поиски сиротских солнц и для спасения прозябающих там жизней оказалось прощепростого. Сарри понимала, что они все равно описывают колоссальный ленивыйкруг, дабы позволить гравитации Млечного Пути снова притянуть их к себе,положив начало новой спирали космического скольжения.
Из машины-пузыря Сарри видела и будущее, и прошлое. Она не могла удержатьсяот возгласов искренней радости, на что реалистка у нее за спиной откликаласьдобродушным смешком.
Реалистка превосходила Сарри смелостью и пытливостью. Лильке была продуктомизобретательности Наставников — генной инженерии и умелого воспитаниябудущего ученого. Поэтому предложение посетить архивы принадлежало ей.
— Прямо сейчас! — настаивала она. — Разве ты против?
Никаких правил, препятствовавших этому, не существовало. Однако Сарризахотелось сперва испросить разрешения.
— Мы вернемся домой, и я спрошу у Эджи...
— Нет! — отрезала Лильке. — Я сама хочу распорядиться своим свободнымвременем.
Дорога оказалась недолгой. Машина домчала их до центра «Паутины» —гигантского трехслойного колеса, ощетинившегося разнокалибернымителескопами, плазменными пушками и лазерами — сугубо оборонительным оружием,предназначенным для пальбы исключительно по приблудным кометам.
Сарри было не по себе. Они вышли из машины и оказались в маленьком беломпомещении. Она ухватилась за руку Лильке, словно иначе провалилась бы сквозьпол. После минутного ожидания, показавшегося ей нескончаемым, в белизнестены прорезалась дверь, и перед ними возник Наставник невиданного облика.
То была сугубо функциональная машина, элегантно выполненная, но простая, сострыми углами и суставами, торчащими на спине, как иглы у дикобраза.Стерильный, безжизненный голос произнес:
— Добро пожаловать.
В механической сущности Наставников не было никакого сомнения. Но почему-тоСарри утратила остатки решимости и растерянно пролепетала:
— Я хочу поговорить с Эджи. Он здесь?
— Разумеется, дитя мое, — ответила машина.
— Мы приехали на экскурсию, вы не возражаете? Лильке, моя подруга, —генетик, то есть будет генетиком. Ей захотелось ознакомиться с архивами,если это возможно, конечно.
Машина довольно засмеялась.
— Сарри, разве ты меня не узнаешь?
— Эджи?!
Смех стал громче, к нему присоединилась Лильке. Смущенный Голос понемногуприсоединился к ним.
Эджи повел их осматривать древние хранилища. Здесь царствовала белизна,отражающая стройную концепцию чистоты, граничащей с аскетизмом. Белые стеныпредставляли собой бесчисленные глубокие ящики, запечатанные цилиндры, вкоторых хранилась ДНК, РНК и ПНК из бесчисленных миров.
Наставники были прежде всего неутомимыми собирателями.
Прогулка получилась долгой. Иногда на глаза девушкам попадались другиеНаставники, в таком же механическом воплощении, если не считать различий вдеталях. Сарри чувствовала себя неуверенно, хотя понимала, что не должнадоверять своим инстинктам. Голоса обучались распознавать органику, а немеханизмы, и она то и дело напоминала себе, что долгий пристальный взгляд иледяное молчание машин могут не иметь никакой подоплеки.
В одном из бесчисленных коридоров Эджи, не предупредив экскурсантов,остановился и дотронулся до панели управления. Из стены выехал вертикальный трап.
— Полезайте, — скомандовал он. — На самый верх, пожалуйста.
В архиве искусственная гравитация была слабее, чем в жилых отсеках, однакокарабкаться все равно оказалось нелегко. Сарри успела устать и разозлиться,глаза застилала пелена. Наверху их ждал керамический ящик, снежно-белый, скрохотной черной точечкой — микросхемой памяти и черным подробным рисунком,изображающим человека.
Лильке дотронулась до рисунка.
— Итак, кто же там внутри? — осведомился Эджи.
— Я, — шепотом ответила Сарри.
— И все остальные, — дополнила Лильке, поглаживая символ. — Вот, значит, гдемы у вас хранимся?
— Суммированная генетика человечества, — гордо подтвердил Эджи. Словаотзвучали, но гордость осталась висеть в воздухе. — Здесь представлены вселюди, когда-либо жившие на «2018СС». А также несколько миллиардов особей сЗемли. Плюс, разумеется, неинкорпорированные гены, как природные, так исинтезированные, которые мы при необходимости применим для будущих поколений.
Обе девушки молчали. Весь род человеческий — в стандартном ящике! Чтополагается говорить в подобные моменты?
Эджи продолжил вкрадчивым голосом:
— Стены по обеим сторонам содержат всю биосферу Земли. Представлены все доодного виды, а также все потенциальные варианты генотипов.
Сарри почувствовала будто удар током. В голове прояснилось, появилосьтрансцендентное чувство целесообразности. Лильке, наоборот, углубилась вболее конкретный аспект темы.
— Вам следовало бы изготовить копии, — посоветовала она. — Скопируйте все,если это возможно, а потом спрячьте в надежном месте. На всякий случай.
Наставник проигнорировал скрытую в реплике критику. Глядя невыразительнымиглазами на Сарри, он проговорил:
— Представь, в этом скромном ящике найдутся свойства, которые при должномсочетании обеспечат совершенство. Получится непревзойденный ученый или самыйлучший фермер. А может, несравненный Голос. — Помолчав, он добавил: — Еслинам удастся обнаружить совершенство, то разве не разумно будет позволить емувозрождаться вновь и вновь?
Лильке ответила за Сарри:
— Разумеется. Пока это идет на пользу «Паутине», у вас нет иного выбора.
Эджи смотрел только на Сарри.
— Конечно, для некоторых свойств позволительна вариативность. Пол, рост,цвет кожи, внешность — все это второстепенные характеристики, которые можноотпустить на волю случая. — Механические руки жестикулировали, видимо,способствуя доходчивости речи. — Но сущность, душа останется неизменной.Вечной. Если она сегодня возрождается, то разве не в роли звена великолепной цепи?
Сарри слабо кивнула и еле слышно прошептала:
— Да...
По-прежнему глядя на нее, Эджи продолжил:
— Ты только представь себе: Наставник находит совершенство. Ты можешь себеэто представить, Лильке? Он сталкивается с совершенством в ранний периодбытия «Паутины». Прикиньте, сколько раз уже возрождалась эта совершеннаядуша. Ты сильна в арифметике, Лильке. Сколько раз ее уже извлекали из этогоящичка?
— Кто она по профессии?
— Этого я не могу тебе сказать.
Лильке пожала плечами. Она не могла отказать себе в удовольствиипозабавиться с цифрами. После недолгой паузы был готов ответ.
— Десять тысяч одиннадцать раз. Примерно столько. — Она довольнорассмеялась.
Сарри казалось, что она унеслась далеко-далеко и наблюдает за происходящим скакого-то невидимого солнца.
— Даже я не могу сказать, существует ли такая душа, — объяснил Эджи. —Правила распространяются и на Наставников, что вполне справедливо.
Обе девушки согласно кивнули.
— Если вы склонны верить в цифру около десяти тысяч, то вы близки к истине.Но проблема имеет скорее гипотетический характер, и окончательные ответыпока не найдены.
То была странная, захватывающая игра.
Бессмертный Наставник поднялся еще на несколько ступенек и спокойноосведомился:
— На скольких жизнях стоишь ты, Сарри?
— Ни на одной, — выпалила она. — Я ни на ком не стою.
— Любопытно, — только и ответил он.
Лильке не сводила взгляда с подруги, полная сомнений по части необыкновенныхдостоинств, приписываемых Сарри. «Как генетик я ничуть не хуже, чем ты какГолос!» — настаивал этот взгляд.
Сарри пристыженно спустилась с трапа, думая о том, сколько людей-Голосовпосетили до нее это священное место; и если экскурсоводом всегда выступалЭджи, то как ее предшественники отвечали на его вопрос: «На скольких жизняхвы стоите?»
Правильным мог быть один-единственный ответ — тот, который дала она.
Лильке и Эджи заговорили о технологии сохранения генов. Сарри,предоставленная себе, изо всех сил заставляла себя думать о чем-нибудьдругом...
3
То бы теплый и таинственный мир.
Его центр представлял собой раскаленное ядро из металла, окутанное океаномвзбаламученной магмы. Только его оболочка была молодой: юная скальнаяпорода, покрытая замерзшим льдом и тонким слоем азотного снега; обманчивопростой облик, переливающийся белым и розовым под бездонными небесами.
Лектор, взрослый фукиан мужского пола, рассказал, что мир, к которому онинаправляются, образовался четыре миллиарда лет тому назад в одной из местныхсолнечных систем. Молодость его была хаотической: он метался в сонме своихболее внушительных соседей, меняя орбиту с периодичностью в несколькостолетий, пока, чудом избежав губительного столкновения, не вылетел вкометное облако, Возможно, схожее явление вышвырнуло горсть звезд изМлечного Пути. Достоверно этого никто не знал. Так или иначе, теперь этотмир медленно перемещался по эллипсоидной орбите вокруг холодного солнцакласса М; лето там было ненамного теплее зимы продолжительностью в пятьдесяттысяч лет, а первобытный океан воды превратился в лед под тонкой атмосферойиз газов и молекулярного водорода.
Над головой фукиана проплывали захватывающие картины, передаваемые одним изтелескопов «Паутины». Лектор указывал на вулканы, горные цепи,подозрительное отсутствие кратеров, которые могли бы оставить столкновения сметеоритами. Даже на столь значительном удалении от светила на планетехватало тепла. Геологическая структура и гладкие ледяные полясвидетельствовали о недавнем существовании на планете жидкой воды, чтоуказывало на возможность простых жизненных форм. Сделав это важнейшеезаключение, фукиан оглядел свою аудиторию и напомнил, что далеко не всякаяэкспедиция может рассчитывать, что обнаружит жизнь. Другие командынаправлялись для наблюдения за ближними кометами и астероидами. Им можнобыло лишь посочувствовать. Фукиан попробовал улыбнуться по-человечески: дляэтого он прижал усы к морде и обнажил белоснежные резцы.
— Выпавшей вам честью вы обязаны Наставнику Эджи, — заявил он. Из