебе, ну посадил бы ты его на проект Системы Плюс. Ну трудился бы он на тебя, работал на доброе дело. До поры до времени. Я вот тоже на вас работаю, тоже важное и доброе дело делаю – Четверку в Москву веду.
Меня это как-то спасло от разборки на молекулы, когда вас припекло? Нет – меня пронырливость пташек Гуа спасла, которые быстро информацию нарыли.
Псих махнул рукой.
– Да я не жалуюсь, все-таки не первое столетие на свете живу. Знаю, что все подвиги совершаются по пояс в дерьме. Не бывает героев в белых одеждах. Они не в белом. Они просто вывозят, делая свое дело.
А от вас я еще не свалил по одной-единственной причине. Потому что ты, Штаны, «Цветок колдовства» все-таки купил.
Псих встал и спрятал посох в ухо.
– Ладно, пора мне. А то эти идиоты точно пацана угробят.
Повисла неловкая пауза.
– Гуа, ну что тупишь? – не выдержал Псих. – Где твой приказ вернуться, долго мне ждать? Псих свое слово никогда не нарушал.
– Куда ты собрался? – вдруг подал голос Псих № 2. – Успеешь к своим идиотам, ничего с ними за несколько часов не случится. У меня другое предложение.
– Слушаю, – отозвался Псих.
– Сначала мы с тобой поболтаем – пара часов у меня еще есть. Честно говоря, всегда мечтал поговорить с самим собой по душам.
– А потом? – настороженно спросил Псих.
– А потом ты меня убьешь, разумеется. Квест на самых сильных монстров локации тебе никто не отменял.
Глава восемьдесят четвертая. с. Курганка, дер. Надеждинка
(в которой ничего не происходит, кроме разговоров)
Окрестности с. Курганка
Муромцевский сектор
Омской локации.
56°43′ с. ш. 75°82′ в. д.
– Зачем мы сюда приперлись? – отплевывался Жир. – Глухомань же несусветная! Здесь и дорог практически никаких нет. И все этот обезьян психованный – это он нас сюда загнал, он настоял с большого тракта уйти!
– Помолчи, а? – поморщился Четвертый. – Ты же прекрасно знаешь про квест на сильнейших топов сибирских локации. Нам последний босс остался.
– Во-первых, – зло сказал свинтус, – не нам, а вам. В этот самый квест нас тот же самый Псих и втравил – единолично и ни с кем не посоветовавшись. Квест принимал он сам, добряки начислят ему, а впахивать приходится нам всем. А я вообще-то на дядю за бесплатно работать не люблю. Это раз. А два – нам в Сибири осталось еще две области – Омская и Тюменская за ней. И только потом – все! Сибирь кончилась! Начинается Урал-батюшка и просвещенная Европа-матушка. В Тюменской нельзя было квест доделать? Обязательно здесь комаров кормить?
– Ты думаешь, ты всем глаза открыл? – обозлился монах. – А то мы это без тебя не знали. Все и так в курсе, что у нас есть минимальный запас. Но мы уже как-то негласно договорились, нам пытаемся выбивать боссов в каждой локации, через которую мы проходим. А вдруг в Тюмени будет такой босс, которого не вывезем? Согласись – было бы странно выполнить четыре пятых квеста и слить финал из-за того, что кому-то не хотелось уходить с главного тракта. А уйти бы по любому пришлось. Все в один голос говорят, что самый крутой чувак в омской локации живет в районе Пяти Озер.