КУКОЛКИ-СКЕЛЕТЦЫИ ДРУГИЕ РАССКАЗЫГрафиня Софья Толстая
КУКОЛКИ-СКЕЛЕТЦЫ (Святочный рассказ)
1. Елка
Посреди главной улицы города Т... была небольшая игрушечная лавка старичка Сушкина. Добрый старичок с бритым лицом, покрытым мелкими морщинками, часто сидел на скамеечке перед своей лавкой, ласково кланялся знакомым детям и зазывал их что-нибудь купить или просто посмотреть на игрушки и поболтать.
Сам он не продавал, а был у него в лавке мальчик Саша, проворный и плутоватый юный приказчик. Он показывал игрушки, завертывал их, торговался с покупателями, запрашивал большую цену, уступал и любил разговаривать с господами. Когда долго не бывало покупателей или хозяин уходил из лавки, Саша выбирал лучшую гармонию и играл много разных пьес. Знакомые дети, гуляя по главной улице со своими гувернантками и нянями, любили заходить в игрушечную лавку и слушать Сашины пьесы.
- «Трепака» сыграйте, Александр Иванович, - просили дети. - или «Барыню», или «Сени мои сени», - и Саша играл, махая головой и пристукивая ножкой. Он играл и «Польку-венгерку», и «Вот мчится тройка удалая», и много других вещей.
Подходило Рождество. Старик Сушкин заказал игрушки к праздникам, и понемногу подвозили к его лавке с железной дороги, с фабрик и из деревень всякие игрушки, дорогие и дешевые, картонажи, фонари, точеные деревянные куколки, картонные и другие лошадки.
Молоденькому приказчику Саше уже не было времени играть на гармонии. Он весь день работал, раскладывал по шкапам и витринам хорошенькие вещицы; на полки ставились барабаны, звери, ящики с посудой и кирпичиками. На полу расставил Саша больших лошадок с гривой и без гривы, с седлами или шлеёй для упряжи; тут же он нагромоздил разные экипажи, тележки всех фасонов и кроватки для кукол. А дудочки, фонари, ружья, кнуты и другие вещи развесил по стенам.
- Ну, слава Богу, немного разобрался, - сказал Саша старичку Сушкину, -теперь ярлычки навяжу.
- А это еще что? - спросил хозяин.
- Совсем было забыл; это из деревни привез мужик свое изделье, я по копейке купил у него этих кукол, так себе, скелетцы раздетые, ну просто дрянь. Вот сюда их бросить, в пустой ящик.
И Саша высыпал несколько десятков деревянных кукол в пустой ящик под полкой, и задвинул его. Скелетцы загремели, насыпаясь один на другого. Их деревянные черные глянцевитые головки забились друг о друга; ручки, приделанные на тряпочках, перепутались; прямые деревянные ножки с накрашенными розовыми башмачками торчали неловко во все стороны. Скелетцам было темно, тесно, скучно и неловко лежать в ящике, и скоро о них забыли.
Недалеко от города Т..., в сельце Красные Поля, было большое волнение не только в барском доме, но и на дворне, и в деревне. Провезли на барский двор большую красивую елку, и на елку пригласили всех дворовых детей и многих деревенских. Сама барыня, Ольга Николаевна, с утра собиралась в город Т..., записывала на длинном листе бумаги, что нужно купить для елки, а дети бегали по всему дому, громко объявляя, что мама купит целую тысячу игрушек для всей деревни, и пряников, конфет и орехов. Она сейчас едет в город.
- И мы сами будем золотить орехи и насыпать в картонажи конфетки, - кричал маленький толстяк Илья, любивший покушать сладости.
- Ну, уж ты не можешь, ты мал, ты только есть будешь, - говорила 9-летняя живая и бедовая Таня.
- А мисс Ханна обещала сделать цветы, это будет очень красиво, - объявил маленький Леля.
- Маша, Маша, поди к мама, скажи ей, что нужно для цветов разноцветной бумаги, и клею, и проволоки,— сказала по-английски мисс Ханна.
- Она все переврет, - вмешалась черноглазая быстрая Таня и помчалась сама через все комнаты в спальню матери.
Степенный Сережа, игравший в зале гаммы, посмотрел на пролетавшую мимо него сестру и пробормотал: - И чего волнуются, я совсем не люблю елок, одна суета и жара.
Но он встал и посмотрел в окно. У подъезда стояла тройка рослых гнедых лошадей.
Старый кучер Филипп Родивоныч, закутанный в тулуп сверх полушубка, в огромных рукавицах, в надвинутой на уши большой барашковой шапке дожидался своей барыни.
Мороз был сильный, градусов 20-ть. Солнце низко ходило и плохо грело в эти короткие декабрьские дни. Лошади подрагивали и водили ушами, нетерпеливо постукивая острыми подковами о мерзлую землю.
Наконец Сережа дождался, как вышла его мать, тоже закутанная в две шубы; он видел, и как экономка Дунечка распихала по уголкам саней мешки и кулечки для провизии, что-то приказывая кучеру Родивонычу, и Сережа, постучав в раму окна пальцами, кивнул в окно матери, и проводив глазами заскрипевшие по морозу троичные сани, сел опять к роялю.
Ольга Николаевна въехала на шоссе, обгоняя крестьянские подводы. Зазябшие мужики, согреваясь ходьбой и похлопывая руками в больших кожаных рукавицах, шли возле своих саней, подгоняя заиндевевших лохматых лошадок, везших в город продажный овес.
- Тоже к празднику кое-что купить надо, - заметил кучер Родивоныч, - везут овес продавать.
Один обоз обогнали, поровнялись с другим. К одним из саней привязана была лохматая корова; в санях сидела баба.
- Ишь, Ивановна корову ведет в город продавать, - продолжал вслух рассуждать Родивоныч , - не осилила зиму прокормить, корму не хватило.
- Это вдова? - спросила Ольга Николаевна.
- Да; Сидор, ея муж, летось чахоткой умер, трое малых детей осталось.
Ольга Николаевна ощупала в мешке кошелек. Она взяла сто рублей для подарков и покупок к праздникам и для елки, и ей стало неловко и скучно на душе.
- Стой, Родивоныч, - сказала вдруг она. Подвода с коровой поровнялась с санями Ольги Николаевны.
- Ивановна, подойди, ты ведешь корову продавать? - спросила она.
- Что делать, Ольга Николаевна, - кормить нечем.
- Не продавай корову, вот тебе, - сказала Ольга Николаевна, достав на морозе окоченевшими пальцами кошелек и подавая Ивановне 25-рублевую бумажку.
- Бери же, Ивановна, и поезжай домой, к детям; это тебе мой подарок к празднику, - прибавила Ольга Николаевна, пряча кошелек и руки в муфту, - Ну, поехали, - обратилась она к Родивонычу.
- И это радость моей душе к празднику, - тихо прошептала Ольга Николаевна и вспомнила, как на-днях старая няня подала нищему монетку и, отходя, перекрестилась.
Ивановна в своем плохом, стареньком полушубке и рваном платке на голове совсем закоченела от удивления, радости и холода не могла сказать ни слова.
Когда она наконец собралась поблагодарить барыню, та уже далеко отъехала на своей гнедой тройке, и Ивановна, перекрестившись, поблагодарила Бога.
Она завязала в уголок платка 25-рублевую бумажку и, повернув лошадь, поехала домой, раздумывая о том, какая будет дома радость ребятам. Они так плакали сегодня утром, когда провожали свою корову.
Ольга Николаевна, приехав в город, обогрелась в знакомой лавке, где толпа народа закупала разную провизию к праздникам, и заказала суетившимся приказчикам покупки. Она сняла свою вторую шубу, велела отпрячь гнедых и дать им корму. Потом она пошла в игрушечную лавку Сушкина. Молодой приказчик Саша очень старательно кланялся богатой покупщице и стал показывать игрушки. Долго выбирала Ольга Николаевна разные игрушки: куклу, посуду, инструменты, декалкомании и наклейки, - каждому ребенку, что он любит. Илюша любил лошадей, ему купили конюшню со стойлами и лошадками в них; потом инструменты, и ружье, которое стреляло и пробкой и горохом. Маленькой Маше купили двух кукол и тележку; Леле - часы с цепочкой, кувыркающихся паяцов и органчик с музыкой. Сережа был серьезный мальчик, и ему Ольга Николаевна купила альбом, много декалкоманий и наклеек, еще настоящий ножик, в котором было девять разных инструментов: подпилок, отвертка, шило, ножницы, штопор и проч. Кроме того, была выписана из Москвы книга о птицах. Черноглазой Тане Ольга Николаевна выбрала настоящий чайный сервиз с розовыми цветочками, лото с картинками, и еще красивый рабочий ящик, в который положили ножницы, катушки, иголки, ленточки, крючки, пуговицы, все, что нужно для работы, и хорошенький серебряный наперсток с красным камешком на дне.
- Ну, слава Богу, всем выбрала, - сказала Ольга Николаевна; - теперь, Саша, давайте мне разных игрушек для ребят и всяких украшений на елку.
Саша принес большой коробок и в него стали класть хлопушки, картонажи, фонари, восковые свечи, блестящие вещицы, бусы и проч. Для подарков же ребятам Ольга Николаевна спросила лошадок и кукол. Надо было выбирать игрушки и своим детям и ребятам попроще и подешевле; 25 рублей были отданы Ивановне и надо было теперь поменьше тратить денег. Она выбрала 30 маленьких лошадок на колесиках и спросила кукол.
В это время к лавке подъехал молодой мужик и, подойдя к Саше, с веселой улыбкой спросил для своего парнишки игрушку на пятачок.
Молодой приказчик порылся в лошадках, достал одну и подал мужику.
- Ведь эти вы для меня отобрали, - сказала Ольга Николаевна.
- Нет-с, эта вам не годится.
- Почему? Саша молчал.
Ольга Николаевна взяла из рук мужика лошадку и увидала, что одна нога надломлена и колесик отскочил совсем.
- И вам не стыдно, Саша, подсовывать этому бедному мужику непременно сломанную лошадку.
Саша покраснел и стал оправдываться, говоря, что не заметил. Плутовские глаза его забегали, он переменил худую лошадку на крепкую, подал мужику и взял у него пятачок. Мужик учтиво поблагодарил, опять улыбнулся и вышел.
- Я у вас на 40 рублей покупаю, мне не годится, по-вашему, сломанная лошадка, а бедному годится? Стыдно, Саша, стыдно, - продолжала упрекать приказчика Ольга Николаевна. - Ну, теперь дайте мне недорогих раздетых кукол.
- Таких нет-с, - ответил Саша.
- Не может быть. А, здравствуйте, Николай Иванович, - поздоровалась Ольга Николаевна с входившим в лавку хозяином, её старым знакомым .