Глядя на его ухмылку, Лера решила, что бывают лица, не сознанные для эмоций.
– Имя незнакомое. Возможно, мы пересекались, но нас не представляли.
Тарасов включил планшет, быстро пролистал что-то и показал результат поиска:
– Алексей Александрович Соколов.
Лера откинулась на спинку стула.
– Лёша.
Спустя несколько секунд пришло осознание, что имя произнесла она сама.
Лере стало понятно, по кому рыдает Марина.
– Лёша… – повторил имя Тарасов. И это определённо был вопрос.
– Да, я его знаю… – Лера выпрямилась, запахнула плащ и скрестила руки на груди. – Знала. Видела один раз. В конференц-зале своего агентства. Это… Он был любимым мужчиной моей сотрудницы. Она назвала его Лёшей… По мнению МП, его убили?
Лера не рассчитывала получить ответ, и Тарасов её ожидания оправдал:
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– При… неловких.
– А точнее?
Лера пожала плечами.
– Предысторию нашей встречи я могу лишь предположить. Думаю, господин Соколов заехал за Мариной, но она задержалась. Он поднялся в агентство. Видимо, они так соскучились друг по другу, что предпочли конференц-зал салону его авто на парковке. Мне нужна был папка, которая осталась на столе после собрания. Час был поздний. Я вошла без стука и застала их, как говориться, в весьма недвусмысленной позе.
– Вы их не слышали?
Вопрос Тарасова был понятен. Слух у драконов феноменальный. С человеческой точки зрения.
– Я задумалась. Это произошло два месяца назад. На тот момент у меня уже месяц работа шла напряжённо.
– Проблемы?
– Наоборот. О себе заявила необходимость расширения, но сделала это как-то внезапно.
– У вас произошёл конфликт? – уточнил Разин.
– С кем?
– С господином Соколовым? С этой… Мариной?
Лера подумала, что через год он «эту… Марину» будет видеть во снах. Если, конечно, она возьмёт себя в руки. Лера вздохнула.
– По какому поводу должен был произойти конфликт?
Разин изобразил скепсис также неудачно, как и все предыдущие эмоции.
– Например, по поводу нецелевого использования служебного помещения, – предложил Тарасов.
– Нет. Я забрала папку. Попросила закрыть дверь изнутри. Пообещала в противном случае закрыть её снаружи. Предупредила, что уборка за их счёт и что это был, если не первый, то точно последний раз, когда они… использовали служебные помещения агентства не по назначению.
– И какова была их реакция?
– Когда я вышла, щёлкнул замок.
– И больше вы не встречались с господином Соколовым?
– Нет.
– А четыре дня назад в клубе «Лайм»? – спросил Разин.
– Четыре дня назад было воскресенье. Я спала до обеда, потому что в субботу работала допоздна, как и в будни. Во второй половине дня я отдыхала. Легла спать в начале одиннадцатого, – ответила Лера.
Разин не без удовольствия – Лере всегда казалось, что люди его профессии должны держать лицо двадцать четыре на семь и не показывать эмоции, – развернул ноутбук экраном к ней и запустил видео. Съёмка велась в клубе. По намёкам Лера поняла, что нужно искать, и довольно быстро это нашла. На записи присутствовала некая блондинка с укладкой, как у неё, и в модном наряде – что-то похожее было и в гардеробе Леры. Женщина подошла к дивану, на котором сидел Соколов. Они недолго разговаривали. Потом она ушла. Через какое-то время и Маринин Лёша покинул зал.
– Не припоминаете?
Вопрос Разина вывел Леру из себя, но она откинулась на спинку стула и положила ладони на стол.
– Удачи вам с поисками блондинки!
– Но свидетелей у вас нет, – напирал Разин.
– Нет. Если не считать камер в доме, где я проживаю.
– Вы же дракон, – со значением произнёс Разин.
Да, Лера была драконом, но не фокусником!
– Дмитрий Владимирович, это просто смешно. Вы тратите моё и своё время. Я этого не делала.
Разин покачал головой:
– Валерия Николаевна, напоминаю вам, что с недавних пор слово дракона больше не имеет вес перед лицом закона. И это было добровольное решение вашего народа.
«Вот уро… упрямец! – подумала Лера. – И решение, к слову, было тоже ур… так себе!»
Она хлопнула ладонями по столу. Разин шарахнулся, вжавшись в спинку своего стула. Тарасов лишь скривил губы, пряча улыбку.
– Повторяю. Я не делала этого. Вам стоит озаботиться поисками настоящего преступника. И моё слово всегда имело вес, имеет вес и впредь будет иметь вес. Если лично для вас моё слово ничего не значит, я пойду вам навстречу – в дальнейшем вы будете беседовать исключительно с моим адвокатом.
– Вот так вы это и сделали! Словом! – Разин направил указательный палец на Леру.
Тарасов потёр глаза.
У Леры закончились слова. Она не могла сказать то, что должна, и это раздражало.
В кабинете повисла тишина, словно разговор поставили на паузу.
– Валерия Николаевна, мой коллега хочет сказать, что мы не нашли следов, указывающих на насильственную смерть. Токсикология чистая. Наши эксперты считают… Скажем так… Не будь господин Соколов мёртв, он был бы в прекрасной форме, замечательно себя чувствовал и прожил бы ещё много лет. – Умный, как Лере казалось, следователь своими словами вывел её из равновесия не хуже Разина. – Поэтому его смерть и вызвала вопросы, а учитывая определённые обстоятельства… – Тарасов сделал неопределённый жест в сторону коллеги и замолчал.
Под пристальным взглядом Леры Тарасов пожал плечами и предложил:
– Давайте сделаем перерыв.
Лере требовалась передышка и она кивнула. Разин же раздулся как жаба, намереваясь выразить протест. Поскольку соотношение голосов составило два против одного, Тарасов нажал кнопку под столешницей и попросил коллегу:
– Дмитрий Владимирович, принеси-ка и мне кофейку!
Разин мгновенно сдулся, но не лопнул к искреннему сожалению Леры. Фыркнув, он встал со стула, демонстративно одёрнул пиджак и медленно застегнул все три пуговицы. Время тянулось, как жвачка, между асфальтом и подошвой. Хлопок двери стал для Леры сигналом к избавлению.
– Один мой знакомый рассказывал о вашем катастрофическом невезении с напарниками. Это который по счёту?
Тарасов заметил:
– Вы хорошо держитесь. А ваш знакомый, надо полагать, Олег Вяземский… Разин уже третий.
– Сочувствую.
– Госпожа Метлицкая, давайте побеседуем не для протокола, – Тарасов посмотрел Лере в глаза. – Я уверен, вы этого не делали. Однако у вас нет алиби и есть плохонький мотив. Я навёл справки – вы сделали ставку на Марину, а она могла захотеть бросить работу из-за Соколова. Конечно, прямых улик у нас нет и вряд ли будут. Любой адвокат развалит всё ещё до суда. Но! Нам придётся вас дёргать. Снова и снова. Поэтому задайте себе вопрос: кому вы так насолили, что вас подставляют?
Больше всего Леру в тот момент удивили не слова, а то, что Тарасов выдержал её взгляд. Она даже снизошла до ответа:
– Я не пользуюсь особой любовью ни у людей, ни у драконов, но я не делала ничего, чтобы меня... подставляли.
– А вы всё же подумайте, – настаивал Тарасов.
– Какая неожиданная забота о драконе со стороны мага!
Стерва всё-таки показалась на свет, однако Тарасов лишь покачал головой.
– В первую очередь я забочусь о себе. Мне не сдалось на старости лет влезать в разборки между драконами.
– Думаете, здесь замешаны драконы? – Лере даже не пришлось изображать удивление.
– Согласен, всё выглядит не очень умно, но ни маги, ни люди, ни вампиры с оборотнями не стали бы связываться с драконом. Мы взрослые люди, и понимаем, что все ваши драконьи достоинства вроде честности, добропорядочности и далее по списку… сильно преувеличены. Максимум, вы не столь жестоки. Однако вы, как и остальные, делаете только то, что выгодно вам. В глобальном смысле вам выгодны мир и всеобщее благоденствие – так проще управлять стадом. В частном порядке… – Тарасов развёл руками, – возможны варианты. Поэтому я поддерживаю ваше решение привлечь адвоката. Это облегчит вашу жизнь.
Лера привыкла благодарить за искренность – это было то из немногого полезного, что привила ей мать.
– В качестве ответной любезности, я посоветую вам навести справки о прошлом Марины. Вы поймёте – никуда бы она от меня не делась. Мужчина, как пришёл, так и уйдёт, а деньги нужны всегда. Если бы случился какой-нибудь форс-мажор с полным отказом тормозов у Марины, у меня есть рычаг давления – договор, в котором прописана неустойка за срыв контракта. Его условия совсем не человеческие, но никто никого ничего подписывать не заставлял.
– Да и вы не человек, – добавил Тарасов.
– Именно!
– Но Соколов – юрист. Был юристом.
– А я уверена в юристе, который составлял договор. Точно знаю, какой зверинец он на этом съел. Он мне лично клялся самым святым, своими счетами в офшорах, что опротестовать документ в суде невозможно.
Тарасов поднял брови. Лера пожала плечами:
– Мы же беседуем не для протокола.
По запаху Лера определила, что Разин нёс зелёный чай. Такого же качества, как и кофе в пластиковом стаканчике.
Дверь открылась и закрылась со щелчком. Разин поставил стаканчик на стол, прямо под локоть Тарасову, и сел на свой стул. Тарасов включил запись, но взял в руки планшет и принялся скролить какую-то длинную ленту. Разин в поисках очередного раздражающего вопроса листал непонятно откуда взявшийся блокнот.
Лера наблюдала за Тарасовым. Очевидно, он знал о ней всё, что можно, и кое-что из того, что нельзя. Но не самое главное. Она не владела ни Словом, ни иным даром. Напрашивались два вывода. Первый мог бы быть полезен следствию. Если бы Лера убила Соколова, то непременно обнаружились бы следы, «указывающие на насильственную смерть». Второй – не существовало никакого дракона, который плёл бы против неё интриги. Никому неинтересен дракон без магического дара. Даже собственным родителям. Уж она-то знала.
Взгляд Леры упал на столешницу. Металла имел муторно-серый цвет – оттенок бетона. Шуршание страниц угнетало. Настроение стремительно летело в пропасть минуса. Чтобы исправить ситуацию, Лера представила тёмную массивную фигуру неизвестного дракона. Он стоял перед зеркалом, в котором она отражалась. Этот злодей думал, как бы ей навредить…