Куда уходит вчера — страница 7 из 10

VIII (XXIII)

Скрипнула дверь: кто — то вошёл в комнату за его спиной.

Можно смотреть в ту сторону; можно игнорировать чужака. Никто не обратит на это внимания. Можно говорить, кричать, набрасываться на собеседника с кулаками. В последнем случае кулаки проходят насквозь, словно посетители — или сам он — призраки.

Однажды он потерял самообладание до такой степени, что попытался схватить вошедшего — кажется, это была Фиар — и заставить обратить на себя внимание. Тут — то ему и стало ясно, что кто — то из них — а может быть, оба — призраки.

Комнату, в которой сейчас находился, он прозвал Белой. Всего их пять — расположенные крестом, каждая в форме идеального куба. Четыре внешних отличались только цветами стен. Белая, розовая, жёлтая, голубая. Центральная постоянно меняла цвет; из — за четырёх дверей — массивных, тяжёлых, со множеством орнаментов — доносились голоса. Почти все были незнакомыми. Язык казался знакомым, некоторые из бесед — вызывали необычностью оторопь и даже страх. Стоит открыть дверь — и никого, разговоры замолкают, помещение по ту сторону двери безлюдно. Посвистывают сквозняки; сквозь прикрытые тяжёлыми портьерами окна просачивается свет.

И мебель. То комната оказывается пустой, то она уставлена жалкими столами и табуретами, а то блистает креслами, коврами, каминами и множеством иных предметов, для которых просто не находится слов. Ривллиму редко доводилось бывать в настоящих дворцах. Резиденция правителя Меорна не в счёт.

Не хотелось ни есть, ни спать. Ничего не хотелось. Однажды он попытался улечься спать на просторной кровати, возникшей в Жёлтой комнате. Бесполезно. Сон не шёл, что бы он ни делал. Можно пытаться читать успокаивающие стихи — простенькие заклинания. Не помогает. Можно считать овец (собак, драконов…). С тем же успехом. Спать не хочется — хотя тело настоящее; такое же, как и…

Где?

…Когда он попробовал, поверив Хранительнице на слово, поставить Оазис собственными силами (нежити туда вход заказан), неожиданно получилось. Однако заклинание высосало почти все оставшиеся силы. Пока Оазис приходил и… как бы выразиться… уплотнялся, Ривллим испытал нечто, похожее на несколько смертей подряд. Несколько смертей от жары и жажды, в полном сознании.

Теперь понятно, почему более одного раза его никто не ставит.

…Оазис возник, а затем… мир почернел; в нём остались только преследователи, Ривллим и пустыня, покрытая мраком. Нежить, похоже, потеряла жертву из виду, но от этого легче не становилось. Ривллим несколько раз звал Фиар — никто не отзывался. Оружие и рюкзак куда — то делись. А вокруг простирались безжизненные холмы, и жар накатывал давящими волнами, и жить оставалось совсем недолго.

Затем что — то произошло. Волна ледяного воздуха упала сверху, сбивая дыхание и сбрасывая наземь. Между холмами открылся проход. Лестница спускалась вглубь земли, навстречу тянуло приятным, свежим воздухом. Едва различимое пятнышко света плясало в глубине прохода.

Ривллим спускался целую вечность. В конце концов он оказался в небольшой комнатке; четыре прохода вело из неё. Назад, в тёмную пустыню; вперёд, под своды ночного леса; налево — несомненно, вглубь Каменных Волн. И направо — Ривллим осознал, что за правым проёмом находится его дом в Меорне…

На полу было разбросано снаряжение. И меч, Солнечный Лист. Второй меч уже сослужил хозяину последнюю службу…

Надо было сразу идти домой, думал воин впоследствии. Однако — наклонился, чтобы поднять оружие. Но оно исчезло, а во всех четырёх проёмах возникли и захлопнулись двери.

И всё.

Способа выбраться отсюда он не знал.

Однажды выглянул в окно — когда то возникло не под потолком. Окна, как и мебель, то появлялись, то исчезали.

За окном, поверх бесчисленных холмов, до горизонта простиралось древнее кладбище. Ближайшие надгробные плиты и памятники — у самого окна, только руку протянуть. Сумрак царил снаружи; по небу ползли одинокие облака, пыль клубилась над глинистой землёй.

Ривллим вспрыгнул на узкий подоконник и, после недолгой борьбы с задвижкой, распахнул створки.

Его оглушила абсолютная тишина по ту сторону, ошеломил пригодный для дыхания, слабо пахнущий полынью воздух.

Ривллим протянул руку наружу.

И заметил вдалеке бегущего человека. Человека преследовали, и жить ему оставалось недолго.

— Фиар! — девушка вздрогнула и обернулась. — Скорей сюда!

Её звал Теинвил, перебравший множество занятий — от воина до монаха — а ныне уединившийся в заброшенном доме в самом сердце Каменных Волн. Ривллим более суток лежал в самой прохладной комнате Паранн — Тиина (так отшельник именовал своё жилище) и медленно возвращался со дна той пропасти, куда упал накануне. Уже было слышно его дыхание, кожа из землистой стала розоватой.

— Фиар!

Девушка легко вскочила на ноги и выбежала прочь. Отшельник указывал в угол комнаты, где находились меч и булава. Резкий треск доносился оттуда; в воздухе повис запах озона и горячего металла. Вихри искорок, которыми оружие «разговаривало», неистово крутились в углу комнаты.

Фиар схватила чехол и едва не выронила его. Оружие вырывалось из рук, словно дикая кошка. Пришлось напрячь все силы, чтобы совладать с непокорной булавой. Вынув Чёрный Дождь из чехла (отшельник предусмотрительно отступил подальше), она увидела: по ощетинившейся шипами поверхности пробегает волнами призрачный зеленоватый свет. Доставать меч ей как — то не хотелось. Меч не любил, когда она его трогала.

Фиар несколько раз взмахнула оружием — не указывая им ни на кого, чтобы булава не восприняла взмах как руководство к действию. Булаву ощутимо тянуло в сторону Ривллима. Фиар кинулась в комнату.

Вокруг Ривллима повис тонкий саван из электрических искр. Судя по движению закрытых глаз, Ривллим что — то видел во сне.

— Ривллим! — крикнула Фиар, прикоснувшись к его плечу. — Очнись!

Бесполезно.

Булава рванулась так, что едва не нанесла Ривллиму удар в висок. Фиар пришлось дёрнуть Чёрный Дождь в сторону изо всех сил, чтобы отвести смертоносный удар. Её протащило по полу. Отшельник, вбежавший в комнату, с ужасом наблюдал за происходящим.

И вдруг всё кончилось.

Булава успокоилась, свечение её угасло. Фиар, мрачно глядя на локти, в которые собрала полсотни заноз, медленно поднялась на ноги, стараясь направлять булаву в сторону от всех присутствующих. Вложила в чехол и водрузила на место.

Безмолвный «разговор» тут же потёк, как и прежде.

— Что это было? — спросил Теинвил, помогая Фиар сесть и ловко, при помощи пары медных монеток, извлекая занозы.

— Понятия не имею, — призналась девушка. — Что — то с Ривллимом. Что — то, что не понравилось моему оружию…

— Может быть, положить второе оружие поблизости от него? — предложил отшельник. Называть меч по имени он не решался. Один раз он это сделал: в ответ с меча сорвалась искра и больно ужалила.

Отшельник покосился на меч. На косвенное упоминание тот не реагировал.

— Не стоит, — отозвалась Фиар устало. — Если уж я не смогла… — и махнула свободной рукой.

— Спасибо, — кивнула она минут через пять, когда с занозами было покончено. — Сколько дней до полнолуния?

Отшельник взглянул на старинную гравюру, служившую универсальным календарём и определителем фаз лун.

— Одиннадцать дней.

Фиар вздохнула и склонилась над Ривллимом. Приложила кончики пальцев к его голове и повторила приём, которому тот научился у Лейрна, а впоследствии показал ей. Никакой реакции. Словно тело его существовало отдельно от того, что у людей называлось душой.

— Что — то мешает ему, — заметил отшельник. — Я видел однажды одержимого. Когда демона изгнали, человек выглядел точно так же. Что — то мешает ему вернуться в собственное тело.

— Знать бы, что мешает, — проговорила девушка сквозь зубы.

Отшельник посмотрел на неё с сочувствием. Он заметил, что Фиар подолгу сидит, глядя в окно и сжимая в ладони запястье другой руки. На лице её в эти моменты явственно читалась боль. Теинвил однажды попытался расспросить её об этом — и более не пробовал. Фиар сразу же становилась, мягко говоря, недружелюбной.

…Браслеты постепенно ломали её волю. Помимо того, что продолжали тянуть назад, к месту заточения, они принялись насылать на неё сны. Яркие, страшные, после которых она просыпалась вся разбитая. Ривллим не знал, что с той памятной ночи в Эриггвене Фиар ни разу не выспалась. Без Ривллима она просто не доберётся до дома — не хватит сил бороться. Вернись, убеждали браслеты, подчинись, все несчастья тут же закончатся.

Пробираться к городу придётся с боем. Хоть нежить и не смеет войти в оазис, вряд ли она сгинула навсегда.

— Узнать — то просто, — вздохнул отшельник. — Я знаю способ отправить дух в путешествие за духом другого человека. Хорошо знакомого. Но вернуться они смогут лишь вместе. Решишься ли ты на подобное?

— Нет, — тут же ответила Фиар. Не объяснять же отшельнику, что браслеты за это накажут смертью. Как и за прочие попытки избавиться от них силой.

— Тогда будем ждать, — и отшельник отправился во двор.

Совершать ежедневную медитацию.

* * *

Ривллим ощутил, как комната покачнулась. Он вцепился в оконную раму, и несколько страшных секунд казалось, что его вышвырнет наружу, в неизвестность. Позади с треском и шорохом ездила по комнате мебель. А небо по ту сторону окна быстро темнело.

Исполинский силуэт человека, руки которого вместо ладоней заканчивались огромными шипастыми шарами, проявился на горизонте. Голова великана терялась в облаках; ноги глубоко увязали в земле. Ривллим чувствовал: великан знает о его присутствии.

Великан шагнул в сторону окна, мимоходом раздавив и преследуемого, и преследователей.

Правая шипастая рука стремительно поднялась, скрываясь из виду.

Время замедлило свой ход. Ривллим видел, как дрожит земля на кладбище, как осыпаются холмы, падают памятники, раскалываются надгробия. Огромный, усеянный тупыми зубьями шар понёсся прямо на Ривллима.

Ривллим отпрыгнул, осознавая, что всё равно не спастись. Мелькнула мысль — если удар окажется смертельным, проснусь я или нет?

Окно взорвалось, окатив содержимое комнаты молочно — белыми брызгами.

Тяжко вздрогнул пол под ногами. Ривллим поднялся с обломков кресла (хорошее было кресло) и с изумлением понял, что жив и невредим. Несколько ссадин не в счёт.

Окна больше не было. Была всё та же жёлтая стена, ничем не отличающаяся от других. Воин погладил ладонью место, где было окно, и приложил к нему ухо, надеясь что — нибудь услышать. Ничего, кроме глухого стука собственного сердца. А потом, словно из ниоткуда, слова, что мерещились в ту ночь среди пляшущих в воздухе искр. «Jior averren, anghatha vaila. Jior averren, anghatha vaila…» Без конца, монотонно, голосом, в котором не было ничего человеческого. Воин резко отпрянул от стены.

…С тех пор он перестал открывать окна. За ними всякий раз было всё то же кладбище, тот же преследуемый — и сотни восставших мертвецов, неизменно настигавших беглеца.

В тысячный раз воин подтянул штанину и поглядел на следы укусов.

Раны зажили, не осталось никаких следов. Взамен появились странные пятна — восемнадцать треугольников, указывающих остриями в центр образованного ими неровного круга. Пятна не сходили, что бы ни пытался сделать с ними воин…

* * *

Вемкамтамаи и его новый знакомый быстро пробрались в узкую пещерку — рептилия продвигалась по ней без труда, а ольт едва не застрял. Проход оканчивался совершенно гладкой стеной.

Существо подбежало к стене и быстро начертило на ней, встав на цыпочки, сложный узор. Вемкамтамаи приложил все усилия, чтобы запомнить порядок начертания; он даже демонстративно отвернулся (продолжая всё видеть).

Знак вспыхнул ослепительным пламенем и стена протаяла. Осталось овальное отверстие в пространстве, оттуда потянуло тёплым воздухом. Существо бесстрашно протянуло ольту правую лапку и ольт, после секундного колебания, осторожно взялся за неё.

Дыра в стене оказалась порталом — судя по ощущениям. Ничего особенного, если только не забывать, что в знакомой ольту истории порталы станут известны только семь тысячелетий спустя. Однако!

Портал тихо закрылся за его спиной. Где они теперь? Прежде чем чувство ориентации заработает, может пройти немало времени, чуть ли не сутки.

Это был… нет, не город — слишком уж мало домиков. Поселение. Несколько десятков деревянных хижин. Давление воздуха подсказывало, что они находятся глубоко под землёй, не выше двух километров.

Тут же сбежалось полгорода. На гостя и его провожатого смотрели глазами, чувства которых ольту были непонятны. Что теперь? Как выглядит их главный? Ни на одной рептилии не было знаков отличия. Наконец, ольт перестал вертеть головой, поняв, что проводник выжидательно смотрит ему в глазницы. Помедлив, кивнул в сторону одного из низких туннелей.

Вемкамтамаи покорно зашагал следом, стараясь не оглядываться. Правда, ему и не нужно оглядываться.

* * *

Итак, кто — то вошёл в комнату за его спиной.

Ривллим оглянулся, без особого интереса.

Комната преобразилась в учебную аудиторию. Воин посещал один раз Университет Венллена. Вошедшей оказалась Фиар (за время своего «заточения» Ривллим видел множество таких посетителей, включая самого себя, своего отца); облачена она была в мантию магистра третьей степени. Глядя сквозь Ривллима (интересно, что она видит?) принялась читать лекцию.

Воин думал, не уйти ли, но подумал и решил остаться, послушать.

— Живое и неживое, — объявила Фиар, обращаясь явно не к своему спутнику. Тот оглянулся — никого. Призраки являются поодиночке. Пока он оглядывался, за спиной у Фиар образовалась широкая тёмная доска. В руках у девушки возникла тонкая указка со светящимся кончиком, который оставлял на доске отчётливо различимые светлые линии.

— Одной из важнейших проблем, — начала Фиар, выкладывая на возвышение рядом с собой небольшой камень, — явлется определение различия между живым и неживым…

Ривллим заметил возникшую перед собой тетрадь в добротном кожаном переплёте, чернильницу и перо. Предлагают играть в студента? Ривллим усмехнулся и открыл тетрадь. Руке было непривычно держать перо, хотя грамоте он был обучен. Все, имеющие отношение к Храмам, обязаны сдать экзамены по пяти дисциплинам, среди которых знание двух языков (не считая средний).

— Природа неживая располагается, в единственном аспекте, леор, — продолжала Фиар. Ривллим вновь поразился: значение слова «аспект» отчего — то было понятно. — Всё живое пребывает как минимум в трёх аспектах существования: нижнем, где находится всё неживое; в лаиха, где сосредоточена сущность всего живого, и в таваи, известном как астральная проекция. Аспекты, расположенные выше леор, носят общее название генвир.

Фиар замолчала, устремив взгляд куда — то за спину воина. Кто — то в аудитории задал вопрос. Ривллим поднял голову и посмотрел на сделанные им записи. Записывать лекции он явно не умеет. Да и откуда уметь?

— …Живое и разумное, — продолжала Фиар, поворачиваясь к доске, — проявляется, помимо трёх упомянутых аспектов, в аспекте нгитто, у которого нет однозначного толкования. Нгитто имеет отношение к таким видам деятельности, как мышление, творчество, ко всем психическим областям активности.

Вновь кто — то задал вопрос.

Ривллим заглянул в тетрадь. Чем дальше, тем осмысленнее. Как удаётся одновременно думать о своём, и оставлять вполне связные записи? Мне стоило пойти учиться, подумал Ривллим с некоторым сожалением.

Остаток лекции он внимательно смотрел девушке в глаза — может быть, увидит? Не увидела. Она рисовала на доске сложные рисунки, писала магические формулы — но взгляд, устремлённый прямо в её собственные глаза, не воспринимала.

…Когда он в очередной раз отвлёкся от раздумий, комната была пуста. Ривллиму показалось, что он слышал скрежет отодвигаемых стульев. Показалось, что слышал негромкий гул голосов.

И всё. Осталась комната, со столами и стульями, доска, на которой слабо светились записи, да тетрадь перед ним.

Чернильный прибор исчез.

Воин пролистал тетрадь, густо исписанную всякой всячиной, и вздрогнул. На последнем исписанном листе его собственной рукой было выведено:

«Jior averren, anghatha vaila taifa».

Длиннее на одно слово. Воин смотрел на бессмысленную надпись и ощущал, как по спине ползут мурашки.

Тишина становилась непереносимой. Он сунул тетрадь за пазуху и быстрым шагом направился в Белую комнату. Призраки посещали её реже всего.

* * *

Довольно долгое время ольт и его проводник молча сидели в небольшой пещерке. Рептилия чего — то ожидала. Вемкамтамаи осматривался и поражался тому, что ничего не знает об этих существах. Что с ними стало в современном ему Ралионе? Вымерли? Изменились? Ушли? Остались, где и были? Если остались, то ведут себя скрытно.

Чем они занимаются, чего хотят достичь? О себе и своём народе ольт знал достаточно много, чтобы попытаться ответить на подобный вопрос. А что нужно от жизни этому невысокому народцу? Ольт тихо вздохнул.

Полчаса спустя в пещерке возникла другая рептилия, ростом повыше. Она обменялись сложным приветствием с сородичем, и уселась рядом с первой.

Первая извлекла мелок и нарисовала на полу короткое слово.

«Думай».

Ольт оторопел. Неплохой совет. О чём думать? Он взглянул в глаза второй рептилии — серо — зелёные, внимательные. Почувствовал слабое покалывание в области затылка. Псионика! Сюда непременно надо вернуться. Целый народ, никому не известный… Рептилия некоторое время смотрела ему в глаза, после чего не то скрипнула, не то щёлкнула челюстями. Вторая, «проводник», что — то сделала (что именно, Вемкамтамаи не видел, руки существо держало за спиной) и толстая каменная плита отгородила пещерку от остальной части подземного города.

Стало очень тихо.

Ольт ощущал биение собственного сердца. Голова неожиданно закружилась. Это не было попыткой воздействовать магически, — подобную атаку он ощутил бы, и дал отпор.

Одним словом ощущения было не выразить. Перед взглядом — обычным, так и мысленным — в одно мгновение родилась и расцвела множеством оттенков сложная, богатая картина. Разум воспринимал картину очень медленно.

Выглядело это, как записанное изображение, создавать которое люди научатся не скоро. Человек Голтар из Меорна в конце первого века нового времени изобретёт стеклянный «видящий» шарик, килиан, способный запечатлевать изображения.

Всё это длилось несколько минут. Ольт заметил поселение (взгляд из — под свода пещеры), затем «глаз» стремительно влетел в узкий лаз и, после головокружительно быстрого полёта, оказался в просторном подземном проходе. Ольт успел заметить росписи на стенах. Весь подземный проспект был покрыт изображениями — сводчатый потолок, стены, часть пола. Кто это строил?

Времени раздумывать не было. «Глаз» сделал несколько резких поворотов, и взору Вемкамтамаи предстала сильно разрушенный район другого подземного города.

Напоминающее человека существо стояло посреди развалин, не шевелясь, никак не реагируя на чужое внимание. «Глаз» описал круг — ольт успел заметить, что существо кажется блестящим, отполированным; имеет грубые черты лица, выше его самого на голову.

Полёт неожиданно оборвался.

Ольт вывалился в мир, в котором пребывал несколько минут назад — в полумрак пещерки, где две молчаливые рептилии ожидали, пока он очнётся. Вемкамтамаи отчего — то подумал, что не услышал ни от одной из них ни слова. Может, они общаются друг с другом подобными картинами? Ему стало не по себе, а маленькие тщедушные существа перестали казаться забавными и безобидными. Если они в состоянии быстро передавать и воспринимать подобные образы…

Вторая рептилия, «переводчик» (так окрестил её ольт) покачала головой, словно прочла его последние мысли. Но ольт не ощущал никакого воздействия! Возможно ли прочесть мысли так, чтобы сбить с толку его, искушённого в магии подобного рода?

— Что вы от меня хотите? — спросил он, облизнув мгновенно пересохшие губы.

Рептилии переглянулись и «переводчик» едва заметно кивнул.

«Переводчик» вздохнул, и на ольта накатила новая картина. Три блестящих существа, подобных тому, которое только что показали, громили поселение рептилий. Громили основательно, сокрушая все препятствия голыми руками. К ужасу ольта, гиганты оглушали рептилий и складывали их, живых, в мешки. Когда и где это было?

— Вы хотите, чтобы я избавил вас от них?

«Переводчик» кивнул.

— Почему вы думаете, что я соглашусь?

«Проводник» молча протянул ольту камушек — на вид просто обломок гранита, слегка обтёсанный. Рептилия осторожно вложила камушек в протянутую ладонь Вемкамтамаи, единственной отполированной стороной вниз, и жестом велела зажмуриться. Забавно.

Ольт сосредоточился.

Вскочил на ноги: ему показалось, что он камнем падает вниз, на зелёные холмы, с огромной высоты. Перед ним, «падающим» на землю, возникло святилище, где не так давно он беседовал с Хранителем и спасшейся из Эриггвена девушкой. Они разговаривали, стоя у статуи Бога Мудрости. Затем «глаз» взмыл вверх и направился к Эриггвену. Ольт сосредоточился на городе… кто это там взбирается по холму? Уж не…

Его выбросило из видения.

«Проводник» забрал у него камушек.

— В обмен на это? — ольт указал пальцем на камушек.

Рептилии переглянулись. «Переводчик» кивнул.

— Польщён, — ольт уселся, что явственно успокоило собеседников. — Но мне, дорогие мои, нужно не это.

«Переводчик» кивнул. «Знаю».

— Вы поможете мне?

Два кивка. И ожидающий взгляд, в котором ольту померещилась надежда.

— По рукам, — ольт улыбнулся. — Мне хочется поговорить с вами… но не сейчас. — Он протянул рептилиям руку (по привычке) и каждый из его собеседников осторожно прикоснулся сухой серой ладошкой к ладони Вемкамтамаи.

Рептилии поднялись, ольт последовал их примеру. Плита за их спиной мягко ушла в пол. Ольт, поразмыслив мгновение, извлёк из своего походного мешка ещё десяток мелков (хорошо, что запасся ими) и протянул залитый в воск свёрток новым знакомым.

— Это вам, — пояснил он. — Берите, у меня их много.

«Проводник» медленно принял свёрток, и некоторое время они со своим соплеменником смотрели друг другу в глаза, соприкоснувшись кончиками носов. Должно быть, идёт бурная беседа.

Прошло долгое мгновение, и две пары зеленоватых глаз повернулись в сторону великана — ольта. Почти человеческим жестом обе рептилии прикоснулись ладонью к груди.

— Не за что, — пробормотал ольт. — Найдите мне немного воды. Пить хочется, сил нет терпеть.

Отчего его не мучила жажда там, снаружи, где вода лилась прямо с неба?

* * *

Человек бежал по сухой, опалённой солнцем степи, вокруг безучастно громоздились надгробия. А позади двигались колонны восставших мертвецов.

Картину эту Ривллим видел не раз; всякий раз отворачиваясь, когда человека настигали. Но в этот раз человек был проворнее.

Будь что будет. Попытаюсь ему помочь. Человек бежал прямо на окно — но не замечал его. Этому Ривллим не удивился; он провёл в пяти комнатах не один месяц, всякого успел насмотреться. Тетрадь, что так кстати подвернулась ему под руку неделю назад, теперь была почти вся исписана. Сам Ривллим не всё понимал в том, что писал. Однако ведение записей придавало некий смысл существованию. Возможность надеяться на то, что, проснувшись в один прекрасный день, не обнаружит вокруг опостылевших пяти комнат.

Бегущий вздрогнул и издал слабый хрип, когда прямо перед ним в воздухе возник оконный проём, и человек, в нём стоящий. Странный человек — с волосами, тронутыми серебром, сильно исхудавший, но с пронзительными живыми глазами.

— Залезай, — протянул он ему руку. То, что человек говорил на понятном языке, не казалось странным. Ривллим ощутил, как предупреждающе вздрогнула комната за спиной.

— Давай же! — уже нетерпеливо повторил он, протягивая руку неподвижно застывшему беглецу. Позади того взревели охотники, увидев, что добыча вот — вот ускользнёт.

Человек ухватился за протянутую руку и проворно взобрался на подоконник.

Мертвецы остановились, потеряв след жертвы. Повелитель будет очень ими недоволен…

* * *

— Фиар! — шёпотом вскричал отшельник. — Опять…

Девушка и сама поняла. Скрежет и треск электрических разрядов. Два дня было спокойно, и вот… Она подошла поближе, с трудом подавляя желание взять Чёрный Дождь в руки, усмирить его. Так хотелось этого…

— Не подходи близко! — крикнула она и захлопнула дверь в комнату. Треск стал тише. Давление чужой воли — ничуть не уменьшилось.

Ривллим улыбался.

Губы его шевелились.

За два прошедших дня (девять дней до полнолуния, всего лишь девять) воин вновь приобрёл человеческий вид. Пятнышки от укусов вытянулись длинными остриями к центру их неровного круга, почти достигли этого центра…

— Метка, — вздохнул отшельник, осматривая пятна. — Кто — то его отметил. Чтобы никогда не потерять…

…Ривллим с кем — то разговаривал. Фиар зажмурилась; ей показалось, что голоса доносятся из страшного далека. Она наклонила голову к губам Ривллима, изо всех сил сосредоточилась.

Удавалось поймать разумом одно — два слова. Это требовало чудовищного напряжения — словно выбирать руками крупицы золота из песчаного потока.

«…тоже не думал…»

«…словно никогда…»

«…так зови!..»

Фиар продолжала вслушиваться.

* * *

— Что ты здесь делаешь? — спросил человек устало. Лицо его показалось смутно знакомым. Во снах всякое бывает.

— Я? — поразился Ривллим. Первые слова спасённого удивили. — Сижу и не знаю, как отсюда выбираться.

— Так же, как и я, — человек принялся озираться. Вновь пришедшему виделся прекрасный дворец, со множеством фонтанов, с прохладными садами и непревзойдённой архитектурой. — Здесь нельзя долго оставаться, странник.

— Где это — здесь?

Новый знакомый долго молчал, глядя ему в глаза.

— Плохо дело, — ответил он. — Ты уже почти всё забыл. Начнём с имён. Меня зовут Нинтро.

— Ривллим.

— Имя ещё сохранилось. Беги отсюда, да как можно скорее. — Нинтро поднял голову, словно вспоминая что — то, и продекламировал: — «Хранит покой и отдых для бегущих /И путника встречает, как царя/Но памятью заплатит неимущий/И вечным сном его благодарят…» Ты пытался заснуть, Ривллим?

— Пытался. Не помогает. А как…

— Минуточку. Не могу удержаться…

Комната раздалась, преобразилась, к величайшему изумлению воина. Рядом возник облицованный мрамором бассейн — неглубокий, с прозрачной и прохладной водой. При взгляде на него у Ривллима что — то беспокойно зашевелилось внутри. Где — то я видел что — то подобное, думал он. Где? Когда? Память не отвечала, она стала вязкой и непроницаемой.

Нинтро встал на колени перед бассейном, и осторожно зачерпнул пригоршню воды. Выпил её, мелкими глотками — словно редкостное вино. Лицо его посветлело.

— Устал я от пустыни, — поднялся он на ноги. Воин понял, что изрядно истрепавшееся платье его нового знакомого было добротной походной одеждой. — Как отсюда бежать? Попытайся вспомнить, Ривллим, что случилось с тобой?

Воин открыл рот и замер. Действительно, что?

Ни имён, ни образов. Постойте! Они шли… по выжженной пустыне… с кем? Кто это был? Воин уцепился за обрывок воспоминания, словно утопающий — за тонкую веточку. Подождите! Не может быть, чтобы… чтобы…

— Со мной было то же самое, — Нинтро покачал головой. — Думай, вспоминай. Если ничего не придумаешь, тебе конец.

— А тебе?

— А я, ты уж извини, пойду. Спасибо огромное… я могу предложить составить мне компанию, но тебе ведь не это нужно?

— Нет, — взгляд Ривллима неожиданно потух. — Не это.

— Думай. Вспоминай, пока ещё есть время.

Воин старался изо всех сил. Однако повсюду возникала на непроницаемую стену. И стены эти сжимались.

— Словно никогда ничего не знал, — проговорил Ривллим, с нотками отчаяния в голосе. Он швырнул свой мешок наземь, извлёк из — за пазухи изрядно потрёпанную тетрадь и принялся яростно листать её.

Взгляд споткнулся о слова.

Странные слова, ничего за ними не скрывалось, но взгляд они притягивали, как магнит — железо.

«Jior averren, anghatha vaila taifa knoiro!».

Ривллим прочёл их, запинаясь. Что — то громыхнуло над головой, Нинтро запрокинул голову. Над сводами дворца сгущались тучи.

— Не плохо, — сказал он одобрительно. — Вспоминай! Что это было?

Перед глазами Ривллима плыло множество видений — лица, карикатурно кривляющиеся, пейзажи, предметы.

— Меч! — вскричал он. — Я вспомнил, у меня был меч. Он звался… звался…

— Так зови его! — Нинтро потряс его за плечо. — Торопись, Ривллим — останавливаться нельзя. Второй попытки не будет.

Воин закрыл глаза и вновь повторил непонятную фразу.

Видения стали более отчётливыми, вязкие стены дрогнули. Гром раскатился над их головами, и в зале дворца стало ощутимо темнее.

Дверь с грохотом распахнулась за спиной Фиар, оттуда в комнату ворвался порыв горячего ветра. Она оглянулась. Ножны с Солнечным Листом качались на стене, словно стремились сорваться. Над ними бушевала настоящая гроза — величиной с угол комнатки. Фиар оглянулась. Губы воина шевельнулись, и правая ладонь приоткрылась.

Будь что будет!

Она кинулась к оружию… и остановилась. Порыв ветра ударил в грудь, перехватило дыхание. Фиар прикрыла лицо рукой. Идти удавалось, только наклонившись, прилагая немалые усилия. Великие боги, что происходит?

Она протянула руку к ножнам. С тех сорвалась крошечная молния, впилась в запястье. Фиар вздрогнула. Меч не выносит чужой руки. Придётся терпеть. Она обхватила ножны и те обожгли её — словно кипящим свинцом.

— Провалиться тебе! — воскликнула девушка. — Я и так знаю, куда ты хочешь!

Меч оборонялся всерьёз. Руки жгло непереносимо, Фиар почудился отвратительный запах горящей кожи. Уклоняясь от очередной молнии, метившей в лицо, она упала на пол, и её внесло потоком воздуха в комнату, где лежал Ривллим. Словно невесомое перекати — поле.

Сил хватило только на то, чтобы кинуть ножны в сторону Ривллима. После чего она вытянула ладони перед собой и взглянула на то, что от них осталось.

Всё в порядке. Только поперёк правой проходила серебристая, медленно гаснущая полоса… Как жжётся!

Что — то зашуршало.

Фиар подняла голову и увидела, как пальцы воина обхватили ножны.

Он пошевелился, открыл глаза и уселся, сжимая меч. Взгляд его был совершенно безумным. Он смотрел на Фиар, не узнавая. Прикрыл глаза свободной рукой, словно увидел что — то жуткое.

Исчез.

Потёк волнами, стал полупрозрачным и растаял.

— Теинвил! — закричала Фиар, вскакивая на ноги. Что происходит? — Теинвил!

Ответом было молчание. Гроза утихла, ветер прекратился, настало спокойствие и тишина.

Фиар схватила Чёрный Дождь, на бегу прицепляя чехол к поясу, выбежала во двор.

— Теинвил!

IX (XXIV)

— Это он и есть?

Голос вывел Ривллима из оцепенения. У него перед глазами всё ещё стояло странное видение. Чисто прибранная комнатка с низким потолком, жёсткая деревянная кровать, на которой он находился, ножны с мечом в руках.

На полу кто — то сидел.

Девушка.

Лицо её было до боли знакомым, но глаза… Ривллим испугался. Глаза оказались красновато — зелёными, нечеловеческими, с вертикальными зрачками. В них таилась такая сила, что захотелось закрыть голову руками и бежать как можно дальше, пока возможно. Он едва успел закрыть ладонью лицо, как видение поблекло и расплылось.

…Они с Нинтро стояли под открытым небом. Меч, Солнечный Лист, был в руках и память постепенно возвращалась. Открывать её повторно оказалось необычайно интересно. Так перебираешь вынесенные на чердак сундуки, натыкаясь на давным — давно позабытые вещи. Ривллим жадно впитывал то, что возвращала память.

— Бежим, — Нинтро схватил его за руку. — Бежим скорее!

Ривллим оглянулся. Позади выстроилась нежить. И та, от которой спасался Нинтро, и та, что когда — то преследовала его с… неважно, с кем! Покойники смотрели с ненавистью… и торжеством.

Беглецы кинулись наверх, по потрескавшимся от времени ступеням, мимо мёртвых садов и иссохших фонтанов. Останавливались только, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Нинтро упорно стремился внутрь, в глубины строения. Ривллим следовал за ним, а сзади слышал нестройный топот множества ног. Где эта пакость научилась так быстро бегать?

Оглянувшись раз, Ривллим подумал, что видит Заирри — мрачного, израненного, с окровавленной саблей в руках.

* * *

Ольт не переставал изумляться.

Поселение казалось поначалу жалким — невысокие хижины, отсутствие машин, статуй, росписи. То, что при этом умели эти существа, не укладывалось в голове.

Например, напиток, который ему предложили (в каменной бутылочке с каменной же пробкой). Нельзя сказать, чтобы он был особенно вкусным. Не был и противным — походил на сдобренное сладким лекарство. После первого глотка у ольта прекратился шум в ушах, полностью восстановились силы. Сделал три глотка и напиток показался непередаваемо горьким. Вемкамтамаи усмехнулся. Неплохой способ ограничивать употребление… Бутылочку с остатком эликсира ему оставили.

Проводник шествовал впереди, сворачивая то в один, то в другой проход. Ольт запоминал дорогу. Подземелья не пугали его.

Вемкамтамаи заметил, что некоторые надписи на стенах были сделаны чем — то светящимся — штрихи излучали сочный красный свет. Наверное, изготовление подобного состава было делом непростым, если они так обрадовались дюжине светящихся палочек. Их свечение ослабнет только несколько месяцев спустя… а полностью исчезнет через три с лишним века. У нового времени свои преимущества.

Они свернули на крутую винтовую лестницу, ольт едва протискивался в спиральный проход. Рюкзак, пришлось нести в руках. Пришлось также накинуть на голову капюшон: потолок норовил оцарапать макушку.

Наконец, спуск прекратился, и они упали на пол — с высоты человеческого роста. Ольту не удержался на ногах, в отличие от проводника.

Это был сводчатый коридор, в полу которого, на равном расстоянии от стен, проходил узкий жёлоб. Коридор тянулся в обе стороны, сколько хватало взгляда. Чувство ориентации успело вернуться, ольт прикинул, что туннель направлен примерно на запад. Отлично. Если ему не предложат отправиться на восток.

Он с интересом осматривал жёлоб (от которого исходило мягкое тепло), когда его взяли за руку и потянули. Проводник указал, что следует отойти в сторону.

Ольт повиновался. Прошло примерно полминуты, прежде чем он заметил быстрое движение с востока. Проводник подошёл к стене, прижал ладонь к одной из пластин, которыми та была облицована.

Мчавшийся с востока предмет резко остановился рядом с ними.

Повозка без колёс. Прямоугольной формы корпус, сделанный из тёмного дерева (как оно сохранилось?), несколько сидений и непонятные приспособления в передней части.

Ольт присел, заглянул под дно, и открыл от изумления рот. Пола она не касалась, плавая над ним на расстоянии десяти — пятнадцати сантиметров.

* * *

Никогда Ривллим не чувствовал себя так странно.

Было страшно. Дворец старел на глазах: рассыхался и трескался пол; появлялись проеденные и прогнившие места на портьерах; темнели и становились невразумительными картины и мозаики. Крысы разбегались из — под ног, целыми стаями. Воин порадовался, что сапоги прочные: не все крысы соглашались уступить дорогу.

Меч оказался очень кстати. Несколько раз они запутывались в переходах, приходилось отбиваться от наседающей нежити.

Это было самым страшным. Если бы не Лист… Первым на него кинулся Заирри, весь горящий ненавистью. Лист прошёл сквозь его саблю, доспехи и многострадальную плоть, не встречая сопротивления. Это поубавило прыти у остальных, но они продолжали лезть под клинок — как показалось, с обречённым упорством. Или Ривллиму всего лишь показалось, что на обезображенном лице главаря пиратов мелькнула удовлетворённая улыбка, когда он осел на пол трухлявой массой?

Встретить бы ту тварь, что укусила за ногу…

— Сюда, — пропыхтел Нинтро, втаскивая его по узкой, длинной, скользкой лестнице, ведущей вверх, в тёмную пустоту. Они смогли взобраться по ней, не сорвавшись. Наверху обнаружилась крохотная площадка — полтора на полтора метра — и массивная стальная дверь. На двери сиял сложный узор. Мрачным сиреневым светом.

— Пришли, — выдохнул Нинтро, пинком сбрасывая самого ретивого из преследователей. Снизу послышался влажный хруст.

— Может быть, скажешь, что с тобой случилось и откуда ты? — спросил Ривллим, орудуя мечом, словно косой. Ещё десяток мёртвецов ссыпался с узкой лестницы, оставляя на камне отвратительные влажные следы.

— Некогда, — отмахнулся Нинтро. — Да и незачем. Будем считать, что приснились друг другу. Хотя… На, держи.

Он вручил воину небольшую лёгкую монетку цвета начищенной меди.

— На память.

— Приснились, значит, — усмехнулся Ривллим, осматриваясь. Судя по звукам, желающих взобраться предостаточно, но на лестнице — никого. — Возьми и ты…

У самого мелочи не было. Впрочем, разве жаль подарить массивный меорнский золотой?

— Красиво, — вздохнул Нинтро. — Спасибо. Ну — ка…

Он налёг на дверь, но та не желала поддаваться.

Скрюченные пальцы легли на край площадки. Нинтро едва не подпрыгнул от неожиданности. Свист клинка, слабая вспышка — и обладатель их с шорохом падает в пропасть. Шевелящиеся пальцы Ривллим сбросил туда же. И ощутил накатывающую волной усталость.

Ещё один, на другом краю площадки.

— Быстрее! — крикнул Ривллим, едва успевая срезать одни хищные лапы за другими.

— Не могу, — признался Нинтро. — Попробуй ты.

Ривллим пережил несколько страшных мгновений, когда поскользнулся у самой двери — но Нинтро не позволил ему свалиться. Дверь была без замочной скважины, без ручки… Ладно. Ривллим осторожно взмахнул мечом и ударил с той стороны, где не было петель. Хорошо, если она не свалится нам на голову.

Не свалилась. Знак вспыхнул и засиял так, что воин зажмурился. Его привёл в себя перепуганный голос.

— Поторопись. Сейчас меня…

Коротким взмахом Ривллим вырезал в двери небольшое отверстие и, взявшись за вырез, потянул. Дверь отворилась неожиданно легко, сбросив вниз двух взбирающихся на площадку покойников. Пинком в остатки лица воин отправил следом того, кто пытался схватить Нинтро, и, не оглядываясь, ринулся за дверь.

— Можно не торопиться, — хрипло проговорил из — за спины Нинтро. — Смотри.

Воин оглянулся. У распахнутой двери толпилось не менее десятка преследователей (как только уместились?). На том, что было когда — то лицами, читалось недоумение.

— Ты порезался, — Нинтро указал на правую руку Ривллима. Тот опустил взгляд. Действительно, рукоять меча вся в крови. Где это он так? Понятно, об острый край двери. Воин увидел, как один из покойников жадно облизывает то место, где на металле оставалась кровь, и его передёрнуло. Какая мерзость…

— Куда теперь? — Ривллим сжал зубы, пока спутник перевязывал ему руку лоскутом от рубашки.

— Вверх, — указал тот вверх. — Больше некуда.

И они двинулись вверх — по просторной лестнице, выдолбленной в толще камня. Ривллима уже ничто не удивляло. После пяти комнат ничто не может удивить.

* * *

— Это вы такие делаете? — спросил поражённый ольт, пытавшийся понять, каким образом экипаж не касается пола. Магия? Техника?

«Нет».

— Но умеете ими пользоваться?

«Да».

Глупый вопрос. Конечно, умеют… Существо вспрыгнуло на платформу, поманило ольта за собой. Тот взошёл на борт с некоторой опаской. Однако платформа даже не покачнулась.

— Кто это сделал? — не удержался ольт.

Проводник коротко прикоснулся к лицу скрещенными ладонями. Этот жест Вемкамтамаи уже выучил. Не хочет отвечать. Жаль.

Проводник указал на переднюю часть экипажа. На горизонтальной поверхности перед передними сиденьями была рельефная карта. Чего — ольт понял не сразу. Карта была огромна. Короткий коготь проводника коснулся одной из точек. Карта тут же приблизилась. Вемкамтамаи покачал головой. Чтобы за много тысячелетий до нового времени могло уже существовать нечто подобное? Нет, это сон. Если всё это уже было, чего стоят все изобретения, которыми ольты привыкли гордиться? На несколько мгновений ольт ощутил себя никчёмным и безнадёжно устаревшим.

Управление оказалось несложным. Проводник изъяснялся жестами, но и этого оказалось достаточным.

— А там что? — указал Вемкамтамаи на пересечение путей, отмеченное на карте спереди и слева.

Проводник взглянул ему в глаза и покачал головой. Коснулся указанного ольтом места и вновь покачал головой, прикрыв глаза.

— Мне не положено там находиться?

«Да».

— Тогда покажи, где положено.

Проводник очертил обширную область, после чего коснулся пальцем серо — зелёного полукруглого выступа.

Платформа мягко тронулась вперёд. Ещё прикосновение — остановилась. Управлять скоростью проще простого. Осознав, что Вемкамтамаи всё понял, рептилия указала на карте несколько точек и спрыгнула с платформы.

— Дальше я должен ехать сам?

«Да».

— И никому, никогда об этом не рассказывать?

«Да».

— Даже друзьям?

Проводник не знал, что ответить.

— Я понял. Скажи, как тебя зовут? Так ведь и не познакомились…

Проводник подошёл поближе и протянул ольту правую ладонь. Тот осторожно взялся за неё… и перед глазами его вновь возникло видение. Но на сей раз не несущее никаких знакомых образов. Вемкамтамаи всмотрелся в причудливые переливы тонких узоров и неожиданно понял, что его спутник… действительно чем — то похож на всё это. Видение длилось совсем недолго.

— Благодарю, — ольт склонил голову. — Прощай, друг!

Рептилия кивнула и отошла в сторону. Ольт коснулся выступа, и платформа мягко тронулась. Ольт долгое время следил за рептилией затылком (пока позволяло освещение). Даже если всё рассказать, кто поверит? А поверив, не ринется отыскивать этих малюток, чтобы вырвать у них, кто и как строил подобное? Нет уж, лучше, конечно, помалкивать. Знал ли проводник, что он намерен сдержать свои обещания? Да, наверное. А я бы до последнего момента относился к нему с подозрением, подумал Вемкамтамаи и вздохнул. Бывают моменты, когда совершенно нечем гордиться.

* * *

— Теинвил!

Шорох и потрескивание.

— Я здесь, — голос раздавался сверху. Фиар подняла голову и с изумлением увидела отшельника, судорожно вцепившегося в ветви ближайшего ясеня (которому было несколько дней… или лет шестьдесят, трудно сказать).

— Что ты там делаешь? — удивилась девушка, оглядывая окрестности. Вокруг царил страшный беспорядок. Некогда прибранный двор был завален сорванными листьями, ветками, деревяшками — словом, мусором. Деревянная крышка колодца и ставни сгинули бесследно.

— Не помню, — отозвался отшельник. Похоже, он всё — таки вне опасности. На такое дерево влезть несложно. Где — то была верёвка…

— Ривллим куда — то делся, — крикнула она, извлекая верёвку прямо из воздуха. Если бы отшельник увидел это, то наверняка свалился бы наземь.

— Я догадался, — мрачно ответствовала крона ясеня. — Я думал, конец мира настал.

— Не шевелись, — велела Фиар, ловко взбираясь вверх. — Сейчас всё расскажешь.

— Куда теперь? — спросил Ривллим устало.

Лестница вывела их к отверстию в скале. Скала была невероятно высока; простиралась и вправо и влево, куда хватало взгляда. Внизу, метрах в трёхстах, могучие волны тяжко бились о твердь скалы, вздымая величественные фонтаны брызг. И — ни ветерка. Воздух был свеж и приятен. Океан, отчего — то кроваво — красный, простирался до горизонта. Солнца на небе не было, но было светло, как днём.

— Туда, — Нинтро указал вниз.

— Туда?! Там же камни! Мокрого места не останется!

— Верно. Послушай, — Нинтро взглянул в глаза воину. — Ты и так просидел во Дворце слишком долго. Выйти отсюда можно одним способом — рискнуть жизнью. Можешь вернуться, если хочешь жить вечно. Ты хочешь?

— Я не…

— Я тоже. Времени нет. Я страшно устал, и как только усну…. Здесь нельзя ничему верить. Решай!

У Ривллима на языке вертелась тысяча вопросов, но…

Прыгать в пропасть оказалось куда страшнее, чем он думал. Он мрачно кивнул Нинтро и шагнул в бездну следом за ним.

Воздух засвистел в ушах.

Ривллим зажмурился.

Это было, как во сне. Ему часто снилось, что он падает с обрыва… но стоит сжаться в комочек, как скорость падает… падает… падает… и земля мягко встречает его. Стоило немалых усилий не свернуться клубком прямо сейчас. Он открыл, не выдержав, глаза и увидел, ярко блестящую поверхность огромной лазурной волны… Быстро становящейся рубиново красной.

Теинвил спустился с дерева без особых затруднений.

— Голова закружилась, — пояснил отшельник, усаживаясь прямо на траву. — Сейчас пройдёт.

По его словам, на оазис опустился огромный смерч. Таких Теинвил не видывал за всю прошедшую жизнь — воронка метров тридцати в высоту; в её чёрном теле непрерывно сверкали разряды молний. Ревела она, словно раненый дракон. Чудо, что смерч не опустился на дом, — и песчинки бы не осталось. Всё остальное произошло быстро. Смерч ринулся на отшельника, отчего — то старательно обходя деревья, и человек был поднят в воздух и брошен сверху на ясень. Вцепившись в бешено пляшущие ветви, отшельник закрыл глаза, ожидая конца. Но случилось второе чудо — смерч исчез так же внезапно, как и возник.

За их спиной скрипнула дверь. Фиар вскочила на ноги, отшельник тоже поднялся, охнув.

В дверях дома стоял Ривллим. Весь какой — то взъерошенный, мокрый — с его одежды ручьями стекала тёмно — красная жидкость. Правая рука перевязана, глаза горят сумасшедшим огнём.

— Глазам не верю, — произнёс он осипшим голосом. — Я ещё сплю?

Фиар смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он взглянул в её глаза и улыбнулся. Аккуратно положил ножны на траву. Затем на лице его отразилось беспокойство, и воин запустил руку под куртку.

После чего побледнел, словно нащупал живого скорпиона. Отступил на шаг, швырнул найденный предмет на траву и, поскользнувшись, с размаху уселся рядом. Закрыл лицо руками.

Девушка осторожно подошла поближе.

На траве валялась пухлая, потрёпанная тетрадь. Странно, почти не намокла. Откуда это? Ривллим ведёт дневник? Что с ним стряслось? Два чувства — радость и тревога — раздирали Фиар на части.

— Ему досталось больше, чем нам, — произнёс Теинвил. — Помоги, эллено… надо привести его в чувство…

На это ушло куда меньше усилий, чем могло показаться.

* * *

Платформа двигалась медленно. Куда торопиться? До указанного рептилией места было очень и очень далеко. Ольт освоился настолько, что смог оценить глубину, на которой находился. Километров пять, не меньше. До слоя магмы ещё далеко — вон как прохладно. Кто всё это построил?

Выбор невелик. Дарионы отпадают. С ними в это время почти у всех были нормальные отношения; их достижения хорошо известны. Самодвижущиеся повозки они делают не более чем с сорокового века до новой эры. Драконы и их «меньшие» сородичи презирают какие — либо машины. Хансса тоже не механики, их конёк — биология. Вот и всё. Если проводник с именем, не облекающимся в слова, не солгал, то кто создал всё это? Куда делся?

Ольту становилось не по себе и, чтобы отвлечься, он попытался «полистать» карту. Однако далеко не все части карты позволяли увидеть себя. Того, что он увидел, было достаточно, чтобы лишний раз убедиться: Ралион подземный освоен лучше, нежели наземный.

Итак, вот маршрут. Прямо; на развилке — налево; на следующем распутье — средняя дорога. А дальше область карты тускло светилась красным. Запретная область.

Будем надеяться, что всё получится. Ольт положил ладонь на выступ, управляющий скоростью, и принялся разгоняться.

Вскоре платформа неслась, словно выпущенная из лука стрела. Жёлтая точка на карте постепенно приближалась к развилке — не забыть притормозить…

* * *

Рассказ Ривллима (изрядно сокращённый) потряс слушателей. Воин то и дело всматривался украдкой в глаза Фиар — вполне нормальные, обычные человеческие глаза. Только уставшие.

— Вот так, — закончил он повествование. — Ответов не прибавилось, вопросов стало больше.

— Кто тебя туда отправил — понятно, — произнесла Фиар уверенно. От сна спасал необычайно крепкий чай, его в который раз заваривал Ривллим. Отшельник пил да похваливал, и долго записывал все рецепты, известные воину. Ох и наследили мы, подумал Ривллим. Столько оставили — как там ольт называл это? Анахронизмы.

— Кто сумел меня вылечить? — Ривллим оглядел присутствующих. — Я был очень плох, верно?

Фиар указала глазами на отшельника. Теинвил отвёл взгляд в сторону и кашлянул.

— Надо же, — поразился воин. — Идти по пустыне и наткнуться на целителя…

— Я не целитель, — ответил отшельник. — Видите ли, я вижу великие события, которые произойдут в этом месте. Всё, кроме жизни, отдал я, чтобы здесь возникло убежище. А вы так помогли мне, что…

— Когда? — Ривллим опустил глаза. Жизнь за жизнь. Как всё просто. Очень простая просьба, все боги готовы исполнить её.

Видимо, лицо его сильно изменилось, потому что Фиар сжала его плечо.

— Не знаю, — отшельник улыбнулся, разводя руками. — Отказался от этого знания. Да и зачем оно?

Воину было страшно неловко. Фиар вновь усмехнулась и отошла к окну. Ей было не понять их обоих.

— Когда вы намерены продолжить свой путь? — спросил отшельник, поставив на огонь новый котелок с водой.

— Как можно скорее, — отозвался воин, глядя на начавшее светлеть небо. — Восемь дней — это очень мало.

— Как интересно, — Фиар указала на маленький горшочек, в котором цвёл необычный ароматный цветок — вроде бы белый, но постоянно меняющий свой цвет, стоило задержать на нём взгляд. — Бессмертник! Разве они растут в этих краях?

— О, да их здесь много, — отшельник указал куда — то за спину. — Да вы сами увидите.

— Бессмертник? — заинтересовался воин, подходя к окну. — Не замечал. Говорят, он приносит счастье.

— Я его держу потому, что он красивый, — отозвался Теинвил. С грустью в голосе он добавил: — Когда — то я разводил цветы…

Фиар обменялась взглядом с Ривллимом и незаметно для отшельника взяла воина за руку.

— Времени мало, — напомнила она тихо. — Надо торопиться. Долго мне не протянуть.

Ривллим взглянул на браслеты. Заметив его взгляд, девушка спрятала «украшения».

X (XXV)

Платформа оказалась умнее, чем ожидал Вемкамтамаи. Она мягко тормозила у каждого поворота и остановилась, стоило замешкаться с выбором пути.

Было отчего замешкаться. Вокруг то и дело разворачивались пейзажи настолько впечатляющие, что ольт намеренно притормаживал экипаж.

Он видел многоярусный мост, пересекающий обширную пропасть. Тихий равномерный гул доносился из глубин пропасти.

Он видел нечто вроде амфитеатра, в глубине которого то вспыхивали, то погасали огоньки. Ольту страшно захотелось спрыгнуть с платформы и узнать, что там творится… но невидимый барьер не позволял сделать этого. Вся эта красота останется миражом — краткими видениями того, что осталось со времён, когда по поверхности Ралиона бродили лишь вооружённые дубинами дикари…

Он видел много интересного. Но далеко не везде его одолевало желание выпрыгнуть и прогуляться, прикасаясь к древности. Не вся древность дружелюбна; именно древние архитекторы и инженеры предпочитали хорошо сделанные, незаметные и смертоносные ловушки там, куда, по их мнению, не должна ступать нога постороннего.

Никаких признаков запустения: безлюдно, но чисто. Механизмы работают, туннели не запущены… кого они ожидают? В этом лабиринте теней ольт не ощущал себя живым. Наоборот, ему казалось, что он и только он — тень в этом мире, а хозяева всего лишь ненадолго оставили свои жилища.

Как устроена здешняя вентиляция? Не шутка ведь — снабжать воздухом такие глубокие помещения. Любой просчёт здесь грозит страшной бедой.

…Наконец, платформа остановилась. Вернее, её остановил ольт: ему не хотелось приближаться к местам, где обитают показанные ему существа. Надо подкрасться: запасных путей хоть отбавляй. Если попаду домой, подумал ольт, непременно постараюсь вернуться. Хотя бы и в одиночку.

Платформа осталась на месте, когда он спрыгнул с неё. На всякий случай ольт поискал взглядом панель вызова — подобную той, которой воспользовался проводник. Хотя рептилия и утверждала, что платформа будет ожидать, лучше подстраховаться. А то придётся пешком идти… непонятно куда. Где, по отношению к поверхности, я сейчас нахожусь? Где — то посреди юго — западного хребта.

Положив руку на рукоять Хрустального Света, ольт бесшумно скользнул по среднему из трёх проходов, ведущих к руинам. Как здешние строители борются с землетрясениями? Хребет — не самое спокойное место на планете. Большинство подземных сооружений должно было быть уничтожено, давным — давно. Надо будет поинтересоваться… скажем, у Фиар. С глазу на глаз.

Он остановился, не выходя на окружную дорогу города. Город был построен по — дарионски: высокий потолок и дома, стоявшие под ним, среди редких изящных колонн, подпирающих «небо». Во всех дарионских городах имеется имитация солнца — всем нужно освещение. А вот здесь солнца нет.

Ольту удалось подкрасться к одному из существ незамеченным. Тихо повернув за угол, Вемкамтамаи заметил стоявшую на груде развалин фигуру. Существо смотрело на север, едва заметно шевелясь. Ольт оглянулся, оценил преимущества и недостатки своей позиции.

Силуэт не шевелился. Теперь ольт видел его совершенно отчётливо: на вид текущий, словно из ртути. Камни потрескивали под его литыми стопами. Ну что же, так называемого честного боя в действительности не бывает. Вемкамтамаи мысленно воззвал к Жрецу Всех Богов и, взвесив молот на руке, с размаху ударил по усыпанной каменным крошевом мостовой.

Бой начался.

* * *

Первый бессмертник попался им уже спустя пять минут. Открытый всем ветрам, ничем не защищённый от палящего солнца, цветок красовался, опираясь сложенными чашечкой листьями о края трещины. Путешественники остановились, чтобы полюбоваться.

— Красиво, — вздохнула девушка. — У нас такие не растут.

Оазис получился не очень большим — метров двести в поперечнике; домик и сад были почти посередине. Перед отбытием воин напомнил отшельнику, чтобы тот ни в коем случае не прикасался к обломкам меча: именно они удерживали здесь Оазис.

Теперь у меня один меч, думал Ривллим. Невероятно мощный, но совершенно бесполезный против тех, кого следует опасаться. Кроме арбалетов, защищаться нечем. Будем надеяться, что Оазис сбил нежить с толку настолько, что удастся отойти подальше.

— …Что означает «Паранн — Тиин»? — спросил воин на пороге.

— «Испытание силой», — ответил отшельник. — Это место будет иметь огромное значение для всего мира… в будущем. Я решил поселиться здесь, попытаться постичь — как именно.

— Дом уже был?

— Нет, — пожал плечами отшельник. — Но за десять лет можно построить даже дворец. А камень… руин вокруг предостаточно…

— …Второй, — указала девушка. Действительно, в стороне от тропы, которую они избрали, среди груды камней красовался ещё один бессмертник. Цветёт, не переставая, шесть месяцев в году.

— А вон третий… — указал воин.

— И ещё, — Фиар заметно оживилась. Её мрачное настроение имело только одно приятное следствие: она молчала. Они остановились, выискивая всё новые и новые цветки, как вдруг Ривллима осенило.

— «Белая тропа»! — воскликнул он. Они обменялись с Фиар коротким взглядом. Девушка выздоравливала на глазах.

— Почти по пути, — заметила она. — Хочешь пойти по ней?

— Почему нет? Если там есть оракул, это большая удача.

— Ничего не вижу! — девушка приподнялась, оглядывая окрестности. Равнина была плоской, чуть понижаясь к северу — пусто. Только белые блёстки — то там, то сям.

— Проверим, — воин поправил ножны. — Если уйдёт в сторону, сразу же возвратимся.

— Пошли, — согласилась Фиар. Цветки росли вовсе не по прямой. Это напоминало след огромного муравья, что внимательно, зигзагами, осматривал окружающее пространство в поисках пищи… Двигаться было легко: бессмертники попадались каждые двадцать — тридцать шагов.

Но не чаще.

Спустя полчаса Фиар окончательно вернулась в прежнее — язвительное и энергичное — состояние.

* * *

С первым противником всё получилось как нельзя лучше. Тонкая зелёная паутина стремительно пробежала по руинам; к тому моменту, как оно начало оборачиваться, было уже поздно. Противник был готов кинуться на ольта, но паутина уже оплела его. Глухой взрыв, и существо расплескалось по камням. Чёрный дым поднялся над руинами.

Голем. Вемкамтамаи давно не встречал големов; этот оказался необычайно сильным и ловким. Кто его соорудил? Дарионы сооружают слуг из камня. Только из камня. А тут расплавленный металл. Такого не поразишь ни металлом, ни деревом, ни камнем. Только что магией — если суметь превозмочь силу, придающую ему подобие жизни. Либо хитростью. Скажем, заманить под обвал.

Голем, конечно, не один. С одним рептилии и сами бы справились.

И верно. Ещё два направлялись к незваному гостю с западной стороны города. Они не шли — текли. Скользили по — над камнями, руинами, уцелевшими стенами — через все препятствия. Вемкамтамаи едва не выронил молот. Беги! — истошно вопил внутренний голос. И он побежал бы, наверное, но тут Хрустальный Свет ярко засиял белым сиянием и страх разжал объятия.

Големы были совсем рядом. По их лицам пробегали волны. Тщетно ольт старался различить там хоть какие — нибудь эмоции.

Дважды поднялся и опустился молот. Два комка зеленоватой паутины метнулись к своим жертвам… два искрящихся фонтана кипящего металла, и всё.

Вновь страх коснулся его — внешний страх, кем — то внушаемый. Кто — то знал о его присутствии… Тут до ольта и дошло, что у големов обязан быть хозяин. Как далеко до того прохода, за которым ожидает платформа!

Тихо вокруг. Слишком тихо.

Ольт оглянулся, пытаясь понять, откуда могут выскользнуть следующие нападающие. Может быть, держаться поблизости от платформы? Если создатель големов сумеет разрушить средство передвижения…

Вемкамтамаи показалось, или что — то слабо сверкнуло на западной окраине, у торчащего фрагмента стены? Ольт взмахнул молотом, и вспышка озарила окружающее пространство. Сливаясь с камнями, десятки големов ползли к нему; если бы не яркая вспышка, подобрались бы незаметно. Маскируются!

Големы бросились в атаку. Их владельцу стало понятно, что маскировка раскрыта. Ольт едва не оступился; он перекатывался, отпрыгивал, уворачиваясь от камней, которые летели с убийственной скоростью, время от времени посылая в полёт очередной клубок паутины. Для этого не было необходимости ударять по земле.

Рука, напоминающая клешню, едва не схватила его за горло. Ольт с размаху ударил нападавшего в грудь, запоздало подумав, что от брызг металла не спастись. Но голем распался на множество мелких камней…

Каменные тоже есть?

Что — то взвизгнуло возле самого уха. Ольт, перекатываясь, обернулся. Голем, влажно сверкая шагах в ста, сжал пальцы в кулак и резко махнул рукой в сторону Вемкамтамаи. Тот едва успел увернуться: брызги металла, шипя, перечеркнули разделяющее их пространство, звонко отскакивая от камней. Одна металлическая капля ударила рядом со щекой ольта, бросив в лицо пригоршню пыли. Прыгнув, ольт перекатился через груду камней и оглянулся. Путь к отступлению ещё не отрезан. Где хозяин этого оружия?

Молот вновь вспыхнул. Призрачное сияние разлилось вокруг; в этом сиянии Вемкамтамаи разглядел големов — каменных и металлических — что сновали в дальнем конце города. Кто бы ни командовал ими, он действовал разумно. Как отвлечь этих големов? А! Ну конечно же! Иллюзия! Слоги заклинания сами собой пришли на ум. На что ориентируются големы? На изображение? На тепло? Превосходно.

Ольт «закутал» созданного двойника в плащ и отправил его наискось, через весь город — подальше от платформы. Молот меж тем продолжал выплёскивать волны призрачного света; в одну из них попал бегущий почти прямо на ольта голем. Вемкамтамаи занёс было Хрустальный Свет над головой… но голем пробежал мимо, не обращая внимания.

Неплохо! Молот умеет защищать владельца. Надо направляться к западной части города: долго поддерживать иллюзию не получится, да и защита Хрустального Света может рухнуть в любой момент.

Ольт побежал на запад. В бледно — зелёных волнах света всё казалось ненастоящим; к тому же, следовало заставлять свою иллюзию бежать в другом направлении — неплохой экзамен на концентрацию. Сзади послышался шум: големы клюнули на иллюзию. Теперь главное — уворачиваться от их приветствий.

Бежать пришлось минут пятнадцать: город был велик. Иллюзию ольт потерял минут через десять — десять минут, показавшихся часом. Попробуйте управлять сразу двумя телами, одно из которых — ваше, настоящее, уязвимое! Когда сквозь голову иллюзорного двойника пролетели раскалённые брызги металла, ольт снял заклинание. Всё равно уловка раскрыта.

Ольт едва не пропустил нужное место: если бы молот не прекратил светиться, Вемкамтамаи проскочил бы неприметную груду обломков. Рефлексы сработали чётко: едва молот угас, ольт встал, как вкопанный и принялся вглядываться в окружающее пространство… для этого не обязательно двигаться.

Так он и заметил узкий лаз, ведущий вглубь большой кучи обломков, по правую руку. Стараясь не дышать, ольт перехватил оружие поудобнее (молот отозвался слабой вспышкой) и скользнул к щели.

Изнутри тянуло едким запахом алхимических реагентов, дымом костра и чем — то ещё — совсем неожиданным. Ольту почудилось слабое пение или чтение заклинаний. Ага! Внезапность — главное оружие. Он сосчитал до десяти, прижал молот к груди и скользнул внутрь.

* * *

— Вот оно, — произнесла Фиар с уважением. Ривллим посмотрел, куда указывала её рука, и понял, что вызвало это чувство.

Оракул представлял собой изящное каменное сооружение. Он походил на миниатюрный Храм — угадывались орнаменты, общие для всех святилищ; формой же напоминал пирамиду о четырёх гранях, со срезанным верхом. Грани указывали на стороны света и снаружи были покрыты изящной росписью. Оракул казался верхом совершенства — его присутствие здесь, в забытой богами земле, само по себе было чудом.

Окружая оракул множеством белоснежных колец, пышно цвёл бессмертник — линхо, один из древнейших цветков Ралиона. Несомненно, самый удивительный.

— Войдёшь? — поинтересовался Ривллим, не переставая любоваться. Фиар повернулась к нему лицом, на котором воин увидел мечтательное выражение, и покачала головой.

— Туда входят поодиночке. Иди, сайир, я подожду. Только не задерживайся, времени и так мало.

Воин кивнул и, осторожно отстегнув ножны, положил их к ногам Фиар. В оракул полагается входить безоружным — горе тому, кто нарушит это правило. Кинжалы и рюкзак, в котором находились арбалеты, он также положил наземь, стараясь не задеть ни одного цветка. Смотреть на них доставляло неописуемое удовольствие, но это зрелище небезопасно: даже один бессмертник в состоянии околдовать того, кто будет вглядываться в переливы его лепестков, ну а целый луг…

Ривллим подошёл к простой деревянной двери и осторожно надавил.

Дверь легко открылась.

Внутри была крохотная комнатка. Четыре отполированных серебряных листа — зеркала на косых стенах, гладкий чистый пол и каменный круг посреди — собственно оракул.

Воин опустился на колени перед кругом и прикоснулся кончиками пальцев к нему. Прохладный. Значит, оракул жив. Остаётся только ждать.

Ждать пришлось недолго.

Снаружи Фиар уселась спиной к поляне бессмертника (она тоже знала свойства цветка) и, уперев подбородок в ладони, принялась следить за неспешным «разговором» меча и булавы. Тоже, наверное, может зачаровать… Браслеты давили всё сильнее. Возвращайся домой, говорили они. Возвращайся домой. «Домой»! Если бы домой! Проклятые штуковины тянули к Башням — туда, куда она умудрилась попасть по собственной глупости. Девушка сжала зубы. Давление становилось таким неприятным, что хотелось попросить воина снять их. Снять немедленно.

Нет, возразила она самой себе. Сначала доберусь до дома. Там — разрешу снять их. Там уже не страшно… А пока — если хотя бы часть того, что она подслушала, сидя в подземной клетке — правда, тот, кто прикоснётся к браслетам, получит возможность управлять ею.

Эта возможность будет доступна недолго — пока браслеты касаются её запястий. Но если браслеты шепнут несколько соблазнительных слов… Нет! Сначала — в город. Там не страшно. Ей представилось лицо воина после того, как он увидит её… так скажем, без украшений, и её разобрал смех.

… Ривллим не слышал смеха. Другие звуки приковали его внимание. Звуки эти рождались под сводами комнатки, где царила благословенная прохлада и чистота. Словно морской прибой; воин, против своей воли, ощутил, что склоняет голову… сонливость накатывает тяжёлой непреодолимой волной.

Последней мыслью было, что это может быть опасно.

* * *

Человек неопределённого возраста сидел возле пылающей алхимической горелки. Позади него, в центре круга, выложенного из двенадцати кусков горного хрусталя, в воздухе пылал овал. С нечёткими краями. Внутри овала перемешивались миллионы светящихся полос. Так, наверное, выглядит полярное сияние.

От этого зрелища холодок пробежал по спине Вемкамтамаи. Портал! В это время людям порталы не были известны! Впрочем, это, возможно, не человек. Важно, что он управляет армией големов — исходящее от мага ощущение силы позволяло так подумать. Главное — не дать ему ничего сказать.

Едва ольт приготовился прыгнуть, как молот вспыхнул в его руке ослепительным синим пламенем, и густой медный гул прокатился под сводами комнаты.

Незнакомец обернулся, глядя на ольта бездонными чёрными глазами. Некоторое время он смотрел на пришельца, после чего довольная улыбка придала его лицу добродушное выражение.

— Надо же! — воскликнул он, отступая в круг камней, поближе к порталу. — Сработало! Надо же…

Он улыбался и отечески грозил ольту пальцем. Тот ощущал, что неведомая сила сковала его по рукам и ногам.

Оружие изменило ему. Осталось надеяться, что удача всё ещё верна. Очень трудно было напустить на лицо страх и злобу — то, что мнению ольта, ожидал увидеть маг.

— Понимаю, понимаю, — улыбался маг. — Нелегко расставаться с такой вещью. Ты ведь думал, что можешь использовать его, как пожелаешь? А ведь…

Неожиданно маг осёкся.

— Впрочем, тебе уже всё равно.

Ольт понимал каждое слово, хотя язык звучал непривычно. Конечно, тоже магия. Неужели всё, что хотел молот — привести меня сюда? С ясностью, которая была недоступна совсем недавно, ольт осознал, что поручение побывать здесь исходило не от рептилий.

Оно исходило от Хрустального Света.

Что же это было за поручение. Поменять хозяина?

Словно в ответ на мысленный вопрос, молот засветился зеленоватым светом и потянулся в сторону мага. Рука ольта безвольно протянулась следом…

* * *

— Проснись.

Голос был нечеловеческим; лишённым признаков пола — но, тем не менее, живым. Ривллим моментально проснулся.

Ноги успели затечь. Сидеть полагалось только при ожидании пробуждения оракула. Правда, оракул ещё не высказал желания отвечать…

— У тебя мало времени, Ривллим сын Эвейра. Что ты хочешь знать?

Воин повернулся в сторону каменного круга, над центром которого плавал туманный сгусток, переливающийся всеми цветами радуги. Теперь можно делать всё, что угодно. Ходить, бегать, стоять. Халльс Мудрый — знаменитый изобретатель жидкого огня — предпочитал отворачиваться к стене. Что за глупости лезут в голову!

— Почему… почему мы путешествуем во времени?

Ответ последовал не сразу, словно оракул не был уверен в своих словах.

— Трое хотят вернуться домой. Трое должны вернуться домой. Остерегайся всех, кто захочет помочь тебе.

Ну конечно, ответ таким и должен быть. Ривллим старался запомнить каждое слово — обдумать позднее, если будет время.

— Кто эти трое?

Ответ последовал немедленно.

— Когда трое встретятся, они узнают друг друга.

Это он про Вемкамтамаи, подумал воин.

— Что значит — вернуться домой?

— Всё возвращается к истоку.

Будь ты неладен! Снаружи послышался шорох, спустя мгновение Ривллиму показалось, что он слышит встревоженный голос Фиар. Надо торопиться, а мысли разбегаются…

— Как нам справиться со слугами Тёмной?

— Огонь и лёд помогут вам.

— Почему их становится всё больше?

— Те, кто призван для мести, ведут за собой других.

— Что будет с нами завтра?

Видят боги, вовсе не это он хотел спросить…

— Узнаешь, куда уходит вчера — поймёшь, что будет завтра.

Фиар позвала его — более настойчиво.

— Как мне вернуться домой?

Нет ответа. Некогда его дожидаться.

— Кого я сопровождаю?

Он имел в виду Фиар, конечно же…

— Опасайся того, кто внутри, а не тех, кто рядом.

И — не дожидаясь вопроса.

— Торопись, Ривллим, у тебя не осталось времени.

И — всё. Туманный сгусток растаял. Ривллим торопливо поклонился каменному кругу и вылетел наружу.

* * *

Фиар, похоже, задремала. Ненадолго.

Проснулась она, словно всплыла на поверхность воды. Солнце проползло по небу совсем немного. И ещё… ей показалось, что она слышит голос Ривллима. Ну разумеется. Оракул согласился беседовать с ним. Интересно, что он нарасскажет? По мнению девушки, обращаться к оракулу стоило в тех же случаях, в которых безнадёжно больные обращаются к заезжему шарлатану — когда не на что больше надеяться.

Пусть развлечётся. Ривллим в чём — то оставался ребёнком — в манере разговаривать, в привычке обижаться на неё, во многом. Может, поэтому ему так легко с людьми? Фиар задумалась… Странно, что эта мысль прежде не приходила ей в голову.

Что — то шевельнулось внутри. Фиар вскочила на ноги. Всё тихо, спокойно и хорошо. Она опустила взгляд на чехол с ножнами и вздрогнула. Хорошо знакомый чёрный саван холодно блестел, просачиваясь наружу. Только этого не хватало!

— Сайир! — крикнула она. — Поторопись, к нам идут гости!

Хорошо, если услышит. А входить внутрь — бесполезно и небезопасно. В лучшем случае там никого не будет. В худшем — оракул вышвырнет посетителя за тридевять земель. Кстати! Но додумывать эту мысль было некогда.

«Саван» вытекал густыми струйками. Проклятие!

— Быстрее! — крикнула она, во весь голос.

Они уже появлялись. Они шли со всех сторон: неторопливо, спокойно, окружая оракул плотным кольцом. Подойти вплотную к оракулу нежить не осмеливалась — но не оставаться же здесь навеки! Фиар сосредоточилась, призывая силу, и тут же отозвались браслеты — словно пара пиявок, они принялись забирать эту силу. Девушка скрипнула зубами от бессильной злости.

Тут дверь оракула распахнулась, и Ривллим вылетел наружу. Вид у него был ошалелый. Он схватил ножны и, как и Фиар, вооружился арбалетом.

— Туда, — указала девушка, и они ринулись на прорыв. Стараясь не наступать на цветки бессмертника. Нежить обходила белые чашечки стороной…

* * *

Снаружи что — то знакомо лопнуло. Ольт поднял взгляд к потолку. Изумился. Потолок комнаты словно протаял: сквозь него было видно, как перекрещиваются в стороне от зенита две светящиеся полосы. Молот вздрогнул в его руке, не переставая тянуться в сторону мага. Маг же, не выходя за пределы круга, поднял голову, глядя расширившимися глазами вверх…

Он тоже увидел!

Ольт ощутил, как ослабли путы, сковывавшие его сознание. Ну, тогда не обижайся. Nhare buankvi Attaran…

Чужая воля сползла с его разума, лопнула, словно мыльный пузырь. Маг ошеломлённо оторвал глаза от происходящего в зените… Протянул к ольту вторую руку. Только бы успеть!

Jior averren, Konniada miangil…

Всё вокруг замедлилось. Сейчас или никогда! Ольт присел и прыгнул, как рысь обрушивается сверху на ничего не подозревающего оленя…

Ему показалось, что он обрёл способность летать. Маг что — то шевелит губами, отступив ближе к светящемуся порталу. Куски горного хрусталя наливаются синим свечением…

Молот неожиданно рванул его руку в сторону — мощно и сильно, ломая плавную дугу прыжка, прижимая, притягивая к полу. Ну вот, мне конец, успел подумать Вемкамтамаи.

Камушек взметнулся из — под левой сандалии ольта, опускающегося на живот поблизости от круга камней. Маг по — прежнему шевелит губами. Есть ещё время, есть ещё время, есть ещё время…

Ольта повлекло по полу. Проклятый молот продолжал тянуть в сторону от мага. Только бы успеть встать на ноги.

Камушек, который выскочил из — под сандалии, пересёк границу круга из двенадцати камней и взорвался, обратившись в облачко пыли. Словно камень разбился о металлическую плиту. Ольт не успел осознать, что это могло означать, потому что больно стукнулся головой.

Молот завершил свой полёт и ударил по одному из кусков горного хрусталя. Тут же Хрустальный Свет перестал рваться из рук, подобно пленённому тигру. Время всё ещё ползло; ольт прилагал все усилия, чтобы подняться на ноги — прежде, чем противник завершит формулу.

Слабо разветвлённая молния сорвалась с пальцев мага и ударила куда — то позади. Поздно, там меня уже нет.

Камень, по которому ударил молот, раскололся — беззвучно и ярко — осыпав ольта горячим дождём осколков. Свечение остальных камней прекратилось. А время начало возвращаться к прежней скорости: никогда ещё не удавалось замедлять его надолго.

Когда маг осознал, что происходит, защита круга распалась. Теперь — бежать! Слепцу не уйти: маг видел его, големы запомнили его облик и найдут даже на том свете.

Ольт в прыжке сбил мага с ног и коротко размахнулся, целя в висок.

Маг, однако, не растерялся. Ольт не успел понять, как противник увернулся от смертельного удара, ответив встречным — в живот. Мир перед Вемкамтамаи заволокло чёрным. Ольт вновь ударил — туда, где у противника должно было находиться лицо.

Маг вскрикнул — от неожиданности, не от боли. От боли вскрикнул ольт: его кулак, казалось, столкнулся со стальной стеной. Защита! Ели молот не подведёт…

Хрустальный Свет ярко сиял зеленоватым огнём. Ольт успел заметить, что к западу от зенита пересекаются все три полосы, и обрушил на грудь мага молот — со всей силой. И едва не оглох от звука удара.

Удар сбил поднимающегося мага наземь, но не причинил даже царапинки. Зеленоватые нити опутали противника… и погасли! Щит! Ольт изо всех сил боролся с чёрной пеленой, высасывавшей силы. Коротко размахнувшись, ударил вновь, вслепую. Судя по крику, щит ломается. Превосходно.

Держать мага было невероятно трудно. Если у того при себе имеется хотя бы перочинный нож… Удар!

Маг вновь вскрикнул. Ольт получил сильный удар в лицо и откатился, отмахиваясь нестерпимо сияющим молотом. Маг, шатаясь, силился подняться на ноги.

То же самое пытался сделать и ольт. Теперь от него уходил и слух. Надо покончить с противником до того, как заклинание отключит все органы чувств.

Магу, судя по всему, не хотелось продолжать бой. Сквозь туман в голове Вемкамтамаи вспомнил о портале. Только не это!

Осознав, что не успеет схватить врага, ольт метнул Хрустальный Свет — на слух.

Молот нагнал мага уже в прыжке. Ярко — зелёное пламя окутало неприятеля, и тот сгустком пылающего огня провалился вглубь портала.

Наступили благословенные тишина и спокойствие. Ольт с трудом поднимался на ноги; зрение и слух возвращались — а в горле застрял шершавый каменный шар. Только не делать резких движений…

Давненько он так не разминался… Всё тело болело, накидка превратилась в кровавые лохмотья, ноги и руки — в ссадинах, на лице живого места нет. Главное — не это. Если маг жив, его големы вмешаются. Надо уходить.

Молот лежал между ольтом и порталом.

— Выбирал, кто окажется достойным? — мрачно спросил Вемкамтамаи.

Молот засветился, словно крохотное солнце. Едва свет коснулся лица ольта, как полученные ссадины и порезы немедленно зажили.

— Ну спасибо, — произнёс ольт сквозь зубы. — Других кандидатов не будет?

Молот медленно угас. И не сопротивлялся, когда ольт повесил его на пояс. Теперь — прочь отсюда.

Портал поблек и бесследно растаял в воздухе.

Ольт, прихрамывая, подошёл к лазу наружу и вздрогнул. Големы столпились у входа. Они не шевелились; истекавшая из них магическая энергия ощущалась, как сильное, болезненное тепло. Ольт представил, что произойдёт, когда големы разом самоуничтожатся, и страх придал ему новые силы. Схватив в охапку свои и оставшиеся от мага вещи, он бросился наружу. Только бы успеть отбежать.

Пробираться между големами было страшно. Они издавали потрескивание и слабое шипение — управляющее заклинание ослабевает. Их повелитель погиб.

Ольт бежал, насколько позволяли растянутые сухожилия. Грудь горела непереносимо, но надо было спешить.

Земля под ногами зашаталась. Ольт вжался в пол под обломком стены, стараясь слиться с камнем, врасти в него. Слабая вспышка рассеяла полумрак.

Огненный дождь обрушился на безмолвные руины.

Одна из капель прожгла накидку. Руку сильно обожгло. Но этим делом и ограничилось. Ольт долгое время сидел, не вылезая из — под укрытия: металл остывал на удивление медленно, и долгое время рдели усеявшие пол небольшие пятна…

* * *

Нежить не бросалась в атаку. Её было чудовищно много — покойники стояли плотной стеной, глядя сквозь людей, не обращая на них внимания. Их становится всё больше! Фиар, похоже, перепугалась: опустив арбалет, она побежала по кругу внутри смыкавшегося кольца. Ривллим кинулся за ней.

— Что ты задумала?

Фиар неожиданно остановилась, глядя на запад, привстав на цыпочки. Нежить придвигалась — словно насмехаясь, не спеша. Ривллим поднял бесполезный арбалет — больше одного раза не выстрелить! — как вдруг Фиар обернулась и вцепилась в его запястье.

Окружающий мир расплылся и уплотнился вновь.

Темневший на горизонте лес рывком приблизился. Рядом возникла разрушающаяся от времени дозорная башня. Ривллим отбросил арбалет и едва успел поймать падавшую девушку. Оглянувшись, он взбежал по целой ещё лестнице. Наверху было пусто и пока безопасно — внизу, скорее всего, нет: под ногами повсюду нормальная, плодородная земля.

Собрав валявшиеся у лестницы вещи, воин устало поднялся по выкрашивающимся ступеням, и сел возле Фиар. Ждать, пока та очнётся.

В ушах гулко стучала кровь; напряжение и страх были по — прежнему рядом. Но они отступали. Ривллим сидел, наслаждаясь прохладой и вслушиваясь в редкое, но отчётливое дыхание девушки.

XI (XXVI)

В сумке у мага оказалось несколько книг (исследуем позже) и множество пузырьков, коробочек и мешочков. Пахло травами; не некромант, и на том спасибо. Ольт отыскал, по запаху, смесь для лечения ран и, после долгих раздумий, рискнул.

Помогло быстро. Жгло, словно раскалённым железом — значит, раны заживают. От синяков средство не помогало, пройдут сами собой. Никакой еды в мешках не было. Чем он там питался? Больше экспериментировать не стану.

Забавно, думал ольт, медленно переставляя ноги в сторону магистрали. Сейчас лечебные составы имеют тот же самый запах, что и в его время.

Платформа была на том же самом месте: лишь подалась немного назад. В голове ещё гудело. Напрягшись, Вемкамтамаи указал экипажу, в какое именно место нужно попасть. Нажал на выступ, запускающий платформу: полная скорость!

После чего улёгся на дно платформы (не очень удобно, учитывая его рост), и позволил себе забыться сном. Что бы там ни было впереди, не было сил бороться с усталостью — битва высосала все силы. С этой мыслью ольт и заснул.

Ветер, свистящий над головой, ему не мешал.

* * *

Четыре дня до полнолуния.

Джунгли не желают выпускать их; горы, хоть и приблизились, но всё ещё не те. Ривллим ощущал, что Фиар намерена телепортироваться ко входу в город, как только будет возможно. Для этого нужна сущая мелочь: пройти двести километров по крайне недружелюбной местности.

Если бы не путевой посох, дела были бы безнадёжны. Нежити приходилось гораздо хуже: солнце вредило ей, покойники двигались с черепашьей скоростью; многие увязали в болотах или попадали в ловчие ямы. Кто делал последние, неизвестно: у воина не было желания знакомиться с местными жителями.

— Можем не успеть, — мрачно заметила Фиар на очередном привале. Привал приходилось устраивать среди руин, либо на возвышенностях.

Вспоминался день, когда Ривллима укусили. Теперь всё было наоборот; Ривллим был бодр и полон сил — даже сырость джунглей не очень мешала. Девушка же выглядела больной и подавленной. При всём этом Ривллим заметил, что она прячет браслеты и наотрез отказывается говорить о своём состоянии. Выводы очевидны. Остаётся надеяться, что своим упрямством она не сведёт их обоих в могилу.

Ривллим начинал страдать от того, что не с кем поговорить. Фиар двигалась молча; на привалах следила за их лагерем, пока воин занимался всем остальным. Разговорить Фиар было трудно; она облачилась в чёрную колдовскую кожу, отказываясь объяснять, зачем.

— Я забыл тетрадь, — удивился воин на второй день пути по джунглям. — Жаль. Думал, смогу как — нибудь разобраться в записях.

Фиар повернула лицо в его сторону.

— Я пролистала её немного, — отозвалась она. — Невозможно было удержаться, извини.

Ривллим хмыкнул, но промолчал.

— Ты пытался читать то, что записал?

— Нет, — покачал головой Ривллим. — Я мало что понял.

— И правильно. Там у тебя полно заклинаний и странных формул… я не осмелилась читать многие из них.

«Многие!» Следовательно, некоторые осмелилась?

Некоторое время оба молчали.

— Хорошо, если Теинвил не станет её читать, — произнёс воин, глядя, как огромный паук — охотник проползает мимо, на мгновение задержавшись возле мешка с провизией.

— Не станет, — Фиар тоже следила за пауком. — Он человек разумный. Спрячет её где — нибудь, на случай, если ты вернёшься.

— Что ты там нашла полезного? — спросил Ривллим прямо, глядя ей в глаза.

— Несколько заклинаний, — ответила она, не отводя взгляда. — Если тебе интересно, расскажу как — нибудь. Не знаю, кто и зачем передал их тебе… но в бою могут пригодиться.

Ривллима подмывало ответить, что именно она и диктовала эти записи.

— Передали очень необычные люди, — произнёс он взамен. — Я бы не хотел побывать там ещё раз… — он вспомнил жуткую погоню по коридорам и лестницам Дворца и поёжился.

— Что там было? — оживилась Фиар.

Он вкратце рассказал об окнах, о великане, достававшем головой до небес и о том, как чудом избежал неминуемой гибели.

— Шипы на кулаках, — повторила девушка, глядя на чехол с булавой. — Вот, значит, что было. — И рассказала, как Чёрный Дождь едва не прикончил пребывающего в беспамятстве воина.

Ривллим удивился.

— С чего бы это ей захотелось убить меня? — поразился он. — Раньше такого не случалось.

Фиар пожала плечами.

— Я думала об этом. Возможно, как — то связано с… Оглянись!

Ривллим вскочил на ноги. Да, действительно. В полукилометре от них из чащи появились отряды нежити. В этот раз их стало раза в два больше. Болота не останавливали их, Тёмная сумела договориться со здешними хозяевами, духами или местными божествами. Скверно всё это.

— Может, свернуть к горам? — предложил воин, поспешно собирая вещи. — Оракул сказал, «огонь и лёд задержат их».

— К горам, — задумчиво повторила Фиар. — Хорошая идея… Только не отсюда. Есть тут место повыше?

— Километрах в шести, — ответил воин. — Какие — то развалины. Несколько высоких стен. Подойдёт?

— Да, — отозвалась девушка, глядя почему — то в небо. — Какой — то храм, похоже. Не нравятся мне развалины храмов. Но выбор невелик. Пожалуй, я рискну.

И они побежали.

* * *

Когда ольт проснулся, вокруг царили тишина и спокойствие. Платформа стояла неподвижно. Полумрак окутывал его, лёгкий ветерок обдувал лицо.

Руки и ноги ужасно затекли. Подняться оказалось непростой задачей. Пока ольт разминал одеревеневшие мускулы, на него накатило. Померещилось, что за пределами платформы стоят полчища восставших мертвецов — в ожидании, когда он, пища, покинет укрытие. Страх был слепым, но очень сильным. На мгновение ольт едва не закричал во всё горло… и тут же волна схлынула. Он уселся, не обращая внимания на сотни серебряных иголок, вонзавшихся во все мускулы.

Вокруг тихо и спокойно. Только сердце бешено стучит в груди.

Он ловко выпрыгнул из платформы, забрал вещи. Рюкзак стал заметно тяжелее. Поход продолжается. Если рептилия не напутала, платформа должна доставить его к окрестностям предполагаемого города. Города, в котором выросла Фиар. Будет здорово, если ему позволят побродить по городу. Немного найдётся людей, что смогли бы похвастаться такими визитами.

Что — то лежало на дне платформы. Что — то небольшое, неправильной формы. Ольт наклонился. Тот самый кусочек гранита с отполированной гранью, который уже доводилось держать в руках. Откуда? Неужели рептилии побывали здесь, пока он спал, оставив обещанное?

Оглянувшись, Вемкамтамаи поразился. Тонкий слой пыли покрывал пол туннеля — тонкий, но нетронутый. Все следы принадлежат только ему…

Ольт озадаченно смотрел на кусочек камня, и решил не ломать голову. После всего того, что он узнал об этих «лунных людях», такая мелочь, как внезапно возникший камень, несущественна.

Ну что же… Ольт оставил себе шесть светящихся мелков, а остальные — три увесистых свёртка — положил на дно платформы. Указал на карте экипажа нужную точку и, дав полную скорость, соскочил с экипажа. Счастливого пути.

Платформа отползла немного назад и, к удивлению ольта, плавно развернулась. Умная штуковина. Затем опустилась над центральным жёлобом и — только её и видели. Только ветер подтолкнул ольта в спину.

Некоторое время ольт смотрел вслед.

Проводник немного ошибся. Поблизости был не один, а два прохода, один напротив другого. Оба одинаковой ширины. Какой ведёт наружу?

После некоторого раздумья Вемкамтамаи выбрал северный, и двинулся, тщательно прислушиваясь к своим ощущениям. Вокруг было тихо, лишь изредка чувствовалось слабое подрагивание пола — словно глубоко внизу работали мощные машины.

Пыль покрывала стены, пол, потолок. Давненько здесь никого не было.

Идти пришлось не менее получаса. В конце концов, проход вывел к перекрёстку. Вздохнув, ольт сделал пометку светящимся мелком и свернул налево.

* * *

Путь к развалинам оказался долгим. Фиар выглядела более энергичной, но что — то непрерывно забирало её силы. Ривллим догадывался, что — но сделать ничего не мог. Идти пришлось напрямик через заросли.

Сложилось ощущение, что нежить идёт со всех сторон. Среди медленно двигающихся покойников появлялись непривычно облачённые фигуры — это явно ни шалириты, ни пираты Заирри. Мертвецы были разряжены в золото и серебро, в одежды из шкур, увенчаны птичьими перьями и бусами из зубов. Всё использовала Тёмная… жители тех мест, откуда вышли потревоженные покойники, наверняка не будут питать к путешественникам добрых чувств. Всё предусмотрела, мрачно подумал воин.

Тучи москитов кружили над ними, но посох действовал — ни один не осмеливался напиться крови.

К руинам вышли только к вечеру. Состоялось несколько стычек с покойниками. Ривллиму пришлось отбиваться посохом, а Фиар потратила половину оставшегося серебрёного боезапаса. Миновали гнездо огромных пауков и глубоко вкопанный в землю идол — настолько жуткий, что даже Фиар не осмелилась подойти поближе.

Впрочем, и у развалин она не пожелала отдыхать. Слегка отдышались, счистила с себя часть налипшей грязи и принялись взбираться на самую сохранившуюся стену. По остаткам лестницы.

То, что от неё осталось, не могло служить надёжной опорой. Но пути назад нет.

Дважды воин едва не сорвался. Стена была в метр шириной и менее всего походила на надёжное укрытие. Фиар, взобравшись, уселась лицом к горам и замерла.

Ривллиму, следовательно, стоять на страже. Осторожно ступая по изъеденному временем камню, он увидел, что ожидания оправдались в полной мере. Нежить стекалась со всех сторон. Теперь её было не менее тысячи. Каждый ускользнувший мертвец приводит помощь — справляться придётся со всеми разом. Но как?!

Даже Фиар с её властью над огнём не сможет испепелить их всех. Не позволив кому — нибудь ускользнуть. Никогда ещё воин не был так близок к отчаянию.

Нежить приближалась. Ещё несколько минут — и бежать будет некуда.

— Хелауа…

— Не мешай, — отозвалась девушка, не поднимая головы. — Я сосредотачиваюсь. Позаботься, чтобы меня не отвлекали.

Она уселась, скрестив ноги, и принялась тихо напевать. Браслеты на запястьях немедленно засветились холодным голубым пламенем.

Ривллим глянул вниз. Под стеной столпились десятки мертвецов. Они просто смотрели вверх, ничем не выражая чувств. Если у этих несчастных могли быть какие — нибудь чувства…

* * *

Вокруг слишком тихо.

Ольт ощущал это всем телом, нежели просто слухом. До сих пор он шёл, привыкая к ритму, что повторялся каждые сорок — пятьдесят секунд: там — там… там — там — там — там… там — там — там… там… Вибрация была едва ощутимой.

И кончилась.

Ольт словно попал в другой мир — воздух неуловимо отличался от того, каким дышалось только что. Всё вокруг успело измениться за последние несколько шагов.

Проход, в который он свернул, был инкрустирован по всему периметру тонкой серебряной змейкой. Вемкамтамаи перешагнул невысокий порог, не колеблясь: ничто не предвещало опасности. Да и проводник, наверное, предупредил бы.

Слабое потрескивание.

Очередной поворот, и ольт, с трудом протискиваясь (на кого рассчитаны эти проходы?) обнаруживает перед собой тупик. Такое уже было. А вот то, чего не было: он видит тёмно — голубой туман, клубящийся впереди, по — над самым полом. Сквозь туман просвечивают детали орнамента. И ощущение… чего? Свежести? Бодрости? Всего этого, но и ещё чего — то.

Ответ пришёл сам собой. Ольт почувствовал, как быстро возвращаются растраченные магические силы. Последние полчаса он поддерживал несколько простых заклинаний — обеспечивавших предупреждение об опасностях. Радиус действия их велик, ничего подозрительного не было, и ольт решил сэкономить силы.

В нормальных условиях его магический ресурса, маненва, восстановился бы часа за два. Всего лишь несколько секунд пребывания возле ниши с клубящимся туманом оказалось достаточно на этот раз. Потрясающе! Ольт сделал шаг вперёд. Интересно, что внутри ниши?

Послышалось глухое рычание и прямо из стены вышло нечто ужасное.

Такое могло присниться тому, кто накурился наркотической травы. Существо имело сходство с человеком — но голова непропорционально большая, шеи не было вовсе, а мускулы коротких рук и ног были раза в три толще, чем у Вемкамтамаи. А ольт себя слабым не считал. Существо было ниже его втрое, но сомнений относительно исхода возможного поединка не было.

Глаза чудища были фасетчатыми.

Туман забурлил за спиной неожиданно возникшего кошмара; уши у ольта немедленно заложило — словно менялось давление. Существо выставило оканчивающиеся массивными когтями передние лапы и молча разинуло пасть. Клыки были длиной в ладонь, а запах, донёсшийся из пасти, мог сбить с ног стервятника. Ольт боролся с желанием бросить всё, и бежать — быстрее и дальше, не оглядываясь. Стараясь не глядеть в блестящие фасетки, Вемкамтамаи положил руку на рукоять Хрустального Света, медленно отступил на шаг.

Существо последовало за ним, не закрывая пасти. Молот оказался невероятно тяжёлым: ольт хотел отвести его назад, чтобы успеть ударить, но сделать это оказалось не легче, чем сдвинуть плечом гору. Сейчас меня стошнит, подумал ольт почти равнодушно. Запах — то зачем? Неужели одного вида недостаточно?

Повернуться к этому спиной было выше его сил. Так они и двигались — ольт медленно пятился, стараясь поймать глоток свежего воздуха, а пасть на коротких ножках двигалась следом на расстоянии пяти — шести шагов. Наконец, когда ольт вернулся к перекрёстку, он решился. Сделал быстрый поворот и юркнул в проход справа. Развернулся, сделав несколько шагов, изготовился к обороне.

Никого.

Молот стал лёгким, как прежде. Ольт жадно вдыхал свежий и чистый воздух, откашливаясь и хватаясь за грудь. От молота потекло в разные стороны слабое призрачное свечение. Очень мило. Защита. Где ты был раньше? Ольт осторожно, прислушиваясь и всматриваясь, вернулся к перекрёстку, заглянул в левый проход.

Никого.

Отлично. Теперь — назад, к магистрали, да побыстрее. Вряд ли удастся справиться с такой охраной. Второй такой встречи не пережить.

Выйдя в тоннель, он заметил, что над проходом нанесена надпись. Ольт поднял светящийся молот, чтобы разглядеть получше. Язык незнаком.

Удерживая молот поблизости от надписи, ольт обратил внимание, что при взгляде сквозь прозрачный боёк всё выглядит слегка увеличенным. Вемкамтамаи посмотрел на надпись сквозь молот… и почесал затылок, смущённый.

Фраза, которая открылась его глазам — на языке его родного города — переводилась примерно так:

«Опасно! Вход без надлежащего разрешения запрещён!»

Добавить было нечего.

* * *

Едва Фиар принялась читать заклинание, нежить внизу взбесилась.

Хорошо, что распад отнял у них способность издавать членораздельные звуки. Немногие из тех, кому это удалось, вопили и ревели, потрясая кулаками и оружием. Некоторые принялись кидаться на стену, словно надеялись повалить её. Многие начали взбираться на стену — одни тем же путём, что и их жертвы, а иные — прямо по стене. Хорошо, что в стене так мало удобных для этого выступов…

Необходимость обороняться вытеснила страхи. Меч бесполезен. Ривллим торопливо зарядил арбалет и встал у глубокого разлома, где обзор лучше всего. Те, кто лез прямо по стене, пока не могли преодолеть более десятка метров — человек после подобного падения сломал себе руку или ногу. Покойники поднимались и вновь шли на приступ, к жертвам, пытающимся ускользнуть.

Первым по лестнице прыгал великан с красно — коричневой кожей. О таких воин не слышал. Покойник при жизни был почти двух метров ростом и выглядел могучим. Ривллим выстрелил с колена, стараясь, чтобы стрела вошла под углом. Мертвец сорвался, ударился об острый выступ и развалился на части.

Следующего, более заурядного на вид человека, Ривллим отправил к бывшему коллеге по охоте пинком. Остальные замешкались, словно обдумывая тактику. Воин перезарядил арбалет и бросил короткий взгляд за спину. И похолодел. Самого упорного отделяло от Фиар метра три.

Рука не дрогнула. Покойник, со стрелой, пробившей голову, свалился вниз, сбив по дороге многих других. Ещё стрелу! Руки взмокли, оружие едва не выскочило вниз Выстрел в другую сторону. Тоже попадание. Что делает Фиар?

Что — то глухо ударило в спину. С чавканьем упало под ноги. Воин взглянул под ноги и ком тут же встал в горле. Это был кусок гниющей плоти. Вновь что — то свистнуло. Он пригнулся, поворачиваясь, и едва не принял следующий снаряд прямо в лицо. Покойники, жутко скалясь, отрывали друг от друга куски и швырялись ими. Вот это гораздо хуже… Ривллим, едва не сорвавшись вниз, поспешно снял с себя куртку и принялся отмахиваться. Только не в лицо… Какая гадость.

«Быстро ко мне!»

Голос принадлежал Фиар, но прозвучал не в ушах, а прямо в голове.

Отступать под градом летящей сверху падали было нелегко. Куртку придётся выбросить, подумал воин. Жаль, запасная только одна…

Он едва не закричал от ужаса, когда что — то схватило его за лодыжку. Но это была Фиар. Ривллим пригнулся, заслоняясь от новых бросков…

И ощутил ужасной силы толчок. Мир встал дыбом, Ривллима выворачивало наизнанку. Он отбросил испоганенную куртку и упал на четвереньки, судорожно глотая воздух. Перед глазами плыли чёрные круги.

С Фиар, похоже, творилось то же самое. Она сидела на камнях, тяжело дыша и прижимая ладони к груди. На лбу её светился какой — то знак.

— Где… мы? — прохрипел воин, едва смог сделать это.

— Близко, — ответила Фиар в перерыве между приступами кашля. — Пошла на крайние меры, — она показала на светящийся знак. — Я не могу пользоваться магией. Надо поторапливаться.

— Где мы? — повторил воин, поднимаясь на ноги. Признаков нежити не было. Кроме того, было холодно. Сапоги и штаны перепачканы грязью и пылью. Смыть бы всё это. Куртку он зашвырнул далеко в сторону, стараясь при этом не дышать.

Путевой посох, которым Ривллим отбивался последние несколько секунд, потяжелел, почернел и рассыпался кучкой невесомой пыли.

Это был склон горы. Далеко внизу виднелись джунгли — зелёная полоса, простирающаяся до самого горизонта. Зрелище было впечатляющим.

— У самой тропы, — отозвалась девушка из — за спины. — Ближе не смогла, и так слишком опасно. Через сутки будем на месте.

— Через сутки? — удивился воин.

— И все эти сутки надо будет идти в гору, — кивнула Фиар. — Будем отдыхать. Ты должен был устать.

Она была права. Ривллиму казалось, что от восхода и до заката он ворочал тяжёлые камни.

XII (XXVII)

Южный проход оказался куда приятнее.

Никаких поворотов.

Никаких чудищ, ни в стенах, ни около. Ольт не снимал охранных заклинаний, их должно было хватить на пару часов. Надпись над новым проходом переводилась как «подъёмник» (или «поверхность», или «выход» — всякий раз сквозь прозрачную толщу проступало новое слово, словно не могло быть точного перевода).

Широкий и просторный проход, идущий в гору, привёл ольта к панели, на которой находилась огромная рельефная карта поверхности материка. Сделана она была настолько реалистично, что ольт затаил дыхание. Как интересно! Разные части выделялись разным цветом; местами по поверхности панели пробегали слабые огоньки.

Где — то здесь, подумал ольт. Я почти на месте. До полнолуния осталось всего ничего, ошибка может дорого обойтись.

А сколько на этой карте мест, о которых я ничего не знаю! Вемкамтамаи долго всматривался в мерцание панели, стараясь запомнить как можно больше.

Ольт прикоснулся кончиком ногтя к предполагаемой точке на карте. Панель чуть выше него ростом. Как рептилии умудряются ею пользоваться?

Панель бесшумно скользнула в сторону.

В нише за ней возник чёрный, маслянистый на вид овал с размытыми очертаниями.

Портал.

Ну что же… Ольт сбросил охранные заклинания (порталы этого не любят) и, глубоко вздохнув, сделал шаг…

* * *

Ночью было страшно холодно. Путешественники порадовались оставшимся целыми халатам — о том, что в горах вечный снег, Фиар вспомнила слишком поздно. Ривллим мрачно смотрел на жалкую охапку дров, которые удалось собрать, и думал, что будет впереди. Если за сутки они не доберутся до цели, следующей ночи могут не пережить.

В особенности после того, что сделала Фиар.

— Не поможешь поджечь их? — спросил воин, указывая на сырые ветки.

Девушка молча указала на знак, начертанный на лбу.

— Я сейчас ничего не могу, — отозвалась она устало. — Никакой магии. Только руки и ноги.

— Зачем это? — удивился воин. — Что этот знак означает?

— Я отказалась от использования магии.

Ривллиму стало не по себе.

— Насовсем?

— Пока знак не нарушен.

— Но зачем? — продолжал недоумевать Ривллим.

Фиар молча показала ему браслеты.

— Чем дальше, тем хуже, — пояснила она. — Когда использую магию, подпитываю их.

— Но это была телепортация! Как ты сумела?

— За счёт нашей с тобой жизни, сайир. Рискованно, но получилось.

Ривллим прикоснулся к лицу… ему показалось, или морщины стали глубже?! Он почувствовал, как на него накатывает злость.

— В следующий раз неплохо было бы спрашивать моего мнения, — его бронзовое лицо стало почти красным. — Что я тебе, мышь подопытная?

— Выбор был невелик, — невозмутимо ответствовала Фиар, с любопытством глядя на разгневанного спутника. — Можно вступить в бой. Тут всё понятно. Можно сбежать. Вот я и сбежала.

— Обычной телепортации было недостаточно?

— Жаль, ты не можешь испытать, чего мне это стоит, — девушка скривила губы в усмешке. — Конечно, достаточно. Только дальше ты путешествовал бы один.

Ривллим отвернулся.

— Сколько нам подниматься?

— Метров четыреста. По крутому склону.

Воин присвистнул.

— Дорога там есть?

— Разумеется. Почти до самого входа ведёт. Тропа, правда, узкая…

…Воин проснулся задолго до рассвета. Впервые он не ощущал исходящего от Фиар жара. Похоже, она не шутила.

Ривллим долго сидел во тьме палатки, глядя на спокойное лицо Фиар. На нём читалась улыбка. Обычная, довольная — которую доводилось видеть не так уж часто. Посидев с полчаса, Ривллим вылез наружу.

Сон вылетел у него из головы. Палатка стояла шагах в тридцати от обрыва. А по отвесной стене к ним подбирались преследователи. Войско Тёмной теперь было не сосчитать. Ривллим кинулся назад.

— Что такое? — спросила девушка, не открывая глаз.

— Срочно собираемся, — отвечал тот. — Минут через десять будет полно гостей.

Фиар тут же вскочила. Им едва хватило времени, чтобы свернуть лагерь и привести себя в порядок. Завтракать придётся на ходу, подумал воин. Вернее сказать, на бегу.

Так и получилось. Холод действовал и на нежить: те, кто взобрались на скалу первыми, двигались, словно сонные мухи.

Тропа оказалась очень крутой; Ривллим с ужасом подумал, что подъёма в таком темпе ему не выдержать. Фиар была сама бодрость. Ещё бы, весь груз приходится тащить ему…

* * *

Ольт тоже не был подготовлен к высокогорью. Кое — какие тёплые вещи у него есть. Но вот путешествовать по снегу в сандалиях — об этом он не подумал. Проклятие!

Ворота в город показались после третьего перевала. Если через пару — другую часов он не достигнет города, дело плохо.

Пока он движется, ему тепло. Есть приходилось на ходу.

Трудно описать облегчение, которое он испытал, когда, взобравшись на очередной гребень, увидел внизу широкую ровную площадку перед массивной, высокой скалой и причудливые каменные ворота. И изображения, и надписи не оставляли сомнения — он добрался. Наконец — то…

Ольт поскользнулся, и некоторое время ехал вниз на спине, в вихре поднятого снега. Что не убавило энтузиазма.

Оказавшись на площадке, ольт осмотрелся.

Ему стало куда менее весело. На площадке не было следов. Снег старый, слежавшийся.

Кто сказал, что здешним жителям приходится пользоваться этим выходом? Они должны предпочитать телепортацию.

Вемкамтамаи подошёл к воротам и постучал.

Гулкое эхо ответило ему.

Ольт постучал повторно. Никто не торопился открыть.

Он потянул створки на себя — те неожиданно легко подались. Однако снег мешал воротам открыться.

Изнутри повеяло сухим теплом. Обитаемым теплом.

Вемкамтамаи окликнул предполагаемых привратников — тщетно.

Два осторожных удара молотом обратили часть снежной корки в невесомую пыль. Удалось отворить правую створку настолько, чтобы протиснуться внутрь.

Когда он прошёл десяток шагов, испугался в третий раз за прошедшие сутки. Толстый слой пыли лежал на полу — здесь давно никто не ходил. Ольт прикрыл ворота и уселся прямо на пол.

Его спутников ещё не было.

Когда они придут, их будет ждать весьма неприятный сюрприз.

* * *

Дорога вверх оказалась сложным испытанием. Воздух был разрежён, сух и холоден; в глазах то и дело начинали мелькать чёрные пятна. Каждые десять — пятнадцать минут приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Фиар молча смотрела на него, как казалось — с сочувствием.

Время от времени они пытались устроить обвал. Позади них появлялось всё больше и больше нежити. Тёмная сил не жалела.

Однако создатели тропинки позаботились о безопасности. Лишь два раза путешественникам удалось обрушить груду смёрзшихся ледяных глыб и камней, достаточную, чтобы задержать покойников.

Нежить двигалась медленно, но верно. Подобно муравьям, ползла по скалам, по снегу, друг по другу — неумолимо приближаясь.

Спустя две трети пути Ривллим понял, что не может сделать ни шагу. Смутно он осознавал, что Фиар подхватывает его, помогает подняться на ноги и волочёт куда — то. Затем он услышал звук очередного обвала. И тишина зазвенела в ушах.

Минуты через три обессиливающая усталость начала проходить.

Подняв голову, воин понял, отчего остановилась Фиар. Они находились на небольшой неправильной формы площадке. Посреди возвышалась каменная плита, примерно два на три метра, выбитая в скале. Как и остальная площадка, плита была совершенно горизонтальной. В отличие от окружающих скал, на площадке не было ни снежинки.

Дальнейший путь преграждала высокая скала, метров сорок в высоту. По обе стороны от неё громоздились ледяные глыбы. Без снаряжения нечего и мечтать преодолеть их. В особенности теперь, когда они выбились из сил. Он, во всяком случае.

Ривллим почувствовал, как Фиар подтаскивает его к плите. Уселась рядом с ним и, закрыв лицо ладонями, замерла.

От плиты исходило слабое тепло. Ривллим ощутил, что силы быстро возвращаются. Вместе с ними пришло чувство непереносимого голода. Ривллим улёгся на плиту. На ней смутно различались какие — то знаки, но сейчас это не имело значения. Ничто не имело значения.

* * *

Ольт услышал знакомый звук лопнувшей струны и поспешил к выходу. Светящиеся стрелки, оставленные им, сильно помогали. Выбежав наружу, ольт увидел знакомые полосы, пересекающиеся в зените.

И ощутил, как вздрогнула под ногами гора.

* * *

Фиар решительно поднялась на ноги и стёрла со лба знак. Тут же судорожно вздохнула и прижала к груди оба запястья. Воин поднялся (таинственным образом ощущая себя полностью отдохнувшим) и взглянул вниз, с самого края. Огонь и лёд. Льда вокруг предостаточно, а где взять огонь? Была видна вся армия нежити. Их было, наверное, тысяч пять. Вытянулись длинным овалом — чёрные точки на белом фоне. Сколько им потребуется времени? Минут пятнадцать, оценил Ривллим. Не больше. Вон как стараются…

Ложная бодрость быстро рассеивалась.

Фиар металась по площадке, осматривая пути к отступлению. Не нашла, уселась у плиты на колени и закрыла лицо ладонями.

— Мы в ловушке, — Ривллим устало опустился рядом. — Через четверть часа они будут здесь.

Девушка кивнула, не отнимая ладоней. Потрясающая выдержка, подумал воин с восхищением. Жаль, некому будет рассказать.

Молчание продолжалось. Ривллиму почудилось, что он слышит невнятный шорох — свидетельство того, что враг приближается.

— Ты сможешь растопить этот лёд? — указал воин на огромные, в три человеческих роста, куски, подпиравшие скалу с боков. — Или подплавить, чтобы рухнули?

— Нет, — отозвалась Фиар, убирая ладони. Она выглядела страшно уставшей; чёрные круги легли вокруг глаз. — Не хватит сил.

— А телепортироваться?

— Тем более.

— Даже так, как в последний раз? — воин не верил своим ушам.

— Тогда кто — то из нас умрёт.

Она сидела, глядя воину в глаза, и Ривллим почувствовал себя неуютно под этим взглядом. Потом девушка встала.

Стояла, отвернувшись, глядя то на скалы, то на лёд, то на небо. Медленно стащила со спины рюкзак и бросила, не глядя, под ноги.

Бережно положила чехол с Чёрным Дождём рядом с плитой.

После чего, к немалому изумлению воина, разулась и встала на ближайший к ней край плиты. Выжидательно глядя на спутника. Тряхнула головой. Чёрные волосы вихрем пронеслись над головой и стекли на плечи.

— Что ты задумала? — спросил Ривллим, медленно поднимаясь на ноги. Девушка неторопливо, словно во сне, расстегнула оба рукава. Холодно блеснули браслеты.

— То, чего между нами ещё не было.

От изумления воин едва не лишился дара речи. Перед ним возникло яркое, словно вспышка молнии, видение — момент их первой встречи.

— Прямо здесь? — спросил он, постаравшись вложить в голос как можно больше яда.

Фиар шевельнула плечами и чёрная куртка стекла к её ногам.

На поверхности плиты зажёгся серебристо светящийся прямоугольник — контур толщиной в палец. Девушка не обращала на это внимания.

— Где же ещё?

С шорохом, подобным шелесту ползущей змеи, оставшаяся часть колдовской одежды легла на плиту. Ривллим изо всех сил старался отвести глаза в сторону и не мог.

— Ты сошла с ума, — прошептал он. — Через десять минут нас разорвут на части. Тебе именно так хочется умереть?

— Мне хочется умереть счастливой, — ответила Фиар, не сводя с него пристального взгляда.

Второй контур, внутри первого, зажёгся на поверхности плиты. Гора под ногами вздрогнула.

— Неужели я должна тебя умолять? — устало спросила девушка, и Ривллим с ужасом понял, что она собирается встать на колени.

— Хорошо, Фиар, — услышал он собственный голос. Девушка вздрогнула, глядя на него широко раскрытыми глазами, и тень улыбки скользнула по её лицу. Воин осторожно положил ножны рядом с плитой.

Третий контур, ярче двух предыдущих, засиял под их ногами ясным золотым свечением.

Что — то гулко хлопнуло над их головами. Они подняли на миг глаза и увидели две тонкие полосы, белую и чёрную, перечеркнувшие зенит. Мигом позже третья полоса, цвета морской волны, легла поверх двух предыдущих.

Фиар улыбнулась, протягивая к нему руки, и Ривллим понял, что иссякают силы сопротивляться исходящему от неё сильному, физическому притяжению. Сопротивляться по привычке, инстинктивно.

Когда она прикоснулась к нему, он понял, что сопротивляться не может. Последнее, что он заметил, перед тем, как окунуться с головой в кипящее неистовое пламя — возникший из ниоткуда медальон на тонкой цепочке на шее у Фиар.

* * *

Когда окружающий мир вновь стал чётким и прочным, Ривллим понял, что стоит у края площадки, уже одетый. Жар обволакивал его; он должен был воспламенить одежду — но этого не происходило. Казалось, что Ривллим купается в раскалённой лаве или кипящем металле. Его переполняла сила; каждое движение приходилось делать осторожно и медленно: казалось, подпрыгни он сейчас — и играючи долетит до ближайшей луны.

Других слов, способных описать его состояние, не было. Фиар стояла у него за спиной, прижимаясь к плечу; спокойная и молчаливая. Ривллиму было хорошо; мир был совершенным, заботы и тревоги улетели бесконечно далеко.

Он старался ни о чём не думать. Хотя то, что открылось его глазам, не могло не изумить.

— Ты знала, что это произойдёт? — спросил он, не оборачиваясь. Голос звучал, подобно грому.

— Надеялась, — отозвалась Фиар и рассмеялась. В этом смехе воин услышал металлические отзвуки. — Если бы я знала, как легко заставить тебя называть меня по имени… — она вновь рассмеялась. Не без торжества в голосе.

Вокруг не было льда. Пар поднимался в небеса; дымились обнажённые скалы. Внизу, в узком ущелье, по которому взбиралась тропинка, не осталось ни льда, ни нежити. Ривллим представил себе кипящий поток, который бушевал всего несколько минут назад и содрогнулся.

— Надеюсь, там, внизу, не было города, — произнёс он.

— Не было, — эхом отозвалась Фиар. — Не беспокойся.

Ривллим обернулся. На поверхности плиты продолжали ярко светиться три вложенных друг в друга контура — серебристый, белый и золотистый. Внутри них проявились три светящихся золотом круга разного диаметра, расположенных без явно видимого порядка. За пределами площадки теперь находился склон, не очень крутой, свободный от препятствий. Путь к городу открыт.

— Не торопись, — Фиар повернулась к нему лицом и взглянула в глаза. Никакого амулета на её шее не было, а глаза были обычными, человеческими. — Торопиться некуда. Неужели тебе хочется куда — то идти?

— Нет, — согласился он, и Фиар прижала голову к его груди. — Не хочется.

Поодаль от них булава и меч продолжали неторопливую «беседу» как ни в чём не бывало.

Часть 4 (8). Запах мёда