– Но… – начал было Четвертый.
– Помолчи и послушай! – жестко прервал его Псих. – И добавишь, что у тебя есть одна просьба – позволить сопровождавшим тебя демонам продолжить паломничество. Я практически уверен – она возражать не будет. Просишь ее отметить подорожную и отдаешь свиток мне.
– Да какой смысл вам идти без меня… – опять не сдержался монах.
– Помолчи! – прикрикнул на юношу Псих. – Сегодня уже слишком поздно, и на ночь глядя мы никуда не попремся. Попросимся переночевать во дворце, думаю, твоя будущая женушка не откажет. Нести скрижали обратно у нас действительно некому, значит, нам придется проделать одну не очень сложную операцию – ты скинешь свою Святость Тоту.
– Как скину? – отторопел Четвертый.
– Очень просто, – пожал плечами обезьян. – Точно так же, как Генка тебе ее скинул. Сейчас это сделать будет легче, у Тота не четвертый уровень. Согласись, он будет не худшим носителем Святости. В городе скидывать нежелательно, здесь слишком много людей и, следовательно, помех. Передачу лучше осуществлять в безлюдной местности, поэтому тебе с твоей невестой придется проводить нас за город. В сопровождении охраны, конечно, вы же теперь августейшие лица. Да, не спорю, это не лучший вариант, мы многое теряем, Святость перебрасывается только нулевого уровня, Тоту придется экстренно нагонять прокачку, чтобы успеть сделать второй уровень до Москвы, но это уже технические проблемы. Причем решаемые – поверь, трое классных спецов по построению билда выкрутятся.
– А… А я? – растеряно спросил Четвертый.
– А что ты? – удивился Псих. – Тебе Святость уже все равно без надобности, она у тебя по любому слетит после того, как ты женишься. Ты же не дурак, Босс, ты сам понимаешь, что мой вариант – это единственный способ вылезти из задницы, в которой мы оказались и спасти нашу миссию. Извини, Босс, мне самому все это не по душе, но другого выхода я не вижу. Тебе придется принести себя в жертву. Хотя, справедливости ради, многие за такую жертву правую руку отдали бы – жениться на красавице и получить королевство в придачу. Но, наверное, судьба у тебя такая. Каждому своя дорога под ноги ложится. Твоя вот в короли тебя вывела, неплохая карьера для приютского подкидыша. Значит, так тому и быть. Или у тебя есть другие идеи?
На этот раз Четвертый молчал дольше, гораздо дольше. Наверное, минут пять, не меньше. Потом он поднял голову, посмотрел Психу прямо в глаза и повторил:
– Что ж, так тому и быть, Псих.
Затем повернулся к начальнице охраны и приказным тоном, как старший, велел:
– Веди.
Приема пришлось ждать около получаса – начальница охраны вошла с докладом и долго не возвращалась. Потом выглянула и жестом пригласила паломников внутрь.
Бывшая министерка культуры, бывшая компромиссная президентка, неделю назад объявившая себя королевой и впрямь была диво как хороша. Такие женщины встречаются одна на тысячу. Вроде бы и не сказать, чтобы писанная красавица. Более того, приглядевшись, можно найти немало недостатков: нос немного длинноват, уши малость оттопырены, брови густоваты. Но все вместе складывается в какую-то волшебную мозаику, и мужчин как будто током пронзает, все как у поэта – «что не можно глаз отвесть».
Она стояла у дальней стены в абсолютно пустой комнате, где не было ни трона, ни тем более скипетра с державой. И одета она была в простое льняное платье. Но почему-то было понятно, что перед ними – властительница.
– Подойдите поближе, – велела она остановившимся у двери паломникам.
Монахи подошли поближе, но опытный Псих остановился за десять шагов, помня, что августейшие особы нервно реагируют на нарушение социальной дистанции.
Королева с большим интересом рассматривала гостей, причем не ограничиваясь одним только Четвертым. Хотя, разумеется, монаху уделялось основное внимание.
– А ты красив, суженый мой ряженый, – с какой-то странной интонацией сказала она. – Даже не ожидала. У нас будут красивые дети.
Она еще раз мазнула взглядом по юноше и повернулась к Психу.
– Рада познакомиться, Великий Мудрец, равный Небу. Я много о вас слышала. Рада, что по крайней мере о вашем уме слухи не врали.
– Это вы о чем? – недоуменно поинтересовался обезьян.
– Кошка передала мне ваш разговор с моим женихом у порога дворца. Я рада, что по крайней мере один из вас живет в реальном, а не в воображаемом мире.
– Кошка? – уточнил обезьян.
– Кошкой госпожа называет меня, – улыбнулась начальница охраны. – Это мое детское прозвище. Мы выросли вместе.
– Все понятно, – кивнул Псих. – Что ж, я рад, что мне не придется ничего объяснять. Тогда я весь внимание, госпожа. Мы все ждем вашего вердикта
– Все в порядке, не волнуйтесь, – милостиво кивнула королева. – Я нахожу ваши предложения приемлемыми. Давайте подорожную, я ее отмечу. Завтра я отпущу вас, и мы с небольшим отрядом лучших магов и воинов сопроводим почтенных хаев практически до границы, благо, она здесь недалеко. Я всегда выполняю свои обязательства, и с уважением отношусь к обязательствам других. В Томской локации нет обладателей Святости, но мои лучшие маги приложат все свои силы, чтобы помочь моему жениху передать Святость своим бывшим товарищам. Ему она действительно больше ни к чему. Так где ваша подорожная?
Четвертый извлек свиток и вдруг упал на колени.
– Отпусти меня, госпожа! – взмолился он. – Ты же нормальная, умная женщина! Зачем я тебе? Во мне нет ничего ценного, кроме Святости, а как раз Святость тебе не нужна. Зачем тебе муж четвертого уровня, да еще и бывших монах, запоровший требования к классу? Ты только брось клич, и лучшие красавцы, маги хай-левела, самые прославленные воины будут биться за право оказаться на моем месте. Я тебе не пара, госпожа. Пожалуйста, отпусти меня.
Королева улыбнулась в ответ.
Глава семьдесят седьмая. Томск
(в которой наши герои много говорят и ничего не делают)
г. Томск,
столица Томской локации.
56°29′ с. ш. 84°57′ в. д.
– Выйдите все! – велела она приказным тоном. – Кошка, проводи наших гостей, они наверняка хотят помыться и поесть с дороги.
Затем перевела взгляд на Психа и достаточно жестким тоном поинтересовалась:
– Надеюсь, господа монахи, у вас больше нет ко мне вопросов? Ваши условия приняты безо всяких оговорок, я надеюсь, за эти пять минут у вас не появилось новых?
Псих молча покачал головой, Жир и Тот повторили этот жест за ним.
– Прекрасно! – царственно кивнула властительница Томска. – Тогда увидимся утром. А теперь я хочу поговорить со своим будущим мужем.
Когда Четвертый с королевой остались одни, она внимательно посмотрела на юношу.
– Зачем ты мне, такой красивый? – медленно и задумчиво спросила она. – Хороший вопрос. Боюсь тебя расстроить, любезный женишок, но ты мне совсем не нужен. Мне нужен твой статус человека-самца. Так получилось, что мне срочно понадобился самец одного со мной вида, а никого другого, кроме тебя, в ближней досягаемости не оказалось. Нет, были еще в качестве варианта пограничные деревенские контрабандисты, но ими я, извини, брезгую. Ты был лучшей из имеющихся кандидатур, вот и все.
Она опустилась в кресло и закинула ногу за ногу, обтянув тканью волнующие изгибы тела.
– Видишь ли, муженек, – с некоей горечью сказала она. – Когда ты работаешь ее величеством, этот статус дает много плюсов, но, как и все в природе, он уравновешен не менее глобальными минусами. Королевам очень редко приходится поступать так, как хочется. Мы не можем делать то, что хотим. Вернее, можем – но очень недолго. Ровно до тех пор, пока тебя пинком по заднице не лишат статуса ее величества. А это произойдет очень быстро. Да что там быстро – сразу! Вокруг тебя постоянно ходят кругами те, кто тебя сожрут, ходят, как волки вокруг лошади, и не кидаются только потому, что опасаются получить копытом в кадык. Но и не уходят никогда. Улыбаются, смотрят в глаза, и продолжают вить петли вокруг тебя. Ждут. Ждут возможности кинуться. И рано или поздно дождутся.
Королева достала откуда-то – скорее всего из пространственного кармана – небольшую серебряную фляжку и спросила:
– Выпьешь?
Четвертый молча покачал головой.
– А я выпью! – решительно сказала королева и сделала несколько глотков, после чего продолжила. – Ты сейчас, наверное, думаешь – что это я с тобой так разоткровенничалась? А ответ простой, милый – я всегда во всем ищу плюсы. Раз уж мне приходится выходить за тебя замуж, будем считать, что у меня наконец-то появился человек, с которым я могу говорить откровенно, без утайки. Ты, муженек, назначаешься моей жилеткой, в которую я периодически буду рыдать. Королевский указ об этом назначении я подпишу вечером. А знаешь, почему ты становишься моим доверенным лицом?
– Потому что я скоро стану вашим мужем? – робко предположил Четвертый.
– Мда… Мозгов тебе явно положили меньше, чем красоты. Нет, душа моя, не поэтому. А потому, что сожрать здесь хотят не только меня. Здесь все жрут друг друга, сильные едят слабых. Ну а самый слабый в этом дворце – это ты. Ты на нижнем конце пищевой цепочки. И единственная причина, по которой тебя не сожрут прямо сейчас – это я. Поэтому тебе лучше вцепиться в меня руками и ногами, рыдать и молиться, чтобы со мной ничего не случилось. Ну и слушать мое нытье – не без этого. Раз уж я назначила тебя антидепрессантом, – и она опять отхлебнула из фляжки. – Тебе все понятно?
Четвертый кивнул:
– Только вы так и не сказали, зачем я вам.
– Не сказала? – искренне удивилась королева, которая, кажется, изрядно захмелела. – Хм… Да, действительно не сказала. И почему ты мне выкаешь? Зови меня на «ты», и Светой, если не тебе, то кому вообще меня так звать? О чем, кстати, я говорила? А! Вспомнила. Так вот, милый муженек, мы, короли, очень редко делаем то, что хотим. Практически никогда не делаем. Мы делаем то, что можем. Даже не то что должны – что можем. Знаешь, на что это похоже? Как будто ты едешь по поросшему лесом склону на огромных санках, причем тебя к ним предварительно крепко привязали. Спрыгнуть нельзя. Остановиться невозможно. Санки – не самый удобный снаряд для управления, руля у них нет, ты можешь только незначительно корректировать курс собственным телом, свешиваясь налево или направо. Отвлечься и расслабиться нельзя ни на секунду, иначе впишешься в дерево, напряжение дикое, а склон все не кончается и не кончается, санки все летят и летят вниз по склону, и однажды ты понимаешь – это навсегда. Навсегда, понимаешь, жилеточка? Склон никогда не кончится, ты так и будешь лететь вниз на этих проклятых санках, так и будешь закладывать рискованные виражи на пределе своих возможностей. Пока однажды усталость не возьмет свое и ты не влетишь в какую-нибудь елку, чтобы вылететь наконец из этих санок и остаться на склоне кляксой на снегу. К санкам разумеется, кинутся те, кто внимательно, во все глаза, наблюдал за твоей ездой. Самый ушлый и быстрый из них успеет прыгнуть в санки и покатиться вниз по склону. Остальные разочарованно сплюнут и вновь станут наблюдать, ожидая своего шанса. А к твоей кляксе никто и не подойдет – даже чтобы пнуть ногой. Поленятся. Сошедшие с дистанции никого не интересуют. Ни-ко-го, понял, милый?